Философия/ 2. Социальная философия

Д.ф.н. Зеленцова М.Г.

Ивановский государственный химико-технологический университет, Россия

Самодетерминация и свобода личности

Проблема свободы является одной из наиболее сложных философских проблем. Главный пункт споров вокруг этой проблемы состоит в вопросе о том, должна ли она решаться с позиций детерминизма или индетерминизма.

Индетерминизм видит несостоятельность детерминизма в том, что с его позиций нельзя обосновать ответственность человека за свои действия, невозможно моральное одобрение или осуждение. Если все предопределено и происходит по необходимости, если действия человека обусловлены, в конечном счете, не зависящими от него обстоятельствами, то нельзя и возлагать на него ответственность за совершаемые им действия. Детерминизм, со своей стороны, считает, что ничем не обусловленное действие человека немыслимо, индетерминизм не имеет разумных оснований, поэтому решение проблемы надо искать только на базе детерминизма.

Индетерминистское понимание свободы во многом присуще современному социально-гуманитарному знанию, которое акцентирует момент волеизъявления индивида, его недетерминированность, противопоставляет свободу всякой объективной внешней обусловленности. Отчетливое выражение такое понимание получило, например, в социально-экономической доктрине либертаризма (Ф. Хайек, Р. Нозик, М. Фридман), согласно которой свобода есть произвол самостоятельного по отношению к социуму индивида, руководствующегося исключительно своим частным интересом в погоне за максимальной прибылью. Реальное основание такой трактовки – кажущаяся полная самостоятельность агентов рыночных операций по отношению друг к другу, к государству и обществу в целом.

Волюнтаристская трактовка свободы либертаризмом сходна с ее экзистенциалистской трактовкой в философии. Так, согласно М. Хайдеггеру, свобода противостоит природной необходимости, она не укоренена в бытии, находится в «просвете» бытия, в его «разрыве». Известные высказывания Ж.-П. Сартра о том, что «…нет детерминизма, человек свободен, человек – это свобода» (6, с. 327), что «существование предшествует сущности» и что «нужно исходить из субъекта» (там же, с. 321), определенно свидетельствует об абсолютизации им свободы индивида. Однако эта крайняя позиция встречается довольно редко, чаще индетерминизм сочетается с частичным признанием принципа причинности. Например, В. Франкл, утверждая, что личностная установка не зависит от биологии и психологии индивида, а находится в некоем особом измерении, в то же время признает причинную обусловленность воли. «Я не только поступаю в соответствии с тем, что я есть, - пишет он, - но и становлюсь в соответствии с тем, как я поступаю» (8, с. 114). Но акцент автор делает на втором положении, тогда как его надо сделать на первом как исходном и основном.

Позицию, близкую к экзистенциалистской, занимают и некоторые современные отечественные исследователи. Как считает, например, отечественный психолог Д.А. Леонтьев, свобода подразумевает возможность преодоления всех форм и видов детерминации активности личности, внешних по отношению к действующему экзистенциальному Я, в том числе, собственных установок, стереотипов, черт характера и психодинамических комплексов (3, с. 22). Автор приводит два аргумента в пользу своей точки зрения. Первый аргумент связан с понятием множественности и многоуровневости регуляции поведения. Наличие высших регулирующих инстанций (разума, воли) позволяет субъекту освободиться от детерминирующего влияния низших, трансцендировать их. Автор ссылается на высказывание Гегеля, которое может служить выражением общего принципа такой трансценденции: «Обстоятельства и мотивы господствуют над человеком лишь в той мере, в какой он сам позволяет им это» (там же). Сдвиг на более высокий уровень регуляции дает человеку относительную свободу, освобождая его от многих видов детерминации (но не от всех), считает автор. С этим можно согласиться.

Второй аргумент связан с понятием бифуркационного процесса, в рамках которого, с точки зрения автора, преодолеваются уже все виды детерминации. Здесь автор ссылается на И. Пригожина, который выявил нестабильность процессов в неживой природе, способных протекать в том или ином направлении в зависимости от случайных факторов. Случайность «выбора» в точке бифуркации Д.А. Леонтьев интерпретирует как «разрыв детерминации» (там же), что якобы позволяет системе уйти от детерминирующего влияния законов природы и стать полностью свободной. Однако ясно, что бифуркационный процесс не является «разрывом детерминации», поскольку он (что признает и сам автор) «зависит от случайных факторов», внешних по отношению к данной системе. Получается, что система абсолютно несвободна, поскольку она не в состоянии преодолеть внешние влияния. Таким образом, обоснованным фактически оказывается антитезис вместо тезиса.

