Философия/4. Философия культуры
Любимова Л.М., Титова М.П.
Забайкальский государственный университет, Россия
Лингвоментальные структуры категории пространства
В
науке не подвергается сомнению тот факт, что пространство относится к числу
основных категорий мировосприятия. Представления о структуре данного феномена,
способность ориентироваться в нём играют существенную роль в жизни человека. Являясь
универсальной категорией концептуальной картины мира, пространство
антропоцентрично и входит в ядро языковой картины мира этноса. В связи с этим нами
предложено осмысление категории
пространства через концепты – лингвоментальные структуры, которые содержатся в
сознании человека и фиксируются в вербальной системе языка и благодаря
которым формируется понимание культурного пространства. Исследователь А.А. Григорьев отмечает, «пришедший из времен
средневековья этот термин оказался актуальным для понимания процессов,
происходящих в современной культуре» [6]. Концепт позволяет учитывать все
существующие контексты изучения феномена пространства.
Осмысление
концепта помогает установить особенности национальной картины мира,
национальной концептосферы. В глубине человеческого сознания и в коллективном
сознании зарождается и формируется концептуальный взгляд на мир, определяется
место мировоззренческим национальным позициям, менталитету. Национальная
концептосфера складывается из совокупности индивидуальных, групповых,
классовых, национальных и универсальных концептов, то есть концептов, имеющих
общечеловеческую ценность. Концепты «пространство» и «время» являются одними из наиболее ярких и многомерных
понятийных полей, им принадлежит ключевая роль в построении всей концептуальной
системы отдельно взятой лингвокультуры.
Актуальность
концепта для прочтения современной культуры обусловлена функциями, выполняемыми
концептом. Так, концепт осуществляет важнейшую функцию эквивокации –
фундаментальный принцип отношения вещи и имени как двуосмысленности мира, в
котором нет места однозначности, категоричности и ограниченности. «Всё ценное в
мире открыто в пространстве разума для двойного прочтения», – отмечает Ж. Делёз, чьё имя связано с введением
концепта в современную философию. В
работе «Что такое философия?», написанной совместно с Ф. Гваттари, автор отмечает, что концепт – это «некое
чистое Событие, некая целостность… как неразделимость конечного числа
разнородных составляющих, пробегаемых некоторой точкой в состоянии абсолютного
парения с бесконечной скоростью. Он реален без актуальности, идеален без
абстрактности, он автореферентен и недискурсивен, абсолютен как целое, но
относителен в своей фрагментарности, он самоподобен аналогично структурам
фрактальной геометрии и содержит составляющие, которые также могут быть взяты в
качестве концептов, поэтому он бесконечно вариативен» [7].
Понятие концепта
достаточно хорошо разработано в российской культурологи и лингвокультурологии,
когнитивной лингвистике, но в разных направлениях данный термин приобретает
определённое содержание и наполнение. В настоящее время существует два основных
подхода к изучению взаимосвязи языка и культуры, к осмыслению концепта:
лингвокультурологический и лингвокогнитивный. По мнению З.Д. Поповой и И.А.
Стернина, данные подходы к пониманию концепта взаимодействуют, обусловливают
друг друга: «концепт как ментальное образование в сознании индивида есть выход
на концептосферу социума, то есть, в конечном счёте, на культуру, а концепт как
единица культуры есть фиксация коллективного опыта, который становится
достоянием индивида» [19]. Другими словами, эти подходы различаются
направлениями по отношению к индивиду: лингвокогнитивный концепт – это
направление от индивидуального сознания к культуре, а лингвокультурный концепт
– это направление от культуры к индивидуальному сознанию.
В
современном лингвокультурологическом подходе к концепту основным, прежде
всего, является понятие духовной ценности: общественные представления о добре и
зле, прекрасном и безобразном, справедливости, смысле истории и назначении
человека. Обращение к культурным концептам и поиски «ценностных доминант» [9],
«терминов духовной культуры» [18] и «экзистенциальных смыслов» [16] в какой-то
мере являются следованием апостольскому призыву «ревновать о дарах духовных» [10].
