История/4. Этнография

К.и.н. Медведев В.В.

Магнитогорский государственный университет, Россия

Клеть в народной культуре чувашей Башкортостана

Клеть кĕлет представляет собой обязательную хозяйственную постройку на чувашском дворе. Предназначен для хранения продуктов и вещей, а также служит помещением для сна и отдыха в летнее время года. В этом аспекте наиболее близким к клети является амбар (ампар, хампар). В русской традиции клеть (горница, сельник) – неотапливаемое помещение, служившее летним жилищем и кладовой. Она соединялась с избой сенями, но могла стоять и самостоятельно [21, С. 278]. У чувашей клеть строилась раздельно с другими постройками, а у русских нередко выступала пристройкой к дому.

Клеть появилась среди чувашей под воздействием русского населения, что подтверждает сам термин – кĕлет. Аналогично проникновение амбаров в два этажа, прообразом которых стали строения Русского Севера [31, С. 295]. Строительство северорусской клети и трансформация в новых условиях встречается не только в Поволжье, но и на Среднем Урале [30, С. 197].

Бытование клети у чувашей отмечено в XVIII в.: “Деревни их обыкновенно состоят из разсеянных домов с малыми клетями без огороженных дворов” [18, С. 138]. О “небольших на невысоких столбах сгромощеных кладовых, кои служат им и летними горницами” у мари писал Иоганн Георги [6, С. 30-31].

На неоднозначность значения термина кĕлет указывал Н.И. Ашмарин. Например, кĕлет – амбар, клеть; урлă кĕлет – двухэтажный амбар, поставленный в одну линию с избой; ай кĕлет – нижний этаж двухъярусного амбара; çÿлĕ кĕлет – верхний этаж [3, С. 240]. Таким образом, словом могли одновременно называть и клеть, и амбар. Встречается такая унификация и сегодня в беседах с информантами, что приводит к путанице при разделении функций и назначения построек.

В записях, сделанных в д. Ближнее Сормово Канашского р-на, говорится о бытовании в прошлом одноэтажных клетей и двухъярусных амбаров. Сруб ставили на столбы высотою 0,5 метра от земли. Пол стелили из досок, потолка не было. Кровля состояла из жердей, покрытых соломой, тёсом, соломой, перемешенной с глиной, корой и драницами [17, Л. 6]. Полевые наблюдения и анализ материала наводят на мысль, что относительную границу между клетью и амбаром можно провести, опираясь не на их назначение, т.к. они в этой функции, так или иначе, дублируют друг друга, а исходя из особенностей конструкции. Клеть – одноэтажное помещение, амбар – постройка в два этажа. В первом случае, всегда сруб-четырехстенок, во втором – пятистенок, имеющий самостоятельно устроенные двери.

Двойное положение клети/амбара – чум/кенос можно найти у удмуртов. Кеносы были двухэтажными, занимали целую линию во дворе, выполняли жилую и производственную функции. В конце XIX в. по мере разделения семей, переносом жилой части только в избу, число клетей/амбаров сокращается, их строят небольшими и одноэтажными. По мнению Л.А. Волковой, специфика клети, проявляющаяся в сохранении функций жилья, имеет архаичный региональный характер [5, С. 93-94]. В двухъярусных клетях удмурты словом чум обозначали жилую часть и место хранения одежды, а кенос – амбар, в котором находились продукты, посуда, инвентарь [1, С. 202].

Марийцы, как и их соседи, располагали на дворе клеть “под одну крышу с избой”, соединявшиеся между собой сенями [7, Л. 8 об.]. Чуваши в Козьмодемьянском уезде Казанской губернии ставили клети в двух саженях от избы [15, Л. 617]. Соединение построек в единую связь и раздельное их расположение на усадьбе сосуществовали повсеместно. Разница зависела от состоятельности владельца, ландшафта местности, иноэтничных проникновений.

Функцию клети как необходимой хозяйственной постройки чувашского двора отражает сюжет, записанный одним из корреспондентов Н.В. Никольского. “Дедушка наш считался чуть ли не первым богачом; много у него было строений: амбаров, сараев, хлевов, но от всего своего имущества он дал отцу только одну клеть. Пришлось поневоле ничего не прибавить к строениям нашим; так и остались мы до сих пор с избою и клетью да кардою”[14, Л. 418-419]. Очевидно положение клети на усадьбе как обязательного строения, т.к. она отвечала бытовым нуждам и являлась локусом жизни семьи в тёплое время, особенно для молодых девушек. А.Ф. Риттих отмечал проживание в летний период семей вне дома, местом для сна – амбары, лачуги, навесы, но “девицы по большей части помещаются в анбарах (клети – В.М.) на перинах”. Амбар либо клеть были одним из подарков родителей жениха на свадьбу [20, С. 68, 111].

