Муцалов Ш.Ш.,
к. ю. н., Ч
Социо-нормативная
культура чеченцев: НОРМы ОБЫЧНОГО
ПРАВА
В современный период идея исследования
социо-нормативной культуры этносов приобретает особую актуальность. Сравнительно-исторический
анализ обычного права чеченцев открывает широкие возможности для разработки
общей этноюридической проблематики. Под нормой
обычного права чеченцев понимается общеобязательное формально-определенное
правило поведения, установленное и обеспеченное обществом в течении длительного
периода времени, передаваемое из поколения в поколение в устной форме и
направленной на регулирование общественных отношений. В общей теории государства и
права структура правовой нормы представляет собой ее внутреннее строение,
наличие в ней взаимосвязанных между собой составных частей. Структура
юридической нормы – это упорядоченное единство необходимых элементов,
обеспечивающих ее функциональную самостоятельность[1].
Данная структура показывает, из каких частей состоит норма и как они
взаимодополняют друг друга. Взятые в системе, эти части характеризуют
юридическую норму как автономное, в определенной мере самодостаточное правовое
явление. Это в полной мере относится и нормам обычного права традиционного
чеченского общества.
Целью настоящей статьи является характеристика
структуры норм обычного права чеченских обществ. Эта тема весьма актуальна в
виду того, что до настоящего времени еще не было подготовлено комплексного исследования,
посвященного данной проблеме, несмотря на то, что некоторые особенности
правовой культуры чеченцев исследовались в работах ряда авторов разных
поколений[2].
В настоящей статье предпринята попытка провести юридический анализ подобных
структур и выявить некоторые особенности правогенеза у чеченцев.
Исследовать структуру норм обычного права,
функционировавших в традиционном
чеченском обществе до его включения в состав Российской империи, можно лишь на
основании изучения записей адатов, составленных в 40-е гг. XIX в.
русскими чиновниками. В этот период записывались в основном обычаи осетин, чеченцев,
кабардинцев, кумыков и других народов с целью составления общего свода
адатского права народов Кавказа. Запись обычаев велась под руководством местных
военных начальников. Например, генерал Бибиков выработал единообразную
программу, по которой предполагалось приступить к изучению и собиранию адатов.
Запись производилась членами местных судов и штабными офицерами, которые должны
были опрашивать стариков-горцев и записывать свои собственные наблюдения[3].
В этой связи настоящее исследование
основано на материалах, опубликованных Ф.И. Леонтовичем под общим названием «Адаты
чеченцев» основные памятниками обычного права изучаемого народа, в числе
которых «Описание гражданского быта чеченцев с объяснением адатного их права и
нового управления, введенного Шамилем» (1843), «Сведения о программе об адате
или суде у чеченцев» (1843), «Сведения об адате или суде по обычаям кавказских
горцев Владикавказского округа (чеченских обществ – джерах, кистин, галгаев,
цоров, ингуш и карабулаков)» (1844) и др.[4]
Для общего обозначения норм обычного права
у большинства кавказских горцев использовался термин «адат». Этот термин применялся для обозначения
всех обычаев, правил и норм поведения, являясь обобщающим понятием и выступая
регулятором общественных отношений в жизни народов Кавказа, а также Средней
Азии и Казахстана. В работах ученых XIX века
встречаются весьма категоричные, не вызывающие никаких разночтений, толкования
изучаемой категории. Так, например, А.В. Комаров в «Примечаниях и объяснениях
некоторых слов, встречающихся в статье об адатах» дает следующее определение:
«Адат – слово арабское, значит обычай».[5]
Анализ широкой источниковой базы показывает, что основной источник обычного
права чеченцев носил территориально-персональный характер. Ф.И. Леонтович по
этому поводу писал, что «в своих основаниях все эти адаты в настоящее время
имеют много общих черт, тем не менее, каждая община доселе держится своих
домашних обычаев и потому можно сказать, что нигде не развился такой
партикуляризм обычного права, как у Кавказских горцев».[6]
Автор утверждает, что не только каждое племя, но и каждая община, аул, чуть ли
не каждый дом или семья живут по своим «домашним обрядам». Персональность
обрядов подтверждается самим содержанием обычно-правовых норм, которые четко и
совершенно определенно регламентируют правовое положение, права и обязанности и
многие другие стороны жизнедеятельности представителей отдельных слоев и
прослоек традиционного чеченского общества.
