Право/2. Уголовное право и криминология

Карпухина А.В.

студентка Саратовского социально-экономического института

РЭУ им. Г.В. Плеханова, Россия

Савосик Д.А.

к.ю.н., старший преподаватель Российской правовой академии

Министерства юстиции Российской Федерации, Россия

К вопросу о сущности и значении уголовного

преследования как функции

уголовного судопроизводства

На государство возложена сложнейшая задача обеспечения правопорядка и борьбы с преступностью. Реализация данной задачи обеспечивается компетентными органами, которые осуществляют уголовное преследование в отношении подозреваемых и обвиняемых. Значение уголовного преследования велико, так как оно является основным средством защиты публичного интереса. Каждое совершенное преступление должно влечь за собой уголовную ответственность, а предпосылкой наступления такой ответственности является именно уголовное преследование [1].

В процессуальной литературе давались различные определения уголовного преследования.

М. С. Строгович понимал под уголовным преследованием обвинение как процессуальную функцию, т.е. обвинительную деятельность [2].

По утверждению А. М. Ларина уголовное преследование – это предшествующая разрешению дела уголовно-процессуальная деятельность, которая состоит в формулировании и обосновании вывода о совершении определенным лицом конкретного общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом [3].

За более широкую трактовку термина «уголовное преследование» выступал З. Д. Еникеев, который полагал, что уголовное преследование – многофакторное, многостадийное понятие, которое не сводится только к изобличению лица в совершении преступления, а преследует также цель обеспечения надлежащей ответственности виновного за содеянное, имеет масштабную структуру и включает в себя широкую сеть механизма [4].

Законодательное определение термина «уголовное преследование» в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее – УПК РФ) в любом случае является прогрессивным шагом [5], поскольку оно призвано уточнить, какие именно участники судопроизводства наделены соответствующей функцией, в отношении кого оно ведется, с какого момента возникает и какие юридические последствия порождает.

В п. 55 ст. 5 УПК РФ уголовное преследование определяется как процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления.

Исходя из данного определения, можно выделить ряд признаков уголовного преследования:

1. Деятельность является процессуальной, т.е. протекает в соответствии с УПК РФ.

2. Деятельность осуществляется субъектами, относящимися к стороне обвинения.

3. Деятельность ведется в отношении обвиняемого, подозреваемого.

4. Деятельность имеет своей целью изобличение обвиняемого, подозреваемого в совершении преступления.

Возникая, уголовное преследование продолжается на протяжении всего досудебного производства и судебного процесса, становясь организующим направлением всей деятельности участников со стороны обвинения. Однако, пределы и направленность уголовного преследования могут меняться и корректироваться стороной обвинения [6].

Что касается структуры и содержания уголовного преследования, то на этот счет имеются разные трактовки.

Так, например, А. М. Васильев включал в содержание деятельности по уголовному преследованию принятие мер по установлению события преступления, изобличению виновных лиц, а также вынесение соответствующих актов уголовного судопроизводства, адресованных конкретным участникам уголовно-процессуальной деятельности и содержащих формулировку обвинения [7].

З. З. Зинатуллин и Т. З. Зинатуллин отмечали, что уголовное преследование охватывает весь возможный комплекс действий и отношений, связанных с задержанием лица по подозрению в совершении преступления, применением мер пресечения, производством действий, связанных с собиранием, исследованием и оценкой средств доказывания, направленных на изобличение лица [8].

Эти позиции близки к современной концепции уголовного преследования, но авторами не учитывается целый ряд процессуальных действий, связанных с уголовным преследованием.

Наиболее полной представляется трактовка структуры уголовного преследования, предложенная В.М. Корнуковым, выделяющим в ней следующие элементы:

1) процессуальные действия по собиранию и представлению доказательств, изобличающих лицо в совершении преступления (допросы, обыски, выемки и т.д.);

2) действия, выражающиеся в принятии процессуальных решений, в результате которых лицо становится обвиняемым или подозреваемым (возбуждение дела в отношении лица, задержание, применение меры пресечения, привлечение в качестве обвиняемого);

3) действия и решения, посредством которых лицу вменяется в вину совершение определенного преступления, изменяется или дополняется обвинение (предъявление, перепредъявление обвинения), подводятся и формулируются итоги предварительного расследования с направлением дела в суд (составление обвинительного акта, обвинительного заключения, их утверждение);

4) действия по обоснованию и поддержанию обвинения в суде, отстаивание его путем принесения представлений и жалоб на судебные решения [9].

Законодательное определение уголовного преследования также дает основания полагать, что оно ведется в форме обвинения или подозрения.

Под обвинением понимается утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке установленном УПК РФ. При этом содержание обвинения образуют обстоятельства совершения преступного деяния и юридическая (уголовно-правовая) оценка данного деяния со ссылкой на норму УК РФ, предусматривающую ответственность за его совершение [10].

Понятие «подозрение» в УПК РФ не сформулировано. Можно предложить следующую трактовку «подозрения». Подозрение – это деятельность специально уполномоченных государственных органов и должностных лиц по проверке причастности лица к совершению преступления. Такая деятельность осуществляется путем возбуждения дела в отношении лица, задержания, применения меры пресечения до предъявления обвинения.

Таким образом, учитывая все вышесказанное, можно сделать вывод о том, что понятие «уголовное преследование» шире понятия «обвинение», поскольку включает в себя деятельность не только в отношении обвиняемого, но и подозреваемого [11]. Соответственно, функцией противоположной защите по уголовным делам является функция уголовного преследования.