Не замечая противоречий, автор далее применяет понятие бифуркационного процесса к поведению человека и делает вывод, что человек может быть абсолютно свободен, поскольку в точках разрыва детерминации «нет иного детерминизма, кроме детерминирующей силы моего сознательного решения» (3, с. 22). Остается непонятным, куда же исчезли «случайные факторы», определяющие «выбор» системы в точках бифуркации? Вместо них появляется фактор внутренней детерминации – сознание. Таким образом, позиция Д.А. Леонтьева оказывается двойственной (как у В. Франкла, например), близкой к индетерминизму, что неудивительно, поскольку сам автор явно опирается на идеи экзистенциальной психологии.

На наш взгляд, полное устранение внешних детерминаций в автономной деятельности субъекта свободы невозможно. С точки зрения философского принципа всеобщей связи, никаких «разрывов детерминации» не существует, иначе мы получили бы множество автономных миров, совершенно не связанных друг с другом. Случайные события в бифуркационных процессах действительно имеют место, но случайность не противостоит причинности и необходимости, напротив, она сама необходима и всегда имеет определенную причину. Гегелевский закон единства необходимости и случайности подтверждается современной теорией организации, использующей помимо понятия «флуктуации» (случайного изменения) также понятия «памяти системы» и «параметров порядка», т.е. целей (квазицелей) ее деятельности (9). Эти феномены объективны, они детерминируют, хотя и неоднозначно, поведение системы в точках бифуркации. Наличие внутренних детерминирующих факторов (самодетерминации) наряду с внешними позволяет говорить об относительной автономии систем всех уровней материального мира, т.е. об относительной (но не абсолютной) свободе. Самодетерминацию можно рассматривать как онтологическое основание свободы. Именно с наличием самодетерминации связано понятие свободы личности.

Приведем некоторые классические определения свободы, которые представляются наиболее глубокими. Так, Аристотель называл свободным действие, принцип которого заключен в самом действующем лице (т.е. не навязан ему извне). Гегель характеризовал свободу как независимость от другого. Маркс говорил о свободе как о беспрепятственности действий: «…это преодоление препятствий само по себе есть осуществление свободы…» (4, с. 109). «…Самоосуществление, предметное воплощение субъекта» и есть «действительная свобода» (там же, с. 110). Согласно Энгельсу, свобода «состоит в основанном на познании необходимостей природы господстве над нами самими и над внешней природой…» (5, с. 116). Заметим, что свободу Энгельс противополагает не необходимости, а подчиненности, принуждению. Различие между ними весьма существенно, на что обращал внимание еще Б. Спиноза. «Вы полагаете, - писал Спиноза в «Этике», - нет никакого различия между необходимостью и принуждением, или насилием? Стремление человека жить, любить и т.п. отнюдь не вынуждено у него силой, и, однако, оно необходимо» (7, с. 584-585). Согласно Спинозе, свободною называется такая вещь, которая существует по одной необходимости собственной природы и определяется к действию только сама собой.

Как видно, эти определения не исключают признания детерминированности субъекта свободы, подчинения его деятельности определенным необходимостям. Но свобода есть не просто необходимость как таковая. Она есть «особая форма (тоже необходимая) соотношения различных необходимостей – внутренней (для данного субъекта) и внешней, а именно беспрепятственность осуществления первой, достигаемая путем преодоления противодействия второй или, наоборот, путем ее использования в качестве средства» (2, с. 165-166). Предложенное определение свободы включает два аспекта: формальный и содержательный. Формальное понимание свободы как самостоятельности, независимости от внешнего принуждения является негативным. Однако свобода исключительно ради отрицания – это абстракция, в действительности же всегда имеются какие-то позитивные моменты, ради которых происходит отрицание. Позитивная свобода есть беспрепятственность осуществления каких-либо целей и ценностей личности, удовлетворения какой-либо потребности или обеспечения какого-либо интереса. О двух ступенях свободы – позитивной и негативной – писали Г. Фихте, И. Кант, Н. Бердяев, Б. Вышеславцев и другие философы-классики.

Если мы учтем все эти аспекты, то получим достаточно полное понятие свободы. Человек свободен тогда, когда он исходит в своих действиях из «необходимости собственной природы», а не из чуждой ему необходимости, не из внешнего принуждения. Познание необходимостей и господство над ними – не сама свобода, а условия ее достижения. Суть же свободы – в автономии деятельности, в независимости от препятствий, мешающих реализации собственных потребностей и желаний человека, т.е. в самодетерминации.

Самодетерминация мыслящего и рефлексирующего существа, безусловно, связана с его самосознанием. Рассматривая этот вопрос, Д.А. Леонтьев в цитированной выше работе называет четыре основных гносеологических условия свободы: осознание сил, влияющих на мои действия; осознание имеющихся у меня возможностей для моих действий; осознание последствий моих действий; осознание моих целей и желаний. Совокупность этих «инструментальных ресурсов свободы» – внешних и внутренних – определяет, согласно автору, степень свободы данного субъекта в данной ситуации (3, с. 23).

