Леонова Наталья
Михайловна, кандидат
филол. наук
СПЕЦИФИКА СОДЕРЖАТЕЛЬНОГО И СТРУКТУРНОГО ОФОРМЛЕНИЯ НЕСОБСТВЕННО-ПРЯМОЙ
РЕЧИ В НЕМЕЦКИХ И РУССКИХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТАХ
Несобственно-прямая речь является
самостоятельным видом передачи чужой речи, как в русистике, так и в
германистике Дефиниция несобственно-прямой речи однозначно не трактуется в
современном языкознании. В лингвистической литературе, по замечанию Н. А. Николиной,
под несобственно-прямой речью понимается:
- модификация прямой речи;
- смешение прямой и косвенной речи;
- особый способ изложения содержания речи;
- “пережитая речь”, предполагающая сопереживание читателя;
- модификация косвенной речи [4, c.98].
О. И. Москальская [3], Е. А.
Гончарова [1] рассматривают несобственно-прямую речь в виде «пережитой речи» (erlebte Rede), что предусматривает момент
присутствия сопереживания читателя.
В лингвистике довольно часто можно
встретить теоретическое обоснование несобственно-прямой речи в форме
модификации косвенной речи.
На материале немецкого языка В.В.
Козловский, исследуя свободную косвенную речь, высказывается о моментах
сходства её и отличия от несобственно-прямой речи. Несобственно-прямая речь
отличается в немецком языке от свободной косвенной речи тем, что:
- она вводится часто глаголами чувств;
- она
обладает контаминацией;
- в своей содержательной части имеет глагольные формы в индикативе
[2].
Германист Ю.Я. Никулихин видит в
несобственно-прямой речи немецкого языка своеобразное отступление в рамках
косвенной речи в сторону авторской речи. Особое значение, по его мнению, имеют
вводящие элементы. Наряду с этим в несобственно-прямой речи наблюдается
удаление от меры чёткости границ. В зависимости от границ несобственно-прямая
речь может быть ближе соотнесена к позиции автора или же к позиции персонажа.
Если несобственно-прямая речь легко
обнаруживается, то она будет ближе к косвенной речи и будет в основном
принадлежать к речи персонажа.
Отсутствие чётких границ
несобственно-прямой речи от речи автора свидетельствует о том, что мы имеем
дело с возможностью близкого соотнесения несобственно-прямой речи с речью
автора.
Такая особенность оформления
несобственно-прямой речи в немецких текстах позволяет Ю.Я. Никулихину прийти к
выводу о том, что несобственно-прямая речь занимает промежуточное положение
между прямой речью и косвенной. При сближении с прямой речью
несобственно-прямая речь немецкого языка не содержит таких элементов, как сдвиг
в лице, отсутствие вводящей части, типа:
Frueher. Ist das ein
gültiger Maßstab? Die Engel von Buchholz oder sonst andere Engel.
Sind das die Maßstäbe? Er ging aber dem Gedanken nicht nach und
tobte weiter, bis er endlich einschlief / Ранее. Это действительный масштаб? Ангелы Бухгольца или,
впрочем, и другие ангелы. Это масштабы? Но он не размышлял, а мысли бушевали
дальше, пока он, наконец, уснул [12, с. 53].
При сближении несобственно-прямой
речи немецкого языка с косвенной речью может часто использоваться кондиционалис
1, что выражает реальность, будущность действия относительно прошлого
временного плана, полукосвенность высказывания, например:
Vielleicht viel weniger:
Ich musste Onkel Georgfragen, über ihm konnte ich alles zum Einkaufspreis
bekommen. Der grosste Posten wäre der Teppichboden, falls ich mich
für Teppichboden entscheiden würde. Aber wie lange würde es
dauern, den alten Lack von den Dielen zu schleifen, neu zu lackieren? / Может быть, намного меньше: Я должен был дяде Георгфраген, через него я смог бы получить все по оптовым ценам. Крупнейшей партией были бы ковры,
если бы я решился на ковровые изделия. Но как надолго это продлиться,
отшлифовать старый лак с досок, заново покрыть лаком? [10, с. 93].
Ю.Я. Никулихин в своём исследовании
довольно убедительно доказывает промежуточное положение несобственно-прямой
речи немецкого языка между прямой и косвенной речью [5, c. 5-12].
Русист Н.А. Николина в своих
исследованиях также называет отличие несобственно-прямой речи от косвенной и от
прямой. Специфическими чертами несобственно-прямой речи является большая
степень концентрации в ней средств, создающих иллюзию эмоциональной
спонтанности и неконтролируемости, сигналы авторской речи [4, c.100].
В русском языке к средствам иллюзии,
эмоциональной спонтанности и неконтролируемости можно отнести обрыв фразы,
использование сослагательного наклонения, например:
Сын вышел бы в полковники и женился бы на образованной
барышне, и однажды Яков Лукич подкатил бы за ним к станции не на бричке, а на
собственном автомобиле, таком, как у помещика Новопавлова… Эх, да мало ли что
снилось наяву Якову Лукичу в незабываемые времена, когда жизнь сияла и хрустела
у него в руках, как радужная екатериновка! [8, c.109].