Любая правовая
норма, будь то норма обычного права или норма государственного права, выступает
в виде специфической микросистемы, состоящей из таких взаимосвязанных,
взаимоупорядоченных элементов, как гипотеза, диспозиция и санкция[7].
Эти элементы присутствуют и в нормах обычного права большинства народов мира.
Нами установлено, что и структуру нормы обычного права чеченцев составляют
общие для всех государственных норм – гипотеза, диспозиция, санкция.
В данном случае,
под гипотезой понимается элемент нормы права, указывающий на условия ее
действия, применения (время, место, субъектный состав и т.п.), которые
определяются путем закрепления юридических фактов[8].
В отличие от норм государственного права,
в которых каждый из структурных элементов имеет свои разновидности (например,
гипотеза по своему характеру бывает простой, сложной или альтернативной), нормы
обычного права чеченцев по этим критериям дифференцировать практически невозможно.
Анализируя широкий круг источников, имеющихся в нашем распоряжении, можно
заметить, что гипотеза всегда в них простая, т.к. содержит одно обстоятельство,
обозначенное в норме.
Под диспозицией
(юридическое расположение сторон) подразумевается элемент нормы права,
определяющий модель поведения субъектов с помощью установления прав и
обязанностей, возникающих при наличии указанных в гипотезе юридических фактов. По способу изложения диспозиция всегда бывает прямой,
т.к. не дает возможности участникам правоотношения варьировать свое поведение в
пределах установленных нормой (как это имеет место в альтернативной диспозиции),
и не содержит правило поведения в самой общей форме, отсылая субъекта
реализации к другим правовым нормам (бланкетная)[9].
Санкция –
элемент нормы права, предусматривающий определение последствия для субъекта,
реализующего диспозицию. Они могут быть как негативными, неблагоприятными –
меры наказания, так и позитивными – меры поощрения[10].
В санкциях как элементах правовых норм чеченцев предусматривалась строгая
ответственность как уголовного, так и гражданско-правового характера. Так,
например, обычное право чеченцев предусматривало серьезную ответственность
сторон при заключении договора купли-продажи. Согласно чеченскому устному
договору продавец отвечал за проданную им вещь покупателю. При продаже вещи
продавец нес ответственность за сокрытие той или иной информации о проданной
вещи, о которой покупатель не мог знать на момент заключения договора
купли-продажи. В случае обнаружения серьезных обстоятельств, скрытых продавцом
от покупателя, первый был обязан полностью вернуть полученные деньги за проданную
покупателю вещь[11].
В качестве примера,
рассмотрим структуру нормы обычного права чеченцев, содержащуюся в п. 27
сборника «Адаты чеченцев», которая регламентирует порядок урегулирования
кровной вражды. В ней устанавливается, что «в случае, если бы и после того тот,
что согласился простить за деньги, убил бы потом откупившегося, то родственники
могут заставить первого возвратить деньги или иметь на него канлы»[12].
Таким образом, гипотезой этой нормы является условие, т.е. согласие
родственников убитого получить «плату за кровь» и прекратить кровную месть.
Элементом этой нормы обычного права чеченцев, определяющей модель поведения
(диспозиция) в случае наступления условия (гипотезы), является факт совершения
ответного убийства после компенсации «за кровь». Санкция в виде определения
дальнейший неблагоприятных последствий для нарушавшей условия договора стороны
отражена в заключительной части анализируемой нормы и выражена следующим образом:
«родственники могут заставить первого возвратить деньги или иметь на него канлы».
Кроме того, санкции в нормах обычного
права чеченцев зачастую бывают абсолютно определенными (т.к. точно указывают
размер наказания), но иногда можно встретить и альтернативные. Особый вид санкции в
структуре норм обычного права чеченцев встречался в области урегулирования
кровной мести. Лица, состоящие в кровной вражде, именовались «чирхой»[13].
Напомним, что согласно чеченских адатов кровная месть наступала не только за
совершение убийств, но и за нанесение ран и телесных повреждений,
изнасилование, увод чужих жен и невест. Иногда, конфликты могли возникать из-за
необдуманных высказываний.
