МОДЕРНИЗМ И ПОСТМОДЕРНИЗМ: К ВОПРОСУ СООТНОШЕНИЯ ПОНЯТИЙ

Тремаскина И.В., Коротова О.Г.

ФГБОУ ВПО « МГУ им. Н. П. Огарева»

ХХ столетие – период великих событий и потрясений, время очередного кардинального переосмысления человечеством своей роли и места в картине мироздания. Отсутствие целостной – «картины мира» – повлекли за собой интенсификацию интереса человека к самому себе, пересмотру своих границ, возможностей, целей и смыслов существования и привели в итоге, среди прочего, к рождению нового типа индивидуальности, к возникновению не существующих до этого культурных «норм». Все эти перемены не могли не получить отражение в философии, искусстве, архитектуре и литературе.

Среди множества течений ХХ в. прочерчивается несколько ведущих и основных, прежде всего – модернизм и постмодернизм. Модернизм практикующийся как философско-эстетическое течение, объявившее себя современным искусством, использующим новые формы и средства выражения, соответствующие реалиям ХХ столетия, породил сложный комплекс особого миропонимания и мироотношения на основе сочетания элементов и тенденций европейской культуры. Изменилось не только представление о пространстве, времени, материи, движении, но и о способах освоения мира, о роли мышления в познании объективной реальности. Теперь "мышление о действительности становилось более важным, чем сама действительность" [10, 427].

Для постмодернизма характерна установка на плюрализм, предотвращающий свойственную модернизму абсолютизацию чего бы то ни было, в том числе и значения технологической парадигмы. Установке на плюрализм соответствует подчеркнутое стремление постмодернистов к «антиавторитарности», которое отметил в качестве главного отличия постмодернизма от модернизма видный американский теоретик постмодернизма И. Хассан. «В то время как модернизм – за исключением дадаизма и сюрреализма – создавал свои собственные формы художественного авторитета именно потому, что центра больше нет, постмодернизм развивался в сторону художественной анархии – в соответствии с глубинным процессом распада мира вещей – или поп-искусства» [14, 59]. Если модернисты, с точки зрения Ильина, пытались защититься от ощущаемого ими всеобщего хаоса, то постмодернисты приняли его как факт и даже прониклись по отношению к хаосу «чувством интимности» [7, 211].

И время появления, и трактовка сущности постмодернизма достаточно разнообразны, а порой взаимоисключаемы, более того «всякое определение (как и всякое сравнение) хромает, ибо не в силах объять многоликую текучесть предмета». Но термин "модернизм", считает Д. Затонский, по крайней мере хоть как-то указывал на отличительнейшее свойство явления, (полемически заостренный разрыв с традициями всего предшествовавшего искусства), «что же до термина "постмодернизм", то он вроде бы лишь констатирует некую преемственность во времени и оттого выглядит откровенно, чуть ли не дерзостно, бессодержательным». Выступая с концепцией цикличной повторяемости двух систем (модернизм, отрицая, утверждает новое, он не лишен своеобразного идеализма, тогда как в постмодернизме царит ирония), Затонский утверждает, что и модернизм, и постмодернизм – мир относительных ценностей, вечные категории искусства, сменяющие одна другую, они и «не лучше, но и не хуже друг друга» [6, 37].

Описывая постмодернизм как противоположный модернизму тип миросозерцания, Ж. Деррида, например, доказывает, что он означает окончательное поражение модернизма [11, 98]. Другой позиции придерживается один из основоположников философского постмодернизма Ж.-Ф. Лиотар, который, отмечая расплывчивость границ постмодернизма, считает его частью модернизма. «Постмодерн помещается не после модерна и не против него; он уже содержался в модерне, только скрыто» [8,103].

