Зинковская С. В.
Северо - Кавказский федеральный университет
(Россия, Ставрополь)
Утопический прогноз и его
особенности в романе
М. де Сервантеса «Дон Кихот».
В эпоху Ренессанса появляется новый
литературный жанр – роман-утопия. Гуманисты Возрождения сформулировали новые,
собственные представления о мире, обществе и общественной жизни. В их понимании
совершенное общество находится не на небе, не является божием даром, а строится
человеческими усилиями на земле. В буквальном переводе «утопия» означает место,
которого нет. Таким образом, данный литературный жанр выражает пожелания,
относительно идеального государственного устройства. В эпоху Возрождения утопия
описывала модели идеальных государств, расположенных на отдаленных островах, в
горах или под землей, синхронно с реально существующими.
Название «утопия» закрепилось за данным
литературным жанром после появления в 1516 году «Утопии» Томаса Мора.
Произведение Т. Мора было построено на антитезе: в первой части нам показана
Англия начала XVI века, где разорено
крестьянство, «где овцы съели людей», а в противоположность этому во второй
части мы уже видим идеальное устройство жизни на острове Утопия.
В 1532 году появляется I часть романа «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле, в
котором утопический прогноз присутствует в образе Телемской обители. Устав этой
обители, созданной монахом Жаном, состоит всего из одного предложения, которое
гласит: «Делай, что хочешь»[1].
Но жить там могут не все, а только образованные, честные, умные гуманисты. Хотя
жители обители – лучшие представители своей эпохи и им предоставлены все
возможности для раскрытия их талантов и индивидуальностей, отсутствие борьбы,
необходимости преодоления трудностей, искусственная среда обитания в конце
концов не способствуют развитию индивидуальности, а, напротив, ее нивелируют.
Брат Жан разочаровывается в своем проекте, наблюдая, как талантливые люди все
больше напоминают «панургово стадо», и упраздняет обитель.
В художественных произведениях
Позднего Возрождения философы и писатели-гуманисты, с одной стороны, продолжают
высказывать желание создать идеальный мир, с другой, в их утопических прогнозах
обнаруживаются новые сомнения в возможности такого идеального государственного
устройства.
В поздней пьесе-сказке У. Шекспира «Буря»
идеальный мир создает мудрец Просперо, для себя и для Миранды, опираясь на свои
книги и знания. Но и здесь не удается достичь совершенства, гармонии устройства
человеческих отношений, препятствует уже краеугольный камень устройства
мироздания – в частности, закон диалектики, единство и борьба
противоположностей: там, где есть знания, мудрость, добро, там же есть и злоба,
коварство и глупость.
В романе Мигеля де Сервантеса «Дон Кихот»
главный герой тоже создает утопический прогноз и высказывает желание «возродить
в век железный век золотой»[2].
Главный герой романа, Дон Кихот, бедный
провинциальный идальго, сведенный с ума чтением рыцарских романов и решивший
восстановить древний институт странствующего рыцарства, подобно героям
рыцарских романов, выезжает на подвиги в честь своей воображаемой «дамы» для
защиты всех обиженных и угнетенных в этом мире. Но он не рыцарь и не герой
рыцарского романа. В своем воображении он создает свой собственный мир и слепо
следует законам этого мира рыцарей, беззащитных дам, не обращая внимания на
реальность. Он не замечает, что его доспехи – ржавые обломки вооружения его
предков, его конь – жалкая кляча, спотыкающаяся на каждом шагу, его оруженосец
– хитрый и грубоватый местный крестьянин, соблазнившийся перспективой быстрого
обогащения, дама его сердца – скотница Альдонса Лоренсо из соседнего села,
переименованная Дон Кихотом в Дульсинею Тобосскую.
Изначально роман задумывался Сервантесом
как пародия на рыцарские романы, дабы высмеять правящую верхушку Испании,
пытавшуюся возродить на новых основах «рыцарские» идеи, и
феодально-католическую реакцию, поддерживающую эти идеи. Но произведение явило
собой новый жанр: автор если и высмеивает Дон Кихота, то вместе с тем всячески
подчеркивает его высокие нравственные качества - бескорыстие, великодушие, его искренне желание принести
человечеству пользу. Именно эти качества и руководят Дон Кихотом.
Бросаясь на бой с великанами,
Дон Кихот обращается к своему оруженосцу со словами: «Друг Санчо! Да будет тебе
известно, что я по воле небес родился в наш железный век, дабы
воскресить золотой. Я
тот, кому в
удел назначены опасности,
великие деяния, смелые подвиги. Еще
раз повторяю: я
тот, кто призван воскресить
Рыцарей Круглого Стола, Двенадцать Пэров Франции, Девять Мужей Славы, затмить
Платиров, Таблантов, Оливантов,
Тирантов, Фебов, Бельянисов и
весь сонм славных странствующих рыцарей былых времен, ибо в том веке, в котором
суждено жить мне, я совершу столь великие
и необыкновенные подвиги, перед
коими померкнет все самое блистательное
что было совершено ими»[3].
