Филологические науки / 6.Актуальные проблемы перевода

Рзаева Р.Г.

Азербайджанский университет языков

К проблеме контекста и концепта в типологии языков

Как в языкознании, так и в теории перевода вопрос актуализации значений лексической единицы, как правило, решается функционально-ситуативными особенностями языкового окружения. Однако с точки зрения контрастивной лингвистики эти окружения характеризуются национально-специфическими особенностями языковых средств, которые не могут совпадать полностью. На материале достаточно разных языковых систем (в частности английской и азербайджанской) можно наглядно увидеть, что грани между ментальными представлениями о действительности никак не могут стереться, если даже полностью совпали компоненты, составляющие одну и ту же ситуацию. При этом все эти сопоставления, сравнения сводятся к анализу связей с проблемой концепта как основа языковой картины мира.

Прежде чем говорить о способах и средствах конкретизации значений отдельных лексических единиц или выражений, где пропорционально взаимосвязаны уровни и характеры когнитивных возможностей лексико-грамматического окружения, необходимо учесть исторический путь формирования таких окружений. Современный подход к собственно-лингвистическим и экстралингвистическим контекстам все чаще характеризуется закономерностями языковой иерархии с одной стороны, фактами историко - географических сдвигов – с другой. В свое время еще Ф. де Соссюр говорил, что любое изменение системы языка во времени неразрывно связано с территориальным изменением, т. е. географический фактор тесно связан с существованием языка. « В самом деле, разве грамматический “организм” языка не зависит сплошь и рядом от внешних факторов языкового изменения подобно тому, как например, изменения в организме растения происходит под воздействием внешних факторов – почвы, климаты и т.д.” [ 1, c. 7].

Возьмем хотя бы расхождения, происходящие в категории склонения в современных тюркских языках. Причем эти расхождения не трудно заметить даже между относительно такими близкородственными языками как азербайджанский и тюркский. Например, по-азербайджански “o qonşudan (от кого? исходный падеж – çixişliq hal) şikayat etmişdi” (он жаловался на соседа). Сравним с тюркским вариантом: “o qonşunu ( кого? – təsirlik hal ) şikayət etmişdi”. Или “Mən ona (кому? –yönlük hal) nifrət edirəm” (я призираю его). Сравни с тюркским: «mən ondan (от кого? –çıxışlıq hal ) nifrət edirəm”.

То же самое можно сказать об истории предлогов в индоевропейских языках, которые выполняют те же лексико-грамматические задачи, что мы наблюдаем в послелогах и падежных окончаниях агглютинативных языков. Например, современные английские предлоги “in” и “ on ”: в латыни – in/t/er –(между), греческом – en, eni– (в) ona (поверх, над), древнеперсидском – ana(на), готском –аna(на), древнеиндейском -а- ана, древнеславянском – вън [2, c. 39]. Естественно, сопоставительно-типологический подход (англо-русского, англо- азербайджанского и т. д.) в пределах контекста ставит билингва перед выбором соответствующих вариантов, которые на втором языке передавали бы значения этих предлогов в, на, между, над, по – в русском – da, də, ilə и т.д. – в азербайджанском).

Вопрос о “доморфемных” элементах языка был затронут здесь неслучайно. В отличие от традиционной лингвистики, где минимальной семантической единицей считалась морфема, в последние десятилетия все чаще говорится о том, что передача ряда важнейших грамматических и системных значений, происходит на более низких уровнях, точнее на “до морфемном” уровне или морфонологии [3, c. 3]. И это естественно, ведь каждый язык как бесценное вербальное достояние народа в течениt долгих веков непрерывно обогащался и продолжает обогащаться. Кстати сказать, предлоги, послелоги и прочие аффиксации возникли на сравнительно поздних этапах развития языков, хотя “у когнитивизма огромная традиция, корни которой восходят к античности” [4, c. 6]. Например, тексты шумеров на глиняных табличках свидетельствуют, что из-за недостаточности языковых средств, древний человек был вынужден “выражать общее через отдельное”. При практическом различии существующих связей между явлениями за причинно-следственную связь нередко принималась связь по смежности, или связь части и целого, или связь по сходству, или связь названия с самим предметом и т. п. [5, c. 9-10]. Иначе говоря, концепт как совокупность познанных признаков объекта, на разных этапах истории человечества по-разному находил свою языковую объективацию. Что же касается самостоятельных сугубо грамматических значений упомянутых до- морфемных элементов языка, то о них трудно спорить, а концепты, вызванные ими имеют определенные очертания. Вместе с тем установленные когнитивной лингвистикой образные сюжеты, “портреты” фреймы, сценарии, где эти же “ доморфемные” элементы выплоняют значительную семантическую нагрузку, способствуют познать мир более зримо. В этом плане важное значение имеют метафорические или метонимические ассоциации представлений. Это особенно выразительно, когда в качестве контекста выступает сложное синтаксическое целое: “Time went on and mattees-remained very much as they were; Lester leaving in the morning in his smart trap – one would have said that here is peace and plenty, no shadow of unhappiness hands over this charming home” (Теодор Драйзер “Дженни Герхардт”) Сравним: “Zaman gedir , özü ilə bərabər heç bir dəyişiklik gətirmirdi. Evdə həyat sakit və sarsintisiz axirdi. Lesterin isə səhərlər öz faytonunda (faynonu ilə ) necə yola duşduyunu görən hər kəs duşunərdi ki, burada rifah və rahatliq hökmranliq edir və bu gözəl malikanədə heç bir qayği, dərd yoxdur.”

