Зель А

Зель А.В.

Северо-Казахстанский государственный университет им. М. Козыбаева

Власть в Средневековье:

два феодальных периода М.Блока.

Вопросы функционирования власти в Средневековье для современной политической науки являются актуальными в связи с малоизученостью данной проблемы. Историки-медиевисты XX века рассматривали только отдельные аспекты проблемы власти в Средневековье, исследования имели эпизодический характер, такой как, «власть-собственность» [1], «королевский двор» [2] «королевская власть» [3] и др.

Большой вклад в изучении проблемы власти в Средневековье принадлежит крупнейшему медиевисту XX столетия, одному из основателей «школы Анналов» М. Блоку. Его позиция в отношении функционирования власти, прослеживается в его труде «Феодальное общество». Особенностью феодального общества по М. Блоку является выделение двух феодальных периодов.

Прежде чем, рассмотреть специфику функционирования власти двух феодальных периодов, обратимся к характеристике феодального общества М. Блока.

Работа М. Блока «Феодальное общество», по словам Сарповой О.В., «носит совершенно не характерное для традиционной историографической науки название, которая предпочитала использовать такие понятия как «феодализм», «феодальный строй», «феодальные порядки»» [4, с.116].

М. Блок развивал традиции многопланового изображения и понимания феодального строя, наметившиеся еще у отдельных представителей позитивистской медиевистики. Он мыслил феодализм как единый общественный строй, определяемый условиями существования данного общества. Социальные признаки этого строя он видел не только в вассальных связях внутри класса феодалов или политической структуре, но и в крестьянско-сеньориальных отношениях, которые, как и вотчинный строй в целом, считал неотъемлемым, органическим элементом феодализма. Решающим фактором, определявшим, в конечном счете, все стороны феодального строя, он, считал систему личных связей всеобщей зависимости и покровительства, в которой видел выражение социально-психологических мотивов и представлений, порожденных примитивностью жизненного уклада, быта и мышления эпохи раннего средневековья.

Ю.Н. Афанасьев отмечает: «Блок не рассматривал феодализм как закономерный этап в историческом развитии человечества, пришедший на смену рабовладельческому строю, как особую экономическую формацию, и в этом его отличие от марксистской концепции феодализма» [5, с. 55]. Феодальное общество складывалось из замкнутых групп, во главе, которых стоял покровитель – патер, а все остальные находились в его зависимости. Главной была зависимость крестьян от своего феодала. Зависимыми были также члены разных орденов, рыцари, вассалы. Зависимость средневекового человека М. Блок тесно связывает с механизмом власти.

Богатство являлось статусной принадлежностью, данностью от Бога. Им могли обладать лишь высшие слои общества. Для остальных стремление к материальным ценностям рассматривалось, как жадность, которая была по церковным нормам смертельным грехом.

В феодальном обществе из категорий нравственности более всего ценилось послушание патеру, от которого человек был в зависимости. Физический труд считался прерогативой низших сословий и был презираем феодалами и другими людьми, которые были наделены богатством и властью.

Марк Блок очень точно описывает основные черты европейского феодализма: «зависимость крестьян – за неимением возможности оплачивать труд деньгами, вознаграждение за службу землей, по существу, и является феодом отношения повиновения и покровительства, связывающие человека с человеком в воинском сословии, являясь вассальными отношениями в наиболее чистом виде, что провоцирует беспорядок, распыление власти» [6, с.434].

Как отмечал М. Блок, «любая власть как внизу, так и наверху была одновременно и сильной, и слабой, в том, что она не могла оказывать воздействие постоянно, – власть то действовала, то не имела возможности действовать, и этот изъян очень мешал государю, когда его амбиции оказывались особенно велики, а сфера деятельности особенно широка» [6, с.401].

Деление эпохи феодализма на два периода М. Блоком основывалось на «экономической революции» [6, с.74-77], дабы охарактеризовать всю глубину происшедшей в этот период трансформации хозяйственной жизни. Однако, хотя М.Блок не ставит цель исследования проблемы власти, изменения механизмов функционирования властных отношений двух феодальных периодов явно присутствуют.