Четко
прослеживается и структура сложносоставной нормы обычного права. Так, в одной
из статей сборника «Адатов чеченцев» указывается, что «если ссора произойдет с
народом галгаевского общества и друг другу нанесут тяжелую рану, тогда
раненному платят 60 штук рогатого скота; если же рана будет незначительна,
тогда платят 12 штук скота»[14].
Норма регулирует два вида правоотношений. Для каждого из них устанавливается
общая гипотеза – «ссора с представителями галгаевского общества». В отличие от гиотизы,
диспозиция этой нормы регламентирует несколько вариантов развития правовых
отношений. Это – нанесение «тяжелой» раны и нанесение «незначительной» раны. В
виду чего, в данном случае предусматриваются две санкции. В первом случае «раненному
платят 60 штук рогатого скота», во втором – «платят 12 штук скота»[15].
Несмотря на то, что нормы обычного права
чеченцев и нормы государственного права в целом состоят из одних и тех же структурных
элементов, между ними имеется ряд существенных отличий:
– во-первых, они различаются по способам
их установления, формирования. Государственные нормы создаются либо формируются
самим государством (либо с его согласия общественными организациями),
государством же изменяются, дополняются и отменяются. Тогда как нормы обычного
права формировались иначе. Это видно из самого определения основного источника
обычного права – правового обычая. Обычаи представляют собой устойчивые, исторически
сложившиеся правила поведения, поддерживаемые обществом в силу привычки,
многократного повторения. Однако при исследовании
поставленной проблемы следует обратить внимание и на некоторые особенности правотворческой
практики в традиционном чеченском обществе. Институт адатского суда известен
чеченскому обществу с момента его зарождения[16].
При этом в разные времена функционировал высший судебный орган под названием «Мехк-кхел» (дословно переводится как
«Совет страны» или «Суд страны»)[17].
Правом заседать в «Мехк-кхел» обладали почетные старейшины (къаной) во главе с председателем суда (тхьамда). Кроме них, в суде заседали
духовенство и представители привилегированных сословий. Для
этого избирался человек, который максимально хорошо знал чеченские адаты. Умение
толковать адаты было важным критерием для выбора судьи. Иногда в целях восполнения пробелов права члены
«Мехк-кхел» принимали на себя некоторые правотворческие функции.
Правотворчество заключалось в том, что старейшины на основе личных знаний
законов и особенностей функционирования общества вырабатывали новые правила для
регулирования ранее не встречавшихся в правоприменительной практике случаев. Впоследствии
эти правила применялись для решения похожих споров и в результате многократного
применения становились нормами обычного права чеченцев. Постановления суда
считались обязательными для исполнения. Любое несоблюдение принятых
постановлений и неповиновение суду жестоко наказывалось[18].
У. Лаудаев отмечал, что вайнахские старейшины установили в Мехк-кхеле
порядок землевладения и землепользования, решали вопросы внутренней и внешней
торговли (установление единиц измерения, цена на скот и прочее), принимали
соответствующие решения по спорным вопросам, разбирали вопросы войны и мира,
собирали материальные средства и определяли возможные обложения и повинности
для общественных нужд[19];
– во-вторых, в отличие от норм государственного права в нормах обычного права нет
четкого различия между правами и обязанностями субъектов правоотношений. Т.е.
при слабо выраженной диспозиции особый упор делается на конкретизацию санкции.
Иногда наоборот – в случаях подробной регламентации порядка и формы различных
общественных отношений, за пределами нормы оставалось установление
неблагоприятных последствий (санкция) для правонарушителей.
– в-третьих,
государственное и обычное право различаются по методам их обеспечения. Если
право создается государством, то оно им и обеспечивается, охраняется,
защищается. За правом стоит аппарат принуждения, который следит за соблюдением
правовых норм и наказывает тех, кто их нарушает, потому что норма права – это
властное требование, веление, предписание, обращенное ко всем членам общества и
подкрепляемое в их же интересах возможностью принудить, заставить[20].
В традиционном чеченском обществе соблюдение нормативных установок поддерживалось
в основном функционированием традиционных институтов общественной саморегуляции
(кровная месть, «плата за кровь», гостеприимство, калым и т.п.).