Таким образом, герой формирует свою концепцию будущего, но для него весь его
выдуманный мир является не только возможным будущим, но и действующей
реальностью. Дон Кихот комичен в своем непонимании действительности, но он же и
трагичен в своем непонимании того, насколько его идеалы не совпадают с идеалами
реальных людей, которые верят совершенно в другие ценности. Безумец становится
последним поборником справедливости и истины в мире наживы и меркантильности.
Герои рыцарского романа
пленяли Дон Кихота своей активностью. Они представлялись ему бескорыстными
апостолами справедливости. Стремясь во всем подражать прославленным
литературным героям, и Дон Кихот мечтал «стяжать себе бессмертное имя»[4]
и «уже представлял себя увенчанным за свои подвиги, по малой мере короной
Трапезундского царства»[5].
Подобно странствующим рыцарям, «которые, как это было ему известно из книг, не
спали ночей в лесах и пустынях, тешась мечтою о своих повелительницах», он
зачастую в ночную пору «не смыкал глаз и думал о госпоже своей Дульсинее»[6].
Дон Кихот принципиально
отличается от книжных героев, и отличен не только своим нелепым внешним видом.
Гораздо важнее то, что Дон Кихот сознает себя сыном железного века и свой
нравственный долг видит в том, чтобы вернуть миру утраченную им справедливость.
Правда, его пылкая фантазия населяла землю поэтическими призраками,
заимствованными из рыцарских романов. Но ни на минуту он не сомневался он в
том, что времена Амадиса Галльского и Эспландиана давно миновали. Свой век он
считал «железным» и «подлым» не только потому, что миром стала править корысть
и кривда, но и потому, что отлетел от него дух благородной рыцарственности, под
которой Дон Кихот прежде всего разумел служение общему благу, защиту обиженных
и оскорбленных. От средних веков унаследовал Дон Кихот наивную веру в чародеев
и великанов. Эпоха Возрождения вдохнула в него высокую веру в то, что век
правды и человечности может быть возвращен на землю.
Смешной чудак ничего не искал
для одного себя. Конечно, он считал себя вполне достойным трапезундской короны.
Но ведь не ради нее он покинул свой домашний очаг и отправился навстречу
опасностям. Чем ближе мы знакомимся с ним, тем яснее видим его душевное
благородство. Дон Кихот настоящий подвижник. Он служит Дульсинее Тобосской, но,
пожалуй, с еще большим рвением служит он справедливости, на которую ополчился
железный век. Все свои силы готов он отдать людям, нуждающимся, как он
полагает, в его бескорыстной помощи. Трудно в литературе эпохи Возрождения
указать другого героя, который бы с таким же энтузиазмом сражался за общее
благо, хотя усилия его и оказывались тщетными.
Роман Сервантеса был во многом
новаторским. Это в первую очередь воспитательный роман, автор создает нового
героя, который может переделать действительность, переделав перед этим себя, и
именно так нужно действовать в реальном мире. Автор пытается показать, что все,
что делается вокруг человека, создается самим человеком, а если люди корыстны,
злобны, завистливы, не умеют сопереживать, сочувствовать, любить, помогать и
защищать униженных и оскорбленных, то и мир никогда не изменится, а будет таким
же как и люди, населяющие его. Дон Кихот – герой утопии, именно в нем есть все
те качества, которые могут изменить мир, создать идеальное будущее. Все
писатели, до Сервантеса создавали идеальный мир, а Сервантес создал идеального
героя, человека.
БИБЛИОГРАФИЯ:
1.
История
зарубежной литературы. Средние века и Возрождение: Учеб. для филол. спец. вузов
/ М. П. Алексеев, В. М. Жирмунский, С. С. Мокульский, А. А. Смирнов; Предисл.
Н. А. Жирмунский и З. И. Плавскина. – 4-е изд., испр. и доп. – М.: Высш. шк.,
1987. Ст. 298-312.
2.
История
зарубежной литературы. Средние века и Возрождение : учеб. пособие; практикум /
Я.В. Погребная. – М. : ФЛИНТА : Наука, 2011. Ст. 201-220.
3.
Мигель де Сервантес
Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский (Часть 1)
(http://www.lib.ru/INOOLD/SERVANTES/donkihot1.txt).
4.
Рабле. Гаргантюа и
Пантагрюэль /Перевод с французского П. Любимова /М.,
Художественная литература, 1966
(http://lib.guru.ua/RABLE/rable1_1.txt).
5.
Сервантес Сааведра М. де
Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. – М., 1970. – Ч. 1- 2. (БВЛ).
[1]
Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль /Перевод с
французского П. Любимова /М., Художественная литература, 1966
(http://lib.guru.ua/RABLE/rable1_1.txt).
[2] Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский (Часть 1) (http://www.lib.ru/INOOLD/SERVANTES/donkihot1.txt).
[3] Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский (Часть 1) (http://www.lib.ru/INOOLD/SERVANTES/donkihot1.txt).
[4] Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский (Часть 1) (http://www.lib.ru/INOOLD/SERVANTES/donkihot1.txt).
[5] Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский (Часть 1) (http://www.lib.ru/INOOLD/SERVANTES/donkihot1.txt).
[6] Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский (Часть 1) (http://www.lib.ru/INOOLD/SERVANTES/donkihot1.txt).