РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ

ФГБОУ ВПО «ТЮМЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ИНСТИТУТ ДИСТАНЦИОННОГО ОБРАЗОВАНИЯ

МАГИСТРАТУРА «Юриспруденция»

НАУЧНАЯ СТАТЬЯ

По теме: Односторонний отказ, санкционированный в договоре.

Выполнила: Научный руководитель:

Студентка 2 курса Канд. юрид. наук, доцент

О.К. Колосова Тордия Инна Валентиновна

Новый Уренгой, 2015

В юридической литературе неоднократно рассматривалась проблема соотношения ч.3 ст. 450 ГК РФ со ст. 310 ГК РФ, которая может быть сформулирована следующим образом: исключает ли действие одной из этих норм действие другой или же они дополняют друг друга, являются ли общей и специальной по отношению друг к другу. Данный вопрос получил неоднозначную трактовку в теории.

На наш взгляд, корень проблемы находится не в ст. 450 ГК РФ, которая регулирует вопрос расторжения договора, а в ст. 310 ГК РФ. Из анализа данной статьи следует вывод, что в отношениях, носящих непредпринимательский характер, стороны не вправе включать в договор указание на односторонний отказ от договора во внесудебном порядке. Обратим внимание, что отношения носят предпринимательский характер в том случае, когда обе стороны выступают в договоре как предприниматели. Соответственно, если обязательство связывает предпринимателя и частное лицо, то, как отмечает С.А. Соменков, с точки зрения ст. 310 ГК РФ оно носит непредпринимательский характер. Соответственно, исходя из буквального толкования ст. 310 ГК РФ, в договор, где участвует хотя бы один «непредприниматель», недопустимо включать условие о праве одностороннего отказа от договора.

Применение правил об одностороннем отказе от договора в непредпринимательских отношениях встречаются не только в теории, но и в судебной практике. Рассмотрим следующее дело, которое было рассмотрено Арбитражным судом Амурской области.

Негосударственное учреждение здравоохранения «Отделенческая больница на станции Тында ОАО «РЖД» (далее - больница, истец) обратилось в Арбитражный суд Амурской области с иском к ГУП Амурской области «Медицинская страховая компания «Дальмедстрах» (далее - страховая компания, ответчик) о признании незаконным одностороннего расторжения ответчиком заключенного между сторонами договора на предоставление лечебно-профилактической помощи (медицинских услуг) по обязательному медицинскому страхованию.

Иск был обоснован тем, что в нарушение ст. ст. 309, 310, п. 2 ст. 430, п. 2 ст. 450 ГК РФ и условий договора ответчик в одностороннем порядке отказался от исполнения принятых на себя по договору обязательств с 10 июля 2008 г. и не оплатил истцу оказанную после этой даты медицинскую помощь застрахованным гражданам.

Решением арбитражного суда первой инстанции от 11 декабря 2008 г. в удовлетворении исковых требований отказано, поскольку ответчик, согласно п. 1 ст. 782 ГК РФ, вправе в одностороннем порядке отказаться от исполнения договора возмездного оказания услуг, каковым по своей правовой природе является договор. В силу п. 3 ст. 450 ГК РФ в случае одностороннего отказа от исполнения договора полностью или частично, когда такой отказ допускается законом или соглашением сторон, договор считается соответственно расторгнутым или измененным. Следовательно, по мнению суда, указанный договор являлся расторгнутым с 10 июля 2008 г., а стоимость медицинских услуг, оказанных больницей после расторжения договора (в период с 24 июля 2008 г. по 31 июля 2008 г.), не подлежала взысканию со страховой компании ввиду прекращения обязательств сторон, о чем больница была уведомлена заблаговременно.

Постановлением апелляционного суда от 18 февраля 2009 г. решение суда первой инстанции отменено, действия страховой компании по прекращению договора признаны незаконными и с ответчика в пользу истца взыскана задолженность за медицинские услуги, оказанные в период с 24 июля 2008 г. по 31 июля 2008 г.

Постановлением кассационного суда (Федеральный арбитражный суд Дальневосточного округа) от 1 июня 2009 г. постановление апелляционного суда отменено, решение суда первой инстанции оставлено в силе.