Прямым следствием ценностного характера этих ментальных единиц является «переживаемость»
– они не только мыслятся, но и эмоционально переживаются, будучи предметом
симпатий и антипатий [17] – и способность интенсифицировать духовную жизнь
человека – менять её ритм при попадании в фокус мысли [16]. Они являются
«понятиями жизненной философии», «обыденными аналогами мировоззренческих
терминов», которые закреплены в лексическом составе естественных языков и
обеспечивают стабильность и преемственность духовной культуры этноса. Концепты
в таком понимании представляют собой «единицы обыденного философского сознания,
они культурно значимы, аксиологически окрашены и мировоззренчески ориентированы»
[2].
Подход к пониманию концепта
Н.Д. Арутюновой и представителями её школы Т.В. Булыгиной, А.Д. Шмелёвым и
другими, представляет семантику языкового знака единственным средством
формирования содержания концепта. Н.Ф. Алефиренко [1] также принимает
семантический подход к концепту, понимая его как единицу когнитивной семантики.
Поскольку исследователи
рассматривают концепт как мыслительную категорию, то одним из основных аспектов
его анализа становится лингвокогнитивный подход, представленный в работах Н.Н.
Болдырева, Е.С. Кубряковой, З.Д. Поповой, А.И. Стернина, и др. Концепт
изучается «как единица ментальных ресурсов нашего сознания и той информационной
структуры, которая отражает знания и опыт человека; как оперативная
содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и
языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира» [11].
И.А. Стернин и З.Д. Попова дают определение
концепту как «глобальной мыслительной единице, представляющей собой квант
структурированного знания,… идеальной сущности, которая формируется в сознании
человека из его непосредственных операций с предметами, из его предметной
деятельности, из мыслительных операций человека с другими, уже существующими в
его сознании концептами – такие операции могут привести к возникновению новых
концептов» [19].
Рассматривая сущность концепта
и его место в ментальном мире человека, Ю.С. Степанов акцентирует тот факт, что
«концепты существуют в ментальном мире не в виде чётких понятий, а как некий
пучок представлений, переживаний, который сопровождает слово; концепты не
только мыслятся, они переживаются» [17]. Еще
в 1928 году русский учёный С.А. Аскольдов-Алексеев писал о том, что концепт как
содержание акта сознания является «весьма загадочной величиной – почти
неуловимым мельканием чего-то в умственном кругозоре» [13]. На эту
«неуловимость» концепта указывает и американский исследователь Р. Джакендофф,
озаглавивший статью, посвященную сущности концепта, следующим образом: «What is
a Concept That a Person May Grasp It?» (Что такое концепт, чтобы его можно было уловить?) [22]. Изучение
способов вербализации концептов с помощью различных языковых средств
представляет собой, по мнению многих исследователей, наиболее доступный путь
выявления содержания концепта.
Особенностью концепта, тесно
связанной с его «языковой привязкой» и отличающей его от понятия в
логико-философском понимании данного термина, является и его лингвокультурная
отмеченность. Становление
антропологической парадигмы гуманитарного знания начинается с выделения
концепта как ментального образования, обусловленного лингвокультурной
спецификой.
В настоящее время мнение о
том, что в культуре и в языке каждого народа присутствует универсальное
(общечеловеческое) и национально-специфическое, считается общепринятым. В любой
культуре имеются присущие только ей культурные значения, закреплённые в языке,
моральных нормах, убеждениях, особенностях поведения. Национальная специфика
концепта определяется в трактовке данного понятия Н. Д. Арутюновой. Концепт
понимается как «нечто относящееся к области практической (обыденной) философии
и является результатом взаимодействия культурологических факторов, к которым
относятся национальная традиция, фольклор, религия, идеология, жизненный опыт,
образы искусства, ощущения и система ценностей» [2]. Таким образом, концепты
образуют своего рода культурный слой, который является посредником между
человеком и миром.
С позиции исследователя С.Г.
Воркачёва: «концепт – это вербализованный культурный смысл, и он является лингвокультурным концептом –
семантической единицей языка культуры», «понятием жизненной философии»,
«обыденным аналогом мировоззренческих терминов», закрепленным в лексике естественных
языков и обеспечивающим стабильность и преемственность духовной культуры
этноса. Определяющим в понимании лингвокультурного концепта выступает
представление о культуре как о «символической Вселенной», конкретные проявления
которой в каком-то «интервале абстракции» [5] (в сопоставлении с иной культурой) обязательно
этноспецифичны. Таким образом, этнокультурная отмеченность лингвокультурного
концепта является его ведущим отличительным признаком. Он представляет собой
сложный ментальный комплекс, который включает смысловое содержание, оценку,
отношение человека к отражаемому объекту и другие компоненты: общечеловеческий,
или универсальный; национально-культурный, обусловленный жизнью человека в
определённой культурной среде; социальный, определяемый принадлежностью
человека к определённому социальному слою; групповой, обусловленный
принадлежностью языковой личности к некоторой возрастной и половой группе;
индивидуально-личностный, формируемый под влиянием личностных особенностей –
образования, воспитания, индивидуального опыта, психофизиологических
особенностей.