Для У. Эко постмодернизм – продолжение модернизма, он находит общие для них черты в сближении с гуманитарной культурой, множественностью художественных кодов. В «Постскриптуме» к своему роману «Имя розы» Эко высказывает мысль, что черты постмодернизма можно найти в культуре любой эпохи, даже у Гомера: «постмодернизм – не фиксированное хронологически явление, а некое духовное состояние, подход к работе. В этом смысле правомерна фраза, что у любой эпохи есть собственный постмодернизм» [12, 434]. Он определяет постмодернизм как «ответ модернизму: раз уж прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведет к немоте, его нужно переосмыслить, иронично, без наивности» [там же, 436].

О постмодернизме как переходном периоде, характерном для всех эпох, пишет Л. К. Гречко: «постмодернизм следует располагать в будущем, а также на переходе от настоящего к будущему. Переход здесь даже предпочтителен, поскольку это отвечает некоей общей установке постмодернизма – на переломы, просветы, вырезы, края, трещины, обрывы. Постмодернизм в высшей степени современен. В высшей – потому что намеренно забегает вперед, опережает время, потому что высота, пик его в будущем» [4, 167]. Теоретик постмодернизма В. Вельш также отстаивает позицию, что хотя «постмодерн и появляется «после Нового времени», но по сути дела никак не «после модерна» [3, 109].

В типологии М. Н. Эпштейна постмодерн предстает четвертой большой эпохой после древности, средневековья и Нового времени; «постмодернизм есть первая стадия эпохи постмодерности, тогда как модернизм стал последней стадией эпохи модерности» [14, 473].

Ряд учёных, частично соглашаясь с предыдущими идеями, указывают на расхождения этих направлений. Самым существенным отличием постмодернизма и модернизма, по мнению И. С. Скоропановой, становится недовольство постмодернистов неосуществленностью планов модернистов, отсюда «их критика модернистского проекта Духа, установки на тотальность, утопизм, линейный подход к истории и гиперрационализм» [9, 43]. В эпоху постмодернизма, заключает исследователь, целью новой культуры стала не гармония, а контраст [там же].

Отечественный философ А. В. Гулыга негативной чертой постмодернистской философии считает установку на радикальный плюрализм, что препятствует объединению человечества в единое целое для осуществления выживания. В теоретическом плане, с точки зрения философа, без внимания остается категория времени, понимаемая им как "некая целостность, в которой сливаются воедино прошлое, настоящее, будущее" [5, 156].

Н. С. Автономова полагает, что постмодернизм сменил романтизм, определявший культурную ситуацию конца XVIII начала XIX вв., и следующий за ним модернизм, главенствовавший в культуре в конце XIX начале XX вв. Рассматривая таким образом механизм смены художественных стилей, ученый приходит к выводу, что постмодернизм – это не хронологически-означенный этап или тенденция в культуре второй половины XX в., а своеобразная реакция на те или иные принципы художественных направлений или стилей. То есть каждой культурно-исторической эпохе соответствует своя постмодернистская реакция. Философ видит положительное значение постмодернизма в "сдерживании поспешного, иллюзорного синтезирования", в "оттачивании чувствительности к жизненному и культурному разнообразию", в "развитии в себе возможности существования без каких-либо предустановленных гарантий" [1, 20].

В том, что постмодернизм «бежит ото всех форм монизма, унификации и тоталитаризации, не приемлет единой общеобязательной утопии и многих скрытых видов деспотизма, а вместо этого переходит к провозглашению множественности и диверсивности, многообразия и конкуренции парадигм и сосуществования гетерогенных элементов» видит его положительное значение В. Вельш [3, 132]. Установка на плюрализм – главная отличительная черта постмодернистского направления в культуре, она ведет, по мнению ученого, «к крушению Целого, проявляющемуся в поощрении различности, множественности» [там же, 133].

Дискуссии вокруг "загадочных" феноменов (модернизм и постмодернизм) не утихают. В. Брайнин-Пассек видит разницу в том, что в «прошлом обе культурные парадигмы сосуществовали во времени, граница между ними была социальной, при этом «постмодернистская» парадигма соответственно своей социальной маргинальности играла и культурно маргинальную роль. Нынче же вторая парадигма практически вытеснила первую» [2, 7]. Исследователь пишет о сегодняшнем «кризисе восприятия», обусловленным обилием культурной информации и скоростью ее распространения. «В конце концов, – заключает философ, – постмодерн – это не чей-то злой умысел, но всего лишь честная реакция homo consumens на цинизм современной истории и нехватку времени для культурной ориентации» [там же, 9].

