ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ МИНИМАЛЬНЫХ ПАР КАЗАХСКОГО ЯЗЫКА
Казахский
национальный университет имени аль-Фараби
д.ф.н.,
профессор Г.Б. Мадиева,
доктор PhD Р.Ж.
Кондыбаева
Одной из наиболее важных задач экспериментальной фонетики
является выбор речевого материала, от которого, в целом, зависит процесс и
результат эксперимента. При исследовании словесного ударения экспериментальным
путем многие ученые в качестве примеров берут минимальные пары, которые
часто именуются «квазиомонимами[1]». Важность языкового материала для
исследования в области просодии слова подтверждается количеством научных работ,
в которых используются эти «минимальные пары». Следует отметить, что в разных источниках данные
примеры называют контрастными парами, омонимами или омографами, которые различаются только местом ударения.
При проведении экспериментов для
определения фонетических коррелятов словесного ударения исследователи выбирают
минимальные пары, которые встречаются во многих языках мира. Таким образом,
необходимость использования минимальных пар для доказательства фонологической
роли словесного ударения существуют практически во всех языках. Например, в
русском языке можно привести хорошо известные примеры, как: замо'к
(n), за'мок (n), пи'ли (v), пили' (v), так как в этих словах словесное
ударение выполняет смыслоразличительную функцию.
Идея о смыслоразличительной
функции словесного ударения, несомненно, занимает центральное место в описании
языковых явлений. Вполне естественно, что наиболее отчетливо такая функция
выступает в минимальных
парах. В результате широкой лингвистической практики
метод минимальных пар стал, по существу, одним из основных методов обнаружения
смыслоразличительной функции словесного ударения.
Анализ взглядов на роль
минимальных пар для выявления смыслоразличительной функции словесного ударения
дает возможность говорить о том, что, если в начале минимальные пары
рассматривались лишь как наиболее наглядное или наиболее убедительное средство
фонологического анализа, то в дальнейшем поиски минимальных пар стали
рассматриваться не только как исследовательский прием: минимальные пары –
обязательное условие существования в данном языке соответствующего фонемного
противопоставления.
Существует мнение о том, что
словоразличительная функция может быть только в языках с разноместным
ударением. В связи с этим количество минимальных пар, различающихся местом
ударения, как правило, относительно невелико. По словам Л.Р. Зиндера, самое
главное, конститутивная функция присуща ударению в любом слове независимо от
того, имеетcя ли к нему квазиомоним или нет
[2, 260].
В сравнительно-исторической
грамматике тюркских языков о функции словесного ударения узбекского языка
говорится следующее: «функциональное ударение в узбекском языке используется
как словообразовательное средство, т.е. как средство дифференциации значений
лексико-грамматических категорий слов, например, suzmá “творог” – súzma “не цеди”;
как средство различения частей речи, например: jazmá “письменный” – jázma “не пиши”
[3, 407]. Для турецкого языка можно привести следующие примеры: jazma' (n) – писание, ja'zma (v) – не пиши! bebe'k (n) – младенец, be'bek (n) – название местности.
На существование в тюркских
языках минимальных пар, в которых ударение служит для смыслоразличения, указали
многие ученые. Так, Н.К. Дмитриев приводит примеры
морфологической дифференциации с помощью ударения [4]. Вопросу о
смыслоразличительной функции ударения в тюркских языках посвящен ряд работ,
которые содержат множество подобных примеров. Как известно, некоторые форманты
и частицы в тюркских языках не являются безударными. Этим, в первую очередь,
обусловлена возможность образования контрастных пар слов, различающихся местом
ударения. Таким образом, составляющие указанных пар – это всегда словоформы.
Согласно А. Орусбаеву, в
киргизском языке словесное ударение не выполняет словоразличительную функцию
[5], тем самым опровергается противоположное утверждение Т.К. Ахматова [6], так
как в современном киргизском языке отсутствуют слова, которые, имея одинаковую
звуковую структуру, различались бы только ударением, как это имеет место в
других тюркских языках, например, в турецком (ср. yazma “рукопись” – yazma “не пиши”). По Т.К. Ахматову, киргизскому словесному
ударению присуща словоорганизующая функция, состоящая в том, чтобы наряду с
сингармонизмом, который представлен в киргизском языке как небным, так и губным
сингармонизмом, сцеплять сегментные единицы и, таким образом, организовать
звуковые оболочки слов в законченные единства [6].
Первую группу контрастных пар
составляют противопоставления форм или сочетаний знаменательных слов с
частицами, которые регулярно образуются от всех или большинства слов данной
лексико-грамматической группы (части речи). Таким образом, это не противопоставление
слов как таковых, и не противопоставление отдельных форм, вычлененных из
парадигмы, а противопоставление целых моделей, в частности словоизменительных
моделей, основанное на омонимии некоторых формантов и частиц. Производящая
основа имеет одно и то же значение в обоих составляющих пары.
В тюркских языках можно привести
список слов, в которых ударение, считающееся аномальным явлением, образует
омонимичные пары [2].
В отечественной фонетике
слова-пары были исследованы Ж. Абуовым на основе экспериментальных методов.
Ученым проведены
опыты с носителями казахского языка по восприятию речи. Для эксперимента были
взяты омонимичные пары слов общетюркского происхождения, широко используемые в
литературе в качестве примеров для доказательства словоразличительной
(смыслоразличительной) функции тюркского словесного ударения. В заключение Ж. Абуов приходит к
выводу о том, что «словесное ударение вряд ли может служить в казахском языке
фонологической меткой словоопознавания и словоразграничения» [8; 30].
