Филологические науки/7.
Язык, речь, речевая коммуникация
К.филол.н.
Рябинина М.В.
Д.филол.н.
Кудрявцева Р.А.
К.филол.н.
Беляева Т.Н.
Марийский
государственный университет, Россия
МАРИЙСКИХ
НАРОДНЫХ ПРИМЕТ*
1
Введение
Каждый народ имеет богатое наследие своих
предков – устное поэтическое творчество в виде различных его жанров: сказок,
песен, легенд и преданий, загадок и примет, пословиц и поговорок.
Марийским народом был
создан и проверен его тысячелетней практикой многочисленный и устойчивый
комплекс примет Они представляли собой прогноз погоды и сроков проведения
всевозможных хозяйственных работ, бытовые наблюдения и суеверные предсказания. В
них отразились опыт и знания, полученные народом в процессе практического
познания и подчинения природы.
Фольклорные тексты данного
малого жанра фольклора предстают как «приметы-прогнозы» [2] или «приметы-предсказания» [3], «приметы-толкования» [4],
«приметы-правила» [2]. Сохранению и закреплению в них пантеистического,
социально-поведенческого, философского, поучительно-бытового,
этнопедагогического и др. смыслов максимально способствуют лексические средства
выразительности. В текстах марийских примет, наряду с общеупотребительными
словами, чаще всего встречаются слова ограниченного употребления (диалектизмы,
профессионализмы, историзмы и архаизмы), а также антонимы, фразеологические
выражения и различные типы тропов (метафоры, сравнения, метономия, эпитеты).
В данной статье
рассмотрены особенности их употребления, их роль в образном воссоздании объективной
действительности и в художественном выражении народного мировосприятия и
миропонимания. Эмпирический материал взят из книги А.Е. Китикова «Марийские
народные приметы» [1] и из полевых материалов, собранных студентов Марийского
государственного университета во время учебной практики.
2 Результаты
исследования
Являясь формой
представления и передачи практически значимой информации и имея прагматическое
содержание, язык народной приметы отличается множеством лексических
особенностей. Прежде всего, выделяется понятным, доступным для восприятия простого человека
языком, где широко распространенные, общеизвестные слова занимают превалирующую
позицию.
В группе общеупотребительной
лексики преобладают глаголы, обозначающие трудовую деятельность: ӱдаш (сеять),
поген налаш (убирать, собирать), пашам ышташ (работать), шындаш (сажать), шӱкшудым
сомылаш (полоть) и т.д. В целом, в приметах сельскохозяйственного содержания с
глагольной основой почти всегда есть общеупотребительные слова, например: «Шем
пудий лоч шоктен пудештеш – туто шем шыдаҥлан» («Черный клещ с шумом лопается
– будет ядреное гречневое зерно»; «Куку нур воктен мура – мӱй лиеш»
(«Кукушка поет в поле – будет мед»); «Лум эркын шула
гын, кинде шочеш» («Если снег медленно тает, то вырастет
зерно»); «Кож укшлаште лум кечалтеш гын, кинде шочеш»
(«На еловых ветках снег провисает, значит, будет
зерно»); «Телым чот пургыжта – уржа чот шочеш» («Если зимой сильно заметает,
то хорошо вырастет рожь»).
Также часто встречаются
имена существительные, прилагательные и наречия, номинирующие и характеризующие
как предметы обихода, домашнего хозяйства, так и предметы, явления окружающей
действительности: кӱмыж-совла (посуда), пий (собака), пырыс(кошка), имне
(лошадь), лум (снег), кече (солнце), шӱдыр (звезды), мланде (земля), кайык
(птицы), кинде (хлеб) и др. Прилагательные, встречающиеся в приметах, указывают
на признаки и свойства человека, животного, предметов и явлений: кужу
(длинный), тошто (старый), у (новый), йӱштö (холодный), леве
(теплый), яра (пустой) и др. Наречия чот (сильно), эре (постоянно), вашке
(рано, скоро) и др. выступают в марийских народных приметах в роли
обстоятельства образа действия, его меры, степени и цели.
Значительное место в
приметах занимают общеупотребительные обстоятельственные словосочетания,
содержащие послеслоги «годым», «деч ончыч» и другие, обозначающие время,
например: «Кочмо годым йылмет пурлат гын, чыным ойлен отыл «Во
время еды прикусил язык, значит, неправду сказал»); «Лудмыда
годым книга камвозеш – туткарлан але черлан» («Во время вашего чтения
падает книга – к трудностям или болезни»); «Кочмо годым кинде падыраш
камвозеш гын, уна толеш» («Во время еды падает кусок хлеба,
значит, гость придет»); «Кужу корно деч ончыч вуйым мушман огыл –
эҥгек лийын кертеш» («Перед длинной дорогой нельзя мыть
голову – может случиться беда»).