И тем не менее ни модернизм, ни постмодернизм не разрывает связей с предшествующей культурой. Согласимся с Ильиным, что постмодернизм – одна из тенденций и возможностей эволюции социального и культурного мира [7, 209]. Для постмодернизма также важно сохранить духовность как гарант существования культуры, все больше подчиняющейся бездуховной цивилизации, хотя он и проявляет стремление к духовности в своеобразной форме (борьба с властью языка у Р. Барта, шизоанализ Ж. Делеза, противостояние симулякрам Ж. Бодрийяра и т.д.). Поскольку концепции современного постмодернизма доказывают развитие и трансформацию культуры модернизма, сущность которого остается неизменной при многообразии интерпретаций его идей, постмодернизм будем определять переходным типом культуры, возникшим на модернистской основе и использующим её язык и понятия.

Итак, анализ различных точек зрения позволяет прийти к выводу, что проблема сосуществования модернизма и постмодернизма продолжает оставаться одной из самых сложных и спорных проблем. Как показывает анализ современных концепций, ее решение часто зависит не только от эстетических пристрастий, но и от мировоззренческих установок авторов.

Библиографический список:

1. Автономова, Н. С. Возвращаясь к азам. Постмодернизм и культура / Н. С. Автономова // Вопросы философии. – 1993. – №3. – С. 17-22.

2. Брайнин-Пассек, В. О постмодернизме, кризисе восприятия и новой классике / В. Брайнин-Пассек // Новый мир искусства. – №5/28. –2002. – С. 7-10.

3. Вельш, В. «Постмодерн». Генеалогия и значение одного спорного понятия / В. Вельш // Путь. – №1. – М., 1992. – С. 109-182.

4. Гречко, Л. К. Интеллектуальный импорт, или О периферийном постмодернизме / Л. К. Гречко // Общественные науки и современность. – 2000. – №. 2. – C. 166-179.

5. Гулыга, А. В. Что такое постсовременность / А. В. Гулыга // Вопросы философии. – 1998. – №12. – С. 152-156.

6. Затонский, Д. В. Модернизм и постмодернизм: мысли об извечном коловращении изящных и неизящных искусств / Д. В. Затонский. – М. : АСТ: Фолио, 2000. – 256 с.

7. Ильин, И. П. Постмодернизм. Словарь терминов / И. П. Ильин. – М.: ИНИОН РАН (отдел литературоведения) – INTRADA, 2001. – 349 с.

8. Лиотар, Ж.-Ф. Переписать современность / Ж.-Ф. Лиотар // Ступени: Философский журнал. – 1994. – № 2. – С. 102-103.

9. Скоропанова, И. С. Эпоха модерна сквозь призму постсовременности / И. С. Скоропанова. – М., 2001. – 268 с.

10. Тишунина, Н. В. Языки литературы XX века / Н. В. Тишунина // В диапазоне гуманитарного знания. Сборник к 80-летию профессора М.С. Кагана. Серия «Мыслители», выпуск 4. – СПб. : Санкт-Петербургское философское общество, 2001. – С. 424-432.

11. Философия и литература. Беседа с Жаком Деррида / Жак Деррида в Москве: деконструкция путешествия // под общ. ред. Е. В. Петровского, А. Т. Иванова. – М. : РИК «Культура», 1993. – 198 с.

12. Эко, У. Заметки на полях «Имени Розы». / Эко У. // Имя Розы. – СПб.: Фолиант, 1999. – 636 с.

13. Эпштейн, М. Н. Постмодерн в русской литературе / М. Н. Эпштейн. – М., 2005. – 490 с.

14. Hassan, I. Paracriticism: Seven speculations of the times / I. Hassan. – Urbana, 1975. – P. 25-60.