Право/13. Международное право

Аспирант Слеженков В. В.

Волгоградский государственный университет, Россия

Концепция правового государства в контексте внешней политики Франции

Концепция правового государства традиционно оказывает значительное влияние на внешнюю политику Франции – как в плане формирования политического курса, соответствующего определенным идеалам и ценностям, так и в свете способствования их утверждению и защите в мире, приоритетность чего неизменно подчеркивается лидерами страны [5]. Специфика теоретического отражения сущности правового государства во Франции, особенности экстраполяции этих идей на международный уровень и их отражения на практике, широкое использование французского опыта политико-правового развития за рубежом обуславливают особую актуальность рассматриваемой темы.

Во французской юридической науке исторически выделялись различные подходы к определению правовой государственности: «инструментальный» (при котором последняя квалифицируется как правовой режим, посредством которого действует государство), «формальный» (государство считается «связанным» правом, представляющим иерархичную систему норм, обеспечивающую формальный режим законности), «субстанциальный», являющийся приоритетным в настоящее время (акцентируется внимание на сущностном характере государственного правотворчества, его социально-политических и аксиологических аспектах) [8, p. 201 – 202]. Учеными (Ж. Шевалье, Ж. – Б. Обри, М. Дельма-Марти, Ф. Моро Дефарж) подчеркивается, что, начиная с 90-х гг. ХХ в., правовое государство перестает быть сугубо юридической концепцией и становится неотъемлемым атрибутом и стандартом политической организации, выступая основой легитимации политики, как в национальном, так и в международном измерении [6, p. 4]. Вместе с тем, на международном уровне оно приобретает обновленный вид и в концептуальном смысле, сочетая идеи формальной иерархии норм и безусловного признания и гарантирования фундаментальных прав и свобод человека, многозначной юридической лимитации государства (национальным, международным, европейским правом, в. т. ч. судебным и квазисудебным нормотворчеством), приближаясь к «субстанциальной» версии [8, p. 202].

В контексте внешней политики Франции сложившееся понимание рассматриваемой концепции предполагает политико-правовой режим, при котором все лица, учреждения и структуры в государстве функционируют под действием законов, совместимых с международными нормами и стандартами в области прав человека, отражающих публичные интересы и принятых посредством демократических механизмов представительства, эффективно исполняемых и независимо реализуемых судебными органами, опирающихся на действенные инструменты правовой защиты и общественный контроль [10]. Применительно к внешнеполитической сфере концепция правового государства может определяться в двойственном смысле: как основополагающий принцип национального права, обуславливающий содержание и цели государственной деятельности, и как международно-правовой стандарт, требующий не только соблюдения, но и активных мер по его реализации в межгосударственных отношениях и зарубежной практике. Представляется необходимым отметить следующие основные направления соответствующих инициатив:

1. Выработка международных решений глобального характера в рамках ООН. Франция, являясь одним из ключевых участников ООН в силу членства в Совете Безопасности и большинстве иных выборных и постоянных органов, оказывает широкое содействие в утверждении идей правовой государственности в качестве приоритета [2] на международном и национальном уровнях. В частности, стоит подчеркнуть активное участие Франции в тематических прениях и выработке резолюций Совета Безопасности и Генеральной ассамблеи по вопросам правовой государственности и верховенства права, предложения программ мирного постконфликтного урегулирования под эгидой ООН в Палестине, Ираке, Афганистане, и т. д. [3];

2. Формирование общего стандарта правовой государственности на уровне европейской интеграции. Французская правовая традиция оказывает серьезное воздействие на развитие правовой государственности в масштабе ЕС, как в связи с направленностью европейской политики Франции, так и вследствие исторического влияния французского права на национальные правовые системы ряда государств – членов ЕС (Бельгия, Люксембург, Нидерланды) и привилегированных партнеров Союза (Монако, Швейцария); при этом французская концепция правового государства, наряду с британской и немецкой, выступает одной из превалирующих в Европе [9, p. 41]. Следует заметить, что в последние годы Франция широко способствовала гармонизации политико-правового развития новых центрально- и восточноевропейских стран-участниц Евросоюза, решающим образом повлияла на разрешение европейского конституционного кризиса, разработку и принятие Лиссабонского договора [1], подчеркнувшего значение правовой государственности как базисного принципа функционирования ЕС [9, p. 20], инициировала создание Средиземноморского союза, предполагающего в перспективе помощь в становлении правовой государственности в остающихся пока за рамками ЕС странах Восточной Европы, а также Ближнего Востока и Северной Африки (подобная политика в отношениях со странами Магриба осуществляется Францией уже длительное время) [4].

