К.п.н. Гизатуллина А.Г.

Семипалатинский государственный университет имени Шакарима

Республика Казахстан

 

РАЗВИТИЕ ИДЕНТИЧНОСТИ И ПРОБЛЕМА ОДИНОЧЕСТВА

 

Анализ теорий развития, проведенный в рамках нашего исследования, показал, что феномен одиночества напрямую связан с таким важным психологическим понятием, как идентичность. Попытаемся теоретически обосновать данное предположение.

Наиболее удачное объяснение взаимосвязи данных понятий мы находим в эпигенетической теории личности Эрика Эриксона. Теория Э. Эриксона возникла из практики психоанализа. Принимая структуру личности З. Фрейда, он создал психоаналитическую концепцию об отношениях «Я» и общества. Если индивид отвечает ожиданиям общества, он включается в него, и наоборот. Эти соображения легли в основу двух важных понятий его концепции – «групповой идентичности» и «эго-идентичности».

Групповая идентичность» формируется благодаря тому, что с первого дня жизни воспитание ребенка ориентировано на включение его в данную социальную группу, на выработку присущего данной группе мироощущения. Эго-идентичность формируется параллельно с групповой идентичностью и создает у субъекта чувство устойчивости и непрерывности своего «Я», несмотря на те изменения, которые происходит с человеком в процессе его роста и развития [4, с. 27-28].

По сравнению с другими понятиями, которые Эриксон ввел для восьми стадий психосоциального развития, идентичность описывается наиболее подробно. Термин идентичность (identity) объединяет теории глубинной психологии, когнитивной психологии и психологии эго. Ранний фрейдизм игнорировал важную роль эго, которое Эриксон считал «избирательным, интегрирующим, последовательным и упорным, играющим главную роль в функционировании личности. Концепция идентичности охватывает психологию, социологию и историю. В силу его сложности Эриксон избегал однозначного определения идентичности: «Я могу попытаться более явно представить суть идентичности, только рассмотрев ее с разных точек зрения. С одной стороны, ее можно отнести к сознательному ощущению личной идентичности;  с другой – это бессознательное стремление к целостности личного характера. С третьей – это критерий для процесса синтеза эго. И, наконец, внутренняя солидарность с групповыми идеалами и групповой идентичностью [5, с. 102].

Эриксон утверждает, что развитие ощущения идентичности имеет как психологический, так и социальный аспект. То же самое относится к изучаемому нами феномену одиночества, указанные аспекты которого были ранее исследованы.

Развитие чувства идентичности основано, в частности, на вере в тождественность и целостность мировоззрения других людей, мнение которых для данного человека существенно и чье мировоззрение он разделяет. Подобная вера укрепляет самоценность человека, дает ощущение солидарности с другими людьми, позволяя избежать психологических свойств, находящихся на противоположном полюсе, таких как сомнения, неуверенность, отчужденность и чувство одиночества.

Эриксон выделяет следующие аспекты идентичности:

1.     Индивидуальность – сознательное ощущение собственной уникальности и собственного отдельного существования.

2.     тождественность и целостность – ощущение внутренней тождественности, непрерывности между тем, чем человек был в прошлом и чем обещает стать в будущем; ощущение того, что жизнь имеет согласованность и смысл.

3.     Единство и синтез – ощущение внутренней гармонии и единства, синтез образов себя и детских идентификаций в осмысленное целое, которое рождает ощущение гармонии.

4.     Социальная солидарность – ощущение внутренней солидарности с идеалами общества и подгруппы в нем, ощущение того, что собственная идентичность имеет смысл для уважаемых данным человеком других людей и что она соответствует их ожиданиям и восприятию [5, с. 102].

На наш взгляд, реализация индивидом всех аспектов идентичности выступает условием его успешной социализации. Развитие же негативной идентичности порождает диффузию идентичности, изоляцию, отчужденность, и, в том числе чувство одиночества. По нашему мнению, если человек самоценен, если он ощущает свою полезность для своих близких, для общества в целом, то, как следствие, это дает ощущение гармонии с самим собой и внешним миром. Избежать одиночества, если его рассматривать как вынужденную изоляцию от общества, или как следствие нарушения социальных контактов возможно - при условии реализации всех аспектов идентичности отдельной личностью. Безусловно - это сложная задача, но именно от ее успешного решения во многом зависит психическое здоровье индивида. Решение ее лежит в смысловой сфере личности и сопряжено с колоссальной работой внутреннего Я. «Уяснение человеком смысла того или иного отношения к миру не дается ему прямо и автоматически, но требует сложной и специфической внутренней деятельности оценивания своей жизни, решения «задачи на смысл» (А.Н.Леонтьев). Причем, чем выше по иерархическим ступеням смысловые образования, тем труднее работа по их осознанию, поскольку все шире и неопределеннее становится область смыслопорождающей действительности, все сложнее и опосредствованнее те связи и отношения, из которых завязывается динамическая смысловая система.

