Аджиева
Л.З. доцент кафедры
уголовно-правовых
дисциплин
Северокавказского
филиала
Российской
правовой академии
Министерства
юстиции РФ
Некоторые особенности современной
женской преступности
Среди особо опасных тенденций современного женского
криминального поведения выделяются такие, как интенсивный рост тяжких деяний,
устойчивый удельный вес рецидивных преступлений, снижение возраста (омоложение)
преступниц и, вместе с тем, увеличение количества женщин пожилого и старческого
возраста, а также инвалидов среди осужденных. Жестокость, насильственные
способы разрешения конфликтных ситуаций, продуманность преступных актов стали
характерными признаками многих преступлений, совершаемых женщинами. За
последнее десятилетие почти втрое возросло число преступлений в сфере
незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, мошенничеств,
и вдвое - убийств, причинения вреда здоровью, совершенных женщинами.
При этом удельный вес женской части преступности
последовательно растет. Так, по официальным данным, если в 1991 г. доля женщин,
совершивших преступления составляла 10,6 % в общей массе зарегистрированных
преступников, то в 2001 г. -17,0%, в 2009 г.-16%. В республике Дагестан эти
показатели составили в 2006 – 13,8%, 2007 – 12,4%, 2008 – 14,1%, 2009 – 12,3%[1].
Рост женской преступности является закономерным
следствием изменения места женщин в системе общественных отношений,
возрастанием важности выполняемых ими социальных ролей и функций, снижением
уровня благосостояния и ограничением возможности трудоустройства женщины, что в
условиях функционирования новой модели экономического и социального поведения
на рынке приводит к поиску дополнительных источников дохода, деморализации
личности и деструктивному поведению, итогом которого в ряде случаев становится
совершение преступлений. Не стали препятствием этим негативным процессам
проводимые в стране социальные программы, законодательные новации и
либерально-гуманистическое отношение к лицам женского пола, совершающим
преступления. Ослабло влияние субъектов профилактики, не реализуются в должной
мере процессы ресоциализации женщин, отбывших наказание.
Особенно неблагополучно положение женщин молодого
возраста из малообеспеченных семей. Для этой категории лиц по существу закрыт
доступ ко многим привлекающим их внимание ценностям, в том числе и
материальным. У многих из них развивается чувство зависти, ущемленности и
неполноценности. Это, как показывает практика, часто толкает их на совершение
преступлений, особенно корыстной направленности, занятие проституцией.
Хотелось бы особо остановится на участии женщин в
преступных формированиях террористического характера.
Стремление женщины к террористической деятельности в современных условиях может
объясняться своеобразным протестом против существующей социальной реальности,
ее места и роли в обществе. Специалисты университета штата Нью-Йорк в своем
исследовании "Межрегиональные тенденции женского терроризма"
полагают, что во многих странах и регионах планеты именно невозможность
участвовать в обычных формах политической деятельности толкает женщин к
терроризму, ибо они не влиятельны, а их роль в жизни не заметна. Именно эта
"незаметность" делает женщин особо привлекательными для террористов.
Неприятие обычной модели женской судьбы указывает террористке путь к обретению
смысла существования. Через собственную неудовлетворенность она стремится к
новой идентичности. Стать членом организации, по словам одной террористки,
значит преодолеть отчужденность, почувствовать себя частью "целого",
покончить с разорванностью существования, перейти к "подлинной"
жизни.
При этом многие эксперты по терроризму
считают, что в большинстве случаев женщины менее всего интересуются
политическими и идеологическими идеями, которые ставит перед собой
террористическая организация. Они сражаются и зачастую гибнут не "во
имя", а "против" и "за": против низкого статуса
женщины в их семьях и обществах, против властей, которые нанесли персональное
оскорбление или совершили преступление против их родных и близких, за любимого
человека и т.д.
Немаловажная роль в процессах
возникновения, существования и все большего распространения женского терроризма
принадлежит средствам массовой информации. Необходимо отметить, что сам
механизм взаимодействия "терроризм - СМИ - общество" как бы задает
или определяет границы пространства существования терроризма. Теракт
нефункционален в обстановке "задавленного" общественного мнения,
частичного или полного контроля государственными структурами основных СМИ в
обществе. "Свобода слова", таким образом, с объективной точки зрения
не только выступает оборотной и далеко не позитивной стороной традиционного или
обывательского понимания демократии, но и во многих случаях предстает в виде
реального "союзника" идей и целей современного терроризма.
Помимо масс-медиа, свой собственный социальный
и психологический вклад в популяризацию идей женской агрессивности (а,
следовательно, и в некоторой степени женского терроризма) вносит современный
кинематограф, где героиня показывается таким же бойцом, как и мужчина. Она
стреляет из многих видов оружия, лихо скачет на лошади, занимается такими же
видами спорта, владеет разными единоборствами, бросается в драки и т.д. В
конечном итоге не только зритель постепенно приучается терпимо воспринимать
экранный образ женщины-киллера, перенося свои виртуальные ощущения и
переживания в реальный мир, но и сама психология женщины и ее мировоззрение
начинают видоизменяться: женское естество постепенно уступает место проявлениям
жестокости, агрессивности, насилия.