В азербайджанских переводах схема и содержание метафорических образов максимум сохранились, хотя местами ассоциации представлений в сравниваемых языках разнятся по грамматически описательной вариантности. Например, в оригинале, где предлог in оформляет (Lester leaving in the morning in his smart trap…) предложный оборот и показывает каким способом или чем совершается действие, в азербайджанских переводах дается в двух разных падежных формах: (1) faytonunda (где? – yerlik hal); (2) faytonu ilə (чем? – adliq hal с послелогом ilə) …И все эти, на первый взгляд, малозначительные нюансы не могли пройти бесследно и не могли не повлиять на концептуальную систему. Другими словами, любые сообщения, составленные из одинаковых языковых единиц, но отличающиеся по построению, в отдельности из них репрезентирует определенную информацию, которая имеет собственное значение. При этом каждая деталь расположением своим с точки зрения когнитивной лингвистики может вызвать определенную ассоциацию. Здесь уместно мнение Масловой В. о том, что “отношения между концептами и значениями достаточно сложны: так, у союзов и или но вряд ли можно постулировать полное значение, но концепты, которые за ними стоят, достаточно ясны (соединения, противопоставления…)” [4, c. 37].

В некоторых трудах по когнитивной лингвистике специалисты пытаются дублировать термины концепт, понятие, значение как совокупность знаний об объекте. Однако, ни в коем случае нельзя забывать, что концепт – это ментальное “национально-специфическое” образование, которое характеризуется планом содержания и специфическими средствами выражения – совокупность языковых средств (лексических, фразеологических, паремиологических и др.) Концепты – это не любые понятия, а лишь наиболее сложные, важные из них, без которых трудно себе представить данную культуру (авось – русских, порядок – немцев и т.д.)» (4, c. 37]. Например, для многих русских и азербайджанцев выражение “скатывающийся камень мхом не зарастет” может ничего не обозначать. Между тем слово мох в сознании англичанина ассоциируется с деньгами, богатством.

С уверенностью можно сказать, что современное состояние научного описания когнитивной лингвистики перед специалистами и другими областями открыло очень интересные темы и проблемы для дальнейшего изучения. С точки зрения двуязычия (многоязычия) и теории перевода вопросы социолингвистики, психолингвистики, контрастивной лингвистики так или иначе переплетаются с проблемой концепта. Например, такие понятия как коннотация, прагматика в переводе или же интерферентные явления в процессе речи на неродном языке немыслимы без ментальной сущности отражения национально - культурного представления человека о действительности. Не говоря уже о метафорических представлениях людей: одна и та же идея у каждого народа абстрагируется ментальными средствами (схемами), сформированными историей национально - культурной практики:

A bird in the hand is worth in the bush.

Сравним: (Лучше синицу в руке, чем журавль в небе)

Göydəki qazdan hindəki toyuq yaxsdi. Или

Keçi can hayinda, qəssab piy axtarir.

Не до поросят, как самое свинью палят. Или

People who live in glass houss should nоt throw stones ( люди, живущие в стеклянных домах, не должны бросаться камнями). Сравним: Sevirsən həyatini , oda atma səhhətini (дорожишь жизнью – дорожи и здоровьем).

Как видно, воссоздание “портретирования”, концепта на втором языке “находится в прямой зависимости от субъекта восприятия, от его фоновых знаний, опыта, ожиданий, о т того, где располагается он сам и, что непосредственно находится в поле его зрения” [6, c. 7].

Сопоставительная типологическая характеристика языков показывает, что понятия контекста, концепта и прагматики взаимосвязаны. В них в той или иной степени проявляется фактор ментальности. Если к вопросам прагматики и контекста большой частью обращаемся в условиях двуязычия (многоязычия), то концепт даёт о себе знать на лексико-семантическом уровне как контактируемых, так и отдельно взятых языков. Во всех случаях контекст как лингвистическая категория со своими изменениями не мыслим без культурно-исторических факторов. Иначе говоря, все эти перечисленные выше понятия, формируясь на национально-культурной почве, непрерывно обогащают варианты восприятия объективного мира.

Литература:

1.Фердинанд де Соссюр. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977.

2. Rokorny. A, Etymölogisches Üörterbuch der indogermanischen Sprachen, Bern, 1952.

3.Кубрякова Е. С Панкрац Ю. Морфология в описании языков. 1963.

4. Маслова В. А Введение в когнитивную лингвистику. М.: Флинта, Наука, 2007.

5. Мифология древнего мира. М.: Наука, 1977.

6. Швейцер А. Д Теория перевода. Статус, проблемы, аспекты. М.: Наука, 1988.