Магистрант 2 курса Емелбаев Р.Т., к.и.н. Калыбекова М.Ч.

Казахский Национальный Педагогический Университет имени Абая

Советская религиозная политика в Казахстане

( 20-30-е гг. ХХ в.)

Становление Казахстана как независимого и суверенного государства, сложные социально-политические проблемы, которые стоят перед страной на современном этапе, когда ценности человека стали восприниматься значительной частью общества негативно, возникла потребность в их замене. В это время вновь начинает возрастать роль религиозного фактора в общественной и личной жизни людей, обусловливают необходимость изучения истории религиозного вопроса с новых теоретико-методологических позиций. Становятся востребованными ценности религиозной культуры, так как религия играет важную роль в жизни каждого народа и является составной частью его культуры.

Это определяется не только стремительно возросшим уровнем национального самосознания народа, но и сохранением комплекса социально-этнических противоречий в начале XXI века, решение которых невозможно без осмысления исторического опыта. Казахстан – полиэтническое государство, где проживают представители более 130 этносов и 45 конфессий, являющихся составной частью нашей национальной истории. Изучение опыта их взаимодействия необходимо для решения важнейшей государственной задачи – обеспечения внутриполитической стабильности и консолидации общества, межэтнического и межконфессионального согласия. Происходящие сегодня преобразования обращают внимание многих людей к наследию прошлого, поиску причин и предпосылок, явлений и тенденций, обусловивших социальные, экономические и политические изменения. Понять и осмыслить этот процесс тем более важно, что сегодня мы вновь находимся на переломном этапе истории, когда от политического настроения народа, всех слоев общества, направленности их сознательной активности во многом зависит будущее Казахстана.

20-30-е годы ХХ века – это время трансформации старого традиционного общества в новое социалистическое, которое до сих пор продолжает оказывать влияние на развитие казахстанского общества. Казахстан отличался своей многонациональностью, многоукладностью в экономическом и неоднородностью в социальном развитии, что существенно затрудняло проведение советской антирелигиозной политики. Население региона отличалось традиционно повышенной религиозностью, что обуславливалось историческими традициями, преобладанием сельского населения по сравнению с городским, разнообразным национальным составом, высокой активностью местных религиозных организаций.

Первоначально Советская власть заявила о свободе вероисповедания. В ноябре 1917 г., сразу после Октябрьского переворота, Совет народных комиссаров РСФСР выступил с обращением «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока». В документе говорилось: «...отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно». В 1919 г. правительство Советского Казахстана разрешило праздновать Курбан-айт как официальный праздник [1].

На середину 20-х годов приходится пик религиозного оживления населения в Казахстане. Судя по архивным документам, мусульманские учреждения действовали почти во всех областях Казахстана и объединяли служителей культа разных национальностей: казахов, уйгур, дунган, узбеков, татар. К 1924 г. в республике насчитывалось несколько десятков религиозных школ, действовало мусульманское судопроизводство, строились мечети, отмечалось возрождение суфийской практики.

Казахское духовенство, после 1923 г. вошло в состав Центрального духовного управления мусульман России и Сибири в г. Уфе. Примечательным фактом первого десятилетия советской власти стала благотворительность мусульманской общины, особенно в южных областях, в оказании финансовой помощи новым адресатам: местным органам власти, профсоюзам, комсомолу и так далее. Это свидетельствовало о том, что новые порядки, вводимые новой властью, в том числе идея отделения религии от государства, еще не укоренилась в обществе, оставшемся по своей сути патриархальным.

В 1923 г. исламское духовенство Казахстана вошло в состав Центрального духовного управления мусульман внутренней России и Сибири, центр которого располагался в Уфе. Мечети получили и определенную финансовую самостоятельность благодаря тому, что велся массовый сбор пожертвований (закят, садака и др.) от населения [2].

К 1924 г. в Туркестанской АССР шариатские суды фактически свернули свою деятельность: из их ведения были изъяты все уголовные дела, полноценно действовать они не могли и в скором времени прекратили свое существование. В своем обращении в наркомат по делам национальностей, направленном в тот же период, туркестанские мусульмане отмечали, что шариатские суды лишены всех прав, и это подрывало в народных массах доверие к советской власти.