Картина феодального общества, особенно в первый период (IX-X вв.) его существования, как отмечает М. Блок, «будет далека от реальности, если заниматься только правовыми институтами и забыть о живом человеке, живущем в состоянии постоянной и тягостной незащищенности» [6, с.402].

Блок говорит об опасности, грозящей людям Средневековья, которой была война, убийства, злоупотребление силой. Она грозила имуществу, грозила жизни. Причинами, по которым насилие стало характеристикой социальной системы на протяжении целой эпохи, М Блок, видел в несостоятельности государства, вызванной долгой анархией. Она способствовала и поощряла разгул зла, разрушению старых структур власти помогали нашествия, сеявшие повсюду убийства. Для примера Блок приводит одно из пророчеств крушения имперской мечты Каролингов в IX веке монаха из Равенны, - «когда Римская империя франков погибнет, разные короли будут занимать августейший престол, но довериться каждый подданный сможет только мечу» [6, с.403].

Власть в Средневековье – многочисленна, поделена между различными самостоятельными субъектами, и реализация каждым из них своей доли властной компетенции возможна лишь в установленных обычаем пределах.

Главной властью или претендующей быть таковой была королевская или императорская, опирающаяся на идущую из глубокой древности традицию. Ниже располагались новые власти, не обладающие таким древним прошлым: герцоги, владевшие обширными территориями, бароны, владельцы замков.

На протяжении первого периода феодализма было много причин, которые практически свели на нет действенность королевской власти. Но вместе с тем, эта власть обладала мощными ресурсами.

Управлять государством, сидя во дворце, было невозможно. Чтобы держать страну в руках, короли первого феодального периода не вылезали из седла. Им приходилось разъезжать по стране во всех направлениях. В подтверждение этого М. Блок приводит пример: «Так, в течение одного года, отнюдь не исключительного, а именно 1033, император Конрад II проехал из Бургундии к польской границе, оттуда в Шампань и, наконец, вернулся в Лужицу» [6, с.68].

Что касается войска, то обычно королю приходилось обходиться своими малоимущими вассалами, «рыцарями» церквей, над которыми он еще сохранял власть, пехотинцами, которых он набирал в своих собственных деревнях и на землях тех же самых церквей.

Главными источниками силы - впрочем, весьма относительной, - монархии Каролингов в пору ее расцвета были следующие принципы: военная служба, которую требовали от каждого подданного, ведущая роль королевского суда, соподчинение графов, которые были в те времена настоящими чиновниками, сеть живущих в разных местах королевских вассалов, власть над церковью.

Графы или те, кто объединял под своей властью несколько графств, становясь, таким образом, промежуточным звеном между самыми разными цепочками вассалов, никогда не забывали, что свою должность и достоинство получили от короля.

Королевская власть не сопротивлялась росту частной власти феодалов, а даже способствовала этому. Король давал церковным и светским феодалам иммунитетные грамоты, освобождавшие их владения от всякого вмешательства государственных служащих. При этом в руки иммунистов переходила судебно-административная власть над населением и все средства, которые шли раньше в государственную казну.

Иммунитет укреплял право феодальной собственности. На иммунитетной территории вотчинник был единственным господином. Ему принадлежала власть не только над зависимым, но и над свободным населением, проживавшим в пределах его владений. Карл Великий пытался использовать иммунитет как орудие укрепления государственной власти, возлагая на иммунистов ответственность за правосудие, охрану порядка и сбор ополчения. Однако расширение иммунитетных привилегий пошло на пользу только крупным феодалам и явилось одной из предпосылок наступившей политической раздробленности.

