К.ф.н. Гарамян А.В.

Пятигорский государственный лингвистический университет, Россия

Особенности передачи субъективно-комического эффекта каламбуров с использованием букв алфавита в переводах комедий Шекспира

Иногда в основе игры слов, основанной на использовании омонимов, лежат названия букв алфавита и слова, имеющие такое же звучание. Этот интересный способ встречается в исследуемых комедиях четыре раза. Одним из примеров таких каламбуров может быть отрывок из комедии «Много шума из ничего»:

“Beatrice. By my troth, I am exceeding ill: heigh-ho!

Margaret. For a hawk, a horse, or a husband?

Beatrice. For the letter that begins them all, H.” (III, 4, 46)

Для создания игры слов Шекспир использует название буквы “H”, которая обозначает то же самое, что и слово “ache” («боль»).

В русском языке невозможно найти аналогичную букву, название которой было бы похоже на слово со значением, соответствующим по смыслу оригиналу. Поэтому субъективно-комическое, заложенное в этом диалоге, будет утрачено в переводе. В русском переводе Т. Щепкиной-Куперник этот отрывок выглядит так:

«Маргарита. О чем этот вздох? О соколе, о скакуне или о супруге?

Беатриче. О букве «С», с которой начинаются все эти слова».

У Шекспира эта игра слов показывает уныние Беатриче, а перевод не передает шекспировский каламбур.

Читая перевод А. Кронеберга, мы также не чувствуем в полной мере настроения героини:

«Беатриче. Право, мне что-то нехорошо. Ох…

Маргарита. О ком это? О кречете, о коне или о красавце?

Беатриче. О букве «К», которою начинаются все эти слова». (Пер. А. Кронеберга)

Игра слов с использованием названий букв алфавита используется также в комедии «Бесплодные усилия любви», где Мотылек подшучивает над Олоферном:

“Armado (to Holofernes). Monsieur, are you not lettered?

Moth. Yes, yes; he teaches boys the horn-book. What is a, b, spelled backward with a horn on his head?

Holofernes. Ba, pueritia, with a horn added.

Moth. Ba, most silly sheep with a horn. You hear his learning.

Holofernes. Quis, quis, thou consonant?

Moth. The third of the five vowels, if you repeat them; or the fifth, if I.

Holofernes. I will repeat them, - a, e, i, -

Moth. The sheep: the other two concludes it, - o, u”. (V, 1, 56)

Мотылек хитростью заставляет Олоферна назвать самого себя бараном. Игра слов заключается в том, что среди используемых в данном диалоге гласных букв английского алфавита две являются омофонами личных местоимений: “i” – “I” («я») и “u” – “you” («ты», «вы»). Субъективно-комический эффект от этой игре слов усиливается еще и тем, что Олоферн обучает мальчиков азбуке, а Мотылек, зная это, хочет сразить педанта-учителя его же оружием.

В русском языке таких возможностей нет, поэтому переводчики придумывают другие комбинации букв, чтобы передать эту шутку. Например, Ю. Корнеев переводит ее так:

«Армадо (Олоферну). Скажите, monsieur, вы ведь из ученых?

Мотылек. Правильно, он обучает мальчишек букварю. – (Олоферну) А, что получится, если «э» и «б» прочесть навыворот, подрисовав к ним рога?

Олоферн. Pueritia! Если подрисовать рога выйдет “бэ”

Мотылек. Бэ-э! И впрямь баран с рогами! – (К Армадо) Видите, сударь, какой он ученый.

Олоферн. Quis, quis? Что ты подразумеваешь под этим созвучием?

Мотылек. Назовите мне последний гласный звук, а я назову вам шестой, - вот и получите ответ.

Олоферн. Сейчас соображу. Я.

Мотылек. А теперь и я скажу: а, е, и, о, у, ы. Вы и есть баран». (Пер. Ю. Корнеева)

Принимая во внимание, что в русском языке трудно найти похожие буквы, и хотя и сравнение «уы» и «вы» звучит немного неестественно, данный перевод можно считать удачным, так как шутку можно сохранить при удачной игре актера.

М. Кузмин передает шутку с помощью рифмы, но в этом переводе нет и следа от оригинальной шутки Шекспира:

«Армадо (Олоферну). Monsieur, скажите, вы не из ученых?

