Кравцова Людмила Николаевна, к.ю.н., доцент
кафедры гражданского права
Южного Федерального университета
Г. Ростов-на-Дону
К вопросу о гражданской правосубъектности
Аннотация: статья посвящена исследованию понятия правосубъектности и определению содержания гражданской правосубъектности. По ходу изложения автор исследует различные позиции ученых-цивилистов и высказывает свои соображения.
Ключевые слова: правосубъектность, правоспособность, субъективные права, абсолютные правоотношения, дееспособность, динамика правосубъектности, юридические лица, физические лица.
Правосубъектность обычно понимают как возможность стать участником правоотношения. И подобное представление неизбежно отражает грамматическое толкование слова «правосубъектность». Однако, оно не раскрывает сущности данного явления, которое в науке права понимается различно и отсюда обнаруживаются различные подходы и суждения при единодушном признании правового характера этой сущности. Обратимся к трем основным позициям, высказанным десятилетия назад, еще в советский период.
Ряд авторов издавна отождествляли правосубъектность с правовым статусом лица, дающим возможность быть участником не только конкретного правоотношения, но и носителем прав, обозначенных в законе[1]. Речь идет о правах, которые носят общий характер и являются абсолютными. Таковы, прежде всего, конституционные права, реализуемые в конкретных правоотношениях. Конституционные права, закрепленные в Гл. II Конституции РФ, принадлежат каждому человеку и им корреспондирует обязанность государства, также субъективная конкретная. Другое дело, что одна группа этих прав вытекает непосредственно из Основного закона, а другая требует нормирования дополнительно иными актами (гражданским, трудовым, пенсионным и прочим законодательством).
Другая позиция относит правосубъектность к особой разновидности правоотношения, полагая, что этим подчеркивается ее функциональное значение, а также ее место и роль в системе механизма правового регулирования «Наделение субъекта определенными правами неизбежно порождает у другого лица соответствующие обязанности, то-есть само обладание правами и обязанностями есть отношение…Таким образом, правосубъектность – юридическая связь известных, определенных субъектов»[2]. С точки зрения автора приведенного суждения выходит, что правосубъектность – относительное правоотношение и, следовательно, абсолютные правоотношения с ней не связаны, ведь обязанные лица здесь неизвестны, их неопределенное множество. Но не станем придираться и проанализируем эту точку зрения на правосубъектность как правоотношение. Особенность правосубъектности в системе правоотношений сторонники рассматриваемой точки зрения обнаруживают в том, что в ней одной из сторон всегда выступает государство. Отношения правосубъектности характеризуются «охраной, защитой, гарантированием, взаимной ответственностью, существующей между государством и гражданином»[3]. Эта мысль, имея в виду социалистический строй, очевидно, созвучна с положением о правах, образующих правовой статус лица, которое мы рассмотрели выше.
Но исследуемая позиция относит к особенности правоотношения – правосубъектности еще и условия возникновения его: здесь налицо сложный фактический состав, где необходимым компонентом, предшествующим конкретным юридическим фактам, выступают юридические условия. Они имеют универсальное действие и длящийся характер. В совокупности с иными юридическими фактами они порождают, изменяют и прекращают субъективные права и обязанности.[4] При этом, предшествующие юридические условия могут быть общими, отраслевыми и имеющими место в разных сферах, группах отношений, определяемых нормами института (институтов) одной или нескольких отраслей права.[5] По-видимому, в этой связи можно было говорить об общей, отраслевой и специальной правосубъектности.
Длящийся характер юридических условий, предопределяющих остальные юридические факты, неизбежно влияет на отношения правосубъектности, придавая им относительно непрерывный и длящийся характер, что предполагает неоднократную реализацию субъективных прав и обязанностей в рамках отношений правосубъектности, и в то же время здесь прослеживается независимость отношений правосубъектности от непосредственного поведения их участников.[6] Очевидно, что здесь также, как и при анализе первого подхода к правосубъектности, мы замечаем существование прав, провозглашенных Основным законом, реализация которых реальна лишь при наличии отраслевого законодательства.
