Махметова А.Т.

Карагандинский государственный университет

им. Е.А. Букетова

«Еда» в произведениях русских и английских писателей

Национальная кухня остается одной из наиболее устойчивых форм культуры. При смене места жительства люди с трудом перестраиваются на чужие продукты и блюда. Процесс межкультурной коммуникации и глобализации стирает границы национальных кулинарных школ: везде есть сети Макдональдс, китайские, японские, итальянские рестораны, уничтожаются даже некоторые национальные традиции. Блюда, появившиеся в последнее столетие и даже десятилетия, считаются национальными: соленые огурцы и картошка для русских стали национальными продуктами, и наоборот, салат «оливье» в мире считается «русским салатом».

Различные типы культур и лингвокультур – русская и английская, различные традиции кулинарии, различные кухни и различные принципы наименования продуктов питания и блюд оказываются сопоставимыми, если посмотреть на принципы репрезентации и способы функционирования названий блюд в современных русском и английском языках.

Языковая репрезентация концепта «еда» в русском и английском языках характеризуется многообразием лексико-фразеологических средств, семантические компоненты которых содержат отношение к еде. Концепт «Еда», имея языковое выражение, включает в себя всю коммуникативно значимую информацию, формируясь на основе ключевых слов «есть» и «пить».

Рассмотрим, какие из ключевых слов – названий продуктов питания и блюд служат материалом для формирования концепта «еда».

Английская еда достаточно проста. Есть еда домашняя (как хлеб насущный и как праздничное угощение), есть - традиционная (как часть национальной культуры). За исключением завтрака еда в Англии похожа на еду в других странах. Завтрак, ланч, чай и обед— обычные приемы пищи в Англии. Англичане разборчивы в еде и строго придерживаются определенного времени приема пищи. Англия также известна своими традициями, в том числе - послеобеденный чай, рыба с жареной картошкой актуальны для большого английского завтрака [1].

В русской лингвокультуре нет образных именований блюд. Представления об основных продуктах питания и блюдах русской кухни весьма общие. Однако пословицы, поговорки, загадки русского языка дают информацию о том, какие названия заключают в себе наибольший объем знаний и этнокультурных представлений. Среди них – хлеб (Хлеб – всему голова. Хлеб-соль), соль (насолить кому-либо, соль рассыпать – к ссоре), масло (Кашу маслом не испортишь. Как сыр в масле катается. Масленые глазки. Подмаслить. Чепуха на постном масле. Подливать масла в огонь. Хватит и на хлеб с маслом. Будто маслом по сердцу. Как по маслу. Фига с маслом. Масленица), щи, каша (Щи да каша – пища наша), пироги (Красна изба не углами, красна изба пирогами),блины (Первый блин комом), чай, кисель (За семь верст киселя хлебать. Кисель (о человеке), студень (как студень трясется). Очень большой материал для анализа русских именований блюд дает «Словарь Живаго великорусского языка» В.И. Даля [4].

Однако последние десятилетия внесли коррективы в традиционный список, появились такие безликие обобщенные названия блюд, как второе, выпечка и др. Часть из них становится понятиями определенных коммуникативных ситуаций, часто при присоединении уменьшительных суффиксов: супчик, мороженка, минералка, просто конфетка. Другие приходят из произведений литературы и кино, в том числе, детских: (День варенья. Плюшки. Мишки очень любят мед… Ты неправильно, Дядя Федор, бутерброд ешь). Некоторые названия (вместе с блюдом) приходят из-за границы и в русском языке обрастают национальными коннотациями:оливье, шпроты; позже – кола, суши, фуагра, фондю, доширак. Некоторые названия продуктов сами формируют новые образные словосочетания (деловая колбаса, пальцы как сардельки) [3].

Наименования русских блюд иностранец может узнать из литературных произведений (сказка «Колобок», описание блюд в поэме «Мертвые души» Н.В. Гоголя, рассказ А. Аверченко «Блины Доди» и др.), кино («Какая гадость эта ваша заливная рыба!»), через пословицы, поговорки, фразеологизмы (Не все коту масленица. Как сыр в масле), из определенных коммуникативных ситуаций (набор блюд во время завтрака, обеда, ужина, приема гостей, на фуршете, на банкете) и ритуалов (свадьба, поминки, праздники – Новый год, Рождество, Масленица).