Языковед Т.И. Сильман, рассматривая
особенности функционирования несобственно-прямой речи в тексте, отмечает, что в
ней не происходит полного слияния образов персонажа и автора – повествователя
текста из-за отсутствия тождества оценок повествователя и героев произведения.
По замечанию исследователя, несобственно-прямая речь может использоваться в
тексте как для усиления субъективно-речевого плана персонажа его в структуре,
так и для подчёркивания дистанции, разделяющей повествователя и героя. Она
может служить средством создания обобщающего смысла в тексте [7, c.397].
Таким образом, как в русистике, так
и в германистике языковеды уделяют особое внимание отграничению
несобственно-прямой речи от прямой и косвенной. Германисты и русисты
придерживаются мнения, что несобственно-прямая речь – это самостоятельный вид
выражения чужой речи, который занимает промежуточное положение между прямой
речью и косвенной.
Целесообразно более подробно
остановиться на характере высказывания, представляющее собой несобственно-прямую речь в немецком и
русских языках.
Несобственно-прямая речь в
сопоставляемых языках может быть представлена в двух видах: или в виде
внутреннего монолога автора или персонажа, или в виде полифонии внутренней речи
автора и персонажей текста.
В первом случае несобственно-прямая
речь в обоих языках располагается ближе
к прямой речи. В немецком языке это чаще всего высказывания в виде вопросов,
которые ставятся адресантом самому себе:
Die Welt ist wie vorher.
Aber wohin? Warum gehst du nicht in die Fernsprechzelle, um Barbara anzurufen?
Du musst ihr ja nichts erzählen, und ob sie Fragen stellt, hängt von
dir ab. Bourbel tröstet. Sie behandelt auch Kummer, denn sie nicht kennt.
Was hält dich ab hinzugehen. Dein Kummer, den anders ist als jeder
frühere. Die geringe Hoffnung, die sie hegt, hat dich nie abgehalten. Aber du bist nicht wie vorherr / Мир, как
раньше. Но куда? Почему ты не идешь в телефонную кабинку, чтобы позвонить
Барбаре? Ты ничего не должен ей рассказывать, и будет ли она задавать вопросы,
это зависит от тебя. Баурбель утешает. Она также лечит горе, так как она не
знает. Что удерживает тебя туда пойти.
Твое горе отличается от прежнего. Небольшая надежда, которую она лелеет, никогда тебя не удерживала. И ты не
как прежде [12, с.105].
В основном это риторические вопросы,
которые в дальнейшей цепочке повествования ответа не получают. Но в немецком
языке несобственно-прямая речь, являясь внутренним монологом персонажа, как в
прочем и в русском языке, может
выражать высокую степень эмоционального состояния адресанта. В обоих
сопоставляемых языках это чаще всего побудительные предложения, например:
Als ich noch mal auf die schönen Zimmer zu sprechen kam,
sagte sie, es sei alles sehr modisch, und deshalb sei es morgen bereits wieder
altmodisch! Das was unmöglich – wenn
etwas wirklich originell und kreativ ist, veraltet es kaum! Aber wie
kann man das jemand erklären, der zwischen Eichenmöbeln und
Handknüpfteppichen lebt? Aussichtslos /
Когда я еще раз пришел в прекрасную комнату, чтобы поговорить, она сказала, что
это все было бы очень модно, и поэтому завтра это стало бы уже снова
старомодно! Что невозможно – если что-то действительно оригинальное и
творческое, вряд ли устареет! Но как это можно объяснить кому-то, который живет
между дубовой мебелью и коврами ручной работы? Безнадежно [10, с. 152].
Их разговор, вероятно, подслушивала хозяйка. Давыдов
сидел как на горячих углях. Совершенно немыслимо, прямо-таки нетерпимо было его
положение! [8, c. 341].
Но в русском языке для выражения
эмоционального состояния адресанта внутреннего монолога может использоваться
обрыв фразы:
Куда? Алёша не знал. Хорош начальник штаба! … [6, c. 172].
Следовательно, при воспроизведении
внутреннего монолога автора и персонажа уникальным является как для русского языка,
так и для немецкого языка, использование вопросительных и восклицательных
предложений.
Однако в сопоставляемых языках в
художественных текстах чаще всего можно встретить полифонию голосов автора и
персонажа в рамках несобственно-прямой речи. В немецком и руссом языках несобственно-прямая речь такой
разновидности может быть оформлена вопросительными, восклицательными и
повествовательными предложениями.
Вопросительные риторические
конструкции при полифонии речи автора и персонажа в немецком языке могут иметь
глагольное сказуемое как в претеритальном коньюктиве, так и в индикативе.