Следует говорить о системности правосубъектности. Ведь она присуща субъектам правоотношений, а все общественные отношения, в том числе и правовые, существуют в рамках единой устойчивой системы. Вместе с тем устойчивость относительна, поскольку и общество, и его элементы развиваются, изменяются и, следовательно, правосубъектность также не может оставаться неизменной, - она динамична. Это зависит от разных периодов, условий и потребностей участников общественных отношений.[7] Именно поэтому благодаря правосубъектности, которая может носить общий, отраслевой и даже специальный характер, субъект права становится участником разных правоотношений. И каждая отрасль права применительно к правосубъектности выдвигает свои требования. Так, конституционное право дает возможность каждому человеку стать участником любого правоотношения по реализации его прав, провозглашенных Конституцией. Более того, - уже с момента признания значительной части этих прав человек становится участником правоотношений в качестве управомоченного лица по отношению к государству. По сути, признавая естественные права, государство признает существование общей правосубъектности. Но эта же отрасль в отношении, например, депутатов Государственной Думы допускает лишь специальную правоспособность, ограничивая его общечеловеческие правовые возможности: известно, что депутат не вправе быть участником правовых отношений, предполагающих предпринимательскую деятельность данного лица. Отраслевые правоотношения ввиду их специфики, очевидно, не могут принимать правосубъектность, не различая субъектов, иными словами каждая отрасль права, допуская лицо к участию в конкретном правоотношении, проверяет наличие у него необходимой правосубъектности. Таким образом, правосубъектность – это такое свойство субъекта права, которым он должен обладать для того, чтобы стать участником конкретного отношения, являющегося предметом определенной отрасли права. Такова третья позиция относительно понятия правосубъектности и мы считаем ее наиболее верной.
Теперь предстоит решить вопрос о содержании правосубъектности, о том, что составляет ее суть. На этот счет в юридической литературе нет единого мнения. Так, авторы, считающие ее отношением особого рода, естественно, в качестве содержания называют субъективные права и обязанности.[8] Конечно, правосубъектность, предполагая возможность участия в конкретном правоотношении предполагает также и приобретение участниками этого отношения субъективных прав и обязанностей. Но они образуют содержание именно конкретного правоотношения, а не правосубъектности – отношения, где невозможно выделить управомоченного и обязанного.
Наиболее распространены три позиции, в соответствии с которыми: одни ученые отождествляют правосубъектность с правоспособностью, то есть полагают, что содержание правоспособности состоит в возможности обладания субъективными правами и наделения лица обязанностями. Другие считают содержанием правосубъектности совокупность правоспособности о дееспособности. Третьи полагают, что содержание правосубъектности различно в зависимости от специфики отрасли права, – для некоторых отраслей она равнозначна правоспособности, а в иных более объемна по содержанию, требуя еще и дееспособности.
С.Н. Братусь - самый яркий представитель первой позиции, анализ которой требует исследования понятия правоспособности.
Сам термин «правоспособность» дает основание полагать, будто она свидетельствует о способности к обладанию правами. Но, если она неразрывна от правосубъектности – способности быть участником правоотношения, то должна существовать также и способность нести обязанности. Как известно, в правоотношении управомоченному лицу корреспондирует обязанность другой стороны, - субъективное право немыслимо вне правоотношения, содержанием которого являются субъективные права и обязанности его участников.
Итак, специального термина, который выражал бы «обязанноспособность» не существует и понятие правоспособности относится также и к способности нести обязанности. Именно так определяет ее Закон, говоря о гражданах: «способность иметь гражданские права и обязанности (правоспособность)…» - ст. 17 ГК РФ. То же самое можно сказать и о других субъектах.
А если лицо имеет подобную способность, то оно, несомненно, по мнению С.Н. Братуся является участником правоотношения, если тому способствуют определенные юридические факты. Отсюда и его вывод о том, что правосубъектность и правоспособность – однозначные понятия. И это подтверждается во многих случаях.