Ввиду особой конспиративности
террористических организаций об истинных масштабах женского в них участия знают
лишь очень немногие участники подобных организаций или догадываются сотрудники
соответствующих спецслужб. Растущее количество террористок-смертниц в разных
странах, по мнению специалистов, не в последнюю очередь свидетельствует о том,
что террористические сети очень грамотно обрабатывают склонных к самоубийству
индивидуумов. При этом считается, что женщин легче подготовить к роли
террориста-смертника: они более управляемы, чем мужчины, и эффективнее
подвергаются психологическому воздействию; они меньше привлекают внимание
сотрудников служб безопасности, им легче спрятать на теле взрывное устройство.
В открытых публикациях практически не встречается информации, посвященной
исследованию статуса женщины в современных террористических структурах, методам
их вербовки, психологической обработки и т.д. Многие выводы экспертов носят
предположительный характер.[2]
Тем не менее, некоторые аналитики,
исследовав обстоятельства совершения терактов, выделяют ряд закономерностей,
которые в своей совокупности могут представить типичную схему подготовки
женщины-смертницы.
Поиск потенциальных кандидаток. В
основном обращают внимание на богобоязненных, слабовольных, жалостливых девушек
и женщин, недалекого ума, порой крайне ограниченных. Желательно, чтобы у
кандидаток кто-нибудь погиб из родственников, причем неважно, в бою или как
мирный житель. На этой основе в дальнейшем проще будет возбудить в ней слепую
ненависть. Идеальное амплуа потенциальной террористки-смертницы - несчастная,
одинокая, инфантильная. Одним из благоприятных условий для воспитания будущей
женщины-смертницы можно считать атмосферу радикального ваххабизма,
культивируемую в некоторых семьях.
Таким образом, будущие смертницы во многих
случаях молоды, и это не случайно - в юности инстинкт самосохранения понижен, а
социальных обязанностей, вроде ответственности за свою семью - меньше. Эти
женщины, следовательно, существа изначально эмоциональные, в силу пережитого
стресса более внушаемы, с пониженным уровнем критичности и самооценки, а у
многих из них имеется достаточно оснований для инициирования в дальнейшем
желания мстить.
Другим распространенным способом
вовлечения женщин в террористическую организацию выступает шантаж, запугивание,
принуждение.
Психологическая обработка - один из
важнейших этапов подготовки смертниц. Желательным элементом при этом является
изоляция женщин в замкнутую среду, например, в один из лагерей подготовки. На
начальном этапе их "обрабатывают" также женщины, но, как правило,
среднего или старшего возраста. Цель: войти к жертве в доверие, дать ей
почувствовать в себе родственную душу, вызвать симпатии. Подчеркивая
"особое" к ней отношение, девушке внушают, что она больше не
затурканная жизнью деревенская девочка, а боец, более того, будущая героиня,
окруженная уважением товарищей. Реальное представление человека, таким образом,
приближается к желаемому. Распространенным приемом террористов при этом
выступает применение различных психотропных материалов, следы которых, согласно
данным экспертиз, обнаруживались почти у всех смертниц, совершивших теракты в
России. Именно тогда, когда рассудок потенциальной смертницы затуманен
наркотиками, с ней и начинают вести разговоры о том, как хорошо и почетно
взорвать "неверных" и прямой дорогой "пойти в рай".
Навязывается также мысль о том,
что даже если она выросла в многодетной, нищей семье, "товарищи" по
борьбе не оставят близких в беде, она сейчас - надежда всего клана или тейпа.
Иными словами, формируются оценки микросоциальной среды будущей смертницы.
Повлиять же на оценку микросоциума может догматически религиозный мотив или
национальный (в других случаях), политический, социальный. Остальной мир,
согласно внушаемым будущей "шахидке" представлениям, должен восприниматься
как нечто враждебное, инородное, заслуживающее лишь презрения. И не важно, что
подумают о ней остальные "жалкие" люди, не входящие в ее братство -
через некоторое время "все" ее поймут и оценят ее "подвиг".
Остается лишь снарядить пояс со взрывчаткой.
"Жестким" способом психологической обработки можно
считать такой, когда кандидаток в смертницы постоянно упрекали в том, что они
до сих пор живы (вызывая тем самым чувство "вины" перед погибшими
"борцами за веру"), а, основываясь на этом, регулярно насиловали и
избивали, пытаясь окончательно сломить их психику и добиться согласия на
подрывную деятельность. Как подчеркивают некоторые эксперты, сексуальное
надругательство зачастую выступает в качестве самого действенноого
психотехнологического приема в ходе подготовки будущей смертницы, т.к. в корне
ломает психологию восточной женщины. Она становится "нечистой". У нее
нет мужа, чтобы за нее заступиться, у нее не будет детей, перед которыми она
сможет оправдаться. И тогда будущей "шахидке" объясняют, что у нее
остается единственный шанс, чтобы "искупить грех" - убить возможно
большее число "неверных". После многочисленных пыток несчастные были
готовы на все, лишь бы мучения прекратились.