Но есть еще одна – важнейшая – составляющая наших знаний, без которой невозможна подлинная свобода: знание объективных необходимостей нашей собственной природы как человеческих существ, наших подлинных потребностей и интересов (которые могут отличаться от наших целей и желаний в данной конкретной ситуации и даже противоречить им). Чтобы свобода не превратилась в произвол, она должна иметь объективные основания, некую безусловную систему предпосылок, которую волюнтаризм отказывается признавать, а религиозное (фаталистическое) мировоззрение усматривает в боге (богах). Д.А. Леонтьев считает, что такая система предпосылок не задана, а выбирается самим субъектом и может быть изменена (там же). Мы же считаем, что она остается в большей или меньшей степени (хотя и не абсолютно) самотождественной, пока существует человек как Homo Sapiens, и может быть определена как «общая природа человека». Общая природа человека является структурой, которая не только не ограничивает свободу личности, но напротив, является условием реализации подлинной свободы. Будучи идеальной моделью человека, или теоретической конструкцией, она (природа) задает критерии различения истинных и ложных, основных и неосновных человеческих потребностей и ценностей.

Человек по своей общей природе есть существо социальное. Для него характерны сотрудничество, взаимопомощь, подчинение нормам общественного поведения, без чего социальная жизнь была бы невозможна. В этом люди сходны со своими животными предками, у которых, как и у людей, есть социальные чувства. Но в отличие от животных у людей эти чувства приобретают осознанную форму, возникает моральное сознание. Мораль (нравственность) выступает как воплощение социальной природы человека. Моральное сознание – сознание коллективистское, «соборное» и, вместе с тем, гуманистическое. Оба эти момента находятся в единстве, и только в этом единстве они выражают сущность морали, ее главную цель, а именно: согласование, гармонизацию личного и общественного (1). Характерным для морали является элемент альтруистичности, самоограничения и самоотвержения в интересах других, общности в целом. Это ярко выражается в формах морального сознания: в чувстве и сознании долга, в уважении человеческого достоинства, в справедливости, ответственности и др. Только такие отношения обеспечивают положение, при котором свобода каждого есть условие свободы всех. Понятно, что эта свобода, имеющая границы в свободе других, - свобода социально определенная.

Человеку присуща также склонность к индивидуализму, эгоизму, обусловленная свойственным всему живому стремлением к самосохранению и благополучию. Под определяющим действием экономической необходимости история пошла путем, который привел к усилению и широкому распространению зла, несправедливости, моральных пороков. Как известно, это произошло вследствие перехода от общественной к частной собственности на средства производства. В сфере экономики на смену коллективизму пришел индивидуализм, мораль начала вытесняться имморализмом и аморализмом. Но необходимость утверждения добра в отношениях между людьми, осуществления морального идеала, которую можно назвать социально-этической необходимостью, не менее фундаментальна, чем экономическая необходимость, и она оказывает существенное, а в определенные моменты – огромное, решающее влияние на ход истории. Не учитывая сказанного, нельзя правильно понять, в чем заключается внутренняя необходимость общей природы человека, а значит, его подлинная свобода и та общественная форма, которая может обеспечить достижение этой свободы. Очевидно, что стратегическое направление движения человека и человечества к подлинной свободе – это движение от эгоизма к альтруизму, гуманности, равенству и справедливости.

Таким образом, можно выделить ряд предпосылок (детерминаций), которые определяют степень свободы личности: онтологические (возможность самодетерминации систем всех уровней), гносеологические (возможность познания человеком необходимостей внешней и его собственной природы), социальные (нравственные отношения в обществе). Вне этих детерминаций никакая свобода невозможна, если только мы не рассматриваем свободу как абсолютный произвол. Кроме названных предпосылок достижение свободы человеком связано с наличием воли, способной практически реализовывать «господство над нами самими и над внешней природой…». Однако рассмотрение этой проблемы выходит за рамки данной работы.

Литература:

1. Гумницкий Г.Н. Основы этики. – Иваново: Изд-во ИГАСА, 1992. – 60 с.

2. Зеленцова М.Г. Монистическая парадигма философского понимания мира и человека. – Иваново: Изд-во ИвГУ, 2001. – 244 с.

3. Леонтьев Д.А. Психология свободы: к постановке проблемы самодетерминации личности// Психологический журнал. – 2000. – Т. 21. – № 1. – С. 14-25.

4. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46, ч. 2.

5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20.

6. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм – это гуманизм// Сумерки богов. – М.: Изд-во политической литературы, 1989. – С. 319-344.

7. Спиноза Б. Этика// Избр. произв. в 2-х т. Т. 2. – М., 1957.

8. Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1990. – 368 с.

9. Хакен Г. Синергетика. – М.: Мир, 1980. – 404 с.