Но не во всех. Так, граждане, все в равной мере обладающие правоспособностью, - а значит, в равной мере могущие приобрести права и обязанности, порой не могут быть участниками правоотношений, поскольку важным свойством любого правоотношения, а гражданского в особенности, является его волевой характер. И если субъект не обладает с точки зрения права достаточной волей для участия в гражданском обороте, а его законный представитель не вправе от его имени участвовать в данном правоотношении (например, составлять завещание, быть представителем его на стороне поверенного и пр.), - то правоспособный не сможет стать участником правоотношения, будучи неправосубъектным. Все это относится к относительным правоотношениям. А в абсолютных наблюдается иная картина: здесь носитель права совпадает с участником правоотношения.
Очевидно, что при равенстве правоспособности граждане могут иметь не равную правосубъектность.
Теперь обратимся к юридическим лицам. В отношении из правоспособности равнозначный подход, поскольку и универсальную, и специальную правоспособность определяют с учетом целей и задач, предопределивших создание данного юридического лица. Отсюда объем специальной правоспособности по сравнению с универсальной ограничен. Все юридические лица, будучи субъектами права, равны, но правосубъектность у них различная, зависящая от объема их правоспособности. Соответственно от этого объема зависит и правосубъектность: при универсальной правоспособности можно стать участником любого правоотношения, за исключением случаев, запрещенных законом; при специальной правоспособности участие ориентировано специальными целями основной деятельности. Частным коммерческим организациям путем участия в рыночных отношениях по своему усмотрению требуется только получение прибыли, поскольку закон предоставил им почти неограниченную правоспособность. Предпринимательская деятельность этих юридических лиц может осуществляться в каком угодно направлении, то есть правоспособность и правосубъектность у них, по сути, тождественны. Правда, есть частные коммерческие лица со специальной правоспособностью, их цель также определена законодательством: извлечение прибыли, но лишь путем специальной деятельности, - страховой, банковской, сыскной и т.д. Несмотря на то, что эти юридические лица имеют организационно-правовую форму, предполагающую наличие универсальной правоспособности, их правосубъектность оказывается ограниченной целью их деятельности.
Итак, правоспособность имеет свое содержание, выражающее ее объем и именно он влияет на правосубъектность, которая изначально определяется целями деятельности, не запрещенной данным лицам или даже требуемой от них.
Мы считаем невозможным игнорировать широко распространенный в юридической литературе взгляд на правоспособность как особое субъективное право. Его можно принять, учитывая оговорку о том, что оно особое и служит предпосылкой правообладания (то есть приобретения субъективных прав и, стало быть, правосубъектности). Конечно, нельзя забывать и об абсолютном характере подобного права, существующего в рамках абсолютного правоотношения.
Правосубъектность юридических лиц и иных субъектов гражданского права более совершенна, ведь правоспособность и дееспособность у них возникают с момента их образования безоговорочно. Так, определяя понятие юридического лица, ст. 48 ГК РФ указывает на его возможность от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные права, нести обязанности, отвечать по своим обязательствам принадлежащим ему имуществом. Здесь очевидно наличие всех элементов дееспособности.
Нельзя не отметить, что законодатель подчеркнул необходимость для признания организации юридическим лицом наличия у нее всех элементов дееспособности. И ясно, что в отличие от дееспособности физических лиц дееспособность юридического лица, как и иных субъектов, стабильна и не влияет на их правосубъектность.
[1] А.В. Мицкевич. Субъекты советского права. С.26-33; «Общая теория советского права». С. 283-292; Н.А. Фоменко. Понятие и юридическое содержание трудовой правосубъектности, «Проблемы гражданского права и процесса», Иркутск, 1970. С. 200-211.
[2] В.Д. Перевалов. Вопросы теории социалистической правосубъектности. Правоведение №3, 1980. С. 56.
[3] Н.И. Матузов. Личность. Право. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. Изд. Саратовского университета. 1972 г. С. 176.
[4] Н.А. Ханнанов. Нормативные условия и динамика гражданского правоотношения. Советское государство и право, 1973, № 8. С. 125-126.
[5] В.Д. Перевалов. Указ. соч. с. 57.
[6] Проблемы социалистического государства и права в современный период. М. 1969, с. 229-230.
[7] О динамике правосубъектности мы вспомним несколько позднее, говоря о правоспособности.
[8] В.Д. Перевалов. Указ. соч. с. 56.