3. Внеинтеграционное международное партнерство на многосторонней и двусторонней основе, нацеленное на содействие утверждению правовой государственности (преимущественно в традиционных регионах французского влияния). Сотрудничество, ориентированное на сохранение и укрепление исторически сложившихся связей с бывшими колониально зависимыми странами, чьи политико-правовые системы генетически связаны с французской, в т. ч., включающее развернутый комплекс мер помощи в сфере обеспечения и защиты прав человека, развития демократических процессов, реформирования законодательства неизменно выступает важнейшим направлением французской дипломатии и на привилегированной основе осуществляется для 55 развивающихся стран Африки, Юго-Восточной Азии, Карибского бассейна, составляющих так называемую Приоритетную зону солидарности. В данной сфере Франция, в частности, осуществляет консультативное, организационное, финансовое содействие в законодательном реформировании (вплоть до экспертной помощи в разработке проектов конституционных актов), институциональных преобразованиях судебных, правоохранительных, уголовно-исполнительных систем, формировании национальных механизмов защиты прав человека, обеспечении функционирования местного самоуправления, реализует программы подготовки и повышения квалификации национальных юридических кадров [10]. Важным аспектом взаимодействия выступает и военное сотрудничество, предусматривающее возможность применения на основании двусторонних соглашений французских вооруженных сил в случае внешней агрессии либо внутренней социально-политической дестабилизации, создающей угрозу безопасности французских граждан и массовых нарушений прав и свобод человека (например, в связи с вмешательством французской армии в урегулировании конфликтов в Чаде, Центральноафриканской Республике, Демократической Республике Конго, Кот-д’Ивуаре, Сенегале, Судане, Либерии и ряде других стран; в 2011 г. очередным показателем такой политики стало инициирование Францией силовых действий против Ливии) [12].

Изложенное позволяет делать вывод не только о конституировании в результате указанных процессов специфического режима «международного правового государства» («État de droit international»), но и о приобретении этой концепцией в современном мире гегемонистского значения, что, как свидетельствует практика реализации внешнеполитического курса Франции и иных ведущих стран Запада, проявляется и на примере развития демократических векторов межгосударственных отношений, основанных на солидарности интересов и ценностей, и в случаях легитимации применения силы как способа разрешения международных конфликтов (как отмечает Ж. Шевалье, приводя, в частности, примеры действий США в Афганистане и Ираке, правовое государство, задуманное как средство умиротворения международных отношений, может становиться инструментом узаконения обращения к силе; состояние мира предполагается как результат соблюдения государствами общих правил, свободно одобряемых, но являющих элементы единственно мыслимой модели, утверждение которой возможно силовым путем) [6, p. 15].

Развитие указанных процессов в проблемном смысле характеризуется не только наличием определенной доли политического негативизма – как отмечает Ж. Шевалье, оно подразумевает и релятивизацию привычных основ правовой государственности, итог которых не вполне предсказуем, так как изначально логика правового государства предполагает разрыв с классической концепцией международного права, поскольку большая доля условности последнего, субъективизма в принятии государствами международных обязательств не сочетается с принципом «иерархии норм», а международные юрисдикционные органы пока не располагают полнотой компетенции и средств принуждения, характерных для системы правового государства [6, p. 7].

