к.ф.н. Шингарева М.Ю.

Международный Казахско-Турецкий университет им.Ясави, Казахстан

Концепт «судьба» в ценностной картине мира русских, англичан и китайцев

 

Проблема языкового сознания находится в фокусе  множества исследований отечественной и зарубежной лингвистики, философии, психологии, психолингвистики.

В свое время Ю.А. Сорокиным была предложена уникальная типология сознания  - ориентальный и европейский тип. По его мнению, ориентальный тип сознания направлен на культуру, является антиподом рационализму, интровертированным, экофильным. Противоположным является европейский тип, которому присущи ориентированность на цивилизацию, рационалистичность, экстравертированность, экофобия, оперирование силлогизмами и законоподобными правилами, фиксирование бесконечного, всеобъемлющего и уникального, ориентированность на дискретное и единичное [1:13-15].

Рассматривая типологию сознания нельзя не затронуть понятие картины мира и ценностной картины мира, как ее культурной составляющей. Картина мира, как она понимается сегодня психологами, – это отражение в психике человека предметного мира, опосредованное предметными значениями и соответствующими когнитивными схемами и поддающееся сознательной рефлексии.

В свою очередь ценностная картина мира, по мнению В.И.Карасика, включает общечеловеческую и специфическую части, при этом специфическая часть этой картины сводится к различной номинативной плотности объектов, различной оценочной квалификации объектов, различной комбинаторике ценностей. В  ценностной картине мира существуют наиболее существенные для данной культуры смыслы, ценностные доминанты, совокупность которых и образует определенный тип культуры, поддерживаемый и сохраняемый в языке. Соответственно, мы можем предположить существование европейского и ориентального типов ценностных доминат [2:168].

Методика изучения ценностных доминант в языке представляет собой систему исследовательских процедур, направленных на освещение различных сторон концептов, а именно смыслового потенциала соответствующих концептов в данной культуре. Собственно лингвистическое исследование культурных доминант осуществляется в виде наблюдения и эксперимента (в нашем случае сплошная выборка фразеологических единиц).

Одним из важнейших концептов в русской культуре принято считать концепт ‘судьба’. Понимание судьбы как высшей силы нашло отражение во всех толковых словарях русского языка. Например, в четырехтомной академическом словаре у слова судьба выделяется три значения, главным из которых будет следующее: складывающийся независимо от воли человека ход событий, стечение обстоятельств (по суеверным представлениям - сила, определяющая все, что происходит в жизни) — покориться судьбе, удары судьбы.[3:232] В.И. Даль, помещая слово судьба в словообразовательное гнездо глагола судить, оп­ределяет судьбу как «неминучесть в быту земном». Анализ фразеологических единиц выявил следующие характеристики русской судьбы.

1)   судьба - это личность, причем гораздо более сильная, чем человек, отсюда гневить судьбу, поставить крест на своей судьбе, перст судьбы, волею судеб, ирония судьбы.

2) судьба-игрок - игра судьбы.

3)   судьба - это текст, книга, отсюда выражения прочитать свою судьбу; Судьба — это книга, которую не всем дано прочитать.

4)   судьба - это нить, отсюда - Их судьбы переплелись, спутались.

5) судьба - дорога, отсюда ухабы судьбы, повороты судьбы.

6)   судьба - хозяйка и судьба - раба: раб судьбы; господин своей судьбы; он служит у Ее Величества Судьбы; судьбой навязана роль.

7)   судьба — животное: Взять за рога судьбу; Судьба — собака: кого оближет, а кого укусит.

В английском языке нет аналога слову судьба и нет никакого другого концепта, занимающего столь же важное место в этой сфере – английские слова destiny, fate, chance, fortune, lot, predestination, doom, foredoom и пр., которые могут в разных контекстах служить как перевод слова судьба, все имеют гораздо более узкое и специализированное значение, более того, ни одно из них не имеет такого веса, такой важности для картины языка в целом, как слово судьба.

При этом, однако, если смотреть на картину в целом, мы обнаружим, что некоторые  идеи, ассоциируемые с влиянием высших сил на жизнь человека, которые присутствуют в русском языке, присутствуют также и в английском, хотя и в несколько другом распределении и с другими акцентами. 

Английская судьба-fate неминуема и подчас ужасна: a fate worse than death – судьба хуже, чем смерть;

также является более сильной личностью:  to tempt the fate –искушать судьбу.

Идея Божественной силы, влияющей на жизни людей (русские провидение и промысел) есть в английском и выражается словами providence и disposal (divine disposal).