Также социально-экономические и политические деформации в стране оказали отрицательное влияние на общее положение духовной сферы среднеазиатского региона. Таким образом, духовенство зачислили в разряд классовых врагов.

В республиках Средней Азии духовенство, в том числе и в Казахстане еще недавно выступавшее союзником в борьбе с басмачеством, «было объявлено агентурой иностранной разведки, и на него, а также на верующих, обрушились жестокие репрессии». В массовом порядке стали закрываться мечети. Многие из них, даже признанные памятниками архитектуры, разрушались, часть их стала использоваться для хозяйственных нужд. В 1927 г. были упразднены шариатские и адатские суды, конфискованы вакуфы. Все эти меры и вызвали в конце 20-х годов массовую эмиграцию дехканства и горожан в Западный Китай и Афганистан.

Начиная с 1926 г. ведется политика жесткого преследования ислама. Если первоначально наступление на ислам велось с помощью идеологического воздействия, то затем начинаются уголовные преследования и репрессии. Власти объявляют об «антисоветском характере» мусульманства, и речь идет уже не только об антирелигиозной пропаганде, но и о «мерах борьбы с исламом». Религия была объявлена «классовым врагом трудящихся». В 1929 г. был введен запрет на преподавание ислама, началась масштабная антирелигиозная кампания в школах.

Политика советской власти было направлено на экономическое и политическое давление на мусульманское духовенство. Оно выражалось в лишении представителей этой группы гражданских прав, жестком налоговом прессинге, раскулачивании и прямых политических репрессиях. Поэтому советские власти осуществляли последовательную политику по вытеснению мусульманского духовенства из всех сфер общественной жизни вплоть до прямого физического уничтожения.

В конце 20-х годов проводилась латинизация алфавитов тюркоязычных народов. Она шла под флагом «ускорения» ликвидации массовой неграмотности и развития народного просвещения. Тяжелый удар по системе образования нанес переход казахского языка в 1929 г. с арабской графики на латинскую. Одновременно с борьбой за всеобщую грамотность власти пытались оторвать казахов от огромного духовного наследия веков, зафиксированных в книгах с арабским шрифтом. Защитники реформированной арабицы в Казахстане, как и в других республиках, подверглись репрессиям. Ставилась задача перевода письменности на латиницу, которая была объявлена «орудием ленинской национальной политики», «началом культурной революции среди тюрков». Латинизации алфавита тогда подверглось около 20 млн. представителей в основном тюрко-мусульманской культуры» [3].

В период хлебозаготовительного кризиса 1927-1928 годов попытки связать религию с контрреволюцией активизировались.

К служителям культа применяются методы уголовного преследования. Наиболее видные религиозные деятели направлялись в концлагеря или физически уничтожались. Массовая волна репрессий против духовенства началась в конце 1920 - начале 1930-х гг. Карательная политика советской власти была направлена против его представителей как участников или руководителей антиколхозного движения. Практически все осужденные в 1929-1932 гг. служители культа обвинялись в противодействии колхозной и другим хозяйственным кампаниям и организации с этой целью кулацких группировок. Карательные органы были нацелены на охват как можно большего круга религиозных деятелей, поэтому этот период представлен большим количеством групповых дел. В результате, мусульманское духовенство утратило наиболее активную и образованную часть религиозных деятелей.

Однако, подавление основного состава духовенства не означало отказ от полного уничтожения религии и религиозного сознания. Основным содержанием антирелигиозной политики 1930-х гг. явились: масштабное закрытие культовых зданий, ужесточение экономического давления на религиозные организации и служителей культа, применение к последним методов уголовного преследования.

В заявлениях партийно-государственных органов 1930-х гг. постоянно утверждалось, что контрреволюционный актив религиозных организаций консолидируется, поэтому было необходимо проводить решительную линию по сокращению возможности влияния служителей культа в массах трудящихся. Во всех постановлениях, средствах информации постоянно присутствует тенденция усиления антирелигиозной борьбы. Однако в действительности небольшая часть еще не уничтоженного духовенства не представляла собой какую-то серьезную антисоветскую силу. Физически и морально подавленные священнослужители вынуждены были оставлять духовную деятельность и искать для себя иные формы выживания [4].

