Филологические науки/9. Этно-, социо- и психолингвистика

К.ф.н. Матвеичева Т.В.

Северо-Кавказский федеральный университет, Россия

Архетипическая оппозиция «свой – чужой» как способ моделирования мира

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ. «Толерантность как компетентностная составляющая коммуникативно гибкой языковой личности в условиях поликультурного Северо-Кавказского региона», проект № 15-04-00126

Архетипический принцип организации мира, представление о своем и чужом изначально заложены в картине мира каждого социума. Противопоставление «свои – чужие» в различных проявлениях реализуется в культуре и является одним из главных концептов национального миропонимания. Принцип членения мира, представление о своем и чужом изначально заложены в существующей картине мира. Образ мира, формирующийся в системе координат определенной этнической культуры, является «основополагающей компонентой культуры этноса» [3, c. 221].

С точки зрения психологии, универсальный характер картины мира обнаруживается при разделении пространства на два полюса, коррелирующих друг с другом и взаимоперетекающих друг в друга: свое – чужое. Данная оппозиция рассматривается в работе А.К. Байбурина «Ритуал: свое и чужое» как ключ к пониманию ритуала на материале славянского обряда ряжения. Связь между «своим» и «чужим» автор определяет как принцип сообщающихся сосудов, согласно которому недостаток или переизбыток в «своем» мире обусловлен воздействием «чужого» мира – недостатком или переизбытком в сфере «чужого». На этой почве и возникает конфликт между «своим» миром и «чужим»: разрешение его – задача ритуалов как особой формы достижения договора между мирами [1, c. 16]. Двойственность картины мира связано с требованием человеческого сознания объяснять логично окружающую действительность. Так, «свое» определяется как «принадлежащее человеку, освоенное им»; «чужое» – «нечеловеческое, звериное, принадлежащее богам, сфера смерти» [1, c. 4].

Следует отметить, что оппозиции «свой – чужой» свойственен также и мифологический характер. В основе мифологии лежит представление о дуальной системе миропорядка (Космос – Хаос), всеобщая иерархия – как «вертикальное» проявление этого порядка, а бинарная и тернарная оппозиции – как его горизонтальное проявление [9, c. 53–54]. Мифологическое сознание, основываясь на коллективное восприятие, вывело данные понятия на уровень базовых категорий. Таким образом, оппозиция «свое – чужое» служила для упорядочивания и описания картины мира. По В.Н. Топорову, мифологическое отождествление представления о мире связано с Мировым Древом, «образом, воплощающим универсальную концепцию мира» [8, c. 398]. Мировое Древо символизирует основные зоны мирового пространства, такие как верх – небесное царство, середина – земля, низ – подземное царство; временные отношения: прошлое – настоящее – будущее и т.д. Оно являлось одним из центров, вокруг которого выстраивался микрокосм человека, который определял границы его жизни и смерти, отграничивал «свое» от «чужого».

В.Н. Телия и А.В. Дорошенко также подчеркивают архетипический характер оппозиции. Архетипические – это древнейшие формы надличностного осознания и моделирования мира-хаоса; архетипы – это результат схематизированного преобразования хаоса в порядок, основанный на типизировано-системных оппозициях (верх/низ, короткий/длинный, чистый/грязный, свой/чужой и т.п.). Архетипы лежат в истоках универсального или этнического окультуренного формирования констант мира духовного и представляют собой спонтанно действующие, интуитивно постигаемые когнитивные структуры обработки, хранения и репрезентации коллективного опыта [7, c. 213].

Семиотически индивидуализируя пространство, проводя границу, пространство можно поделить на «свое» – безопасное, культурное, гармонически организованное, и «чужое» – опасное, враждебное, гармонически организованное. Так, география легко превращается в символику [2, c. 175].

Характеризуя художественное пространство, следует отметить, что это сложный, находящийся в постоянном движении семиотический механизм. Сказка, тесно связанная с мифом, обнаруживает в своем фикциональном пространстве горизонтальную и вертикальная оси, коррелирующие, с традиционной архетипической оппозицией «свой – чужой», где вертикальная ось представляет чужое для человека пространство [4, c. 160]. Очевидно, что в сказке друг другу противостоят два мира. По мнению В.Я. Проппа, эти два мира следует понимать, прежде всего, как мир живых и мир мертвых, мир всякой нечисти, который охраняют Баба-Яга, Кощей, Леший и др. [6, c. 54]. Ю.М. Лотман, в свою очередь, выделяет оппозицию «двор» и «лес», которая образует асимметричное пространство типа «земной мир – загробный» (в мифе), «реальный мир – идеально-сказочный» (у Шекспира) [2, c. 215].

В.М. Пивоев рассматривает взаимодействие человека с окружающим миром как некоторый процесс взаимодействия «своего» с «чужим». Автор предполагает, что архетип-дилемма «свое – чужое» может являться врожденным и наследоваться по генетическим каналам, являясь инстинктивной реакцией. Как известно, человек осваивает мир, «отражая» его, создает картину мира сначала в воображении как аналог природной ниши, которую он занял. Но эта картина мира мифологически и ценностно переосмысливается как образ идеальной среды, в соответствии с которым человек преобразует реальность для обеспечения фундаментальных жизненных потребностей [7, c. 4].

Оппозиция «свой – чужой» имеет широкие возможности реализации в действительности и в языке, которые, отличаясь динамическим характером, нуждаются в постоянном исследовательском внимании. Данная понятийная пара составляет один из наиболее древних компонентов человеческого сознания, что придает ей особую значимость в разных областях гуманитарного знания.

Литература:

1. Байбурин А.К. Ритуал: свое и чужое // Фольклор и этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. – Л.: Наука, 1990. – С. 3–17.

2. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история. – М.: Языки русской культуры, 1996. – 464 с.

3. Лурье С.В. Историческая этнология [Текст] / С.В. Лурье. – М.: Аспект Пресс 1997. – 448 с.

4. Матвеичева Т.В. Специфика языковой экспликации пространственно-временных координат в сказочной модели мира: дис. … канд. филол. наук. – Ставрополь, 2011. – 224 с.

5. Пивоев В.М. Онтология и телеология «своего» и «чужого» // «Свое» и «чужое» в культуре народов Европейского Севера. Материалы 5-й международной научной конференции. – Петрозаводск: ПГУ, 2005. – С. 51–56.

6. Пропп В.Я. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки. – М.: Лабиринт, 1998. – 512 с.

7. Телия В.Н., Дорошенко А.В. Лингвокультурология – ключ к новой реальности феномена воспроизводимости несколькословных образований // Язык, культура, общение: сборник научных трудов в честь юбилея заслуженного профессора МГУ имени М. В. Ломоносова С. Г. Тер-Минасовой. – М.: Гнозис, 2008. – С. 207–216.

8. Топоров В.Н. Древо Мировое // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. – М.: Советская Энциклопедия, 1980. – С. 398–406.

9. Юдин А.В. Русская народная духовная культура. – М.: Высшая школа, 1999. – 330 с.