Однако судьба-fate всегда оставляет субъекту право “свободной воли”, человек может бросить вызов и противостоять судьбе-fate, в то время как русский концепт ‘судьба’ не дает человеку права на выбор, ей следует покориться. Именно свободная воля, по мнению Ежи Фарыно, и определяет разницу между православием и католицизмом, между русским и западным отношением к жизни. У русских судьба понимается как божественное провидение, имеет высшее значение, становится испытанием для человека. Такое отношение к судьбе ведет к оправданию и принятию любых несчастий (в том числе и исторических катастроф) и действий (общеизвестно сочувствие русских людей к преступникам и заключенным). Попытки изменить судьбу не приветствуются.

Понятие ‘судьбы’ в современном китайском языке передается иероглифами ming и yun, словарная статья каждого из которых содержит по одному значению, объясняемому через понятие предопределенности. Рассмотрим совокупность значений этих иероглифов.

Знаки ming и уun неравноценны по своей дистрибуции и каноничности в системе понятия судьбы [4]. Их параллельное употребление наблюдается только в одном сочетании shi уип zhi ming «(необходимо) распознать уun и понимать ming». Если понятие ming несет в себе представление о чем-то предопределенном, константном, то в уun заложена идея движения, изменения, перемен: shi lai yun zhuan «приходит время, когда уun изменяется». Но все это происходит лишь на фоне предопределенности, фатума.

Выделяются три группы фразеологизмов, позволяющие реконструировать доминирующие более двух тысячелетий представления о судьбе. Группа первая несет в себе ноту трагизма, фатальности и безысходности. Это особенно характерно для устойчивых сочетаний, содержащих знак ming: ming ding «судьба предопределена», ming ku «судьба горька», ming shu «судьба исчислена», bo ming «хрупкая судьба». Фразеологические выражения этой группы указывают на высшую силу, которая предопределяет судьбу человека: si sheng you ming «жизнь и смерть предрешены судьбой». Судьба не балует  человека: ming tu duo chuan «жизненный путь запутан и не соответствует желанию человека», ming jian shi guai «ни судьба, ни время не в мою пользу». Человеческая жизнь как компонент судьбы постоянно находится в опасности: ren ming wei qian «жизнь человека коротка и полна риска».

Группа вторая вырабатывает у человека разумный взгляд на свою судьбу, основанный на сознательном отношении к ней: зная, что она предопределена, принимать ее такой, как она есть. Эти фразеологизмы призывают человека выполнять свой долг, занять правильную жизненную позицию: da ren zhi ming «разумный человек знает, что его ожидает.

Группа третья предполагает возможность перемен в жизненном пути человека. В этой группе идиом широко представлен второй знак судьбы уun. В его дистрибуцию попадают знаки shi «время», zhuan «переворот», yi «переме- на», gai «исправлять», hua «превращение». Наряду с фразеологизмом shi lai yun zhuan «приходит время, и уun меняется», есть другие выражения в таком же оптимистическом ключе: shi yi shi yi «меняется время, меняется мир». Сочетание shi уun «время и участь» может употребляться и с отрицательной оценкой bu ji «не в пользу», и в положительном смысле heng tong «удачно». В любом случае уun не рассматривается как что-то раз и навсегда установленное [5: 164-165]

Характерно, что в поле судьбы в китайском языке понятие случайности вообще не содержится, оно передается иероглифом оu «парность», «совпадение», «неожиданность». Согласно философской традиции уun не пересматривает то, что предопределено посредством ming, a порождает новую ситуацию, которая предусмотрена ming. Это соотношение отлично от соотношения случайности и необходимости в представлении русских о судьбе.

Таким образом, анализ концепта «судьба» в русском, английском и китайском языках показал, что русская ценностная картина на примере концепта «судьба» находится ближе к ориентальному типу, сохраняя при этом некоторые черты европейского. В этом, на наш взгляд, заключается уникальность русской картины мира соединившей в себе Восток и Запад.

 

Литература

1. Ю.А.Сорокин. Этническая конфликтология. Самара, 1994.

2. В.И.Карасик. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - Волгоград: Перемена, 2002. - С.166-205.

3. В.А.Маслова Введение в когнитивную лингвистику: Учебное пособие. - М.:Флинта: Наука, 2004.

4. Xiandai Hanyu tongyong cidian [Словарь распространенных иероглифов современного китайского языка]. Пекин, 1987.

5. Тань Аошуан. Китайская картина мира: Язык, культура, ментальность. — М.: Языки славянской культуры, 2004.