Вот почему, с одной стороны, самые главные вопросы – о смысле жизни, любви, добра, зла и т. п. – требуют больших внутренних усилий человека в поисках ответа на них, а с другой стороны, сами эти ответы, если они, наконец, найдены, часто кажутся стороннему наблюдателю неопределенными, малозначительными (вспомним гамлетовское «Слова, слова, слова»), расплывчатыми» [1, с. 88].

 «Именно общие смысловые образования (в случае их осознания – личностные ценности), являющиеся, на наш взгляд, основными конституирующими (образующими) единицами сознания личности, определяют главные и относительно постоянные отношения человека к основным сферам жизни – к миру, к другим людям, к самому себе» [1, с. 91].

Концепция идентичности становится в наши дни особенно популярной. В США и, возможно, во всем современном обществе кризис идентичности считается одной из главных жизненных проблем. Акцент нашей культуры на обширном образовании и сложность большинства современных профессий делают развитие чувства идентичности особенно трудным, что влечет за собой массу негативных проявлений личности, включая чувство беспомощности, тревоги, депрессию и одиночество. Борьба за здоровое ясное чувство идентичности часто продолжается дольше периода отрочества и находит отражение в более поздних кризисах «среднего возраста».

В недавнем прошлом большинство детей перенимали роли своих родителей, моделируя свое поведения, основываясь на семейных традициях и общественных нормах. Они приобретали взрослые навыки, отношения и функции с раннего возраста. Профессия и призвание интегрировались в жизнь семьи. Сегодня ценности и социальные роли постоянно изменяются, особенно в последние десятилетия. Отроческие идентификации и детский опыт оказываются явно недостаточными для разрешения задачи выбора карьеры и профессии [5, с.104]. Одним словом, на каждом возрастном этапе развития человек сталкивается с рядом проблем, которые необходимо решать. Трудности, связанные с преодолением жизненных препятствий и, собственно, процессом социализации и являются факторами, провоцирующими развитие чувства одиночества. Например, когда период детства заканчивается, подростки подходят к стадии, обозначенной Эриксоном «идентичность против спутанной идентичности» (identity versus identity confusion). Теперь дети интегрируют свой прежний опыт в единое целое. Их больше не устраивают детские ролевые модели и идентификации, и они пробуют новые. Основной вопрос данной стадии – «кто я такой?». Возникает новое ощущение идентичности эго.

Поскольку отрочество составляет переходный этап от детства к зрелости, Эриксон считает этот период решающим. Нередко подросток объявляет своеобразный психосоциальный мораторий и погружается в ролевое экспериментирование. В этот период сильное влияние имеют социальные ограничения и давление общества. Подросток, который страдает от некоторого смешения ролей, может испытывать трудности, придумывая подходящую для себя роль и стремясь занять в обществе значимое место. На данной стадии распространены сомнения в своей идентичности и сексуальной привлекательности. Неспособность «удержаться» и развить дальше чувство идентификации с индивидуальной и культурной ролевой моделью, которая бы вдохновляла и вела, может поставить человека в тупик и создать ощущение ненадежности. Еще одна распространенная реакция – сверхидентификация (вплоть до видимой потери идентичности) с молодежными кумирами и лидерами группировок. Молодой человек зачастую чувствует себя одиноким, тревожным и нерешительным. Вынужденный принимать важные для дальнейшей жизни решения, подросток ощущает свою неспособность воплотить их в реальность и порой даже отказывается такие решения принимать[5, с. 95].

Переживание одиночества подростками сопровождает развитие ряда личностных новообразований и является обязательной составляющей комплекса психо-эмоциональных реакций в ситуациях конфликта; в ряде личностных процессов одиночество служит психологическим стабилизатором или дестабилизатором эмоциональных реакций и т. д. Благодаря одиночеству подросток учится быть независимым от постоянного социального подкрепления.