Как было установлено судами при разрешении дела, по условиям договора больница приняла на себя обязательства предоставлять при возникновении страхового случая лечебно-профилактическую помощь гражданам, которым ответчиком выдан страховой медицинский полис (далее - застрахованные граждане), на условиях и в объеме, которые определены в Территориальной программе обязательного медицинского страхования Амурской области, а страховая компания - оплачивать больнице оказанную медицинскую помощь. 5 марта 2008 г. больница направила страховой компании уведомление о прекращении с 5 марта 2008 г. оказания бесплатной медицинской помощи плановой и экстренной по ряду заболеваний. 25 апреля 2008 г. больница вновь уведомила страховую компанию о том, что с 5 мая 2008 г. прекращает исполнять обязательства по оказанию неотложной медицинской помощи по гинекологии и детской инфекции в стационаре круглосуточного пребывания. В связи с данными обстоятельствами страховая компания 10 июня 2008 г. направила в адрес больницы уведомление об одностороннем отказе от исполнения договора, начиная с 10 июля 2008 г., и указала в качестве основания для такого расторжения положения п. 8.3 договора и неисполнение больницей своих обязательств.

Полагая, что страховая компания незаконно отказалась от дальнейшего исполнения договора и не оплатила медицинскую помощь, оказанную застрахованным гражданам в период с 24 июля 2008 г. по 31 июля 2008 г., больница обратилась в арбитражный суд с настоящим иском .

В рамках этого дела возникает вопрос: возможно ли закрепление договором права на односторонний отказ при заключении договора на предоставление лечебно-профилактической помощи (медицинских услуг) по обязательному медицинскому страхованию?

Отказывая больнице в удовлетворении ее требований, суды руководствовались не только ч. 1 ст. 782 ГК РФ, но и п. 8.3 договора, который предусматривал возможность досрочного прекращения договора при неисполнении одной из сторон своих обязательств при предварительном уведомлении об этом за 30 дней или по соглашению сторон, и трактовали данное условие как возможность реализации сторонами договора права на односторонний отказ от его исполнения в случае нарушения договора одной из них.

Между тем из буквального значения содержащихся в данном условии слов и выражений (ст. 431 ГК РФ) не следует, что стороны имели в виду именно предоставление стороне договора права на односторонний отказ, а не предоставление ей возможности обращения в суд с требованием о расторжении договора в случае его нарушения (ч. 2 ст. 450 ГК РФ).

При толковании подобного условия следовало принять во внимание, что в соответствии со ст. 310 ГК РФ закрепление сторонами договора права на односторонний отказ от его исполнения допускается только в случаях, когда обязательство связано с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, если иное не вытекает из закона или существа обязательства. В связи с этим возникает вопрос: является ли заключение договора на предоставление лечебно-профилактической помощи (медицинских услуг) в сфере обязательного медицинского страхования обязательством, связанным с осуществлением его участниками предпринимательской деятельности? В соответствии со ст. 15 Закона о медицинском страховании граждан страховая медицинская организация должна была осуществлять деятельность по обязательному медицинскому страхованию на некоммерческой основе, что вряд ли означало допустимость включения ею в договор условия о праве на односторонний отказ от его исполнения.

Приведенное в качестве примера дело свидетельствует о ненадлежащем внимании правоприменителей к ст. 310 ГК РФ.

Относительно включения в ГК РФ запрета на договорное условие между «непредпринимателями» о праве одностороннего отказа от договора среди ученых существуют диаметрально разные точки зрения. Е.В. Оболонкова придерживается позиции о том, что запрет, предусмотренный ст. 310 ГК РФ, вряд ли допускает возможность существования исключений из него. Указанный автор обосновывает свою позицию причинами, которые, вероятно, побудили законодателя включить в ст. 310 ГК РФ описанное выше ограничение принципа свободы договора. Таковые вкратце можно изложить следующим образом. Целью, которую преследовал законодатель, ограничивая участников оборота в использовании права на односторонний отказ только обязательствами, связанными с предпринимательской деятельностью, является недопущение ущемления интересов более слабой из сторон договора. Слабая сторона, которой, как правило, является гражданин, во-первых, в меньшей степени способна влиять на определение условий договора, а во-вторых, не всегда в состоянии предвидеть те последствия, к которым может привести реализация контрагентом права на односторонний отказ.

Однако Е.В. Оболонкова справедливо отмечает, что ч. 3 ст. 450 ГК РФ устанавливает последствия одностороннего отказа от исполнения договора, а ст. 310 ГК РФ - пределы предоставления права на односторонний отказ. Поэтому указанные нормы не исключают, а взаимно дополняют друг друга.

Противоположной позиции по этому вопросу придерживается А.Г. Карапетов. «Указанный запрет не может быть признан разумным. Трудно сказать, что имел в виду законодатель и вкладывал ли он, действительно, такой смысл в норму ст. 310 ГК. В любом случае с точки зрения сегодняшнего рыночного восприятия гражданского права данное ограничение автономии воли сторон не имеет под собой никаких логических или практических оснований».