Каждое феодальное владение представляло собой не только самодовлеющую хозяйственную единицу, но и обособленное политическое целое. Судебно-административная власть над населением вотчины осуществлялась самим вотчинником с помощью его служащих (министериалов). Специального судебно-административного аппарата не было, его функции выполняли хозяйственные служащие. Так, в королевских поместьях судили и наказывали крепостных и даже свободных людей управляющие этими поместьями. В их распоряжении находились все средства принуждения. Они налагали штрафы, подвергали телесным наказаниям и тюремному заключению, выносили и приводили в исполнение смертные приговоры. Подобная система организации судебно-административной власти как нельзя лучше обеспечивала функционирование вотчинной экономики и осуществление феодальной эксплуатации населения, предполагавшей его внеэкономическое принуждение. Вместе с тем вотчинный аппарат подавлял сопротивление крестьян феодальной эксплуатации.

Лишение крестьян собственности и свободы и обременение их феодальными повинностями приводили к усилению классовой борьбы, которая проявлялась не только в форме пассивного неповиновения и побегов, но и в массовых восстаниях. В капитуляриях Карла Великого и его преемника Людовика Благочестивого имеются сведения о «лиходействах» людей, которые причиняют вред в поместьях, о массовых побегах сервов в заморские страны, о тайных присяжных союзах, направленных против господ. Имели место даже крупные восстания.

Люди верили в наследственное предназначение, не в личность, но в род, который один был способен давать действенных вождей. Логическим следствием подобных представлений было коллективное исполнение властных функций всеми сыновьями покойного короля или раздел между ними королевства. Но иногда наследование власти трактовалось вопреки этим представлениям, королевство воспринималось как вотчина, и тогда на власть имели право претендовать все родственники, подобная практика была характерна для варварского мира.

Марк Блок отмечает, что «в первый период феодализма поражает количество мелких сеньоров, располагающих правом смертной казни; именно эта особенность, наиболее характерная, вероятно, для Франции, но распространенная повсеместно, была решающей для судьбы человеческих сообществ. По всей видимости, ни раздробление графской власти правом наследства, ни прямая узурпация ее не могла привести к подобному результату» [6, с.356]. Многие приметы указывают на перемещение юридических позиций.

Монархи первого феодального периода не только находили естественным, но и поощряли участие епископов в управлении мирскими делами, порой назначая их графами. Зачастую они выступали в качестве сотрудника или наблюдателя при королевском чиновнике, а иногда назначались графами.

М. Блок повествует, что «на протяжении нескольких веков епископ или настоятель главного собора города Турне были одновременно и графами. Граф Фландрский был графом остальной Турени. Но в конечном счете короли стали предпочитать жаловать епископам и всю остальную территорию. Спустя шестьдесят лет граф-епископ города Лангра стал графом и близлежащих земель. Как только возникла такая практика, власть епископам стали передавать сразу, а не поэтапно: архиепископы Реймса никогда не были графами до того, как в 940 году стали графами как Реймса, так и всей области» [6, с.394].

Причины, почему короли придерживались именно такой политики, более чем понятны. Они делали ставку разом и на небесное, и на земное.

Было довольно сложно, по словам Марка Блока, «определить разницу и четко отделить владения церкви, наделенной графской властью, и владения церкви, которая этой властью не обладала, но имела достаточное количество сеньорий, защищенных иммунитетом, вассалов и вилланов для того, чтобы представлять собой мощную местную власть» [6, с. 395-396].

Владения церкви, неотчуждаемые и избавленные по самой своей сути от опасности раздела, были самыми стабильными в подвижном и подверженном постоянным переделам феодальном мире. Именно поэтому для крупных властей церковь была самым драгоценным инструментом, позволявшим им по-новому группировать свои силы.

Наблюдая трагические перипетии борьбы за власть, М.Блок отмечает, что «во Франции на протяжении весьма долгого времени идея законной власти была в почете» [6, с.379]. Об этом свидетельствуют события, связанные с последними королями-Каролингами, которые вообще не сумели сохранить в личной власти достаточно земель и церквей. Их раздача обеспечила бы им переходящую по наследству поддержку вассалов, чью преданность можно было бы подкреплять новыми дарами. «В этом смысле торжество Капстингов было победой новой власти - победой территориального князя, сеньора множества феодов, которые он широко раздавал, над традиционным могуществом королей, ничем больше не подкрепленным» [6, с.379-380].