В чувашских поселениях Башкортостана о клетях на дворах записано, что “амбаров и клетей мало, а если есть, то они расположены также особняком” (с. Шланлы), “клетей нет” (д. Асавбашево), “клетей почти нет (всего 3-4), хотя раньше они были в каждом дворе (в годы войны и после распродали)” (д. Чубуккаран) [16, Л. 5, 39, 75].

Клети используются и в наши дни. Как уже оговаривалось, информанты путают их назначение и не разделяют практического применения. Например, А.П. Терентьева из с. Бердяш Зилаирского р-на считает, что “клеть (амбар) – для зерна, муки, крупы разные хранить” [19]. Сейчас в клетях спят редко, в основном они служат местом для вещей, старой одежды, посуды и пр. Их ставят в пределах двора. Традиция постройки клети за усадьбой встречается среди чувашей Симбирско-Саратовского Предволжья. В дореволюционные годы клети всех хозяйств были вместе, расположенные в ряд. Ставили их и на гумне, что зависело от назначения [27, С. 222].

Клеть представляет собой сруб, с самцовой конструкцией (передняя и задняя стены возводятся в форме треугольника из бревен, венцы рубятся короче предшествующих). Двускатная кровля покрыта тёсом, железом и пр., в прошлом соломой. Верхний венец выступал вперед и образовывал навес над входом в клеть, где устраивали неширокий дощатый помост. Сруб могли ставить на землю, на столбы. В районах богатых строительным камнем клеть выкладывали из плитняка. Внутри строения располагали жерди для вещей, полки, многочисленные крюки. На полу – лари для продуктов, бочки, деревянная посуда, ёмкости. Если клеть предназначена для отдыха, в ней создается отдельная зона и свободное пространство.

Рис. 1. Клеть (Башкортостан, Зилаирский р-н, с. Ивано-Кувалат, 2009 г.) (фото автора)

В песне о клети говорится (авторская орфография сохранена) [2, С. 71]:

…бревна хороши на клеть;

в клети хорошо класть добро;

на добро хорошо купить девушку…

В народных представлениях чувашей клеть, как и другие жилые и хозяйственные постройки, занимала определённую нишу, имела функциональные особенности. Дюла Месарош пишет о предназначении клети в ходе свадебных торжеств. Здесь накануне свадьбы одевают невесту, она в это время прощается с прежней жизнью, родителями, отцовским домом. Снятое с невесты покрывало пĕркенчĕк приносят в клеть и накрывают ларь с мукой. Брачную постель молодым также стелили в клети, закрывая их на ночь [12, С. 332, 350].

Традицию подтверждают многие дореволюционные авторы. Например, В.А. Сбоев отмечал, что во время нахождения молодых наедине, свахи “поют и поют около клети, где положены новобрачные”. Молодая сначала угощала мужа, затем они ложились спать. Перед выездом от родителей невесты дружка подъезжал к клети/амбару и требовал её приданое, после получения которого свадебный поезд направлялся к родителям жениха [26, С. 37-38; 13, С. 108-109]. По словам А.А. Фукс, молодую семью всегда заселяли в клети/амбаре с засыпанным здесь зерном, чтобы “жить богато и в изобилии”. В клети находилась кровать, приданое в деревянных кадках çÿпçе, сусеки с зерном [29, С. 3-4].

Клеть считалась местом, населенным божествами и духами. Во-первых, здесь обитал Киремет. В ходе домашнего моления, посвященного Киремет, остаток каши относили в клеть, бросали по три ложки в каждый угол и намазывали входную дверь. Одно из названий обряда Клетри киремет пăтти – каша Киреметю, находящемуся в клети [23, С. 76; 24, С. 18]. Хозяина клети называли Кĕлетри ырă и Кĕлетри киремет [3, С. 241].

Во-вторых, клеть можно рассматривать как один из локусов пребывания божества Йĕрĕх. “Нельзя не видеть в поклонении “Йĕрĕху”, представлявшему собой простой кузов в углу амбаров, – писал священник Т. Земляницкий, – остаток фетишизма, когда то, быть может, весьма развитого у язычествовавших чуваш” [9, С. 10]. Мы не будем подробно разбирать формы и изображения божества, а приведём сведения, касающиеся его хранения в клети.

