PhD докторант Турганбеков С.К., профессор Булекбаев С.Б., к.филос.н. Куранбек А.А.

Казахский национальный университет им. аль-Фараби, Казахстан

Национальная модернизация в контексте глобализации

Глобализация – это своего рода концептуальное обозначение динамического процесса, наблюдаемого в мире с середины ХХ столетия. Этот процесс оказывает огромное влияние на внутреннюю политику, местные экономики, исконные культуры разных стран. Как результат и следствие этого процесса в мире заметно происходит понижение роли стран, народов и внутреннего законодательства в пользу установления власти международных законов и процессов. Что несет этот процесс человечеству? Что она несет для отдельного человека? Нас приучили думать, что глобализация ‒ нормально и даже хорошо. Но это допущение не абсолютно. Понятна, что глобализация хороша для корпораций, отдельных богатых стран. Менее ясно, что хорошего и плохого она приносит для конкретного человека. Это не отвлеченные вопросы всемирного бытия. На деле за ними стоят прикладные политические проблемы, в частности, какая перспектива задается казахстанскому народу эти процессом?

Не навешивая ярлыков, попробуем рассмотреть более конкретно суть этой теории. По мнению известного российского ученого С. Кара-Мурзы, это точка зрения относится к разряду мифов, созданных Западом в период ее колониальных завоеваний.

Первый миф выражает идею о том, что западная цивилизация вырвалась вперед благодаря тому, что капитализм создал основанные на рациональной политэкономии мощные производительные силы. Остальные общества просто отстали в своем развитии и теперь вынуждены догонять. Тем, кто слушает учителей, Запад поможет – и, в конце концов, на земле воцарится либеральный капитализм англосаксонского образца. Согласно трудам известных историков Индии и Египта это неравенство возникло именно потому, что европейские колонизаторы целенаправленно разрушали структуры капитализма, возникавшие в этих странах.

Второй миф, что все культуры должны воспринять специфический уклад производства, распределения и вообще жизнь, порожденную западным обществом, по мнению философов, отражает техноморфное мышление. В ее основе лежит убеждение, что человечество, как машина, должно быть построено по наилучшему проекту. Этой идее противостоит – причем издавна – другая идея, согласно которой человечество, подобно любой экосистеме, живо и устойчиво до той поры, пока поддерживается достаточное разнообразие культур и цивилизаций [1].

В свое время Леви-Стросс, предупреждал, что каждая из сохранившихся в мире, после всех воин и колониального разрушения цивилизаций необходима человечеству: «И если в каком-то определенном плане она кажется застывшей или даже регрессирующей, это не значит, что с какой-то иной точки зрения она не является центром важных изменений» [2]. «Нет, не может быть мировой цивилизации в том абсолютном смысле, который часто придается этому выражению, поскольку цивилизация предполагает сосуществование культур, которые обнаруживают огромное разнообразие; можно даже сказать, что цивилизация и заключается в этом сосуществовании. Мировая цивилизация не могла бы быть ничем иным, кроме как коалицией, в мировом масштабе, культур, каждая из которых сохраняла бы свою оригинальность [2, с. 338].

Следующий миф о том, что страны «третьего» мира якобы отстали и развиваются «по тому же пути» ‒ это тоже из области мифологии. Оно не соответствует действительности. На деле, чем дальше идет по пути периферийный капитализм, тем более резким становится это расхождение и тем более не равным разделение доходов [4].

На самом деле, не было, и нет развития Запада «с опорой на собственные силы», которые «отставшие» страны могли взять в качестве примера и воспроизвести на своей почве. Более того, по мнению Леви-Стросса: «Общества, которые мы сегодня называем слаборазвитыми», являются таковыми не в силу своих собственных действий, было бы ошибочно воображать их внешними или индифферентными по отношению к развитию Запада. Сказать по правде, именно эти общества посредством их прямого или косвенного разрушения в период между XVI и XIX вв., сделали возможным развитие западного мира. Между этими двумя мирами существуют отношения комплиментарности (дополнительности). Само развитие с его ненасытными потребностями сделало эти общества такими, какими мы их видим сегодня. Поэтому речь не идет о схождении двух процессов, каждый из которых развивался изолированно своим курсом [5].