М. Блок отмечает, что «к середине XI в. наблюдается ряд весьма глубоких и всеобщих изменений, которые, несомненно, вызвало или сделало возможными прекращение последних нашествий; но в той мере, в какой эти изменения были его результатом, они проявились с запозданием в несколько поколений. Разумеется, то был не разрыв, а смена направления, которая, несмотря на неизбежную разновременность, в зависимости от страны и рассматриваемого феномена, охватила одну за другой почти все кривые социальной жизни» [6, с.65].

На протяжении второго периода феодальной эпохи (XI-XIII вв.) власть, которая была так распылена, начинает понемногу концентрироваться, но не путем возникновения новых институтов, а путем возникновения у старых институтов совершенно новых возможностей управления.

Прекращение набегов, с одной стороны, освободило королевскую и герцогскую власть от долга, который истощал их силы, а с другой, способствовало росту населения, которое заселило и распахало многие залежи и пустоши. Заселенные земли способствовали порядку, а увеличение рабочих рук обновлению городов, развитию ремесел и торговли. Увеличилось и количество денег. Благодаря расширению денежного обмена вновь стали поступать налоги. С поступлением налогов стало возможно содержать оплачиваемых чиновников, а не пользоваться давно уже неэффективными услугами тех, кому должности доставались по наследственному договору. Природа королевской власти была особенной по сравнению с другими, поэтому у короля было больше возможностей повышать налоги, особенно с церквей и городов. Стало возможно содержать армию.

Второй феодальный период во многих отношениях ознаменовался не столько исчезновением прежних условий, сколько их смягчением. Это относится и к роли расстояния, и к системе обмена. Марк Блок подчеркивает, что «короли, крупные бароны и сеньоры вновь могли благодаря сбору налогов взяться за накопление больших сокровищ, что наемный труд – порой в негибких юридических формах, подсказанных стариной, - постепенно опять занял среди других способов вознаграждения услуг преобладающее место» [6, с.77].

Таким образом, государство вновь стало располагать тем, что дает неоспоримое превосходство - богатством, которое было неизмеримо больше всего, чем владели отдельные фамилии, или даже несколько фамилий вместе.

Королевская власть настолько окрепла, что короли начали издавать общегосударственные законы, имевшие силу на всей территории Франции, в том числе и во владениях, не присоединенных к королевскому домену. Такими законами являлись постановления короля о суде, о монете и по другим общегосударственным делам.

Важное значение имело укрепление аппарата власти в королевском домене. Был установлен строгий контроль за деятельностью всех служащих провинциальной администрации. Обычай, привычка и умение писать позволили государям завести у себя канцелярии и административные архивы, благодаря которым власть обеспечивает себе долгую жизнь. Их появление служит своеобразным сигналом: зарождается новая власть – новая или, вернее, существовавшая только в больших церквях или при папском дворе, и начавшая распространяться – имя ей бюрократия.

М. Блок отмечает, что «у короля, так же как у могущественного барона, было три обязанности: он должен был способствовать духовному спасению своего народа, покровительствуя благочестивым учреждениям и истинной вере; защищать свой народ от внешнего врага (к этой опекунской деятельности присоединялась и завоевательная, возникающая то, как вопрос чести, то, как стремление к власти), и заботиться о мире и справедливости внутри своей страны» [6, с.400].

В установлении и укреплении новых властей с разными именами и в разных местах была одна общая черта: главную роль в формировании новой власти играли замки.

В замке вершилось правосудие, от замка исходили приказы и распоряжения, которые воспринимались как проявление власти.

Поскольку опорой королевской власти во Франции была обычно небольшая группа людей, которой управлял непосредственно сам король, то в момент, когда обстоятельства потребовали перегруппировки сил, французские короли, приспосабливаясь к новым социальным условиям, сумели выгодно использовать этих людей с помощью старинных идей и представлений.