Благодаря открытиям культурологов, лингвокультурологов,
антропологов «пучок» представлений, понятий,
значений, ассоциаций, переживаний, сопровождающий слово «пространство»
собственно и являющийся концептом «пространство», в значительной степени
расширился» [17]. Содержание концепта «пространство» изменилось и требует всестороннего осмысления, о чём
свидетельствуют преобразования в культуре, запечатлённые в вербальных знаковых системах.
Следует особо подчеркнуть, что повседневные представления, переживания и образы
пространства, ранее не признаваемые наукой в качестве объективных и
достоверных, но, очевидно, имплицитно присущие концепту «пространство», из
пассивных компонентов сложной слоистой структуры концепта, как отмечает Ю.С.
Степанов, в силу ряда причин трансформировались в основные.
В обыденном сознании
представления о пространстве тесно связаны с понятиями движения, материи, Космоса
и бесконечности, с образами, вызываемыми данными понятиями [3]. В повседневной жизни люди, как правило, не
задумываются о смысле и значении слова «пространство». Несмотря на
чувствительность и открытость языка, уже отразившего изменения концепта
«пространство», для большинства людей пространство всё ещё неразрывно связано с
естествознанием. Раскрытие значения и смысла концепта «пространство»,
рассматриваемого в рамках философии культуры, возможно благодаря сопоставлению
научного, философского и повседневного контекстов изучения феномена
пространства.
Культурная обусловленность
концепта «пространство» предполагает, что для его изучения необходимо
привлечение широкого контекста культуры, запечатлённой в трудах философов,
культурологов, в произведениях художественной литературы, фольклоре, а также в
текстах массовой коммуникации. В связи с тем, что «отражение мира в языковых
картинах мира разных народов имеет творческий, субъективный характер, а также
различаются и геополитические факторы, оказывающие влияние на формирование
национальной ментальности, можно предположить, что вероятность полного
тождества универсальных концептов в разных национально-культурных сообществах
невелика и при их сопоставлении выявится определенная специфика» [15].
Внимание многих отечественных
исследователей привлечено к концептуализации пространства. Научный труд «Логический анализ языка. Языки
пространств» посвящён рассмотрению лексических и грамматических средств,
отображающих пространственные отношения и параметризацию пространства в русском и некоторых
других языках, анализу пространственных метафор, а также картины пространства в художественных
текстах разных авторов [14]. Особый интерес вызывают культурологически
ориентированные труды И.Б. Левонтиной и А.Д. Шмелёва. А.Д. Шмелёв пишет о
«пространственной составляющей русской души» [20], в коллективной работе
«Родные просторы» [12] авторы высказывают мнение, что тема пространственной
беспредельности является одним из структурообразующих элементов русской
культуры.
Концепт «пространство» по
данным русских лексикографических источников может быть передан такими
единицами языка, как: простор – одна
из главных ценностей в русской языковой картине мира, а также связанные с ним
приволье, раздолье, ширь, даль, что соответствует русской ментальности.
Простор означает свободное, обширное, далёкое, видимое пространство,
не стеснённое ничем по трём размерам своим; свобода, воля, раздолье. Приволье
– широкое просторное место,
открытое свободное пространство; свобода, отсутствие всякого стеснения,
ограничения, вольная жизнь, избыток во всём. Раздолье – простор, широкое
свободное пространство; отсутствие ограничений, полная свобода. Ширь –
широкое пространство, видимое глазом, простор. Даль – далеко
расположенное, отдалённое место, глушь;
далеко простирающееся пространство [21]. Данные синонимы имеют одно общее значение –
большие размеры пространства.
Русская языковая картина отражает менталитет
представителей русского этноса. В русской лингвокультуре на первый план
выдвигается эмоциональное отношение к большим пространствам, которое определило
преимущественные позитивные коннотации синонимов концепта «пространство», а
также связь концептов простор, приволье, раздолье с русским
этноспецифическим концептом воля (отсутствие каких-либо ограничений). В
европейской лингвокультуре концепт «пространство» может быть выражен через
лингвоментальные концепты верх, низ,
здесь, там и так далее и репрезентирован в вербальной знаковой системе.
