Жумасеитова Гульнара Тазабековна,

кандидат искусствоведения, доцент,

главный научный сотрудник

Института литературы и искусства

им. М.О.Ауэзова КН МОН РК, г.Алматы.

Народные танцы в аспекте их сохранения и развития казахской диаспорой Китая и Монголии

В сегодняшнем развитии Казахстана большая роль отводится казахам, проживающим в странах ближнего и дальнего зарубежья. Это важный политический вопрос, касающийся будущего нашей нации, так как одна треть всех казахов до сих пор остается за пределами своей исторической родины. Анализ и всестороннее изучение жизнедеятельности казахской зарубежной диаспоры показал, что в своем большинстве они смогли благополучно адаптироваться в местах своего проживания, усвоить культуру, язык и обычаи страны, где они живут. Их успешная деятельность в различных странах с полиэтнической, мультикультурной и многоконфессиональной структурой объясняется тем, что в генетической памяти казахов заложен кочевой образ жизни, умение приспособляться к самым разным жизненным условиям. На сегодня казахская диаспора проживает в более чем 40 странах мира, наиболее многочисленная часть казахов сосредоточена в таких странах, как Китай, Узбекистан, Россия, Монголия, Афганистан, Иран, Турция и др. Именно диаспора, в силу особых условий выживания и сохранения своей культуры, волею судьбы стала более строгой носительницей и хранительницей культуры своей исторической родины. В тоске по родине зарубежные казахи на протяжении десятилетий сохраняли то, что увезли с родины, наблюдали в стенах родительского дома, тем самым неосознанно, внося свой вклад в сохранение исконной казахской культуры.

Давно известно, что одной из наиболее древних форм художественного постижения мира является танцевальное искусство, так как танец – один из немногих видов искусства, ведущий свое начало вместе с развитием общества первобытной формации. В Казахстане, где долгие годы муссировались разговоры о том, что в жизни казахов танца никогда не было, на сегодня труды исследователей различных гуманитарных наук нескольких поколений доказали, что танец в жизни казахов существовал еще в глубокой древности. Одним из свидетельств являются многие памятники материальной культуры, относящиеся к II-I тыс. до н.э., петроглифы и наскальные изображения на территории Казахстана, само существование слова «би» в древних рукописях и словарях, дошедшие до нас названия танцевальных кюйев, искусство баксы и др. То, что танец имеет древнее происхождение, в том же Китае и Монголии является аксиомой и никем не подвергается сомнению. Это же касается и национального танца, получившего большее распространение среди казахской диаспоры. Известный китайский ученый Ясын Кумарулы в своем труде, посвященном происхождению казахского танцевального искусства, много и подробно описывал танцы шаманов, являющихся одним из истоков народной хореографии. Шаман прикреплял к головному убору перья, на себя одевал разнообразные одежды с развевающимися кисточками и в таком виде он не только лечил людей и изгонял из них злых духов, но и активно танцевал в сопровождении ударных инструментов. Рисунки такого содержания обнаружены не только на территории Казахстана, но и в самом Китае. По мнению исследователя, петроглифы местности Баян журек во внутреннем Китае и Бардакуль в Синьцзяне относятся ко II веку нашей эры.

В 80-х годах прошлого века в Китае началась активная работа по сбору, систематизации и изучению фольклорного наследия, сохранившихся в окрестностях Синьцзяна. Среди множества редких образцов народного творчества были обнаружены и записаны такие исконно традиционные старинные казахские танцы, как «Аю биі», «Қара жорға», «Ортеке биі», «Көк түйме», «Шешеке биі» и др. Изучение и анализ некоторых из этих образцов и танцев казахов Монголии позволил выделить основные направления развития казахского танца среди диаспоры и прийти к следующим заключениям.

Так, до сих пор к наиболее распространенным танцам, относятся подражательные танцы, передающие повадки животных и птиц («Бүркіт биі», «Аю биі», «Қара жорға»). Они исполняются довольно часто, так как любимы в народной среде. До сих пор в ходу у исполнителей трюковые, натуралистические и резко сатирические приемы танцевальной пластики, передающие моменты жизни и быта, и неизменное свойство народного творчества – импровизация. В подражательных танцах импровизационность приобретает особое значение, в чем мы убедились, изучая записи танцев, в исполнении представителей старшего поколения Баян-Ольгийского округа Монголии. Есть запись, где в течение 10 минут старик изображает медведя в лесу, который развлекается в лесу и лакомится малиной. Абсолютно простой и незатейливый сюжет опытный исполнитель превращает в самый настоящий театр одного актера. Каждое его движение, жест и мимика направлены на чисто внешние приемы образности и яркую пантомиму. В тоже время его танец исполнялся не для простого развлечения, исполнитель заставлял зрителей сопереживать, участвовать своим вниманием в действии танца. В этом выражается его концептуальность и самобытность.