Многие из наименований блюд, имеющихся в классической русской литературе часто непонятны не только иностранцу, но и русскому читателю, поскольку культура традиционной русской еды утрачивается. Коробочка в «Мертвых душах» Гоголя распоряжается «спечь блины, да загнуть пирог пресный с яйцом». У нее на столе оказываются «скородумки, пирожки, шанежки, пряглы, блины, лепешки со всякими припеками: припекой с лучком, припекой с маком, припекой с творогом, припекой со сняточками и невесть чего не было». Не анализируя подробно названия блюд мы представляем себе Коробочку как полную и хлопотливую женщину, в доме которой все подчинено ведению хозяйства и, в первую очередь, приготовлению экономичной, разнообразной и сытной пищи. И если русский читатель понимает, что Гоголь приводит наименования традиционных русских мучных блюд, которые в 19 веке были широко распространены, а в настоящее время из-за хлопотности приготовления заменены другими продуктами, то иностранному читателю без комментариев эта информация вряд ли будет понятна.

Непонятно без дополнительных объяснений и русскому, и иностранцу символика ритуальных и праздничных блюд: блины на Масленицу, куличи и крашеные яйца на Пасху, кутья на поминки, хлеб-соль при торжественной встрече. Причем это касается не только исторических мифологических и религиозных традиций. В современном российском обществе существуют уже новые стереотипы, например, такие как оливье и мандарины на Новый год. Они могут иронически восприниматься, но тем не менее они очень живучи. Все эти понятия имеют словесное выражение, закрепленное в лексике, и стали элементами национальной русской культуры [4].

Таким образом, названия продуктов питания и блюд являются неотъемлемой частью национальной лингвокультуры. Эта устойчивая и лексико-семантическая группа формирует национальную картину мира с концептом «еда»: junk food – неполезная для здоровья еда; fast food – букв. «быстрая еда», забегаловка (фаст-фуд); Scotch collapse – жареное мясо с луком; a shepherd ispie – картофельная запеканка с мясным фаршем и луком; Tom and Jerry – горячий пунш, приправленный специями; Irish stew – тушеная баранина с луком и картофелем; dumpling – клецка, яблоко, запеченное в тесте; gooseberry fool – мусс из мятых ягод крыжовника со сливками или заварным кремом; блины – blins/ pancakes; пельмени – pelmeni; щи – shchi/cabbage soup (букв. «суп из капусты»); уха – ukha, борщ – borch; самогон – moonshine (букв. «лунный свет) /home-made vodka (букв. «водка домашнего производства); творог – cottage cheese; каравай – round loaf of bread (букв. «круглая булка хлеба») и др. Исследования этой группы слов может использоваться в практике перевода, преподавании иностранного языка или при освоении «чужой» лингвокультуры.

Эквивалентность переводов на английский язык таких простых слов как завтрак, обед, ужин достаточно сомнительна из-за различий в культурах. Breakfast существует в двух разновидностях: континентальный и английский — с устойчивым и скудным, с точки зрения русских, меню. Русское завтрак — может характеризоваться неограниченным разнообразием кушаний, варьирующихся от разных социальных до территориальных групп, и просто от семьи к семье.

Обед еще больше запутывает картину, потому что это и lunch , и dinner , а вернее ни lunch , ни dinner , не совпадающий ни гастрономически, по набору блюд, ни по времени (lunch в 12.00 — слишком рано , dinner — в 20-21.00 слишком поздно для обеда).Ужин — это и dinner , и supper . Таким образом, вся стройная система «переводов» «разбилась о быт», как сказал бы Маяковский [2].