Графы, законные наследники франкских чиновников, и магнаты, скопившие в своих руках множество сеньорий и всевозможных прав, благодаря своей ловкости или удачливости, постепенно сравнялись по своим возможностям. Разница между ними зачастую сводилась к отсутствию у последних титула и имени, что тоже было делом поправимым. Идея государственной власти стиралась, уступая место наличию власти фактической.

Но понятие государственной власти сохранялось, оно воспринималось как доминирующее над множеством мелких властей, но при этом государство было крайне ослаблено и не могло исполнять своих функций, в частности, функций защиты. При этом нельзя сказать, что феодальное общество резко отличалось от общества, построенного на родственных связях, или от общества, управляемого государством. Оно было сформировано именно такими обществами, и, естественно, сохраняло на себе их отпечаток. Отношения личной зависимости, характерные для него, были чем-то вроде искусственных родственных уз, и дружины на первоначальном этапе были подобием родственных кланов; власть мелких господ, которые появились во множестве, по большей части представляла собой подобие королевской власти.

Воспрепятствовать дроблению власти среди мелких господ стремились две мощные, общие для всей Европы силы (королевская власть и власть церкви), обе они были на тот момент не слишком действенными, но у обеих было большое будущее.

Таким образом, следует отметить, что спецификой функционирования власти двух феодальных периодов, выделенных М. Блоком в своем произведении «Феодальное общество» является принципиальное отсутствие монополии на власть.

В первый период формирования феодализма эволюция шла более или менее в одном направлении – в направлении расширения владений и прав сеньора. Слияние разных типов аренды, приобретение сеньорами новых возможностей и рост их власти, переход аллодов под руку сильных и могущественных – подобные явления происходили почти повсеместно. Повсюду, где отношения земельной зависимости поначалу были размытыми и отличались относительной свободой, они становились жестче, определеннее, и в результате возникали настоящие сеньории.

Однако, среди изобилия всяческих властей, королевская власть представляла собой, не только высшую, но и особую по своей природе. Все остальные феодальные власти представляют собой постепенно накапливаемый набор прав, права эти переплетаются между собой, и изобразить на карте пространство, на котором они действуют, практически невозможно. Зато каждое королевство существует во вполне определенных границах.

Итак, со второй половины XI в. на смену периоду чрезвычайно подвижному приходит период скрытого, глубинного вызревания, когда общество стремится организовать человеческие отношения более строго, установить более четкие границы между классами, устранить многие из местных особенностей и, наконец, допускать только постепенные преобразования. Прекращение набегов способствовало усилению королевской власти.

Власть, которая была так распылена в первом периоде, начинает концентрироваться в руках короля. Королевская власть воспринималось как доминирующее над множеством мелких властей, но при этом государство было крайне ослаблено и не могло исполнять своих функций.

Обилие контрастов не слишком положительно сказалось на национальном развитии Франции. Похоже, что королевская власть во Франции, связанная поначалу с графствами, с замками и правом на церковь, даже преобразовав все это в государство, продолжала сохранять отпечаток феодализма. Соединение богатства – чаще всего земельного – с властью было одной из самых характерных черт феодального общества.

Литература

1. Гуревич А.Я. Земельная собственность в дофеодальном и раннефеодальном обществах. // ВИ. 1968. №4.

2. Шишкин В.В. Эволюция французского королевского двора в конце XVI – первой трети XVII в. // Средние века. Вып.59. М., 1997.

3. Хачатурян Н.А. Современная историография о проблеме королевской власти в средневековом обществе // Средние века. Вып.58. М., 1995.

4. Сарпова О. В. Философия исторического познания в трудах школы «Анналов» (Франция, 1929-1994). Диссертация на соискание ученой степени канд. филос. наук. Екатеренбург, 2004.

5. Афанасьев Ю.Н. Историзм против эклектики: Французская историческая школа «Анналов» в современной буржуазной историографии. М.: Мысль, 1980.

6. Блок М. Феодальное общество. – Пер. с фр. М.Ю.Кожевниковой. – М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. – 504 с.