– в-четвертых, нормы
государственного и обычного права различаются по форме их выражения, фиксации.
Если правовые нормы закрепляются в специальных юридических актах государства
(законах, указах, постановлениях), группируются по отраслям и институтам,
систематизируются (сводятся) для удобства пользования в соответствующие
кодексы, сборники, уставы, составляющие в целом обширное и разветвленное
законодательство[21]. Тогда как,
при исследовании памятников права
чеченцев на первый план выходят проблемы фиксации и ретрансляции правовых
обычаев, характерные для всех младописьменных народов. Здесь следует отметить,
что большая часть памятников обычного права чеченцев, появившихся во второй
четверти XIX в., была зафиксирована на
русском языке (официальном делопроизводственном языке имперских чиновников). Кроме
того, необходимо также учитывать, что попытки систематизировать
горские адаты предпринимались многими исследователями, но под влиянием ряда обстоятельств,
выработать единый кодекс адатов не удалось никому[22].
Необходимо
отметить, что во второй четверти XIX в. российская администрация
на Северном Кавказе предпринимала значительные усилия по систематизации адатов
и сведению их в сборники. Ф.И. Леонтович отмечал, что уже спустя 20 лет после
этого (т.е. в конце 60-х годов XIX в.) в горских обществах уже были изданы сборники
адатов, по которым «разбирали дела в народных судах, прочитывали из них подходящие
к делам адаты»[23].
– в-пятых, эти
институты различаются по времени появления. Правовой обычай во временном
измерении появился намного раньше, чем норма государственного права. В теории
государства и права есть версии, что обычное право становился таковым только
после его санкционирования государством. Однако здесь встает проблема деления
обычного права на доколониальное обычное право (common law) и колониальное
обычное право (customary law). Следует отметить, что разработка этой проблемы
может быть предметом специального исследования.
В целом нормы обычного права, функционировавшие в традиционном
чеченском обществе, и нормы государственного права регламентировали разные
уровни социальных отношений. Несмотря на то, что в упрощенном понимании они
имеют схожую структуру (гипотеза, диспозиция, санкция), по времени появления
нормы обычного права предшествовали нормам государственного права. Все это
создавало благоприятную основу для функционирования чеченских адатов в рамках
российской юридической системы после включения чеченских обществ в
административно-политическое и правовое пространство Российской империи.
Примечания:
[1] Теория государства и права:
Учебник для вузов / Н.И. Матузов, А.В. Малько. Саратов, 1999. С. 143.
[2] Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия о
Кавказе. М., 1823; Берже А.П. Чечня и Чеченцы. Тифлис,
1859; Ахриев Ч.Э. Ингуши (их предания, верования
и поверия) // Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1875; Лаудаев У. Чеченское племя // ССКГ. Тифлис, 1878. Вып. 6. С. 39, 244; Попов И. Ичкеринцы // ССТО. Владикавказ,
1878. Вып. 1. С. 262–263; Семенов Н.
Туземцы Северо-Восточного Кавказа. Чеченцы. СПб., 1895. С. 97–98; Воронцов С.Т. Окружные словесные суды в
Терской области. Тифлис, 1896; Далгат Б.К. Родовой быт чеченцев к ингушей в прошлом. – НИНИИ,
т. IV, 1934, Саидов И.М. Мехк-кхел в прошлом //
КЭС. Тбилиси, 1968. Ч. 2. С. 200; Гантемирова
Ф.А. Общественно-политический строй и обычное право
чеченцев и ингушей (XVIII–XIX в.). М., 1972; Гантемирова Ф.А. Адаты чеченцев и ингушей // Вестник Московского
университета. Сер. 12: Право. 1972. № 4; Туганова Р.Р. Правовое регулирование спорных
вопросов в Чечне. М., 1979; Кокурхаев
К.А. Общественно-политический строй и право чеченцев и ингушей (вторая
половина XIX – начало XX в.). Дис. к. ю. н. Ростов-на-Дону, 1983; Садаев Г.М. Особенности адатского суда
вайнахского общества // Грозный, 1996; Даудов
С.Р. Адат и шариат. Грозный, 1997; Ахмадов Ш.Б. Чечня и Ингушетия в ХVIII – начале ХIХ века. Грозный, 2002; Сайдумов Д.Х. Обычное право чеченцев. Автореферат дис. к. ю. н. Махачкала, 2006; Сайдумов Д.Х. Суд и судопроизводство по
обычному праву чеченцев // Вестник Самарского Государственного университета.