Реалии русского быта и мифологии являются особенно постоянными и существуют на протяжении истории России: так, лексические единицы борщ, ботвинья, каша, холодец, студень, пельмени, кефир и другие представляют историческую информацию о русской картине мира. Особенности русской национальной кухни объясняются, как правило, климатическими условиями жизни людей. Например, в зимнее время без сытного супа в северных районах России, особенно в Сибири, прожить очень сложно. Чем холоднее климат, тем калорийнее пища, тем медленнее она усваивается. С тем, чтобы в организме был запас внутреннего тепла,   можно, вероятно объяснить популярность первых блюд (супов) в России (щи, уха, борщ, солянка и др.)

Языковые явления отражают общественную и культурную жизнь говорящего коллектива. С этой точки зрения интересно выяснить, как отражаются в языке некоторые понятия и насколько эти понятия обусловлены социальными и культурными факторами на материале современной англоязычной художественной литературы.

Рассмотрев способы лексического выражения понятий «вкусный» — «невкусный», выяснилось, что в современном английском языке понятие отрицательной оценки пищи (русское – невкусный) лексически представлено очень скудно. Основным способом выражения этого понятия является сочетание not good (нехороший). Употребление именно этого словосочетания, а не более резкой в эмоционально-оценочной форме того же понятия bad (плохой), по-видимому, не случайно. В современном английском обществе, как правило, не принято отрицательно отзываться о пище, это не соответствует культурно-этическим требованиям, поэтому данное понятие лексически не детализированно. В рассматриваемых текстах не встретилось ни одного случая выражения понятия «невкусный» в прямой речи.

Понятие положительной оценки пищи – «вкусный» - представлено в языке современной английской и американской литературы гораздо ярче, оно более детализировано, лексически разнообразно. Наряду с очень употребительным словом good (хороший), для выражения понятия «вкусный» используются словосочетания со словами delicious (вкусный), nice (милый), excellent (отличный), perfect (совершенный), fine (прекрасный), splendid (превосходный), appetizing (аппетитный), beautiful (великолепный), savoury (пикантный). Похвалить пищу (даже если она этого и не заслуживает) — одна из норм поведения в современном цивилизованном обществе, в то время как плохо отозваться об угощении — нарушение этой нормы. Это этическое требование отразилось в современном английском языке: понятие положительной оценки пищи выражено лексически «невкусный» чем антонимичное по значению «вкусный» [2].

При анализе текстов выяснилось, что выражение оценки пищи характерно, главным образом, для зажиточных людей, для представителей средних и высших слоев общества, склонных к ее «переоценке» (overstatement). Бедняки же, представители низших слоев общества, гораздо реже выражают свое отношение к еде и склонны к ее «недооценке» (understatement). Это, видимо, можно объяснить тем, что для представителей более зажиточных слоев общества прием пищи — не просто естественная функция, необходимая для поддержания жизни, а еще и определенный социокультурный ритуал, явление общественной жизни, для которого качество пищи имеет существенное значение (например, знаменитое «седло барашка» на торжественных собраниях семьи Форсайтов) [1].

Оценка пищи у зажиточных слоев общества отличается лексическим многообразием и богатством оттенков:

The feature of the feast was red mullet. This delectable fish brought from a considerable distance in a state of almost perfect preservation was first fried, then boned, then served in ice according to a recipe known to a few men of the world (J. Galsworthy).

Гвоздем программы на празднике стала красная кефаль. Восхитительная рыба, привезенная издалека, превосходно сохранившаяся, была сначала поджарена, затем очищена от костей и подана на льду, согласно рецепту, известному лишь нескольким людям на свете [Д. Голсуорси].

«Delicious!» he said. «Exquisite! Who but a Frenchman could make poetry of fish, I ask you?» [Ch . Gorham].

«Великолепно!» — сказал он. «Изысканно! Кто как не француз мог сделать из рыбы поэму, скажите мне!» [Ч. Горхэм].

При описании пищи бедняков используются другие лексические средства, выражающие чаще всего в большинстве случаев словами good (хороший), tasty (вкусный), nourishing (питательный):

«There's no bloddy head room», agreed Slogger, chewing pie with the noisy relish of a man whose missus usually gave him cut bread and dripping. But this was a bloddy good pie ! [A . J . Cronin].

