МАГДИЛОВ М. М. -  доц. кафедры теории государства и права ДГУ

МАГДИЛОВА Л.В.- доц. кафедры информационного права и информатики

ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ТАЙНА КАК КОНСТИТУЦИОННЫЙ ПРИНЦИП АДВОКАТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

 

Деятельность адвокатуры тесно связана с правом человека на охра­ну частной жизни. Осуществление правовой охраны частной жизни происходит в основном в двух направлениях: установление гра­ниц внешнего, постороннего вмешательства в сферу частой жизни и запрет произвольного распространения информации о ней.

Согласно Конституции РФ, каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. Одновременно указывается, что каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, что ограничение этих прав допускается только на основании судебного решения (ст. 23). Элемент тайны содержится и в других конституционных нормах по правам личности. Право на юридическую помощь — обеспечивать возможность сохранить в тайне сведения, которые доверитель пред­почитает сообщить лишь адвокату (ст. 48).

Неразглашение сведений, полученных в связи с оказанием юриди­ческой помощи, — профессиональный долг адвоката и условие доверия доверителей. В соответствии профессиональному долгу, адвокат не должен в устной или письменной форме разглашать личные тайны доверителей.

Адвокат не вправе представлять материалы, полученные с нарушением личных тайн. Поскольку в качестве доказательств такие материалы недо­пустимы, в ходатайстве об их приобщении к делу необходимо отказать[1].

Адвокат не может нарушить обязанность хранения тайны, полагая, что это не повредит и даже поможет подзащитному. Вместе с тем в ис­ключительных случаях может возникнуть очень сложная ситуация: подзащитный отрицает обвинение и сообщает адвокату о реабилити­рующем обстоятельстве, но оглашать его отказывается. Вправе ли адвокат раскрыть то, что ему было доверено как тайна? Вопрос этот спорный. Защищая несовершеннолетнего или человека, не способно­го к самостоятельной защите из-за психических или физических не­достатков, а также участвуя в деле о преступлении, за которое может быть назначена смертная казнь, адвокат наделяется большей процес­суальной самостоятельностью. По остальным же делам процессуаль­ная самостоятельность адвоката ограничена и вряд ли он может заяв­лять ходатайство, подавать жалобу и совершать иные процессуальные действия против воли подзащитного.

Человек порой доверяет личную и семейную тайну не только адво­кату, но и работникам медицинских учреждений, нотариата,  священнослужителям и другим ли­цам, которые обязаны не разглашать любые доверенные им сведения.

Закон предусматривает условия осуществления этими лицами сво­ей деятельности. Например, в Основах законодательства РФ об охра­не здоровья граждан указывается на конфиденциальность сведений, составляющих медицинскую тайну. Закон запрещает вызов и допрос защитника и иного представителя в качестве свидетеля. За разглаше­ние доверенных тайн (усыновления, переписки, телефонных переговоров, телеграфных и других сообщений, голосования) предусмот­рена уголовная ответственность.

Судья или иное должностное лицо не вправе выяснять обстоятель­ства частной жизни человека, не имеющие отношения к делу. Также нет такого права и у адвоката. Он должен учитывать, что его действия и действия других лиц, связанные с информацией о частной жизни, могут совершаться с узкоцелевым назначением. Данное поло­жение относится ко многим. Например, нотариус не имеет права выяс­нять мотивы, по которым гражданин решил составить завещание.

Гарантией от вмешательства в частную жизнь призвано служить указание в Конституции РФ на то, что никто не обязан свидетельство­вать против себя самого, своего супруга и близких родственников (ст. 51).

Согласно Конституции РФ, доказательства, полученные с наруше­нием закона, не имеют юридической силы. Это положение универ­сально, оно относится ко всем юридическим делам.

По Конституции производство таких действий как о наложении ареста, выемке и осмотре почтово-телеграфной корреспонденции допус­тимо только на основании судебного решения (ст. 23, п. 2 Заключи­тельных и переходных положений раздела второго Конституции). Нарушение этих предписаний влечет за собой недействительность по­лученных сведений; оно может быть обжаловано в суд; по иску заин­тересованного лица предусмотрена компенсация морального вреда (ст. 46, 50, 53 Конституции РФ)[2].

