Философские науки/3 История философии

К.ф.н. Сапенок О.В., к.и.н. Добрякова Н.А.

Санкт-Петербургский государственный лесотехнический университет, Россия

Предпосылки креативности человека в традиции философской антропологии.

Один из многочисленных «антропологических поворотов» в философии пришелся на двадцатые годы прошлого века. Его истоком стала статья «К идее человека» Макса Шелера, с именем которого, прежде всего, был связан этот поворот и становление течения, известного как философская антропология,

Философская антропология сформировалась в качестве оппозиции господствовавшему в культуре того времени позитивизму, стремившемуся элиминировать из философии ее мировоззренческие основания. В этом плане антропология мыслилась представителями указанного течения как центральная научная дисциплина, объединяющая в единое целое все науки, в том числе и философию. Она стала выражением духа своего времени: «антропологический поворот» охватил культуру в целом.

В первой трети ХХ века были подорваны основы как религиозной трактовки человека, так восходящего к античности рационалистического понимания человека. Им на смену приходил натуралистический образ человека как умного животного, существа движимого инстинктами (Ф, Ницше, З. Фрейд). Но и он оказался недолговечен и вскоре был смещен образом человека как творца и творения культуры, сформированным представителями философской антропологии.

Формируя этот образ, представители философской антропологии прежде всего обратили внимание на неспециализированность человека, которую противопоставили специализированности животных. Специализированность животных как приспособление их органов к определенным условиям жизни и их направленность на удовлетворение витальных потребностей, они объясняли инстинктами, определяющими поведение животных в конкретной ситуации.

На первый взгляд, неспециализированность является свидетельством ущербности человека, которая может осложнить его жизнь: органы человека не приспособлены специально к выполнению определенных функций, нет у него и инстинктов, которые могли бы в качестве природных подсказок, указать ему, что он должен делать и как должен поступать. Но если на ранних этапах становления человечества неспециализированность могла осложнить выживание человека в природном мире, то по мере его развития она становилась неоценимым преимуществом. Поскольку человек больше не зависел в своем поведении от инстинктов, постольку осмысливая нестандартные ситуации, он смог изобретать новые способы поведения и деятельности. Неспециализированность обернулась способностью человека не только приспосабливаться к изменяющимся внешним условиям, но и приспосабливать их к себе благодаря собственной разносторонности и креативности. Следовательно, «недостатки» человека были компенсированы креативностью как способностью к творчеству. По сравнению с животными, более приспособленными к борьбе за жизнь, человек имеет преимущество в этой борьбе, так как следствием его неспециализированности являются разум и креативные способности.

Но и специализированность животных, по мнению представителей философской антропологии, имеет для них оборотную сторону. Сохраняя инстинктивные привычки поведения, неспособные изменяться под влиянием новых условий действительности, многие виды животных вымирают. Специализированность животных, необходимая им в нормальных условиях, в условиях радикальных изменений окружающей среды становится для них роковой. Человек, являясь неспециализированным, а значит изменяющимся существом, более устойчив перед угрозой любых катастроф, чем все высшие животные. В силу своей неспециализированности он обладает новыми способами борьбы с ними: человек свободен от давления жизненных привычек и традиций – их он создает и определяет сам. Конечно, человек, сформировавшийся в сфере определенной культуры, строит свое поведение в соответствии с традиционными способами. Но они не могут жестко детерминировать поведение человека: если они перестают соответствовать изменившимся условиям, человек освобождается от них и создает новые. Моделируя сам способы жизнедеятельности и поведения, человек может их преобразовывать и изменять. Поэтому у него отсутствует «экологическая ниша». Человек может преобразовывать традиционные способы жизнедеятельности и поведения в соответствии с новыми условиями. Он - единственное из всех живых существ, которое может жить в любых условиях Земли, приспосабливаясь к ним и приспосабливая их к себе. В отличие от животных, существование которых определяется специализированностью и инстинктивностью, жизнь человека зависит от его разума и способности к креативности.