Но наряду с
общеупотребительной лексикой в приметах используются и слова, функционирование
которых ограничено территориально (диалектизмы), социально (специальные
обозначения, профессиональная лексика) или степенью употребительности
(устаревшие слова) – историзмы или архаизмы. Приведем пример приметы с
диалектизмом: «Орашыҥа чот пурлеш гын, игече йӱкшемда…» («Если
сильно кусаются мухи, похолодает»),
В составе примет ярко
представлены и специальные (профессиональные) обозначения из разных сфер
человеческой деятельности. Особенностью их функционирования в тексте народной
приметы является то, что значительная часть таких наименований давно уже
доступна всем носителям марийского языка, т.е. носит «деспециализированный
характер» [5]. Например, в приметах отражена профессиональная деятельность
пчеловода, весьма распространенная в марийской народной среде еще с древности.
Соответственно в них мы находим лексику, характерную для данного вида
деятельности: «Карашыште игылык
йыгыре-йыгыре улыт гын, мӱкш ава рвезе, тыште-тушто веле гын – шоҥго але туйо» («Если на вощинах зародыши рядышком – матка
молодая, если зародыши разбросаны и их мало – она старая или больная»); «Лекше
мӱкш игым шындаш кӱртньö йӱкым лукман («Чтоб заставить
пчелиный рой сесть, надо ударять по железному предмету»); «Телым омарташте мӱкш
йӱк памаш вӱд гай шырге йогымо семын шокта гын, мӱкш-влак
таза улыт, кукшо выньык йӱк гай шокта гын – шужен але кылмен улыт» («Если
зимой шум в улье напоминает журчание родника, пчелы здоровы, если же он
напоминает шуршание сухого банного веника – голодны и больны»).
В лексике примет
отражены и процессы исторического развития общества. С этой точки зрения интерес
вызывают лексические единицы, входящие в пассивный словарь, а именно,
устаревшие слова, вышедшие из активного употребления и в современном языке
выполняющие стилистическую функцию. Приведем примеры: «Пасу капка мӱгыра
гын – йӱрлан («Скрипят полевые ворота – к дождю»). «Шолапыште
первый ий кужу – шӱльым ондак ӱдыман» («Под желобками первые сосульки
длинные – овес нужно сеять рано»), «Кеҥежым идым чарашке вӱдым
кышкет – йӱр толеш» («Если летом на гумно выльешь воду – к дождю).
Внутренние смысловые связи
между частями приметы часто носят характер противопоставления, поэтому в языке
народной приметы очень ярко обозначены антонимические отношения. В таких случаях, как правило, мы имеем дело со
сложными синтаксическими конструкциями: в одном тексте, по сути, представлены
две приметы, соединенные друг с другом по принципу противопоставления.
Приведем примеры таких примет
с антонимами: примета-толкование «Пурла висок шуркедылеш гын, тыйым моктат,
шолагай шуркедылеш ‒ йыгылтыт» («Если покалывает в правом виске, значит,
тебя хвалят, покалывает в левом – насмехаются над тобой»); примета-прогноз «Кугече
эрдене эн первый уна пöръеҥ толеш гын, пиалан ий лиеш, ÿдырамаш
толеш гын, нелым вучыман» («Если утром в пасху первым в гости придет мужчина,
то будет счастливый год, если придет женщина, то надо ждать трудности»); примета-прогноз
«Шошым первый гана кок шырчыкым ужат гын, йöратымашым вашлият, иктым гын
‒ шкетак лият» («Если весной в первый раз увидишь двух скворцов, то
встретишь любовь, если одного, то останешься один»); примета-прогноз «Пурла кид
кормыж лÿгышта гын, окса толеш, шолагай лÿгышта гын, окса кая» («Если
чешется правая ладонь, то придут деньги, если чешется левая, то деньги уйдут»);
«Шыжым кайыккомбо-шамыч кычкырлен каят гын, шыже кужу лиеш, шып каят гын, шыже
кӱчык лиеш» («Если осенью лебеди летят с криком, то осень будет долгой,
если летят беззвучно, то осень будет короткой»). Слова с противоположным
значением (правый и левый висок, хвалят и насмехаются; мужчина и женщина,
счастье и трудности; любовь и одиночество; правая и левая ладонь, приход и уход
денег, кычкырлен и шып, кужу и кӱчык) развивают устойчивые семантические
связи, образуя пары и микросистемы лексических единиц.
Наибольшую степень
образности, яркую картинность придают приметам фразеологические сочетания: «Вараш
меҥгым
шогалта гын – йӱрлан» («Ястреб столбом застыл в небе – к дождю»);
«Самбар шӱвырым шокта – поранан кечылан» («Самовар заиграл на
волынке – к метели». «Лепене шошо лавыраште пучымышым шолта – мӱкш
игылан айват лиеш» («В весенней грязи бабочки варят кашу – хорошо будет пчелиным
детям»).
Из тропеических способов
выразительности в марийских приметах наиболее востребованы различные виды
метафор: «Пембе сай кечылан вӱдым йоктара» («К хорошей
погоде зяблик заливается веселой песней» [буквально – льет воду]; «Пÿгыльмо
умшам
кара – оярым вуча» («Шишки рассыхаются [буквально – разинули
рты] – ждут ясную погоду»; «Шульö оҥгыржым рӱзалта
гын, тудлан пӱкшермат чашкер гыч вашешта» («Зазвенит колокольчиками
овес [буквально – овес потрясет колокольчиками]– ему ответят
орешники из чащобы» [то есть овес и орехи поспевают одновременно]; «Самбар шӱшка
– йӱштӧ толеш» («Самовар свистит – холод придет»).