Согласно ч. 3 ст. 49 УПК защитник участвует в уголовном деле с момента начала осуществления мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, подозреваемого в совершении преступления (п. 5). В ч. 4 ст. 46 сказано, что до своего первого допроса подозреваемый вправе иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально (п. 3). При этом ограничение продолжительности свиданий и числа свиданий не пре­дусмотрено.

Что касается свиданий защитника с обвиняемым, то и они предос­тавляются наедине и конфиденциально, в том числе до первого до­проса, без ограничения их числа и продолжительности (ч. 4 п. 9 ст. 47).

Из содержания УПК РФ возможно сохранение в тайне факта за­держания подозреваемого, что исключает его свидания с адвокатом (ч. 4 ст. 96).

Принцип адвокатской тайны установлен не только в интересах охраны частной жизни. Он должен быть нерушим и в связи с заинте­ресованностью общества и государства в надлежащем осуществлении юридической помощи, а это немыслимо без доверия к адвокатам со стороны обращающихся к ним лиц

В п. 6 постановления Конституционного Суда РФ от 20 февраля 1996 г. № 5-П указано: «Из неотъемлемого права каждого человека на защиту себя и своих близких, права каждого человека не свидетельст­вовать против самого себя и не быть принуждаемым к даче таких по­казаний вытекает, что как в части 1, так и в части 2 статьи 51 в число лиц, которые освобождаются от обязанности давать свидетельские показания, включаются те, кто обладает доверительной информаци­ей, будь то в силу родственных связей или по роду своей профессио­нальной деятельности (адвокат, священник и т.п.)»[3].

Законы об охране профессиональной тайны имеют нравственную основу. Если недопустимо разглашение тайны, вверенной «под честное слово», то тем более это недопустимо для ли­ца, доверие к которому обусловлено его профессией.

Престиж правосудия несомненно пострадает, если цели судопро­изводства будут достигаться с использованием таких средств, как по­лучение с нарушением тайны информации адвоката о доверителе. От­сюда необходимо, чтобы лица, обращающиеся к адвокату, видели в нем человека, который окажет им юридическую помощь и не повре­дит разглашением известных ему сведений.

Разглашением являются те случаи, когда полученные адвокатом сведения становятся известны хотя бы одному постороннему лицу. Иногда адвокату требуется посоветоваться с коллегами, которые вряд ли относятся к посторонним. Однако и в этом случае нужно стремить­ся к сдержанности и избегать разглашения излишних сведений.

Способы разглашения могут быть разными: сообщение в беседе или в частном письме, в докладе или публикации, путем ознакомления с досье адво­ката и т.п. Но независимо от способа, умысла или неосторожности адвоката и вида оказанной юридической помощи, разглашение им до­веренных сведений не этично и противоправно.

Обязанность хранить тайны доверителей должна распространяться не только на адвокатов, но и на всех работников адвокатских структур (бухгалтеров, кассиров, секретарей и др.). В этих целях от работника необходимо получать обязательство о сохранении в тайне сведений, обладателем которых он оказался в связи с работой.

В соответствии с законом адвокат не может быть допрошен как по тем обстоятельствам, ко­торые ему сообщил доверитель, так и по тем, которые адвокат узнал из других источников в связи с осуществлением профессионального дол­га. Допрос адвоката исключается, когда речь идет об обстоятельствах, касающихся любого лица, в том числе не допрошенного по делу. При­чем органы и должностные лица, в производстве которых находится дело, не вправе допрашивать адвоката независимо от того, желает он дать показания или нет. От адвоката нельзя требовать не только сведе­ний, полученных им в устных беседах с доверителями и другими ли­цами, но и сведений, содержащихся в досье адвоката, и т.п. Отступле­ние от такого порядка влечет нарушение прав личности. Правильно отмечал М.С. Строгович: запрет допроса защитника в качестве свиде­теля — политически важное положение, содействующее доверию гра­ждан к адвокатуре, гарантирующее свободу пользования помощью адвокатов[4].