2008. № 5/2 (64). С. 263–272; Арсанукаева
М.С. Обычное право чеченцев и ингушей (XIX – начало XX в.).
Дис. к.и.н. Москва, 2009; Арсанукаева
М.С. Правовая культура чеченцев и
ингушей (XIX - начало XX века): Монография. Москва, 2009; Арсанукаева М.С. Религиозный фактор государственно-правовой политики Российской империи
в Чечне и Ингушетии (XIX – начало XX вв.). М.: Дашков и Кº, 2010.
[3] Ладыженский А.М. Общественно-политический строй и адаты Кабарды и
ее вассалов до XIX в. // Архив КБИГИ, ф. 10, оп. 5, ед. хр. 5.
[4] Памятники обычного права народов
Кавказа. Махачкала, 2007. С. 87-99; Шапсугов Д.Ю., Свечникова Л.Г., Исмаилов М.А. Обычное право, мусульманское
право и акты российского государства на Северном Кавказе (вторая половина XVIII –
первая треть XIX в.): Хрестоматия. Ростов-на-Дону, 2008.
[5] Комаров А. В. Адаты и
судопроизводство по ним// сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1868.
гл. II, С. 10
[6] Леонтович Ф. И. Адаты… С.
24
[7] Теория государства и права:
Учебник для вузов / Н.И. Матузов, А.В. Малько. Саратов, 1999. С. 142.
[8] Теория государства и права:
Учебник для вузов / Н.И. Матузов, А.В. Малько. Саратов, 1999. С. 143.
[9] Теория государства и права:
Учебник для вузов / Н.И. Матузов, А.В. Малько. Саратов, 1999. С. 144.
[10] Теория государства и права:
Учебник для вузов / Н.И. Матузов, А.В. Малько. Саратов, 1999. С. 144.
[11] Сайдумов Д.Х. Классификация
обычного права и судопроизводство чеченцев // Электронный ресурс: http://constitutions.ru/archives/3960;
то же: Электронный ресурс http://kavkaznasledie.ru/archives/1471/4
[12] Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву
Восточного и Северного Кавказа. Вып. 1. Одесса, 1882.
[13] Сайдумов Д.Х. Классификация
обычного права и судопроизводство чеченцев // Электронный ресурс: http://constitutions.ru/archives/3960;
то же: Электронный ресурс http://kavkaznasledie.ru/archives/1471/4;
Арсанукаева М.С. Кровная месть по адатам чеченцев и ингушей
(XIX–начало XX века) // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской
Федерации. Научно-практический журнал. – М., 2009, № 1 (9). – С. 46–51; Арсанукаева М.С. Преступление и
наказание в обычном праве чеченцев и ингушей во второй половине XIX – начале XX
вв. // История государства и права. – М.: Юрист, 2002, – № 5. – С. 4–9.
[14] Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву
Восточного и Северного Кавказа. Вып. 1. Одесса, 1882.
[15] Там же.
[16] Сайдумов Д.Х. Суд и судопроизводство по обычному праву чеченцев //
Вестник Самарского Государственного университета. 2008. № 5/2 (64). С. 263–272.
[17] Там же.
[18] Центральный государственный
архив Республики Дагестан (далее. – ЦГА РД), ф. 1406, д. 294, лл. 4–8.
[19] Лаудаев У. Чеченское племя // ССКГ. Тифлис, 1878. Вып. 6. С. 39,
244;
[20] Цит. по: Теория государства
и права: Учебник для вузов / Н.И. Матузов, А.В. Малько. Саратов, 1999. С. 113.
[21] Цит. по: Теория государства
и права: Учебник для вузов / Н.И. Матузов, А.В. Малько. Саратов, 1999. С. 113.
[22] Сайдумов Д.Х. Обычное право чеченцев. Автореферат дис. к. ю. н.
Махачкала, 2006. С. 12.
[23] Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву
Восточного и Северного Кавказа. Вып. 1. Одесса, 1882.