Филологические науки/ 3.Теоретические и методологические проблемы исследования языка

Бейсембекова С.Х., Горячкина Е.В.

Международная Бизнес-Академия,

г.Караганда, Республика Казахстан

Паремия как отражение национальной ментальности

Современная лингвистика характеризуется изучением фразеологизмов в широком лингвокультурологическом контексте, в частности, с точки зрения участия языка в создании и отражении духовной культуры. Национально-культурный маркер фразеологических единиц выявляется в ходе их контрастивного анализа, при «наложении» различных фразеологий, когда сквозь призму межъязыкового сопоставления, через типологическое, универсальное удается вычленить национально-специфическое. Однако паремиологически отражённое знание, представленное в отдельных языковых системах, опирается на повседневный опыт людей как членов конкретных этнокультурных общностей, на традиции, обычаи и верования народов.

Г.Л. Пермяков установил, что паремия всех народов мира передает одни и те же типовые ситуации, имеет одинаковое, похожее логическое содержание. Само собой разумеется, что пословицы и поговорки разных народов различаются образами (деталями, реалиями), с помощью которых передается логическое содержание, их образы отражают жизнь (реальность, действительность) разных народов. Но Г.Л. Пермяков, систематизируя все выявленные типовые ситуации, пришел к выводу, что международный пословичный фонд в целом является не случайным набором более или менее удачных высказываний, а сложной и стройной логической системой [1, с. 5]. Данное явление можно рассмотреть на следующих примерах:

Два медведя в одной берлоге не уживутся (русская пословица);

Две мамбы (очень ядовитые змеи) не спят в одной норе (пословица теонга – народа в Африке, проживает в Мозамбике и ЮАР);

Два соловья не садятся на одну ветку (турецкая);

Две умные женщины не сажают рис на одном поле (кру – народ, Кот-Д’Ивуар);

Продолжим этот список подобными пословицами из других языков:

Zwei Herren im Haus, muss einer hinaus (немецкая);

Two of a trade never (seldom) agree (английская);

Eкі кошқардың басы бір қазанға сыймайды (казахская);

Gdzie dwóch się bije, tam trzeci korzysta (польская).

Этнически разнящиеся афористические изречения являются регламентациями сходных жизненных ситуаций, универсальность которых составляет единая мифологема, лежащая в основе семантики фразеологизмов. Метафора интернациональна по своей природе. Принадлежность метафорического переноса к сфере мышления предопределила существование в языках различного строя одних и тех же коннотативных образов для передачи определенной информации признакового характера. Паремия есть в культуре каждого народа. Она – заметная часть культурного багажа каждого человека. Социальное развитие все больше унифицирует язык в национальных (государственных) масштабах к постепенному стиранию диалектных различий и возникновению единой обиходно-разговорной речи с общим для всей нации (страны) запасом употребительных пословиц и поговорок. Однако число таких высокоупотребительных единиц значительно меньше, чем в сборниках пословиц и поговорок. По мнению А.Д. Райхштейна, речь может идти максимум об одной – двух тысячах общеупотребительных пословиц [2, с. 53].

Г.Л. Пермяков провел эксперимент: было опрошено около трехсот человек, москвичей. Ни один из опрошенных не смог сказать, сколько он знает пословиц и поговорок (обычный ответ: двадцать – тридцать). Но после тестирования выяснилось, что из трехсот человек не было ни одного, кто знал бы менее тысячи народных изречений. При этом около восьмисот высказываний оказались известны почти всем, а около четырехсот – всем без исключения, потому что паремия является обязательным элементом ментального лексикона любого человека. Ведь паремия – это не только популярные фольклорные тексты, но и особые языковые знаки, нужные для нормального общения людей. Эти знаки передают специфическую информацию, обозначают типовые жизненные и мысленные ситуации или отношения между теми или иными объектами (слова – знаки отдельных вещей или понятий, более простая, несистемная информация).

По мнению О.И. Глазуновой, «языковые структуры – явление крайне динамичное, обладающее своей собственной организацией и логикой развития, обусловленное, в первую очередь, эволюционной мыслительной активностью их носителей. Слова, словосочетания, идиомы, паремии, образующие языковое пространство, рождаются и умирают, переходят в новое качество, меняют свою стилистическую и оценочную ориентацию. То, что совсем недавно относилось к неологизмам, прочно входит в словарный состав языка, многие слова и выражения теряют свою актуальность вместе с предметами и явлениями, которые они обозначают, становятся принадлежностью истории, переходят в разряд архаизмов» [3, с. 134].

Д.О. Добровольский подчеркивает, что фразеология в значительной степени подвержена демотивации и ремотивации. Причиной данных явлений является то, что существовавшая раннее семантико-деривационная связь между отдельными семами, характерная для полисемии, может быть утрачена в сознании говорящих [4, с. 76]. Однако в процессе функционирования паремии эта связь может восстановиться, но зачастую по принципу ложной этимологии, например: Коса – девичья краса.

Отношение между словами и миром существуют не в вакууме, а связано с интенциональными действиями говорящих, использующих вербальные средства в соответствии с имеющимися правилами. Новые вопросы в области фразеологии, поступающие извне, требуют от этой лингвистической дисциплины серьезной переориентации. В языке происходят большие изменения и, прежде всего, это связано с потребностями общества. При этом не происходит прямого воздействия на язык, а наблюдаются внутренние изменения через внутренние законы языка. На сегодняшний день наблюдается бурное языкотворчество. Чаще всего пословицы и поговорки, с измененным первоначальным денотатом, носят ироничный или комический характер. В языке происходит так называемая «карнавализация» (М.М. Бахтин). Кризисные, переломные моменты общества всегда отражаются языком. Появляются новые пословицы, поговорки, частушки, песни и т.д. Карнавализация окружающей действительности стимулирует, в частности, карнавализацию русского языка. Персонаж карнавала, по М.М. Бахтину, «несет одновременно идею и развенчание ее, этого в нашем теперешнем существовании и в языке предостаточно. Карнавализировано сознание, карнавализирован язык» [5, с. 202]. Паремия, как и другие языковые структуры, переживает определенные фазы развития. Возникают трансформированные инварианты паремии на основе ложной этимологии, контаминации, игры слов, звукоподражания и авторского образования.

В средствах массовой информации мы встречаемся с такими окказиональными новообразованиями. Возникнув как субъективно-авторские образования, они привлекают внимание своей свежестью и самобытностью, однако с течением времени постепенно теряют яркость и оригинальность формы и переходят либо в разряд устойчивых оборотов речи, либо забываются. Несмотря на то, что окказиональная вариативность – явление интернациональное, в каждом языке существуют особенности в механизме образования окказиональных модификаций, что связано в первую очередь с нормами узуса и когнитивными процессами обработки паремии на ментальном уровне.

Список использованной литературы:

1 Пермяков Г.Л. Пословицы и поговорки народов Востока. – М. : Лабиринт-МП, 2001. – 624 с.

2 Райхштейн А.Д. Ohne Fleiß kein Preis. Немецкие устойчивые фразы. Пособие по лексикологии немецкого языка. – М. : Менеджер, 2004. – 237 с.

3 Глазунова О. И. Логика метафорических преобразований. – СПб. : ПГУ, 2000. – 190 с.

4 Добровольский Д.О. Основы структурно-типологического анализа фразеологии современных германских языков (на материале нем., англ. и нидерл. яз). дисс... д-ра филол. наук: М., 1990. – 420 с.

5 Бахтин М.М. Эстетическое наследие и современность //Межвузовский сборник научных трудов. Саранск : Мордовский ун-т, 1992. – 368 с.