Некоторую неясность вносит тот факт, что в п. 45 ст. 5 УПК РФ используется термин «защита от обвинения», а не от «уголовного преследования». Разрешение данной проблемы представляется возможным путем внесения в УПК РФ необходимых изменений. В частности, необходимо скорректировать п. 45 ст. 5 УПК РФ, изложив его в следующей редакции: «стороны – участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию уголовного преследования или функцию защиты от уголовного преследования». В связи с этим п. 46 ст. 5 УПК РФ, в котором перечисляются участники со стороны защиты, необходимо перед словом «обвиняемый» дополнить словом «подозреваемый».

Также можно изменить ч. 2 ст. 14 УПК РФ (о принципе презумпции невиновности), сформулировав ее таким образом: «Подозреваемый и обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания подозрения и обвинения, а также опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне, осуществляющей уголовное преследование». В свою очередь, ч. 2 ст. 15 УПК РФ (о принципе состязательности) можно изложить в следующей редакции: «Функции уголовного преследования, защиты от уголовного преследования и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо» [12].

Уголовное преследование осуществляется в отношении не только подозреваемого, но и обвиняемого. При этом в научной литературе почти не исследован вопрос о том, с какого момента считать начавшимся уголовное преследование в случаях, когда лицо приобретает статус обвиняемого, минуя статус подозреваемого. На практике такие ситуации нередки. В УПК РФ (в п. 55 ст. 5) четко не определен момент начала уголовного преследования. Исходя из смысла данной нормы, уголовное преследование применительно к обвиняемому начинает осуществляться с момента вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Тот факт, что лицо в момент вынесения указанных актов может не знать не только о своем статусе, но иногда даже и о возбуждении уголовного дела, не изменяет сути и характера уголовного преследования.

Представляется, что категории «обвинение» и «уголовное преследование» соотносятся как часть и целое. Однако в силу сложности и многоаспектности указанных категорий не только эта точка зрения имеет право на существование.

Так, следует полностью согласиться с А. Г. Халиулиным, соотносящим уголовное преследование и обвинение как содержание и форму [13].

Исследуя сущность уголовного преследования, нельзя обойти стороной и основания его прекращения. Необходимо учитывать, что отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию, также отвечает назначению уголовного судопроизводства, как и осуществление уголовного преследования виновных лиц.

В случае прекращения уголовного преследования по реабилитирующим основаниям вполне возможно возмещение реабилитированному имущественного и других видов вреда. При этом вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме.

К примеру, постановлением суда в пользу Гаджиева взыскано с Министерства финансов Российской Федерации за счет казны Российской Федерации 595 949 рублей в возмещение имущественного вреда, причиненного в результате уголовного преследования [14].

Таким образом, необходимо сделать вывод о том, что уголовное преследование не является самоцелью участников со стороны обвинения, не должно быть огульным, и в законе предусмотрены разнообразные основания его прекращения, как реабилитирующие, так и нереабилитирующие лицо.

Литература:

1.Проблемы уголовного преследования исследовали такие видные отечественные ученые как М.С. Строгович, А.М. Ларин, В.М. Корнуков, З.Д. Еникеев, З.З. Зинатуллин и другие (См.: Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М., 1951; Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М., 1986 и др.).

2. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т.1. С. 194.

3. Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М. 1986. С. 25; Ларин А.М., Мельникова Э.Б., Савицкий В.М. Уголовный процесс России. Лекции-очерки. М., 1997. С. 156.

4. Еникеев З.Д. Уголовное преследование. Уфа. 2000; Еникеев З.Д. Механизм уголовного преследования. Уфа. 2001.

5. Еще до вступления в силу УПК РФ упоминать об уголовном преследовании начал в своих актах Конституционный суд РФ (напр., см.: ПКС РФ от 20.04.1999 № 7-п // Вестник КС РФ. 1999. № 4; ПКС РФ от 14.01.2000 // СЗ РФ. 2000. № 5; ПКС РФ от 27.06.2000 № 11-п // Вестник КС РФ. 2000. № 5).

6. Корнуков В.М. Уголовное преследование и реабилитация в российском уголовном процессе: учебное пособие. Саратов. 2005. С.8, 9.

7. Васильев А.М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права. М., 1976. С. 18, 19.

8. Зинатуллин З.З., Зинатуллин Т.З. Общие проблемы обвинения и защиты по уголовным делам. Ижевск. 1997. С. 7, 8.

9. Корнуков В.М. Указ. соч. С. 6.

10. Холоденко В.Д. Правовая регламентация уголовного преследования и обвинения. Саратов. 2003. С.26.

11. Баев М.О., Баев О.Я. предлагали включать в понятие уголовного преследования также деятельность по выявлению конкретного лица, совершившего преступление (См.: Баев М.О., Баев О.Я. Тактика уголовного преследования и профессиональной защиты от него. Прокурорская тактика. Адвокатская тактика: Научно-практическое пособие. М., 2005. С. 22).

12. Жук О.Д. О понятии и содержании функции уголовного преследования в уголовном процессе России // Законодательство. 2004. № 2. С. 8.

13. Халиулин А.Г. Уголовное преследование как функция прокуратуры РФ (проблемы осуществления в условиях правовой реформы). Автореф. дисс. докт. юрид. наук. М., 1997. С.8.

14. Определение № 78-О06-81 по делу Гаджиева // Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 1 квартал 2007 года.