Репрессии 1930-х гг. полностью изменили социально-культурную и численную характеристики имамов. Физическое уничтожение влиятельного слоя исламских деятелей, проходившее параллельно с процессами над «буржуазными националистами», разгром мусульманских религиозных управлений, закрытие тысячей приходов и мечетей - все это нанесло непоправимый ущерб развитию ислама в Казахстане. «Переломным» в репрессивной политике государства стал 1937 год, когда был издан целый ряд директив и указаний по проведению карательных кампаний. Новый всплеск репрессий получил свое обоснование в виде решений Пленума ЦК ВКП(б) 1937 г. (февраль-март), в ходе которого высшее партийное руководство страны выразило неудовлетворительность темпами разоблачения «врагов народа». Принятые вслед за этим меры свидетельствовали о придании этой кампании огромного размаха. Была существенно расширена номенклатура органов, осуществляющих репрессии: к многочисленным судебным инстанциям разных уровней прибавляются внесудебные-областные и республиканские «тройки». Другой внесудебный орган - Особое Совещание НКВД СССР - получил право уве¬личить приговор обвиняемых без проведения полного следствия с пяти до восьми лет. 2 июля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП (б) направляет на места телеграмму, к которой указывается, что большая часть бывших кулаков, уголовников и прочих «антисоветских элементов», высланные прежде в северные районы и Сибирь и возвратившиеся обратно, являются «главным зачинщиком всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности». Этим решением впервые санкционировалась подготовка к крупномасштабной операции союзного значения. «Наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД».

Таким образом, перед силовыми ведомствами была вновь поставлена задача проведения крупномасштабной кампании по ликвидации теперь уже бывших репрессированных и остальных категорий «врагов», остающихся на свободе. Уже 31 июля 1937 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) был утвержден проект оперативного приказа «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», который положил начало серии приказов по отдельным категориям населения, среди которых были и имамы. Все перечисленные в документе лица подразделялись на две категории, первые из которых подлежали немедленному аресту, рассмотрению их дел тройками и расстрелу, а вторые - заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет. Республиканские и областные тройки, в состав которых входили первый секретарь обкома, нарком внутренних дел и прокурор, должны были проводить следствие в ускоренном и упрощенном порядке, и могли по своему усмотрению относить лиц второй категории к первой. Последующие приказы НКВД СССР, утвержденные ЦК, детализировали операции по социальным и профессиональным признакам. Особые распоряжения издавались по репрессированию так называемого национального контингента. Этот документ, известный впоследствии как приказ №00447, стал началом так называемой «кулацкой операции». Уже в самом тексте была дана установка на «творчество» местных органов по выявлению контактов репрессируемых, в ходе которого следователь мог построить любую цепь, объединить ее звенья в любую организацию: «в процессе следствия нужно выявить все «преступные связи» репрессируемых и обо всех «вновь вскрытых» в процессе проведения операции контрреволюционных формированиях» должны немедленно доносить в центр [5].

Таким образом, отдельным направлением политики «культурной революции» в Казахстане было привлечение передовых представителей местной интеллигенции на сторону советской власти и формирование нового поколения молодежи в духе коммунистической идеологии. Наряду с этим все правительственные учреждения и идеологические центры должны были обращать серьезное внимание на социальное происхождение и партийную принадлежность национальной интеллигенции. Все это должно было служить укреплению административно-командной идеологии, изменению национального самосознания народа и разрушали связь исторических времен и эпох. В результате молодое поколение все более отделялось от истиной истории своего народа.

Литература:

1 Нургалиева А.М. Очерки по истории ислама в Казахстане. – Алматы, 2005.

2 Ким П., Хасанов М. Басмачество: 1921-1924 гг. Что рассказывают о нем документы, хранящиеся в архивах // Звезда Востока. 1989, № 6, С. 143.

3 Жумашев Р.М. Культура Казахстана (1917-1940) // Проблемы истории и этнологии Казахстана. 5-ый вып. Караганда, 2001.

4 Миннуллин И. Р. Диссертация на соискание кандидата наук «Политика советского государства по отношению к мусульманскому духовенству в Татарстане в 1920-1930-е гг.». Казань. 2003. -218 с.

5 Миннуллин И. «Мусульманское духовенство Татарстана в условиях политических репрессий 1920 – 1930 гг.», 2011. 256с.