Йĕрĕх в кузове вешали в углу клети/амбара, заполняли костями животных, ветвями, кусками олова и монетами [26, С. 22-23, 124-125]. “Не в каждом доме, а лишь у некоторых крестьян имеется Ерих подвешенным в амбаре (маленький, разукрашенный кузовок, унизанный оловянными блестками и цветными шелками)” [13, С. 115].

Местом расположения считались бытовые постройки: Йĕрĕх кĕлечĕ – клеть Йĕрĕха, дно амбара, внутренняя часть, крыша сарая [23, С. 74]. В амбарах и овинах его подвешивали и выносили во время моления [10, С. 118]. Сюжет о нахождении Йĕрĕха в клети приведен П.В. Денисовым. В д. Бахтигильдино Батыревского р-на на рубеже XIX–XX вв. чуваш Асалля хранил в клети деревянную фигуру. В праздники для совершения обрядов перед ним собирались родные хозяина клети и жители деревни. Внутри устраивали скамейки, стол. Развалины клети долгое время вызывали у жителей поселения почтительное отношение и страх [8, С. 100].

В-третьих, в клети проживал дух Тÿркĕлли, которому жертвовали монеты и их имитации. Деньги подкладывали через лаз для кошки [25, С. 163-164]. Дух назван богом житниц Теркулем: “в некоторых деревнях есть особенные анбары, где молятся Теркуле” [29, С. 76]. В клети/амбары приносили деньги, а “недавно пустили в этот анбар курицу и утку” [29, С. 76]. Возможно, Тÿркĕлли и злой дух Тюри – одно лицо. В описаниях Тюри отлит из олова или свинца и обитает в мешке с мукой, в амбаре у одного из жителей поселения. Духу приносили юсман и монеты, на которые раз в год проводили моление [13, С. 116]. Тÿркĕлли/Тÿркÿлли изображали куклой из соломы, в матерчатом платье, с лицом, перекрещенным двумя соломинками. Фигуру хранили в доме либо в лачугах в кузове [4, С. 27]. В этом Тÿркĕлли наиболее близок к Йĕрĕху.

По завершению обмолота зерновых читали молитву, в которой упоминалась клеть. Приведем отрывок [11, С. 48]:

…по входе в дом – дома прибыль дай;

по входе в клеть, дай прибыль в клети…

Одушевление предметов и наделение их сакральными функциями является характерной чертой многих народов. Например, по поверьям мордвы в жилище и на дворе проживали куд-ава/куд-атя, юрт-ава/юрт-атя, юртӹн-гирди, кудонь-ши-бавась, т.е. хранители дома. Домашний огонь поддерживала и берегла петнядзь-азырь-ава. Эрзя почитала кардас/о-сярко – хранителя двора, ульце-паз – бога улиц, а мокша – калдӹз-ава/калдӹз-атя (духа хлевов), перь-ава (мать гумна) и авӹн-азыр-ава – хозяйку овина [28, С. 200-201]. Закамские удмурты верили в существование коркамурта/каркакузё (духа-покровителя жилища) или гулбеч така – домового в облике барана (подпольный баран). Хозяином двора считали ӟырткузё (дворовой). Гидмурт/гидкузё – это конюшенный, миньчомурт/миньчокузё/миньчопери – дух, проживающий в бане, или кузьйырси – баенник с длинными волосами [22, С. 86-95].

Клеть, несмотря на своё появление у чувашей под воздействием другого народа, заняла в традиционной культуре прочное место. Мы видим это и в практическом применении (проживание хозяев в летнее время, хранение вещей, продуктов), и в мировоззрении чувашей (нахождение невесты и брачная ночь в клети, наличии высших существ (Киремет, Йĕрĕх, Тÿркĕлли), соответствующих обрядах, упоминании в молитвах). О её высокой роли говорит и бытование клети в сельской местности в наши дни, даже с учетом трансформации и адаптации в новых условиях, что выражается в материалах строительства и назначении в хозяйстве.

Литература:

1. Атаманов-Эграпи М.Г. Происхождение удмуртского народа / М.Г. Атаманов-Эграпи. – Ижевск: Удмуртия, 2010. – 576 с.

2. Ашмарин Н.И. Сборник чувашских песен, записанных в губерниях Казанской, Симбирской и Уфимской / Н.И. Ашмарин. – Казань: Типо-литография Императорского Университета, 1900. – 91 с.

3. Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка / Н.И. Ашмарин. – Чебоксары: Чебоксарская типография №1, 1999. Т. 7-8. – 696 с.

4. Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка / Н.И. Ашмарин. – Чебоксары: Чебоксарская типография №1, 2000. Т. 13-14. – 660 с.

5. Волкова Л.А. Земледельческая культура удмуртов (вторая половина XIX – начало XX века) / Л.А. Волкова. – Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2003. – 388 с.

6. Георги И.Г. Описание всех в Российском государстве обитающих народов / И.Г. Георги – СПб.: Книгопродавец К.В. Миллер, 1776. Ч. 1. – 89 с.

7. ГАОО. Ф. 167. Оп. 1. Д. 33.

8. Денисов П.В. Религиозные верования чуваш: Историко-этнографические очерки. / П.В. Денисов. – Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1959. – 408 с.

9. Земляницкий Т. Чуваши (Некоторыя историческия данныя о чувашах вообще и в частности Козьмодемьянского уезда, в связи с вопросом о христианском просвещении их) / Т. Земляницкий. – Казань: Центральная типография, 1909. – 22 с.

10. Лаврентьева Л.С., Салмин А.К. Коллекции МАЭ РАН: Чуваши (Опыт каталога) / Л.С. Лаврентьева, А.К. Салмин. – Режим доступа: http://www.kunstkamera.ru/files/lib/978-5-02-025233-2/978-5-02-025233-2_06.pdf. С. 109-135.

11. Малов Е.А. О чувашах / Е.А. Малов // Православный собеседник. 1882. Т. I. – С. 40-73.

12. Месарош Д. Памятники старой чувашской веры / Д. Месарош. – Чебоксары: ЧГИГН, 2000. – 360 с.

13. Михайлов В.И. Обряды и обычаи чуваш / В.И. Михайлов // Записки Императорского Русского географического общества по отделению этнографии. – СПб.: ИРГО, 1891. Т. XVII, вып. II. С. 89-130.

14. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 167. № 4925.

15. НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 233. № 5809.

16. НА ЧГИГН. Отд. III. Ед. хр. 277. № 1974.

17. НА ЧГИГН. Отд. VIII. Ед. хр. 706. № 5246.

18. Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи / П.С. Паллас. – СПб.: Имп. АН, 1773. Ч. I. – 657 с.

19. Полевой материал автора (Башкортостан, Зилаирский р-н, с. Бердяш, А.П. Терентьева (Соколова), 1930 г.р.).

20. Риттих А.Ф. Материалы для этнографии России. XIV: Казанская губерния / А.Ф. Риттих. – Казань: Печатано в типографии Императорского Казанского университета, 1870. Ч. II. – 224 с.

21. Русские / М.: Наука, 2005. – 828 с.

22. Садиков Р.Р. Традиционные религиозные верования и обрядность закамских удмуртов (история и современные тенденции развития) / Р.Р. Садиков. – Уфа: Центр этнологических исследований УНЦ РАН, 2008. – 232 с.

23. Салмин А.К. Духи требуют жертв: Система традиционных обрядов чувашей / А.К. Салмин. – Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1990. – 167 с.

24. Салмин А.К. Киремет / А.К. Салмин. – Чебоксары: НИИ языка, литературы, истории и экономики, 1992. – 28 с.

25. Салмин А.К. Народная обрядность чувашей / А.К. Салмин. – Чебоксары: ЧГИ, 1994. – 339 с.

26. Сбоев В.А. Исследования об инородцах Казанской губернии / В.А. Сбоев. – Казань: Издание книгопродавца Дубровина, 1856. – 188 с.

27. Симбирско-Саратовские чуваши / Чебоксары: ЧГИГН, 2004. – 274 с.

28. Смирнов И.Н. Мордва: Историко-этнографический очерк / И.Н. Смирнов. – Казань: Типография Императорского ун-та, 1895. – 291 с.

29. Фукс А.А. Записки Александры Фукс о чувашах и черемисах Казанской губернии / А.А. Фукс. – Казань: Типография Императорского Казанского университета, 1840. – 329 с.

30. Чагин Г.Н. Этнокультурная история Среднего Урала в конце XVI – первой половине XIX века / Г.Н. Чагин. – Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1995. – 364 с.

31. Чуваши: этнографическое исследование. Материальная культура / Чебоксары: Чуваш. гос. изд-во, 1956. Ч. 1. – 415 с.