Например:
Und bis vor zwei Wochen
hatte alles gut und dauerhaft ausgesehen. War ihr Anspruch zu niedrig gewesen
oder hatte sie Zweifel, die ihr gelegentlich gekommen waren, nicht Ernst
genug betrachtet? Wäre dasselbe
geschehen, wenn sie Christian ein Jahr später getroffen hätte, als
Ehefrau, womöglich schon als junge Mutter? Wie genau muss man prüfen?
Wie sicher darf man sein? Wen machst du verantwortlich, wenn die
Maßstäbe, die dir für die Partnerwahl dienten, sich später
als untauglich erweisen? Und wie viel hängt ab von dieser Wahl, die kein
anderer dich treffen kann? Wer
antwortet dir, und welche Antwort ist brauchbar für dich?
Die Mutter würde
wohl sagen: der Wolfgang hat einen guten Charakter, das hab ich schon am ersten Tag gesehen. Liebe / И пока две недели назад
все выглядело хорошо и добротно. Ее претензия была слишком унизительной или у нее были сомнения, которые к ней
случайно приходили, рассматриваемые не совсем всерьез? Случилось бы то же
самое, если бы она спустя год встретила Кристиана, как жена, вполне возможно,
уже в качестве молодой мамы? Как именно нужно проверить? Как можно быть
увереннее? Если ты несешь ответственность,
если нравственные нормы, на которые ты первоначально опирался, позже стали
непригодные? И как много зависит от этого выбора, который никого другого тебя
не может касаться? Кто ответит тебе, и какой ответ является нужным для тебя?
Мать бы, наверное, сказала: «У Вольфганга хороший характер, я уже в первый день
увидела это. Любовь [12, с.76].
… Разве можно было кому-нибудь доверить подноску гранат?! А патронов?!
Кто лучше Никодима мог связать бороны проволокой одна к одной? [6, c.213].
Полифоническая внутренняя речь,
представленная в виде несобственно-прямой речи, часто имеет обобщающий характер
в виде рассуждений и может быть представлена повествовательными предложениями.
Побудительные предложения в обоих
языках при полифонии речи автора и персонажей показывают разнообразную гамму
чувств, выраженную побудительными предложениями, типа:
Der Adjutant machte ein
unglückliches Gesicht. Daß gerade ihm das geschehen musste! / Помощник сделал несчастное лицо. Это только что
должно было произойти! [11, с. 226].
Будто листы на тополе, отроптали ласковые Тимофеевны
слова – видно, не слыхать уж больше их Лушке. Как же бабочке не сохнуть от
тоски – немочи, как не убиваться! Кто теперь скажет ей, с любовью засматривая в
глаза: «Вам эта зелёная юбка до того под стать, Луша..!» [8, c. 119-120].
Следовательно, полифоническая
внутренняя речь в структурном плане может быть одинаково оформлена в рамках
несобственно-прямой речи в обоих сопоставляемых языках. Она может быть
представлена в форме повествовательных предложений, причём в русском языке
отмечается обрыв фразы; эмоции могут быть переданы в виде восклицательных или
вопросительных предложений.
Таким образом, и в германистике, и в
русистике под несобственно-прямой речью понимается самостоятельный вид передачи
чужой речи. Причём данный вид внутренней речи
занимает промежуточное положение между прямой речью и косвенной.
Список литературы
1. Гончарова В. А. Несобственно-прямая речь
в современной немецкой художественной прозе: Атореф. дис. … канд. филол. наук.-
Л., 1969.- 20 с.
2.Козловский В. В. Свободная косвенная речь
в современном немецком языке: Автореф. дис. … канд. филол. наук.- Киев, 1977.-
24 с.
3.Москальская О. И. Грамматика текста.- М.:
Высшая школа, 1981.- 183 с. 4.Николина Н. А. О способах передачи чужой речи в
автобиографических произведениях // Композиционное членение и языковые
особенности художественного произведения. Русский язык: Межвуз. Сб. науч. тр.-
М.: Изд-во Московского гос. пед. ин-та им. В. И. Ленина, 1987.- С. 87-102.
5.Никулихин Ю. Я. Функции и синонимы кондиционалиса
в современном немецком языке: Автореф. дис. … канд. филол. наук.- М., 1965.- 23
с.
6.Пермитин Е. Три поколения.- М.: Московский
рабочий, 1965.- 760 с.
7.Сильман Т. И. Эволюция повествовательного
стиля Томаса Манна // Языковой стиль Томаса Манна.- Л.: Наука, 1973.- С.
№80-397.
8.Шолохов М. А. Собрание сочинений в 9
томах.Т. 6.- М.: Художественная литература, 1966.
9.Graf O. M. Die
Ehe des Herrn Bollwiser // Romanzeitung.- 1977.- № 12.- 94 S.
10.Heller E. Der
Mann, der es wert ist.- München: Th. Knaur, 1997.- 580 S.
11.Joho W. Aufstand der
Träumer.- Berlin und Weimar: Bibliographisches Institut, 1967.- 210 S.
12.Otto H. Zeit
der Störche // Romanzeitung.- 1969.- № 4.- 125 S.