Филологические науки. Теоретические и методологические проблемы исследования

Зайцева Н.Н.

Орловский государственный институт экономики и торговли, Россия

Гендиадисные образования через призму признаков слова

Слово – основная значимая, сложная и многомерная единица языка. Именно слово отражает все изменения, происходящие в жизни общества. Несмотря на признание данного факта, в лингвистической литературе до сих пор существует трудность его определения. Е.Д. Каражаева пишет: «Именно это обстоятельство и казуировало тот факт, что слово получало и получает самые разнообразные дефиниции, которые, однако, даже в своей совокупности не смогли и не могут покрыть содержание реального слова реального языка» [1].

Самыми признанными в лексикологии и словообразовании принято считать характеристики слова, сформулированные Н.М. Шанским. «В качестве основных признаков слова как такового можно назвать следующие, в своей совокупности свойственные только слову: 1) воспроизводимость, 2) постоянство звучания и значения, 3) непроницаемость, 4) структурно-грамматическая оформленность, 5) преимущественное употребление в качестве элемента предложения или предложения, 6) обладание одним основным ударением или недвуударность» [10]. По его же мнению, «наиболее существенными признаками, свойственными слову, являются: фонетическая оформленность, семантическая валентность, недвуударность, лексико-грамматическая отнесенность и непроницаемость» [11].

Необходимо отметить, что гендиадисные образования, представляющие собой результат рифмованного сложения, в основной своей массе относятся к окказиональным единицам, поэтому помимо признаков, свойственных узуальному слову, гендиадисные образования должны соответствовать признакам, характерным для окказионализма. Наиболее полно данные признаки были определены А.Г. Лыковым, который считает, что «окказиональное слово – это речевая экспрессивная единица, обладающая свойствами невоспроизводимости (творимости), ненормативности, номинативной факультативности и словообразовательной производности» [5].

Чтобы доказать словный статус единиц, образованных при помощи гендиадиса, необходимо проследить, насколько данные единицы соответствуют признакам, свойственным и узуальному, и окказиональному слову. Одним из главных свойств слова является звуковое оформление, которому все гендиадисные образования полностью соответсвуют: «Мы тут ур-родуемся, железо таскаем, кости себе выкручиваем!.. А они – на экскурсию?! – И вдруг подмигнул. Черт его знает, то ли у него выработался тик, а то ли он всерьез подмигнул. – На экскурсию-мурсию!.. А?! (Р. Солнцев); «Ну и подобралась банда-команда, тьфу» (А. Кайданова). При этом важнейшим фонетическим показателем гендиадиса как способа словообразования является наличие рифмующегося компонента (или рифмующихся компонентов), которые обнаруживают безусловное фонетическое сходство между собой: «…а не попытать ли нам этого ботаника-мотаника?» (К.Булычев). В данном случае второй компонент гендиадисного образования мотаника представляет собой видоизмененный рифмующийся отзвук к первому компоненту ботаника, в котором фонема /б/ заменили фонемой /м/. При этом совсем необязательно, чтобы второй компонент гендиадисного образования представлял собой только отзвучие к первому. В пользу этого выступает С.Г. Николаев, который считает, что «в качестве компонентов единиц могут использоваться два однокоренных слова, …этимологически однокоренные слова, …просто сходные между собой по фонетическому облику слова» [7], с чем нельзя не согласиться и что соответствует специфике гендиадиса как способа словообразования, заключающегося в рифмовке компонентов, порой ничего общего между собой не имеющих: «Молодой, подтянутый-затянутый украинский таможенник в элегантной форме с резиновой дубинкой на поясе принюхивается,… - ищет контрабанду» (В.Пимонов); «Перевязал веревочкой свои физики-химии, недоделанные планеры на чердаке спрятал и – потопал» (Е. Носов); «Годы-невзгоды, Тщета-нищета… Ждешь переводы – Приходят счета» (В. Датуров).