Резюмируя данные тезисы, авторы рассматриваемого доктринального подхода заключают, что, с одной стороны, концепция правового государства получает новые возможности для реализации как позитивный объединяющий фактор в рамках мирового сообщества, чему способствуют, в частности, унификация национальных правовых стандартов [11, p. 18], делегирование на наднациональный уровень суверенных полномочий, ведущее к усилению взаимозависимости государств, основанной на общности ценностей и идентичностей. Но, с другой стороны, возрастает угроза конъюнктурного использования соответствующих политико-правовых стандартов для реализации отдельными государствами своих политических амбиций, что, в сочетании с меняющимся характером содержательной состоятельности права вследствие повышения социальных ожиданий и необходимости учета многоуровневой лимитации, изменением в данном контексте баланса властей [7], обуславливает кардинальное переосмысление как логики превалирующих стандартов политической демократии, так и характера государственной сущности в целом [11, p. 17].

Представляется возможным заключить, что содействие утверждению правовой государственности на международном и национальном уровнях является одним из ключевых направлений внешней политики Франции и выступает важнейшим фактором сохранения ее приоритетного значения в определении векторов развития отдельных регионов мира. Современная специфика трансформации исследуемой концепции, предполагающая синтез ее национальных основ и наднационального компонента, с одной стороны, формирует спектр многообразных возможностей для воздействия Франции на международную и иностранную политико-правовую практику (от ориентирующего, факультативного влияния на процесс гармонизации правовых систем до инициирования принятия императивных стандартов и даже силового вмешательства в дела зарубежных государств в порядке и на основаниях, определенных, в первую очередь, международным правом). С другой стороны, этим обуславливается и повышение ответственности страны в процессе участия в разрешении острых международных проблем, относящихся к рассмотренным направлениям французской внешней политики, ряд которых усугубляется в свете глобального социально-экономического кризиса (реформирование ООН, сложности, связанные с расширением ЕС и «средиземноморской» интеграцией, обеспечение эффективной модернизации развивающихся стран, урегулирование внутригосударственных и региональных конфликтов).

Таким образом, думается, что в ближайшей перспективе внешнеполитическому курсу Франции придется преодолевать серьезные испытания, и от успешности действий в рассмотренной сфере во многом будет зависеть характер дальнейшей роли страны в международных отношениях и сохранение или утрата ею глобальных политических амбиций.

Литература:

1. Ахани А. Европейская политика Саркози: анализ действий Франции в период председательства в Евросоюзе. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.dermfa.ir/pdf/Amudarya-pecha2009/1.pdf (2011. – 25 июля).

2. Доклад Генерального секретаря ООН «Укрепление и координация деятельности ООН в сфере верховенства права» (A/63/226). [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://daccess-ods.un.org/TMP/3116816.html (2011. – 21 июля).

3. Материалы по тематике «Франция и ООН». [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.diplomatie.gouv.fr/fr/enjeux-internationaux_830/onu_1032/index.html (2011. – 20 июля).

4. Материалы по теме «Средиземноморский Союз» (Union européenne et Méditerranée). [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ladocumentationfrancaise.fr/dossiers/europe-mediterranee/index.shtml (2011. – 22 июля).

5. Семиренко А. Средиземноморский Союз и фантазии президента Франции // Интернет-журнал «Вся Европа.ru», 2007. № 11 (16). [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.alleuropa.ru/index.php?option=com_content&task = view&id=460 // (2011. – 23 июля).

6. Chevallier J. État de droit et relations internationals // Annuaire français de relations internationales, 2006. P. 4 – 17.

7. Chevallier J. L’Etat post-moderne. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.droit.univ-nantes.fr/m2dp/upload/word/Etat_Post_Moderne.doc (2011. – 28 июля).

8. Marzouki M. The «Guarantee Rights» for realizing the Rule of Law // Human Rights in the Global Information Society. – Cambridge, MIT Press, The Information Revolution & Global Politics Series. P. 197 – 218.

9. Pech L. The Rule of Law as a Constitutional Principle of the European Union. – New York, New York University School of Law, 2009. – 79 p.

10. Promoting the Rule of Law: France in the world. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.diplomatie.gouv.fr/en/IMG/pdf/etat_droit_gb.pdf (2011. – 27 июля).

11. Rouban L. Les paradoxes de l’ État postmoderne // Cités. 2004. № 18. P. 11 – 22.

12. Shah A. Conflicts in Africa. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.globalissues.org/issue/83/conflicts-in-africa (2011. - 28 июля).