Филологические науки/8. Родной язык и литература

Авдеева Н.П.

Саратовский государственный медицинский университет, Россия

Позиционное своеобразие авторской ремарки, вводящей внутреннюю речь персонажа в авторское повествование (на примере повести А.П. Чехова «Дуэль»)

В отечественной филологической традиции, посвященной определению своеобразия чеховской ремарки, выделяется ее многомерность, несценичность. Ученые-филологи отмечают преобразование классической ремарки в драматургическом тексте А.П. Чехова и, следовательно, изменение ее функций. Ю.В. Доманский определяет чеховскую ремарку как лиро-эпическую, так как в ней «соседствуют элементы, традиционные для драмы как рода литературы, вполне поддающиеся однозначной театральной интерпретации, и элементы, выражающие авторское отношение, передающие состояние» [Доманский, 2006].

Ремарка в литературоведческих источниках толкуется как «указание автора в тексте пьесы (обычно в скобках) на поступки героев, их жесты, мимику, интонацию на психологический смысл их высказываний, на темп речи и паузы, на обстановку действия» [Литературный энциклопедический…, 1987: 322].

Целью нашей статьи является определение позиции авторской ремарки, вводящей внутреннюю речь персонажей в чеховскую повесть и выявление ее функций в зависимости от занимаемой ремаркой позиции в повести «Дуэль».

Выбор произведения основывается на многообразии форм представления внутренней речи персонажей в рассматриваемом произведении.

Под авторской ремаркой в прозе А.П. Чехова мы понимаем замечание, пояснение при введении в ткань произведения внутренней речи героя, представленной с помощью всех ее форм: прямой внутренней речи (внутренний монолог и внутренний диалог), несобственно-прямой и косвенной речи.

Авторская ремарка в повести «Дуэль» находится в различных позициях по отношению к внутренней речи персонажа: в препозиции, интерпозиции и постпозиции.

В препозиции всегда находится авторская ремарка, вводящая внутреннюю речь, переданную с помощью косвенной речи: Случайно он (Лаевский) нащупал у себя в кармане письмо, которое каждый день собирался прочесть ей (Надежде Федоровне), и подумал, что если показать ей теперь это письмо, то оно отвлечет ее внимание в другую сторону [Чехов, 1985: 248]; Надежда Федоровна опять увидела людей в белом… И что-то в самой глубине души смутно и глухо шептало ей, что она мелкая, пошлая, дрянная, ничтожная женщина… [Чехов, 1985: 235].

Довольно часто в повести авторская ремарка вводит контаминированные формы внутренней речи: внутреннюю речь, переданную с помощью косвенной речи и переходящую в несобственно-прямую речь: Она (Надежда Федоровна) с радостью сообразила, что в ее измене нет ничего странного. В ее измене душа не участвовала; она продолжает любить Лаевского, и это видно из того, что она ревнует его… [Чехов, 1985: 232]; Надежда Федоровна засмеялась; ей пришла в голову смешная мысль, что если бы она была недостаточно нравственной и пожелала, то в одну минуту могла бы отделаться от долга. Если бы, например, этому красивому, молодому дурачку вскружить голову! Как бы это, в сущности, было смешно, нелепо, дико! [Чехов, 1985: 244].

Основная функция авторской ремарки, предшествующей внутренней речи героя, собственно вводящая, фиксирует факт последующего речемыслительного процесса, способствует плавному переходу речевого плана автора в речевой план персонажа.

Без вводящих авторских слов, указывающих на речемыслительный процесс персонажа, как правило, вводится в повествование несобственно-прямая речь, передающая внутреннюю речь героя: Воображение его (Лаевского) рисовало, как он садится на пароход и потом завтракает, пьет холодное пиво, разговаривает на палубе с дамами, потом в Севастополе садится на поезд и едет. Здравствуй свобода! Станции мелькают одна за другой [Чехов, 1985: 216]. Таким образом, переход в речевого плана автора в речевой план персонажа достигается другими стилистическими способами.

В повести встретилось лишь шесть фрагментов несобственно-прямой внутренней речи, сопровождающихся авторскими ремарками. Три фрагмента принадлежат главному герою Лаевскому и три фрагмента Надежде Федоровне. Авторские ремарки к несобственно-прямой внутренней речи Лаевского находятся в препозиции, подготавливая его размышления: Немного погодя, Лаевский соображал: не пойти ли лучше к Самойленко посоветоваться? [Чехов, 1985: 217] и в постпозиции, давая заключение мыслям персонажа: Всякий раз, думая о своем будущем, он (Лаевский) не давал своим мыслям полной свободы. Он сядет в вагон и поедет – этим решался вопрос его жизни, и дальше он не пускал своих мыслей [Чехов, 1985: 268]; Убьют ли его (Лаевского) завтра утром, или посмеются над ним, то есть оставят ему эту жизнь, он все равно погиб. Убьет ли себя с отчаяния и стыда эта опозоренная женщина, или будет влачить свое жалкое существование, она все равно погибла…Так думал Лаевский, сидя за столом поздно вечером и все еще продолжая потирать руки [Чехов, 1985: 289].