Мотылек. Совершенно верно: он мальчишек учит азбуке. – Что будет, если прочесть э и б навыворот, подрисовав рога?

Олоферн. Бэ, pueritia, если подрисовать рога?

Мотылек. Бэ-э-э! Совершенно баран с рогами! Такое-то у вас ученье?

Олоферн. Quis, quis, в чем дело, ты, согласная?

Мотылек. Назовите последнюю гласную, а назову первые три.

Олоферн. Сейчас скажу. Я.

Мотылек. А теперь я скажу: а, э, и. Рога к тебе пришли!» (Пер. М. Кузмина)

Другой пример такого типа игры слов мы находим в этой же комедии:

Holofernes. The dogs did yell; put el to sore,

then sorel jumps from thicket -

Or pricket sore, or else sore;

The people fall a-hooting.

If sore be sore, then L to sore

Makes fifty sores o’sorel.

Of one sore I an hundred make

By adding but one more L. (IV, 2, 60)

Каламбур основывается на одинаковом произношении буквы “l” и слова “yell” («кричать») В переводе Ю. Корнеева этот отрывок выглядит следующим образом:

«Олоферн. «Собачья стая стала

Рвать раны робкой жертвы в кровь,

Рыча под рев рогов.

Так, зло и всем козлам назло,

Беззлобному козлу

Принцесса причинила зло,

Хоть не склонна ко злу». (Пер. Ю. Корнеева)

Мы видим, что в переводе нет ни одного каламбура с использованием букв алфавита.

М. Кузмин создает шутку с помощью слов «зло» и «на зло»:

«Олоферн. «Собаки в лай; козел козлом в кусты прыгнул упрямо.

О, козлик, зло не повезло! Псари тут улюлюкать…

Козлу, коль зло несло на зло, от раны зло настало.

Хоть сотню дай козлов на зло, все будет слишком мало». (Пер. М. Кузмина)

В следующем отрывке игра слов носит эротический характер. Для каламбура автор использует букву “o” в значении восклицания и в значении «вульва»:

“Rosaline. … My red dominical, my golden letter:

O that your face were not so full of O’s”. (V, 2, 43-45)

В обоих переводах «о» используется как намек на оспинки на лице, эротический характер каламбура утрачен:

«Розалина. …Что вы – как календарь, где красны буквы?

Ведь сотней «О» лицо у вас покрыто». (Пер. Ю. Корнеева)

«Розалина. Потише с краской. Позабыли зря

Про буквы красные календаря;

Ведь на лице у вас немало О!» (Пер. М. Кузмина)

В исследованных нами комедиях мы столкнулись с четырьмя случаями игры слов, основанной на использовании названий букв алфавита (3 примера в комедии «Бесплодные усилия любви» и 1 пример в комедии «Много шума из ничего»), но только в переводе Ю. Корнеева только один из них удалось передать, хотя и не очень ярко (рис. 1, 2).

Рис.1 Рис.2

Мы считаем, что следует обратить особое внимание на перевод игры слов, основанной на использовании названий букв алфавита, так как она является одной из наиболее трудных для перевода, и в то же время, имеет большое значение в создании субъективно-комического эффекта. Здесь главное передать впечатление, которое она создает, для этого при необходимости можно немного отойти от содержания, при этом, не изменяя значительно смысла комедии.

Литература:

1. The Alexander text of the Complete Works of William Shakespeare. London and Glasgow, 1994. – 1443 p.

2. Шекспир У. Много шума из ничего. Пер. с английского Т. Щепкиной-Куперник. // Комедии. М.: «Эксмо-пресс», 1999.-736 с.

3. Шекспир У. Много шума из ничего. Пер. с английского А. Кронеберга. - http://lantel.okrtelecom.ru/lib/win/SHAKESPEARE/ENGL/much_en.txt.

4. Шекспир У. Бесплодные усилия любви. Пер. с английского Ю. Корнеева. Комедии и поэмы. М.: «Эксмо-пресс», 2000. – 752 с

5. Шекспир У. Бесплодные усилия любви. Пер. с английского М. Кузмина // http://lib.ru/SHAKESPEARE/