Другим сущностным свойством человека представители философской антропологии считают открытость миру. Постоянно апеллируя к сравнению человека и животных, представители философской антропологии обращают внимание, что преимущество человека связано не только с его разумом, но даже и с его органами чувств. Так, представитель философской антропологии Г. Плесснер ссылался на Якоба фон Икскюля, доказавшего, что животные реагируют только на определенные раздражения и невосприимчивы к другим. Икскюль показал, что животные воспринимают вещи только в качестве коррелятов своих жизненно важных интересов. Мир для них разделен на съестное и не съестное, на враждебное и невраждебное, на успокаивающее и тревожащее. Для животных как бы не существует того, что не связано с их жизненными интересами.

Но способ поведения животных не следует интерпретировать слишком антропоморфно. Может создаться впечатление, что подобно нам животные подходят к миру, как к всесторонне-объективной данности, из которой затем выделяют узкий сектор, соответствующий их жизненным стремлениям, конечно значительно более узкий, чем удается выделить нам. Но уже Икскюль доказал, что животные уже изначально живут в таком узком секторе. Они не замечают того, что находится за пределами среды их обитания и вообще не имеют органов, приспособленных для восприятия этого. Их органы чувств в известной степени являются «фильтром», который пропускает только то, что жизненно значимо. Для того, в чем у животных нет жизненной надобности, этот «фильтр» непроницаем. Следовательно, органы чувств животных выполняют селективные функции и выделяют из мира в целом только среду обитания конкретного вида. Несомненно, указанный процесс не является сознательным актом, а совершается на природном инстинктивном уровне. Характерной иллюстрацией этого является известный пример Икскюля с самкой клеща, которая обладает только тремя чувствами: чувством света, чувством обоняния и чувством температуры. С помощью чувства света она находит путь к ветке дерева, на котором обитает, чувства обоняния и температуры говорят ей, когда под веткой пробегает теплокровное животное, на которое она должна упасть, чтобы насытиться его кровью. Зрением, слухом и чувством вкуса клещи не обладают, так как это им не нужно.

По мнению представителей философской антропологии (в частности Г. Плесснера), существование человека действительно осложнено отсутствием инстинктов: его природа не может подсказать ему способы поведения в конкретной ситуации. Он сам с помощью разума должен определить стратегию жизнедеятельности и поведения, самостоятельно решая, как осваивать и преобразовывать мир. Человек не только воспринимает мир и реагирует на него, но и действует в нем. Условием его деятельности является познание мира: познавая мир, накапливая знания о нем, человек на основании этих знаний должен действовать в этом мире.

По мнению представителей философской антропологии, знания человека не ограничиваются информацией о жизненно значимом для него. Знание, которое человек добывает, может не иметь прямого отношения к практической деятельности, практически оно может быть использовано значительно позже – или никогда не использовано. Органы чувств человека в известной степени тоже являются «фильтром»: они также делают неосознаваемый человеком выбор из потока внешней и внутренней информации. Но они являются «фильтром» более проницаемым, чем у животных. Познавательный интерес человека может быть направлен на самое малозначимое для него, например, на далекие от него звезды.

Трактовка человека как творца и творения культуры в философской антропологии неразрывно связана с выявлением различий жизненного мира животных и жизненного мира человека. Жизненный мир животных ограничивается их «экологической нишей» - окружающей их средой, выделенной из природы в целом. Напротив, жизненный мир человека вторичен по отношению к окружающей его среде: человек сам строит и организует его. Этот жизненный мир принадлежит не природе, а культуре. Конечно, в сфере культуры сосуществуют различные субкультуры: разнообразные социально-культурные группы живут в своих собственных жизненных мирах. Можно сказать, что все члены этих групп «вросли» в окружающий их жизненный мир; но, поскольку он когда-то был «сотворен», постольку потомки его «творцов» по желанию или по необходимости могут изменить его. У человека всегда отсутствует жесткая привязанность к одной единственной культурной среде. Включаясь в чуждую себе культурную среду, он может проникнуть в ее сущность, понять и принять ее. Действуя в рамках своего собственного жизненного мира, человек способен понять и своего врага. В нем перекрещиваются замкнутость на окружающий его мир и открытость миру.