Словоопознавание (конститутивная
функция) – сохранение однородного тембра во всем облике казахского слова.
Словоразграничительная или словоразделяющая (делимитативная) функция тюркского
ударения признана всеми исследователями тюркских языков, но при
разграничении не слов, а ритмических групп, синтагм, предложений.
Существующие противоречивые
взгляды о фонетических коррелятах, выступающих при восприятии выделенности (в частности,
выделенного слога) в казахском языке, подтолкнуло нас к инструментальному
анализу движения основного тона, интенсивности и длительности. Тем самым, в
настоящем исследовании была предпринята попытка рассмотреть фонетические
корреляты минимальных пар казахского языка.
В данной статье на основе
инструментального анализа, были описаны фонетические корреляты нескольких
минимальных пар. Перейдем к интерпретации фонетических коррелятов минимальных
пар, которые согласно методике исследования были прочитаны двумя дикторами с
назывной интонацией.
На рисунке 1 представлена осцилограмма,
представляющая информацию об интенсивности, длительности и движении основного
тона. В ходе
инструментального анализа минимальных пар казахского языка использовалась
компьютерная программа Praat [3].
Рисунок 1 – Комплексная акустическая картина слова álma! (не бери!) и almá (яблоко) в реализации Диктора 1. Верхний рисунок отражает осциллограмму
слова. Вертикальной линией обозначена граница между слогами. На втором рисунке
по горизонтали обозначено время в секундах, по вертикали – частота основного
тона в герцах на логарифмической шкале. На третьем рисунке обозначена кривая
линия интенсивности.
Спектральные характеристики
гласных в приведенных словах не имеют значительных различий. Можно заметить,
что в слове almá F-картина первого предударного [a] имеет наименее отчетливую формантную структуру.
Показатели длительности, которые
можно получить по спектрограмме, следующие: в слове álma! (не
бери!) общая протяженность слова 460 мс, первый гласный имеет длительность
равную 200 мс, а второй [a] – 260 мс. В слове almá (яблоко) длительность всего слова 310 мс, первый [a] длится 130 мс, а второй [a] – 180 мс.
Длительность первого слова можно
объяснить позицией в предложении, в которое эти слова были вставлены: оl alma tatti – ony alma!
В интенсивности гласных в слове almá (яблоко) первого и второго гласного замечается значительная
разница: первый гласный [a] имеет интенсивность в 80 дБ, а
второй гласный [a] – 85 дБ, тогда как в слове álma!
(не бери!) оба гласных имеют одинаковую интенсивность в 85 дБ. Движение
основного тона в слове almá имеет следующие показатели:
первый слог – 207 Гц, второй – 228 Гц. Во втором примере álma!
движение тона понижается с 195 Гц до 153 Гц во втором слоге.
Рисунок 2 – Комплексная акустическая картина слов körshí и körshi в
реализации Диктора 1. Верхний
рисунок отражает осциллограмму слова. Вертикальной
линией обозначена граница
между слогами. Во-втором рисунке по горизонтали обозначено время в секундах, по
вертикали – частота основного тона в герцах на логарифмической шкале. В-третьем
рисунке обозначена кривая линия интенсивности.
Следующим примером является слово
korshí «сосед» и kórshi
«посмотри». В традиционной казахской фонетике [9] отмечается, что эти слова
различаются местом ударения. Обычно в казахском языке глаголы повелительного
наклонения (как korshi «посмотри») произносятся с усилением на
первом слоге.
В первом примере обозначены все
фонетические корреляты: 1. качество первого гласного (произнесен сильнее); 2.
интенсивность первого гласного намного выше второго гласного звука; 3.
тональность восходяще-нисходящая, т.е. тон повышен в первом слоге и понижен во
втором; 4. длительность, т.е. не замечаются значимые изменения в протяженности.
Проанализированные минимальные пары были вставлены во фразы и произнесены 2
дикторами. Полученные спектральные картины дают возможность проследить
особенности движения основного тона, интенсивности и определить разницу
длительности. В результате было установлено,
что выделенность того или иного слога в анализируемых словах, в основном,
осуществляется благодаря длительности и повышению/понижению интенсивности или
увеличением вокального усилия (повышением голоса).
Использованная литература:
1.
Бредихина В.П.,
Глазман М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. – Алма-ата: 1988. –
136 с.
2.
Зиндер
Л.Р. Общая фонетика: Учеб. пособие. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Высш.
школа, 1979. – 312 с.
3.
Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Фонетика.
Ответственный редактор Э.Р. Тенишев. – Москва: Наука, 1984.
4.
Дмитриев Н.К.
Строй тюркских языков. Москва, 1962.
5.
Орусбаев А.О.
Киргизская акцентуация. – Фрунзе,
1974.
6.
Ахматов Т.К.
Звуковой строй современного киргизского литературного языка. Фрунзе, 1970.
7.
Сравнительно-историческая
грамматика тюркских языков. Фонетика. Ответственный редактор Э.Р. Тенишев. –
Москва: Наука, 1984.
8.
Абуов Ж.
Сингармонические основы восприятия речи (теорeтическое и экспериментально-фонетическое
исследование): Автореф. дисс. ... докт. филол. наук. – Алматы, 1998. – 50 с.
9.
Кеңесбаев
І.К., Мұсабаев Е. Қазіргі қазақ тілі. Лексика.
Фонетика. – Алматы: Қазмемоқупедбас, 1962. – 315 б.