Еще одной особенностью фонетической структуры гендиадисных образований является нарушение принципа одноударности. «С большим акцентом произносится всегда второй компонент (ср.: гóры-долúны, рýки-нóги), поэтому в данном случае правильнее говорить об одном побочном и об одном главном ударении, что, впрочем, не исключает признака двуударности» [7]. Так как гендиадисные образования могут содержать в себе два и более двух рифмующихся компонентов, то уместнее добавить, что единицы, образованные при помощи гендиадиса, содержат одно главное и побочные ударения, присущие рифмующимся компонентам. «Короче, крашу я стену этой кистью маляра, но у меня ничего не получается. Тогда я вот так (показывает) эффектно швыряю малярную кисть… и впадаю в мечтания. «Ах, - мечтаю я, - хорошо бы мне родиться где-нибудь а Париже… И вот я уже в Париже. Идет набор слов: тужýр-бонжýр-абажýр… здесь, видать телезрители должны помирать от смеха» (Э.Радзинский); тáры-бáры-растабáры (разгов. речь); фóкус-пóкус-четверóкус (фóкус-шмóкус-четверóкус) (разгов. речь); тыры-пыры-растапыры (разгов. речь). Нарушение принципа одноударности сближает гендиадисные единицы со словосочетаниями. Однако имеются иные важнейшие принципы, которые смогут отождествить гендиадисное образование и слово.

Несомненный интерес представляют гендиадисные образования с точки зрения семантических характеристик. Семантическая структура единиц, образованных при помощи гендиадиса, цельнооформлена. Слова, созданные посредством этого способа словообразования, всегда имеют лексическое значение. При этом мы не выводим значение гендиадисного образования из значения компонентов, входящих в его состав, так как наличие любого рифмоповтора (отзвучного, пересемантизированного или десемантизированного) только сопровождает главный компонент, его значение не может быть актуализировано в составе гендиадиса. «Слово в контексте имеет только одно значение – это рассуждение можно назвать общим местом лингвистических рассуждений» [2].

Гендиадис как способ словообразования ответствен за появление новых слов в языке. «Слово… должно занимать место в каком-то определенном классе слов (частей речи)» [4]. Гендиадисные образования принадлежат к различным частям речи, но многочисленные примеры использования гендиадисных единиц в контексте доказывают их преобладание в разряде имен существительных.

Одним из признаков, сближающим слово и гендиадисное образование, является непроницаемость их структуры: между компонентами недопустимо внедрение слова или нескольких слов. «Что есть в вашей Австралии, - говорю, - разные там штучки-дрючки, стриптиз» (В. Петросян). Даже если речь идет о словах-гендиадисах, представляющих собой сочетание полнозначных компонентов, например, «Я вас глубоко уважаю и признаю, товарищ Певцов, и вообще как ученого и как телевизионного ученого, но на меня нажимы-прижимы не действуют: ни звонки, ни записки, ни визиты высокопоставленных ходатаев» (Авантюристка. Театр, 84/9, с.20). Привнесение какого-либо слова между компонентами образования «нажимы-прижимы» повлечет за собой изменение его лексического значения. Однако, как пишет Е.А. Земская: «При наличии предлога слово-эхо может отделяться от основного повторяющимся предлогом: «Вы можете в Африку/ в Шмафрику/ куда хотите». Слово-эхо может входить в длительный перечислительный ряд, когда говорящий подыскивает нужное наименование: «Она ушла с работы. Потеряла свой ЛИТИС ГИТИС как он называется Шмитис» [1].