Таким образом, в рамках философской антропологии незавершенность и открытость миру человека являются важнейшими условиями его самосовершенствования, неразрывно связанного со свободой, творчеством и индивидуальностью. Как мы видели, неспециализированность человека в сфере познания им мира имеет положительную сторону, - «открытость миру». Но человек не специализирован также и в сфере деятельности и в сфере поведения. В этих сферах он тоже не руководствуется инстинктами, а ориентируется на устоявшиеся жизненные привычки. Здесь неспециализированность также имеет существенные преимущества. Во-первых, благодаря тому, что человек сам может организовывать свою жизнедеятельность и поведение, он является творческим существом. И, во-вторых, он способен к творчеству, поскольку он свободен. В этом контексте понятие свободы неоднозначно: «свобода от» означает свободу от подчинения инстинктам и «свобода для» означает свободу для творческого самоопределения. Таким образом, творчество и свобода в традиции философской антропологии представляют собой взаимодополняющие друг друга принципы, неразрывно связанные с открытостью миру.

Как полагали представители философской антропологии, неспециализированность человека неразрывно связана с его незавершенностью от природы. Свободное творчество человека, направленное на изобретение и организацию способов его жизнедеятельности и поведения, достраивает эту незавершенность и словно бы компенсирует человеку то, чем специализированность снабдила животных. Следовательно, в обществе лишь неспециализированность и креативность как способность к творчеству в единстве дают человеку преимущество по сравнению с животными. Животное от природы совершеннее, чем человек, поскольку с рождения оно уже является завершенным и нуждается только в актуализации инстинктов, заложенных в нем. Человек же от природы завершен лишь наполовину, и остается до известной степени неопределенным. Поэтому он должен быть способен определить себя своими собственными силами, что означает, что он не только может, но и должен быть творческим существом. Творчество человека не ограничивается единичными отдельными проблесками творческих способностей: «оно укоренено в структуре бытия как такового». Как подчеркивал один из представителей философской антропологии Михаэль Ландман, человек разумный (homo sapiens) в той же мере и даже в большей степени является человеком изобретающим (homo inveniens).

Конечно, в пространстве конкретной культурной традиции поведение человека задано определенными стандартами и шаблонами, но оно задано не природой, а культурой. Организуя свое собственное поведение, человек, не начинает каждый раз с самого начала: он получает накопленный «опыт» предшествующих поколений, и в каждой субкультуре «опыт» наследуется по традиции. Соответственно, в культуре мы располагаем не только знаниями предшествующих поколений, но и унаследованными от них способами поведения. И технические изобретения, компенсирующие человеку его недостаточную приспособленность к природе, и нравственные, и правовые, и социальные нормы хранятся в социальной памяти человечества - культуре. Таким образом, в творчестве человека нашего времени наряду с современными моментами присутствует и творчество прошлого, сохраненное в культуре. То, что было «сотворено» одним единственным индивидом, может стать нормой для последующих поколений. Человек-творец («homo creator») увековечивает себя в творениях («creatum») культуры.

Выступая против концепции «естественного человека», представители философской антропологии, утверждали, что природного человека никогда не существовало и, уже первобытные люди создали свою культуру. Поэтому даже самое элементарное и необходимое, то есть формы повседневности (питание, одежда и т.п.), отношение к родным, воспитание детей, познание мира и его преобразование регулируется не природой, а нами самими. Следуя, какому-либо образцу или правилу, регулирующему наше поведение, мы не можем сослаться на предписания природы: ссылка на природу не позволит нам обосновать правильность какой-либо формы брака, общественной жизни, или чего-либо другого. Правила, по которым мы живем, не естественны, а искусственны.

Конечно, мы должны удовлетворять свои витальные потребности, но способы и формы их удовлетворения мы можем определить сами. Следовательно, «что делать» нам задано от природы, а «как делать» мы должны изобрести сами. В этом заключается взаимополагание необходимости и свободы. Но человек, благодаря креативности как своей сущностной способности, обращает ее против необходимости, возвышается над ней и создает культурное, не предзаданное изначально, а основанное на самостоятельных свободных поступках человека. Как существо, обладающее креативностью, он не только преобразует природу, но и творит культуру. В связи с этим представители философской антропологии не принимали определение Б. Франклином человека как «a tool making animal» - животное, производящее орудия. Они полагали, что человек производит, то есть творит не только орудия, но и знания, традиции, технику, социальные и моральные нормы – культуру в целом.

Литература:

1. Landmann M. Philosophische Anthropologie. Mu"nich, 1982

2. Плесснер Х. Ступени органического и человек. – В: Проблема человека в западной философии. М., 1988