Конечной целью психологической обработки
униженных, обманутых, совращенных женщин, тем не менее, остается исключительно
добровольное желание идти на смерть. Считается, что бескорыстная готовность
умереть должна стать непременным условием окончательной готовности женщины к
теракту.
То, что делают террористы в Москве, никоим образом не
является ни джихадом, ни актом шахидизма. И, строго говоря, к исламу – даже
самому фундаменталистскому – отношения не имеет. А имеет – к конкретному
положению конкретной части населения в наших северокавказских республиках. А
именно – к женщинам. При всей гипертрофированной и демонстративно декларируемой
заботе о женщине, о сохранении ее чести и достоинства, именно она оказывается
крайней, когда речь идет о том, кого посылать на смерть. Причем на смерть
заведомо бессмысленную, предельно страшную и, в конечном счете – позорную.
Ведь что сделали эти две несчастные на станциях
«Лубянка» и «Парк культуры»? Взорвали себя и еще сотню мужчин и женщин, которые
никаким боком и никаким образом ни к ним лично, ни к Северному Кавказу, ни даже
к России (филиппинка и два малайзийца) отношения не имеют. Среди них могли
оказаться и наверняка оказались так же и единоверцы-мусульмане, преднамеренное
убийство которых согласно Корану является страшнейшим и неискупаемым грехом.
И вот на это бессмысленно жестокое и запредельно
позорное дело посылаются – кто? Самые бессловесные и самые беззащитные
существа, жизнь и честь которых на деле не ставится ни в грош. А точнее – в
очень серьезные «гроши», если учесть, что все такие демонстративные теракты
заказываются и оплачиваются определенными спонсорами.[3]
Отловленные до совершения теракта
«шахидки», как правило, не производят «геройского впечатления» — скорее
уж наоборот. Судя по просачивающимся сведениям, это запуганные,
затравленные существа, не очень понимающие, на каком они свете. С
другой стороны, они не похожи на людей, просто махнувших на себя
рукой. Как правило, они юлят, выкручиваются, всячески «спасают себя». В суде
рассчитывают на помилование или смягчение срока. Они совсем
не «отчаянные» — но и не «отчаявшиеся». Скорее, они выглядят как
люди, угодившие в тяжёлую, непосильную ситуацию, из которой они
готовы выйти любой ценой — в том числе и ценой собственной жизни.
Вернее даже сказать, что о цене они стараются не думать: важнее
избавление от ситуации.[4]
Вместе с тем многие политологи убеждены, что государственное насилие или
силовые меры в отношении женщин-террористок или закулисных организаторов их
деятельности лишь в некоторой мере способны предотвратить теракты или хотя бы
свести их к минимуму. Для адекватного ответа вызову сегодняшнего времени в виде
готовой к своей и чужой гибели женщины-смертницы необходимы согласованные и
скоординированные меры в социально-экономической сфере, в области образования,
культуры, СМИ, формирования общественного мнения.
В профилактической работе с женщинами,
которые могут совершить или совершили преступление, необходимо широко применять
гуманность и милосердие, понимание причин и мотивов, толкнувших их на уголовно
наказуемые или безнравственные поступки, стремление помочь им выйти из
порочного круга, разобраться в собственной жизни.
Особое значение для предупреждения
преступности женщин имеет помощь семье, в том числе в рамках реализации
специальных социальных программ.
Меры по предупреждению преступлений,
совершаемых женщинами, необходимо включать в специальные долговременные,
рассчитанные на 5 - 7 лет, федеральные и региональные программы улучшения
положения семьи, женщины и детей, совершенствования морально-правового климата
в обществе. Особое внимание при этом должно быть обращено на степень
удовлетворения потребностей, укрепления морально-этических и правовых основ
общества, материально-ресурсное обеспечение включаемых мероприятий, систему
контроля их исполнения.
Следует также развивать женское движение,
в основе которого должны лежать не феминистская идеология, а мораль и
общечеловеческие ценности.
Как известно, женщины, в силу особенностей
своей психологии, весьма чувствительны к религии и религиозным обрядам. Однако
вклад духовенства и других, существующих в Дагестане, религиозных конфессий в
предупреждение женской преступности продолжает быть небольшим. Отчасти это
объясняется тем, что молодые женщины в силу вышеизложенных причин поддаются
влиянию не традиционных религиозных взглядов, а подвержены воздействию
религиозно-экстремистских представлений на окружающий мир со стороны радикально
настроенных религиозных организаций (сект).