Если сравнить эти старые постулаты европоцентризма, и воззрения современные представителей этой теории, как Ф. Фукуямы, М. Мандельбаума, Ф. Закарии, то они почти один к одному. Их точка зрения также сводиться к тому, что во всем мире происходит принятие западных ценностей. Эти исследователи рассматривают индивидуалистические ценности как универсальные, которые незападные культуры медленно, но верно выбирают для себя [6,7,8]. Или как считает Ф. Фукуяма, весь мир находиться в процессе перехода к либерально-демократическим режимам и капитализму. Говоря иначе весь незападный мир находиться на пути к осознанию нескольких базовых ценностей, а также институтов, проповедующих эти ценности, причем все они находятся на Западе: права личности, демократическое правительство и свободный рынок.

Профессор А. Эциоли, анализируя воззрения, сторонников западной исключительности, с иронией пишет, что они на себя берут смелость не только предсказывать направление, в котором движется мир, но и даже диктовать пути достижения прогресса [9].

Кстати, эта позиция лежит и в основе современной внешней политики ряда развитых стран Запада. В частности в программном стратегическом документе США 2002 г. говорится: «Великая борьба двадцатого столетия между независимостью и тоталитаризмом завершилась решительной победой сил свободы – единственно возможной для успеха нации модели: свобода, демократия, свободное предпринимательство… Люди повсюду хотят говорить свободно, выбирать своих правителей, совершать богослужения по собственному усмотрению, давать образование своим детям обоих полов, владеть имуществом и наслаждаться плодами своего труда. Эти ценности свободы верны и правильны для каждого человека, в каждом обществе» [10].

Другая позиция прямо противоположная западной исключительности придерживается мнения о том, весь незападный мир регулируется либо религиозным фундаментализмом, либо совокупностью других, чуждых ценностей, которые несопоставимы с западными, и которые в итоге неминуемо должны вызвать столкновение этих прямо противоположных цивилизаций. Сторонниками такой точки зрения являются, как известно, С. Хантингтон и Б. Льюис [11, 12]. Согласно С. Хантингтону: «…Западные идеи личности, либерализма, прав человека, достоинства, свободы, правопорядка, демократии, свободного рынка, разделения церкви и государства зачастую не находят отклика в исламской, конфуцианской, японской, индуистской, буддийской или православных культурах» [10, с. 51].

Обе точки зрения предполагают, что незападным народам почти нечего привнести в глобальное развитие политических и экономических институтов и ценностей, которые они воплощают. Права, свобода и капитализм, в конечном счете, являются западным вкладом в мировой прогресс [9, с. 162]. Экономический рост и процветание Запада, в первую очередь согласно М. Веберу, связана с христианской религией, в частности с ее протестантской ветвью [13]. Эту предрасположенность М. Вебер соотносил, прежде всего с религиозно-социальными воззрениями данного общества и напрямую связывал источник западного экономического прогресса с религиозными идеями реформации. По М. Веберу, «идеальному капиталистическому типу» соответствует протестантская этика, чуждая не только азиатским цивилизациям, но и значительно отличающаяся от прочих христианских: от католицизма и еще в большей степени от православия. Вебер противопоставлял протестантство именно конфуцианству, всячески подчеркивая, что в конфуцианском обществе экономический прогресс вообще невозможен. Очень любопытно, что в последние годы, когда экономические успехи Юго-Восточной Азии стали очевидны, появилась серия работ, авторы которых пытаются либо опровергнуть, либо модифицировать теорию М. Вебера. Более того, успехи стран Восточной и Юго-Восточной Азии объясняются очень часто именно конфуцианским менталитетом и конфуцианской этикой [14].

Впервые прорыв к новым общественным отношениям в традиционном Востоке произошел в конфуцианской стране как Япония. Для этого прорыва Япония обладала тремя важными условиями: 1) высокой культурой труда, дисциплиной и организованностью; 2) способностью к плодотворному заимствованию чуждой культуры; 3) отсутствием чересчур сильного государственного аппарата с мощным слоем чиновников, способных стать порой непреодолимым тормозом для внедрения прогрессивных нововведений.

Однако для успешного экономического развития и роста, помимо этих параметров также как справедливо отмечает известный востоковед профессор А.С. Селищев необходимо наличие некого организующего звена, неких определенных правил экономической игры, способность заинтересовать всех участников действовать в интересах общества. Логично предположить, что только государство как орган экономической микро- и макроуправления является главным координатором динамического развития страны [15]. И главный секрет стран Юго-Восточной Азии, сумевших вырваться из нищеты и стать по-настоящему мировыми экономическими лидерами, заключается в том, что государство этих стран сумело выбрать адекватную экономическую политику. Именно здесь кроется успех реформ стран Юго-Восточной Азии.