Авторские ремарки к несобственно-прямой внутренней речи Надежды Федоровны в двух случаях находятся в интерпозиции, подчеркивая движение мысли, течение речемыслительного потока: Лаевский не торопился приобретать участок; она (Надежда Федоровна) была рада этому, и оба они точно условились мысленно никогда не упоминать о трудовой жизни. Он молчал, думала она, значит, сердился на нее за то, что она молчит… [Чехов, 1985: 232] и в постпозиции, характеризуя мыслительный процесс: В-третьих, она (Надежда Федоровна) уже два раза, в отсутствие Лаевского, принимала у себя Кирилина, полицейского пристава: раз утром, когда Лаевсий уходил купаться, и в другой раз в полночь, когда он играл в карты. Вспомнив об этом, Надежда Федоровна вся вспыхнула и оглянулась на кухарку, как бы боясь, чтобы та не подслушала ее мыслей [Чехов, 1985: 232].

Прямая внутренняя речь имеет более разнообразные формы введения в авторское повествование. Авторская ремарка, находящаяся в препозиции по отношению к прямой внутренней речи, подготавливает читателя к речемыслительному акту персонажа, обрисовывает действия предшествующие размышлениям героя, изображает ситуацию, вызывающую у него соответственную внутреннюю реакцию: Она (Надежда Федоровна) глядела на него (Лаевского), как на икону, со страхом и раскаянием, и думала: «Прости, прости...» [Чехов, 1985: 269]; Ему (Лаевскому) подали чашку шоколаду. Он ожег губы и язык горячим шоколадом и думал: «Пятница… пятница…» [Чехов, 1985: 267].

Интерпозитивная авторская ремарка выполняет функцию введения внутренней речи персонажа в авторское повествование и сопутствующего пояснения причин возникновения данного мыслительного движения персонажа или условий протекания его рассуждения: «Странно… Очень странно, - подумал Ачмианов, начиная чувствовать сильное беспокойство. – Она (Надежда Федоровна) пошла домой…» [Чехов, 1985: 275]; «Как это, однако, глупо! – подумал он (Лаевский), покатываясь со смеху. – Я с ума сошел, что ли?» [Чехов, 1985: 270]; «Странно… - подумал дьякон, не узнавая походки Лаевского. – Будто старик» [Чехов, 1985: 296].

Авторская ремарка, находящаяся в постпозиции по отношению к прямой внутренней речи, обнаруживает большую экспрессию, так как ее характеризует обратный порядок слов, неподготовленный переход от авторского слова к внутренней речи персонажа, способствующий сосредоточению и фиксации внимания читателя на персонажном речемыслительном плане. Постпозиционная авторская ремарка содержит заключения о представленном речемыслительном процессе и показывает влиянии размышлений персонажа на его дальнейшие действия и слова: «Напрасно я не оставил свидетелей на улице», - подумал фон Корен и сказал твердо… [Чехов, 1985: 306]; «Резонно…» - подумал Самойленко, но вспомнил разговор с фон Коренном, потупился и сказал угрюмо…[Чехов, 1985: 266]; «Пожалуй, не напали бы чеченцы», - думал дьякон, слушая, как его палка стучала о мостовую и как звонко и одиноко раздавался в ночной тишине этот стук [Чехов, 1985: 293].

Таким образом, авторские ремарки к внутренней речи персонажа в чеховской повести, можно разделить на три вида и определить соответственно функциям, которые они выполняют наряду с основной функцией – вводящей. Препозитивную авторскую ремарку можно определить как подготавливающую внутреннюю речь персонажа, интерпозитивную как поясняюще-сопровождающую и постпозитивную как завершающую авторскую ремарку. Своеобразие авторских ремарок в чеховской повести заключается в том, что они способствуют созданию единого ментального фрагмента, являющегося гармоничной композиционно-сюжетной составляющей целого произведения, так как воссоздает обстоятельства, при которых совершается речемыслительный процесс, и передает его влияние на развитие действия в повести.

Литература:

Доманский Ю.В. Вариативный потенциал драмы Чехова: финал «Вишневого сада» // Известия Уральского государственного университета. 2006. № 41. С.68-74.

Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.

Чехов А.П. Дуэль // Чехов А.П. Собрание сочинений: В 8 т. М., 1985. Т.7. С.207-309.