Одним из основных свойств слова является их воспроизводимость, под которой понимается регулярное использование (употребление) в речи единиц (компонентов) языка. То есть слова не создаются в процессе общения, а воспроизводятся как готовые единицы. Данная особенность в полной мере свойственна узуальным словам, освоенным русским языком, но не контекстуальным новообразованиям, к которым принадлежит большинство слов, образованных при помощи гендиадиса. Однако И.С. Улуханов пишет: «В узуальную лексику входят фокус-покус (<нем. Hokuspokus), фигли-мигли (<польск. figle-migle) и штучки-дрючки; первые два сочетания фиксируются (в качестве отдельных статей) многими словарями, а штучки-дрючки… фиксируются в Рус. орф. сл.., 1999, с.1202» [9]. Позволим заметить, что этими образованиями количество слов, созданных при помощи гендиадиса и зафиксированных в словарях, не исчерпывается. Так в Словаре русского языка С.И. Ожегова в качестве отдельной статьи зафиксировано существительное тары-бары; в Словаре современного русского литературного языка в 20 томах под ред. К.С. Горбачевича отмечено существительное буги-вуги. Значит, можно признать тот факт, что некоторым (безусловно, малочисленным) гендиадисным образованиям присуща воспроизводимость. «И тебя привели в эту парикмахерскую? Чего уставился? Не рад встрече, да? Вот тебе фокус-мокус (Ф. Демьяненко); « Ах, словесные тонкие-звонкие фокусы-покусы! Заклюю, забрыкаю, за локоть себя укушу! (Саша Черный); «Мы любим буги-вуги, мы танцуем буги-вуги каждый день»; В ваши годы, - сказала ей одна из девочек, - в ваши годы танцевали буги-вуги и рок, а мы танцуем стомп» (Д. Гранин).

Посмотрим, насколько гендиадисные образования соответствуют признакам окказионального слова. Наиболее важным свойством любого окказионального образования является принадлежность к речи. Как уже отмечалось ранее, гендиадис как способ словообразования наиболее активен при создании окказионализмов: «… словарное представление о ностальгии, преобразуя трехмерный «ностос» в четырехмерный «хроностос». Не ты и «место», а ты и «место время» - неделимые атрибуты былой, ушедшей реальности. Полезная реплика из далекого прошлого доносится слева: - Что за нытье по ностосу-хреностосу?» (А.Коган). При этом конечно, практически невозможно, чтобы образование подобного типа попало в словари узуальной лексики, к тому же «охватить все слова, являющиеся продуктом индивидуального словотворчества, просто не под силу словарю с ограниченным размером» [12].

Безусловно, большая часть гендиадисных образований обладает качеством невоспроизводимости. Окказиональное слово, в отличие от узуального, не воспроизводится, а создается заново применительно для новой речевой ситуации. Однако вполне допустимы случаи, когда разные создатели используют одно и то же гендиадисное образование в своих произведениях, например: «А соседи слева спасли Зарему, да и вывезли в Ростов-на-Дону, где ее тетка замужем была за мужичком из породы «чистим-блистим» (Л. Григорьева); «Чистильщик узнал Андрея, подмигнул ему и крикнул: - Чистить-блистить, добро пожаловать!» (К.Булычев).

Нередко в текстах различных авторов и живой разговорной речи встречаются другие распространенные окказиональные гендиадисные образования, например: Каждую неделю здесь выдаются новые спецовки, а старые отдаются в стирку. Строят культуру – не хухры-мухры» (А. Вознесенский); «Да, это тебе не хухры-мухры» (устн. речь). В этих случаях, возможно, семантика данного образования «не так просто, не как попало» и еще ярко выраженная экспрессия, свойственная данному слову, приводит к достаточно частому его использованию носителями языка.

Иногда одно и то же гендиадисное образование, используемое различными авторами, получает видоизмененное звучание, сохраняя при этом исходную семантику.

Ср.: «Тогда присяду. Вот я рабочий. Мастер. Не какой-нибудь халды-балды. Но выпиваю» (Ф.Искандер); «Тебе шалды-балды, а мне - скоро доярки подойдут, доить надо» (Е.Носов).

По этому признаку новообразования, созданные при помощи гендиадиса, все-таки (если можно так сказать) в какой-то степени, воспроизводимы, поскольку они необычайно широко используются в речи говорящими в различных ситуациях.

В качестве одной из главных функций словообразования является возникновение и использование названий, то есть производных. Слова, созданные при помощи гендиадиса, тоже являются производными единицами, так как под гендиадисом понимают результат рифмованного сложения нескольких компонентов (чаще двух): «Хорошо, - сказал я, - быстренько перекусим, и я поеду. - О чем говорить? – зелень-мелень, лобиа-мобиа…» (Ф. Искандер); «концерн «Кукойло-пойло-дойло» (Н. Коростелева).