«Нет здесь никакой чертовой передней комнаты», — согласился Слоггер, звучно поглощавший пирог с видом человека, который обычно получал от жены кусок хлеба с говяжьим жиром. А это был чертовски хороший пирог! [А. Дж. Кронин].

Any working - class wife who has thin times will have a fine knowledge of those cuts which are inexpensive and nourishing and also tasty [R. Hoggart].

Любая женщина из рабочей среды, постоянно ограниченная в средствах, прекрасно знает о существовании таких недорогих, питательных и в то же время вкусных кусках мяса [Р. Хоггарт].

Poor old age pensioners used sometimes to simulate a tasty meal by dissolving a penny Oxo in warm water, and having it with bread [R. Hoggart].

Нищим старикам-пенсионерам приходилось порой создавать себе подобие вкусного обеда, разведя кубик бульона «Оксо» в кипятке, потом выпивая его с куском хлеба [Р. Хоггарт].

В пище бедняков, таким образом, главным достоинством является ее питательность, «существенность», то есть то, что передается словами nourishing (питательный) и tasty (вкусный). Оценка пищи бедняков с помощью таких слов, как exquisite(изысканный), delectable (восхитительный), даже delicious (очень вкусный) не обнаружена в анализируемых произведениях.

Способы выражения положительной или отрицательной оценки пищи могут быть обусловлены и такими факторами, как возраст, пол, уровень образования говорящего. Тенденция к индивидуальной оценке, характерная для молодых людей, отчетливо прослеживаются в следующих диалогах.

Диалог между бабушкой и внуком:

«Is it a good cake?» she asked intensely. «Yes, mam», he said, wiring into it. « It ' s fair champion » [A . J . Cronin].

«Пирог хороший?» — напряженно спросила она. — «Да, мэм, — ответил он, вгрызаясь в него. — Прямо пирог-чемпион!» [А . Дж .Кронин].

Второй диалог между дедушкой и внуком: Seated at a little marble topped table in the oldes-tablished confectioner's, the Rector watched his grandson eat strawberry ice. « Good ?» — « Awfully » [A . J . Cronin].

Сидя за маленьким мраморным столиком в старинной кондитерской, ректор смотрел, как его внук ест клубничное мороженое: «Вкусно?» — «Обалденно!» [А. Дж. Кронин].

В советской литературе застолье часто образует композицию произведения. Основной темой этой прозы является жизнь обычного деревенского или городского жителя. Выделяют такие события как, семейные ссоры, семейные праздники, совместные обеды, ужины, дружеские беседы и т.д. Особое внимание уделяется лирической прозе (В. Солоухин «Мед на хлебе», «Третья охота»;  Ф. Абрамов «Трава-Мурава»), посвященной описанию целебных свойств еды и методов приготовления блюд из различных продуктов, герой в этих произведениях отсутствует [2].

Мы рассмотрели заголовки произведений, содержащие лексику концепта «Еда», поскольку в заголовке часто концентрируется смысл текста, развертывание которого происходит на протяжении всего произведения. В заглавии содержались:

- лексические единицы, характеризующие природные продукты: (К. Абатуров «Липовый мед», В. Кантор «Наливное яблоко», Л. Карелин «Пучок редиски», Р. Киреев «Картошка»);

- класс «кушанья» (В. Комлев «Лепешка», Г. Коробков «Котлеты», «Кулинарные пирожки», И. Лавров «Вишневый пирог», С. Ласкин «Гороховый суп», Б. Машук «Рыбный суп»);

- кушанья, говорящие об основном событии текста (Б. Екимов «Пирожки на прощание»);

- кушанья, взятые в определенном количестве и в определенной таре (Д. Гусаров «Банка консервов», М. Красавицкая «Горшочек с медом» );

- характеристики еды (Г. Немченко «Запах горячего хлеба», В. Тельпугов «Вкус арбуза», Ю. Казаков «Запах хлеба»).