Анализ показал и тесную связь образно-содержательного аспекта композиции танца с конкретно-ситуативным событием из жизни общества. Как и в прошлом, танцевальной интерпретации доступна любая сфера жизни, несущая определенный эмоциональный заряд, с той разницей, что на современном этапе изменилась форма подачи танцевальной стилистики. В качестве примера можно привести постановку вокально-танцевальной композиции «Ағажай» в исполнении казахской диаспоры Китая. Вокально-танцевальная постановка представляет собой 6 отдельных самостоятельных картин. Посредством разнообразных выразительных танцев, трогательно-проникновенных кюев и шуточно-зажигательных песен передавалась атмосфера казахского тоя. Зрителям было представлено все разнообразие и богатство этнографических музыкальных инструментов. Звуки даулпаза, кобыза, домбры, сыбызгы, шанкобыза, саз сырная помогали почувствовать зрителям необыкновенную особенность казахских степей, загадочную душу народа, пережившего очень много в достижении своей главной цели – обретения независимости и суверенитета своих границ. Эта идея была донесена обыгрыванием известного мотива одного из мифологических преданий, а именно в приходе женщины-матери на землю, в образе ангела, которая вместе с собой несла в мир единство для всех народов. И в самом финале, все участники выходили массово танцевать танец «Кара жорга», олицетворяющий свободу и единение народа, поднимающего его дух и национальный патриотизм.

Анализ данной сценической постановки показал, что народный танец казахов Китая сегодня меняется, происходит интенсивное обогащение танцевального наследия современными хореографическими новациями. Казахский танец в Китае, отказавшись от камерности одиночного исполнения, приобретает широту и качество ансамбля, благодаря этому усложняется рисунок танца. Говоря о его композиционной форме, следует отметить, что здесь он напрямую связан с композиционной формой музыкальной основы, чаще всего казахского кюйя. В большинстве случаев танцевальные движения в танце, отдельные пластические элементы, различные положения и позы существуют не сами по себе, а несут определенный смысл и содержание, гармоничное сочетание и соразмерность соотношения которых позволяет заглянуть во внутренний мир казахов Китая. Женский танец в среде казахов Китая и Монголии не занимает такого значительного места, как в Казахстане. При этом обязательно исполняется на всех больших тоях и небольших местных праздниках. Женский танец строится на широком использовании движений, принятых в бытовой практике женщин. Это навыки труда, обыгрывание мотивов прикладного искусства, отражение природных явлений и некоторых наиболее красивых объектов флоры и фауны, типа бабочек, лебедей и др. («Көбелек», «Аққу», «Құдаша», «Қосалқа».).

На заре ХХI века, благодаря диаспоре, самым известным казахским танцем стал «Қара жорға», популярность которого вышла можно сказать на мировой уровень. О танце «Қара жорға», привезенного казахами зарубежья известно следующее. Этот танец появился очень давно, так как казахские историки Китая свидетельствуют, что упоминания о нем сохранились на древне-орхонских письменных памятниках. Во времена древних гуннов, уйсунов и ханства Найман-Керея, воины в минуты отдыха между длительными военными походами, воткнув свои копья в землю, танцевали. Среди этих танцев в древних китайских источниках упоминается и танец «Жылқы биі», или как его еще называли сами монголы «Ма у». Есть сведения и о том, что этот танец появился и стал развиваться вместе с появлением баксы, отсюда его второе название «Бақсы биі». Именно под кюй «Қара жорға» баксы входили в транс для камлания и лечения людей. Были периоды, когда танец забывался и не исполнялся, но в генетической памяти народа он сохранился и в этом большая заслуга казахской диаспоры Китая. В Казахстане этот танец более близок и похож на танец «Буын би», восстановленный на основе старинных записей известным балетмейстером, исследователем и пропагандистом казахского танца О.Всеволодской-Голушкевич для ансамбля «Алтынай».

Духовный опыт казахов зарубежья, выраженный в форме народных танцев, средствами своего искусства помогает внести в глобализированное сознание современных казахстанцев живую связь национальной культуры с природой, взаимосвязи духовного и материального, балансе мира и человека. Этот опыт для нас весьма ценен пластическим воплощением сложных путей развития национального самосознания, обретенного диаспорой в процессе трагического расставания с родиной и драмы социальной адаптации каждого отдельного казаха. Ценен как претворение выстраданного опыта и творческой практики развития национального самосознания казахов с социумом другой страны.