В некоторых текстах
встречаются метафорические монологи, образующие элементы мизансцены: «Пембе йӱр
толшашлан «Ой, шылыжем, ой, шылыжем!» манын эҥыра» («К дождю зяблик тихо
хнычет: «Ой, поясница моя, поясница моя!»); «Пормо, тинга йӱр толмо деч
ончыч ойгыраш шинчыт: «Шылшаш ала-мо, порсын шовырна нöра вет» («Слепни,
лошадиные оводы перед дождем садятся и горюют: «Спрятаться что ли, ведь
намокнут наши шелковые платья!»). Такие метафорические выражения придают
приметам юмористический оттенок, и это позволяет выделить в явлении его
характерные признаки, сделать их заметными.
Особым видом метафоры,
также характерным для марийской приметы, является олицетворение: «Кӱдырчö
йӱкым колын, понгат шинчажым почеш» («Услышав
раскаты грома, открывают глазки даже грибы»; «Шонанпыл туран шогалеш
– оярлан» («Круто встает радуга – к ясной погоде»): «Шыжым коракат мокта
(«Ворона хвалится осенью»); «Коҥгалан йӱштын пел
йолжо тугеш» («На Крещенье [дословно – в День печи] у мороза отламывается
одна нога»).
В приметах встречается
метонимия: «Лум чодыра вуеш кержалтын-сакалтын шога гын, кеҥежым кинде
шочеш» («Если вершины деревьев зимой в снегу – летом будет хлеб»);
«Пушеҥге вуй гужла гын, йӱрлан» («Гудят вершины деревьев – к
дождю»).
Образность
языка народных примет также достигается использованием сравнений разных типов –
прямых, развернутых и др. «Нöлпö лышташ кок кумыраш
окса гай лиеш – пареҥге шындаш йöра» («Ольховый лист с двухкопеечную
монету – время сажать картофель»); «Ужувур пырыс магырымыла кечкыжеш – йӱрлан»
(«Иволга издает звуки, похожие на крик кошки, – к дождю»). В приведенных
примерах сравнения прямые, изображаемое явление, действие, предмет
сопоставляется с другим, похожим на него. Сравнение дается в прямой
утвердительной форме. Нередки случаи использования и развернутых сравнений: «Шöр
шоҥ гай тӱтыра кӱшкö лӱҥген кӱза – йӱр
лиеш» («Туман, похожий на молочную пену, поднимается кверху – к дождю»).
Не обходится марийская
примета и без эпитетов. Приведем примеры таких примет: «Умыр мардеж кечывалым йӱр
ончылан пуалеш» («Умеренный ветер бывает днем накануне дождя»); «Ночкылан
лоптыра тылзе шочеш» («Лохматая новая луна – к сырой погоде»). Эпитеты
(образные определения) усиливают какой-нибудь один признак предмета, который
образует смысл приметы и потому наиболее значим в примете в смысловом
отношении. В этом заключается особое, специфическое назначение эпитета в
народных приметах.
3
Заключение
Итак, доминирующую роль
в марийских народных приметах занимают общеупотребительные слова, которые
делают текст понятным, доступным для восприятия простого человека. Но наряду с
общеупотребительной лексикой в приметах используются также лексика
ограниченного употребления (диалектизмы, профессионализмы, историзмы и
архаизмы) и образно-лексические средства (антонимы, фразеологические сочетания
и различные тропы, особенно метафоры). Они помогают предельно точно выражать
мысль, преподнести смысл текстов образно, более гибко и выразительно.
Представленными в
данной работе характеристиками слов, входящих в состав марийских народных
примет, лексические особенности их языка не исчерпываются. Своеобразие
лексического состава приметы определяется множеством лингвистических и
экстралингвистических факторов – временем и местом появления приметы,
характером отражаемой информации, тематической направленностью содержания и
др., что должно стать предметом другого специального изучения.
Литература:
1. Китиков
А.Е. Марийские народные приметы. Йошкар-Ола: Марийское книжное издательство, 1997.
224 с.
2. Павлова
Е.Г. Опыт классификации народных примет // Паремиологические исследования: сб.
статей. М., 1984. С. 296–299.
3. Тонкова
Е.Е. Народная примета с позиций лингвокогнитивистики и лингвокультурологии: дис.
… канд. филол. наук. Белгород, 2007. 189 с.
4. Христофорова
О.Б. Логика толкований. Фольклор и моделирование поведения в архаических
культурах. М.: РГГУ, 1998. 80 с.
5. Чупрынина
Е.В. Лексико-семантические особенности языка народной приметы // Грани познания.
2010. N
1
(6). С. 19–21.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке
РФФИ и Правительства Республики Марий Эл в рамках научного проекта № 17-14-12602.