Употребление пищи представлено концептом «еда» в ситуациях:

1) обусловленных временем приема пищи: обед, ужин и связанное с основным событием в тексте (Н. Струдзюмов «Обед для взвода», А. Агамов «Последний обед», А. Суржко «Ужин в день отъезда»);

2) описывающих ритуал питья:   (Ф. Искандер «Чаепитие и любовь к морю»,   Е. Богданов «Чаепитие у Секлеты»);

3) употребление пищи в определенном месте (В. Мусаханов «Шашлычная у дороги», А. Ткаченко «Горькое пиво на пристани», В. Елисеев «Буфет у вокзала»).

Процесс приготовления пищи также находит свое отражение в заглавиях, в этом случае оно связано с деятельностью героя в семейной обстановке (Б. Каченовский «Мамины щи»), с именами собственными героев, которые участвуют в приготовлении блюд (И. Торопов «Шуркин бульон», Н. Носов. «Мишкина каша»). Заглавия могут содержать метафорические выражения, в которых присутствуют вкус и процесс приготовления (Ф. Васильев «Ананасный арбуз», А. Яковлев «Жареные ананасы»), у них бывает и особая целевая направленность (Е. Носов «Красное вино победы», В. Ярош «Яблоки особого назначения»).

Тематика заголовков не ограничивается включением лексики концепта «еда», поскольку существует большое количество текстов, в которых «еда» выполняет второстепенную роль. Концепт также отражается в прозе, имеющей заголовки, связанные с темами народной жизни (В. Белов. «Лад»); путешествий (В. Колесников «Поля, полные перепелов», «Испорченная охота») [3].

Итак, концепт «еда» часто является неотъемлемой частью заголовков художественных произведений и свидетельствует о том, что тема еды взаимодействует с каждой сферой человеческой деятельности.

Остановимся теперь на индивидуальных особенностях концепта «Еда» в произведении английской писательницы Хелен Филдинг «Дневник Бриджит Джонс», поскольку в этом романе концепт «Еда» играет важную роль в раскрытии образа главной героини, её отношения к возникающим жизненным ситуациям, подчёркивает самоиронию. С другой стороны, автор даёт достаточно подробное описание рациона блюд как в повседневной жизни Бриджит Джонс, так и на различных праздничных мероприятиях. Тем самым мы можем получить представление о современной английской кухне, её традициях и лексическом наполнении концепта «Еда».

Написан дневник от лица англичанки тридцатилетнего возраста. Она занимает ничтожную должность в фирме, мучается ощущением стремительного бега времени и, как значительная часть женщин средних лет с неустроенной личной жизнью, находит утешение в еде. Героиня даёт себе важные жизненные установки, среди которых: не пить более 14 раз в неделю, сесть на диету, сбросить вес. Сердечные горести Бриджит не только разбавляет едой, но обсуждает свои проблемы в кафе или пабе за чашкой кофе или бокалом вина со своими близкими. Результаты «симпозиумов», встреч она скрупулезно фиксирует в дневнике, так же как ведет статистику съеденного, прибавлений в весе и доз алкоголя.

Изучив множество примеров Дневника, можно утверждать, что здесь концепт «Еда» открыт и нестабилен. Выражая не столько значение, сколько смысл, концепта «Еда» предстает как часть английской культуры, английских традиций.

Культурный и ценностный аспекты концепта «Еда» в анализируемом произведении представлены широко. Автор подробно описывает блюда на традиционных праздниках и в повседневной жизни. Тем самым мы получаем полное представление традиционных праздничных блюдах современной английской кухни. Дневник не только отображает весь образ жизни главной героини произведения, но и дает подробное описание современной кухни Великобритании.

Список использованной литераткры:

1. Астафьев, В. Макаронина: Рассказ -84. - М., 1985.

2. Голсуорси Дж. Собрание сочинений: в 8 т. Т.2. Сага о Форсайтах. - М., 1983.

3. Залыгин Блины. Сибирские рассказы. -М., 1968.

4. Искандер Ф. Праздник, ожидание праздника; Чаепитие и любовь к морю; Рассказы. Воронеж, 1978.

5. Киреев Р.Т. Картошка / Киреев Р.Т. Неудачный день в тропиках. Повести, рассказы. - М., 1977.

6. Кронин, А. Дж. Замок Броуди. - М., 1963.