В то же время одиночество затрудняет общение, препятствует установлению интимно-личностных отношений, затрудняет полноценные доверительные контакты, формирует негативный тип самовосприятия и приводит к ощущению психического надрыва, душевного нездоровья. Вот, пожалуй, самые негативные последствия одиночества подростков. Ощущение одиночества у подростков часто сопровождается чувством собственной никчемности, некомпетентности, ненужности, застенчивостью, неуверенностью в себе, низким уровнем самоуважения, склонностью к психической изоляции, уходу от действительности в мир мечты, часто отнюдь не добровольному, появлением чувства, что тебя никто не понимает, повышенной конфликтностью. Все перечисленное является, на наш взгляд, следствием развития негативной идентичности.

Юношеский возраст, как считает Э.Эриксон, - наиболее важный период развития, на который приходится основной кризис идентичности. За ним следует либо обретение «взрослой идентичности», либо задержка в развитии, т. е. диффузия идентичности. Интервал между юностью и взрослым состоянием, когда молодой человек стремится (путем проб и ошибок) найти свое место в обществе, Э.Эриксон назвал «психическим мораторием». Острота этого кризиса зависит как от степени разрешенности более ранних кризисов (доверия, независимости, активности и др.), так и от всей духовной атмосферы общества. Неопределенный кризис ведет к состоянию острой диффузии идентичности, составляет основу специальной патологии юношеского возраста.

    Исследование  возрастных аспектов одиночества обнаружило распространенный стереотип, который подчеркивает юношескую активность и социабельность и считает, что одиночество в юности встречается редко. Однако оказалось, что данный стереотип не соответствует действительности. Одиночество в юности широко распространенное и интенсивно протекающее явление. Эмпирические данные показывают, что молодые люди в целом проявляют более высокую уязвимость по отношению к одиночеству, чем зрелые или пожилые люди. Находясь в ситуации экзистенциального надлома, у молодых людей теряются традиционные ориентиры и собственная идентификация. В результате повышается психологическая ранимость, а давление социального окружения становится особенно ощутимо. С точки зрения психологии личности эти эмпирические данные во многом ожидаемы. Юность предполагает психические изменения, которые способствуют появлению одиночества. Во многом это определяется объективными условиями: уходом из родительского дома, прекращением старых отношений, возрастанием интереса к смысложизненным вопросам, установлением связей с противоположным полом, вступлением в новые условия, связанные с учебой или профессией, образованием новой собственной идентичности.   Высокая вариабельность и многогранность одиночества молодых вырастает из множества способствующих появлению этого феномена факторов, которые в общем можно разделить на три тематические части:

-                     факторы, вызывающие одиночество (расставание с родителями, физическое и психическое становление, когнитивное развитие, стремление к самостоятельности, стремление к значимости, реорганизация собственного «Я»);

-                     социальные структуры и культурные процессы (неодинаковые и маргинальные роли, чрезмерное отвержение и роль неудачника, чрезмерные ожидания и нереалистические нормы, социальные сравнения внутри молодежной субкультуры, борьба за независимость, изменение семейной структуры, неполноценные отношения между родителями и детьми, ограниченные или блокированные возможности осмысленной занятости);

-                     личностные факторы (низкая самооценка, чувство бессилия, апатия и бесцельность, робость, эгоцентризм, скудные социальные навыки).

    Многообразие форм одиночества в юности, таким образом, является результатом многообразия соответствующих факторов. Но, среди всех безусловным является перевес фактора поиска собственной идентичности, как наиболее актуального в данный возрастной период. Надо признать, что названные факторы были в основном получены путем теоретической рефлексии, их эмпирическая валидность была зафиксирована только в моделях.  Эмпирическое же подтверждение в большей степени демонстрируют личностные факторы. Поэтому вопрос о степени выраженности феномена одиночества в юности, на наш взгляд, объективно должен переходить в русло психологии индивидуальных различий.