Поскольку гендиадис представляет собой окказиональную разновидность сложения, значит, признак ненормативности является для этого способа обязательным. Ненормативность гендиадиса проявляется в наличии рифмоповтора, который может быть семантически незначим или пересемантизирован: «Эй, ну-ка кончай выпендриваться: ошибки-мошибки. Нечего вышагивать, давай раздевайся» (С. Жунусов); «Я не могу так считать, вы –человек… Маратёр. Сопли-вопли!.. довольно!.. Вы любите Олечку?» (С. Злотников).

Характерной особенностью окказионализмов является то, что они предназначены только для однократного использования в конкретной ситуации, конкретным участником речи. В этом же заключается и функциональная одноразовость окказионального слова: «Миш, как тебе шуба? – Это шуба? – Шуба. - Шуба-дуба» (Х/ф «День радио»); «Пишут красиво. И жили вроде ничего. Царизм-фигизм, революция…» (А. Поярков).

Еще одним признаком окказионального слова является экспрессивная окраска. А.Г. Лыков пишет: «Все окказиональные слова экспрессивны, в отличие от канонических слов, экспрессивность которых необязательна» [6]. Экспрессивность как функция окказионального слова в полной мере свойственна всем единицам, образованным при помощи гендиадиса, поскольку слово, компоненты которого рифмуются, уже имеет явное стилистическое превосходство над образованиями, лишенными рифмовки составляющих частей. К тому же «позиция рифмы окказионального слова в определенной мере стимулирует его появление» [8]. Гендиадисные единицы в большей мере присущи устной речи, которая в большей степени экспрессивна. Данная аксиома находит свое подтверждение в трудах абсолютно всех авторов, говорящих о рифмованном сложении. Так в примере: «Ночь прошла, темноту увела, Вышла маменька, открыла ставенки, Здравствуй, солнышко-колоколнышко» («Рассыпушки») наличие рифмоповтора к существительному «солнышко» придает всему образованию ярко выраженную положительную экспрессию.

Номинативная факультативность является необязательным признаком окказионального слова. В лингвистике традиционно выделяют диахронию и синхронию. Окказионализм находится в точке пересечения этих состояний. Гендиадисные образования, с одной стороны, создаются на базе уже существующих единиц. В этом проявление синхронии, то есть обращенности к современному состоянию. Например: «И в смерти, как в жизни, живут до самых последних минут, пред тем, как вернуться на Землю, неважно – березой лесной, иль просто травой-муравой, где бабочка сроку не внемлет» (И. Переверзин). То, что данный гендиадис существует, – это проявление синхронии. Диахрония (обращенность к прошлому состоянию) проявляется в гендиадисном образовании трава-мурава в том, что производящей базой для его создания выступило полнозначное слово «трава» в сочетании с рифмоповтором «мурава».

Индивидуальная принадлежность окказионального слова – это одна из характерных его особенностей. «Однако, общеизвестно, что некоторые отнюдь не окказиональные слова тоже в свое время были сочинены отдельными лицами (например, слово лилипут сочинено Свифтом); а авторство многих слов-самоделок, не вошедших в язык, может остаться незамеченным и, во всяком случае, трудно запоминаемым – «авторов» их слишком много» [12]. Этот факт применим ко многим гендиадисным образованиям, поскольку они используются в речи большого числа носителей языка: хухры-мухры, страсти-мордасти, штучки-дрючки и др. Тем не менее, установить авторскую принадлежность гендиадисных единиц вполне возможно, если рифмоповтор изъят из письменного источника: «Может быть, молодежь и разгадала тайный смысл современного искусства? Нет его на самом деле, все это просто приколы, трюки-глюки» (Л. Сорокина).

Новообразования как ни какие другие слова тесно зависят от контекста. Данное свойство является одним из главных, свойственных окказионализму. Н.И. Фельдман пишет, что многие окказионализмы «вне контекста совсем не могут быть понятны» [12]. Однако данный аспект не может быть применим абсолютно ко всем гендиадисным образованиям, а только лишь к окказиональным, так как они как бы вырастают из контекста, а вне его хождения не имеют: «Сложное слово «мультикультурализм» (равноправие сосуществующих в одной стране разнообразных этнических групп с их культурными и религиозными ценностями) в политическом обиходе немецких «левых» сократили до ласкового «мульти-культи» (С. Погорельская).