Отличие Востока и Запада четко прослеживаются и в ценностях общественного порядка. Если на Западе все сосредоточено на личности, то на Востоке культуры больше тяготеют к четко упорядоченным общностям. Ключевые принципы Востока – это не индивидуальные права, а социальные обязательства (по отношению к обширному комплексу общих благ и различным членам общества); не свобода, а подчинение высшей цели и авторитету, религиозному или светскому; вместо максимизации материальных благ – служение одному или более богам или общим идеям, определяемым светским государством. Нормативная позиция, отстаиваемая Востоком, может быть названа «авторитарной коммунализацией».

Данные ценности общественного порядка заложены в основах китайско-конфуцианской и арабо-исламской цивилизации, а также во многих философских и религиозных учениях Востока.

Подводя некоторые итоги анализа цивилизационных различий Востока и Запада, можно однозначно сказать, что общечеловеческая цивилизация представляет собой не только достижение Запада, но и остальной части мира. За Западом действительно следует признать право быть основателем рыночной экономики и политической демократии, однако они, эти ценности, не более того, что они представляют. Западные ценности в любом случае только часть, хотя и важнейшая часть общечеловеческого опыта. Если Запад создал рыночную экономику и политическую свободу, то Восток разработал идеи ответственности государства за развитие общества и групповых корпоративных ценностей [16]. Следовательно, различные культуры могут многому научиться друг у друга. Подобное взаимообучение, может происходить в виде заимствований и адаптаций. Другими словами, мир может и должен многое почерпнуть из важных уроков незападных культур, касающихся развития внутренней политики и экономики, международных отношений. Особенно это важно в вопросах, связанных с уважением к авторитету, обязательствам по отношению к всеобщему благу, установлению общественных связей.

Литература:

1. Кара-Мурза С. Г. Европоцентризм: Эдипов комплекс интеллигенции. (Серия: Тропы практического разума.) – М.: Алгоритм, 2002.

2. Ltvi-Strauss C. / Antropologia estructal: Mito, sociedad. Mtxiko: Siglo XXI Eds. – С. 332.

3. Amin S. / El eurocentrimo: Critia de una ideologia Mexico: Siglo XXI Eds. 1989. – С. 109.

5. Ltvi-Strauss C / Antropologia estructal: Mito,sociedad. Mtxiko: Siglo XXI Eds. – С. 296.

6. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / Фрэнсис Фукуяма; пер. с англ. М. Б. Левина. – М.: АСТ, 2007. – 588 с. – (Philisophy).

7. Мандельбаум М. Идеи, которые покорили мир: мир, демократия и свободный рынок в ХХI веке. – Нью-Йорк: Publik Affairs, 2002.

8. Закария Ф. Будущее свободы: Либеральная демократия у нас и за рубежом. – Нью-Йорк: WWNorton, 2003.

9. Эциони А. Основные контуры глобального нормативного синтеза. Материалы международной научно-теоретической конференции. г.Бишкек. 2007 г. с. 161.

10. Буш Дж. Стратегия национальной безопастности Соединенных Штатов Америки. – : http: // www. Whitehouse. Gov/nsc/nss.pdf

11. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон; Пер. с англ. Т. Велимеева. Ю. Новикова. – М: ООО «Издательство АСТ», 2003. – 603, [5] с. – (Philosophy).

12. Lewis B. The Roots of Muslim rage // The Atlantic Monthly. Vol. 266. No. 3 (Sept. 1990).

13. Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем.; сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова; предисл. П.П. Гайденко; коммент. А.Ф. Филиппова. – М.: Прогресс, 1990.

14. Кульпин Э.С. Макс Вебер и Китай: что и почему не увидел великий ученый // Проблемы Дальнего Востока. 1990. №3-5. С. 124-134.

15. Селищев А.С., Селищев Н.А. Китайская экономика в ХХI веке. – СПб.: Питер, 2004. С. 31.

16. Дилигенский Г. «Конец истории» или смена цивилизаций? // Вопросы философии. – 1991. – № 3.