         Так или иначе, и в последующие периоды возрастных кризисов можно без труда обнаружить взаимосвязь феномена одиночества и идентичности. Но вместе с тем, следует отметить, что наибольшего своего пика проблема поиска идентичности достигает в подростковом и юношеском возрасте. А потому именно в эти периоды возрастает риск провала человека в бездну одиночества. Хотя справедливости ради необходимо отметить, что и кризис середины жизни и фаза старения таят в себе не меньшую опасность для возникновения чувства одиночества и последняя связана с той же проблемой развития идентичности, но уже имеющей свою специфику, характерную для указанных возрастных периодов. В середине жизни (40-45 лет) наступает критическая оценка и переоценка того, что было достигнуто в жизни к этому времени. Очень часто эта переоценка приводит к пониманию того, что «жизнь прошла бессмысленно и время уже потеряно». В результате доминирующими в общем фоне настроений становятся депрессивные состояния, зачастую сопровождающиеся чувством беспомощности и одиночества.

Старость не в меньшей степени обостряет чувство одиночества через развитие негативной идентичности. С точки зрения теории Э.Эриксона, конечной стадией жизненного цикла является психосоциальный конфликт «целостность против отчаяния». Основная потребность в этом периоде – убедиться в ценности прожитой жизни. Человек должен оглянуться назад и пересмотреть свои достижения и неудачи. Соответственно фокус внимания должен сдвинуться от будущего к прошлому. Это становится возможным только тогда, когда успешно завершались предыдующие стадии. Поздняя взрослость характеризуется достижением новой, завершенной формы эго-идентичности и цельности. Достижение человеком цельности основывается на подведении им итогов своей прошлой жизни и осознании ее как единого целого, в котором уже ничего нельзя изменить. Если человек не может свести свои прошлые поступки в единое целое, он завершает свою жизнь в страхе перед смертью и в отчаянии от невозможности начать жизнь заново.

Таким образом, чувство идентичности вбирает в себя способность человека интегрировать прошлые идентификации, существующие в настоящем импульсы, способности, навыки и возможности, предлагаемые обществом. «Эта идентичность – естественная уверенность человека в том, что внутренняя тождественность и целостность, подготовленные в прошлом, соответствуют тождественности и целостности личности, какой видят ее окружающие. Она служит для человека вещественным доказательством его целостности и создает перспективу для будущей карьеры». Если речь идет о поздней взрослости, то в этом возрасте наступает ощущение интеграции эго, которое вбирает в себя, принятие нами уникального жизненного цикла с его историей побед и поражений, поддерживает ощущения порядка и значительности в нашей личной жизни и в мире вокруг нас, так же как и новая, отличная от прежней, родительская любовь. Вместе с ощущением интеграции и целостности эго приходит осознание ценности другого образа жизни, даже совершенно отличного от нашего. Интеграция несет с собой перспективу – способность видеть человеческую жизнь в единстве и понимание человеческих проблем. Интеграция эго заключается в способности к «постнарциссической любви». [5, с. 98-99]. Те, кто в старости не достигает позитивной идентичности, впадают в отчаяние, которое проявляется в остро переживаемом чувстве беспомощности и одиночества, презрении к другим ценностям и их отрицании, страхе смерти.

Итак, ощущение идентичности не развивается без определенных физических, психических и социальных условий (описанных Эриксоном). Появление чувства идентичности не должно задерживаться, так как развитие последующих стадий зависит от него напрямую. Одним словом, укрепление чувства идентичности зависит от событий в прошлом, настоящем и будущем. Человек уже в детстве должен приобрести четкое ощущение идентификации.

Как видим, некоторые аспекты идентичности включают в себя чувство индивидуальности, целостности и тождества, ощущение синтеза и цельности и чувство социальной солидарности и как уже говорилось выше, они прямо противоположны чувству одиночества. Недостаток же нормально развивающегося чувства идентичности является по нашему мнению одним из факторов возникновения чувства одиночества.

Литература:

1.      Братусь Б.С. Аномалии личности. – Москва: Издательство «Мысль», 1988, с. 88, 91.

2.      Солодилова О.П. Возрастная психология в вопросах и ответах: учеб. пособие. – М.: ТК Велби, Издательство Проспект, 2005.

3.      Фрейджер Р. Гуманистический психоанализ. К Хорни, Э.Эриксон, Э.Фромм / Роберт Фрейджер, Джон Фейдимен. – СПб.: Прайм-Еврознак, 2007.

4.      Эриксон Э. Жизненный цикл: Эпигенез идентичности // теории личности в западно-европейской и американской психологии. Хрестоматия по психологии личности. – Самара: Бахрах, 1996.