Исходя из публично-правового значения профессиональной тай­ны и интересов охраны частной жизни граждан, следует признать, что обязанность сохранения тайны должна лежать на адвокате с момента обращения к нему за той или иной юридической помощью. Именно с этого времени, а не с момента приема адвокатом защиты обвиняемого или представительства интересов других лиц информация, получен­ная адвокатом, не подлежит разглашению.

Как известно, уголовный закон предусматривает ответственность ряда лиц за преступления против правосудия. В их число входят сви­детели, отвечающие за дачу заведомо ложных показаний и отказ от да­чи показаний (ст. 307 и 308 УК РФ). Что же касается адвоката, то он не подлежит вызову и допросу в качестве свидетеля об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с обращением за юридической помощью или в связи с ее оказанием. Данное положение исключает применение ст. 307 и 308 УК РФ в отношении адвоката.

Таким образом, освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать об об­стоятельствах и сведениях, которые стали ему известны в связи с осу­ществлением профессионального долга, служит обеспечению права каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (ч. 1 ст. 23 Конституции РФ) и является гарантией того, что информация о частной жизни, конфиденциально доверенная лицом в целях собственной защиты только адвокату, не будет вопреки воле этого лица использована в иных целых, в том числе как свидетельство против него самого (ст. 24, ч. 1 ст. 51 Конституции РФ), а также сохранение тайны необходимо и в качестве га­рантии нормальной адвокатской деятельности.

Для адвоката также важны как вопросы профессиональной тайны, так и вопросы сбора, хранения, использования и распространения инфор­мации о нем самом и о его клиентах. Данная проблема рассматрива­лась Европейским Судом по правам человека в постановлении от 4 мая 2002 г. по делу «Ротару против Румынии».

Страсбургский Суд подчеркнул, что хранение информации, отно­сящейся к частной жизни лица, в секретном досье и распространение подобной информации подпадают под действие п. 1 ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Европейский Суд постановил, что имело место нарушение не толь­ко ст. 8. Суд пришел к выводу, что заявитель не мог также оспорить хранение спецслужбами Румынии информации о своей частной жиз­ни или оспорить ее истинность, а поэтому является жертвой наруше­ния ст. 13 Конвенции о праве на эффективное средство правовой за­щиты.

По выводу заявителя, отказ румынского суда в возмещении судеб­ных издержек и о компенсации морального вреда нарушает право на доступ к правосудию, что противоречит ст. 6 Конвенции. Европей­ский Суд согласился с выводом о нарушении ч. 1 ст. 6 и постановил, что государство-ответчик должно выплатить заявителю ряд сумм[5].

В контексте права на личную тайну и личную жизнь для адвоката должно иметь значение и постановление Конституционного Суда РФ от 14 мая 2003 г. № 8-П по делу о проверке конституционности п. 2 ст. 14 Федерального закона «О судебных приставах». В данном поста­новлении Конституционный Суд указал, что положения Конституции РФ «сопрягаются с правом каждого на неприкосновенность частной жизни и личную тайну и с недопустимостью распространения инфор­мации о частной жизни лица без его согласия (статья 23, часть 1; статья 24, часть 1 Конституции Российской Федерации) как гаранти­руемой Конституцией Российской Федерации и защищаемой феде­ральным законом от чьего бы то ни было произвольного вмешательст­ва сферы индивидуальной автономии личности в ее взаимоотношени­ях с государством, его органами и должностными лицами, а также с обществом и другими людьми.

 

 


[1] Красавчикова Л.О. Личная жизнь граждан под охраной закона. М., 1983. С. 82.

 

[2]  Сборник постановлений Пленума Верховного суда Российской Федерации. 1961-1996. С. 167-171.

[3]  СЗ РФ. 1996. № 9. Ст. 828.

[4] Защита по уголовным делам. М., 1949. С. 38—39.

[5] Европейский Суд по правам человека. Избранные постановления 1999— 2001 гг. и комментарии. М., 2002. С. 176-177, 186-189, 191-197.