В заключение рассмотрения словных признаков гендиадисных образований целесообразно отметить, что данные единицы наличествуют не только в русском языке. Как неоднократно говорилось, многие ученые считают, что рифмоповторы в русском языке возникли под влиянием тюркских языков (А.З. Мирза-Джафар, Н.Н. Дурново, Н.А. Янко-Триницкая и др.). Так А.А. Реформатский в книге «Введение в языкознание» приводит примеры подобных образований в тюркских языках: чой-пой (узбекское), китап-митап (туркменское). Однако в русском языке немало заимствований подобных единиц и из других языков: гоголь-моголь, цирлих-манирлих (из немецкого); тутти-фрутти (из итальянского), воленс-ноленс (из латинского). Интересно отметить, что иногда авторами в контекст вводятся иноязычные заимствования (англоязычные), по форме представляющие собой рифмующиеся образования: «Успех любого человека зиждется на ноу-хау, причем внедренном в сознание общества» (Н. Номировская); «Хиппи – дабы отгородиться от конвейерной, одинаковой, одежды - стали таскать в знак протеста что-нибудь без лейбла и что-нибудь хенд-мэйд» (Саша Денисова). Это вполне позволяет говорить о гендиадисе как интернациональном словообразовательном явлении.

Таким образом, мы установили, что единицам, образованным при помощи гендиадиса, соответствуют признаки узуального и окказионального слова. А в качестве определения слова как единицы языка, на наш взгляд, можно принять формулировку В.П. Изотова: «Слово – это психо-лингвистическая реальность, как правило, имеющая форму, значение, лексико-грамматическую соотнесенность и другие признаки, хотя в конкретных репрезентациях некоторые из этих признаков могут отсутствовать» [2].

Литература:

1. Земская, Е.А., Китайгородская М.В., Розанов Н.Н. Языковая игра [Текст]/Е.А. Земская.// Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. – М. – 1983. –С. 193-194.

2. Изотов, В.П. Параметры описания системы способов словообразования (на материале окказиональной лексики русского языка): Автореф. дисс. … д-ра филол. наук [Текст]/В.П. Изотов.– Орёл, 1998. – 36 с.

3. Каражаева, Е.Д. Слово и его грамматика в патолингвистике [Текст]/Е.Д. Каражаева// Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект. – Владимир, 1997. – С.95-97.

4. Киприянов, В.Ф. Проблемы теории частей речи и слова-коммуникативы в современном русском языке [Текст]/В.Ф. Киприянов. – М., 1983. – 103 с.

5. Лыков, А.Г. Современная русская лексикология (русское окказиональное слово) [Текст]/А.Г. Лыков. – М., 1976. – 120 с.

6. Лыков, А.Г. Окказионализм и норма [Текст]/А.Г. Лыков Вопросы русистики: Избранное. Т.2. Лексикология. – Краснодар, 2003. – С. 155-178.

7. Николаев, С.Г. Экспрессивные двухкомпонентные единицы со значением эллиптической плюральности в русском языке [Текст]/С.Г. Николаев. // Филологические науки, 1988, №6, С. 73-76.

8. Оганесян, А.Г. Окказиональные слова в поэзии С. Кирс (словообразовательно-стилистический аспект): Автореф. дисс. … канд. филол. Наук [Текст]/А.Г. Оганесян. – М, 1989. – 23 с.

9. Улуханов, И.С. Мотивация в словообразовательной системе русского языка [Текст]/И.С. Улуханов. – М., 2005. – С 92.

10. Фельдман, Н.И. Окказиональные слова и лексикография [Текст]/Н.И. Фельдман.// Вопросы языкознания, 1957, №4, С. 64-73.

11. Шанский, Н.М. Очерки по русскому словообразованию и лексикологии [Текст]/Н.М. Шанский. – М.: Просвещение, 1959. – С.42-49.

12. Шанский, Н.М. Очерки по русскому словообразованию [Текст]/Н.М. Шанский. – М.: Просвещение, 1972. – 327 с.