Описание концепта «пространства», «погруженного в культуру», приводит к
выявлению специфических признаков, которые обусловлены ментальностью и
особенностями организации культурного пространства.
Таким образом, культурно значимый концепт
«пространство» является фрагментом русской и европейской концептосфер, хранящим
народное, национальное мировидение. Как единица коллективного сознания он
сохраняет важнейшие ценности в ментальном мире, реализуясь в языке
многочисленными вербальными репрезентантами. Концепт «пространство» может быть
выражен через лингвоментальные характеристики, своеобразные для каждой
лингвокультуры. Преобразования в
культуре, запечатлённые в вербальных знаковых системах, влияют на содержание
концепта «пространство» и требуют всестороннего его осмысления.
Литература
1. Алефиренко Н.Ф. Проблемы
вербализации концепта: Теоретическое исследование. Волгоград, 2003.
2. Арутюнова Н.Д. Логический анализ языка.
Ментальные действия. М.: Наука, 1993. – С. 3-6.
3. Болдырев Н.Н. Отражение пространства деятеля и пространства
наблюдателя в высказывании. Логический анализ языка. Языки пространств. –
Москва, 1997. – С. 212-217.
4. Воркачев С.Г.
Лингвокультурология, языковая личность, концепт. Становление
антропоцентрической парадигмы в языкознании / Филологические науки, № 1, 2001.
5. Воркачёв С.Г. Постулаты
лингвоконцептологии / Антология концептов / под ред. В.И. Карасика, И.А.
Стернина. – М.: Гнозис, 2007. – 512 с. – С. 10-13.
6. Григорьев А.А. Концепт и его
лингвокультурологические составляющие. Вопросы философии, 2006.
7. Делёз Ж. Что такое
философия? / Ж.Делёз, Ф. Гваттари. – СПб.: Алетейя, 1998.
8. Карасик В.И. Базовые
характеристики лингвокультурных концептов / В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин. Антология
концептов / под ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина. – М.: Гнозис, 2007. – 512 с.
– С. 13.
9. Карасик
В.И. Культурные доминанты в языке /
Языковая личность: Культурные концепты. – Волгоград-Архангельск: Перемена,
1996. – С. 3-16.
10. Книга Жизни: Сводный текст четырех Евангелий
на основе современного русского перевода Нового Завета, изданный в
сотрудничестве с христианскими церквями СНГ. Мн., 2000.
11. Кубрякова Е.С. Концепт.
Краткий словарь когнитивных терминов. Москва, 1996.
12. Левонтина И.Б. Родные
просторы / И.Б. Левонтина, А.Д. Шмелёв // Ключевые идеи русской языковой
картины мира. – М.: Языки славянской
культуры, 2005. – С. 64-75.
13. Лихачёв Д.С. Концептосфера
русского языка // Д.С. Лихачев. Известия Академии наук. Серия литературы и
языка. – М.: Известия РАН,1993, № 1. Т. 52. – С. 3-9.
14. Логический анализ языка.
Языки пространств / отв. ред.: Арутюнова Н.Д., Левонтина И. Б. – Москва, Издательство: Языки русской культуры,
2000.
15. Медведева Т.С. Концепт пространство в русской и
немецкой лингвокультурах, Ижевск, 2010.
16. Перелыгина Е.М.
Катартическая функция текста: АКД. – Тверь, 1998.
17. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры: 3-е изд. испр. и доп.
/ Ю.С. Степанов. – М.: Академический Проект, 2004. – С. 43.
18. Степанов Ю.С., Проскурин
С.Г. Смена «культурных парадигм» и её внутренние механизмы // Философия языка:
в границах и вне границ. Харьков, 1993. – С. 40.
20. Шмелёв А.Д.
Пространственная составляющая русской души // Русский язык и внеязыковая
действительность. – М.: Языки славянской культуры, 2002.
21. Шмелёв А.Д. Широта русской
души // Ключевые идеи русской языковой картины мира. – М.: Языки русской
культуры, 2005.
22. Jackendoff Ray S. Languages of the Mind: Essays on Mental
Representation. – London-Cambridge, 1992. – С. 21.