Мы соглашаемся с А.Г. Карапетовым и считаем, что довод о необходимости защиты интересов более слабой стороны несостоятелен по следующим причинам.

Во-первых, не ясна причина сужения сферы применения принципа свободы договора путем запрета на включение в договор указания на односторонний отказ от договора. Подход законодателя не понятен потому, что сужение происходит независимо от того, в чьих интересах данное право вводится в договор. Представим следующую ситуацию. В договор между физическим лицом и коммерческой организацией вносится условие о праве физического лица на односторонний отказ от договора в случае его нарушения организацией. В силу ст. 310 ГК РФ данное условие, которое на самом деле направлено на защиту интересов теоретически более слабой стороны, должно быть признано незаконным и не имеющим юридической силы, что абсолютно не вяжется с той идеей, которую отстаивают сторонники ограничения, заложенного в ст. 310 ГК РФ.

Во-вторых, закон принял в качестве критерия, по которому обязательства разделились в зависимости от возможности включения в договор условия о праве контрагента на односторонний отказ, такой фактор, как предпринимательский характер обязательства. На самом деле, если и идти по этому пути, то куда более точным было бы включение в закон такого ограничения применительно к публичным договорам и договорам присоединения, где неравное положение сторон действительно имеет место.

В юридической литературе предпринимались попытки обосновать соотношение ст. 310 ГК РФ и ч.3 ст. 450 ГК РФ как общей и специальной нормы. М.Г. Розенберг высказал точку зрения, согласно которой ограничение ст. 310 ГК РФ в данном случае не действует и, соответственно, право на односторонний отказ может быть предусмотрено любым гражданско-правовым, а не только предпринимательским договором. Следовательно, М.Г. Розенберг предлагает рассматривать ограничение, заложенное в ст. 310 ГК РФ, как не относящееся напрямую к договорам и неприменимое в тех случаях, когда кредитор реализует право, предусмотренное в ч. 3 ст. 450 ГК. В обоснование этой позиции он приводит положение ч. 3 ст. 420 ГК РФ, которое устанавливает приоритет общих положений ГК о договоре и правил об отдельных видах договоров по отношению к общим положениям об обязательствах. Следовательно, логика приведенного суждения строится на том, что положение ч. 3 ст. 450 ГК РФ является специальной нормой по отношению к ст. 310 ГК РФ и предназначается для регулирования именно договорных отношений.

Указанная позиция нелогична, если подходить с точки зрения формального подхода. Статья 310 ГК РФ хотя и находится в подразделе, посвященном общим положениям об обязательствах, но прямо говорит о том, что стороны не вправе включать в договор условие о допустимости одностороннего отказа. Ссылка на договор явным образом дает понять, что указанная норма рассчитана на применение именно в договорных отношениях.

В целом доминирующим мнением в российской цивилистике является точка зрения, согласно которой ст. 310 ГК РФ применима к договорам. На то, что ст. 310 ГК РФ применима к договорным отношениям, не раз указывалось и в судебной практике. В связи с этим, если соблюдать формальную логику при толковании буквы закона, то утверждение о том, что ч.3 ст. 450 ГК РФ носит специальный по отношению к ст. 310 ГК РФ характер, на наш взгляд, не состоятельно.

Очевидно, что разные позиции ученых и правоприменителей по столь существенному вопросу обусловлены нечеткостью формулировок ГК РФ.

Для решения конфликта норм ст. 310 ГК РФ и ч.3 ст. 450 ГК РФ считаем, что право отказаться от договора должно быть предусмотрено применительно для всех субъектов гражданского права независимо от осуществления какой-либо деятельности. В связи с этим предлагаем изложить статью 310 ГК РФ в следующей редакции: «Статья 310. Недопустимость одностороннего отказа от исполнения обязательства. Односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются, за исключением случаев, предусмотренных законом, а также в случаях, предусмотренных договором, если иное не вытекает из закона или существа обязательства».

Однако так как до внесения соответствующих изменений в ГК РФ проблема решена не будет, предлагаем руководствоваться следующими рассуждениями, находящимися в рамках правового поля. Предлагаем при закреплении права на односторонний отказ от договора руководствоваться аналогией права и принципами разумности, справедливости и добросовестности (ст. 6 ГК РФ). Как мы полагаем, законодатель в ст. 310 ГК РФ хотел установить запрет на включение в договор оговорки о праве одностороннего отказа в непредпринимательских отношениях лишь в тех случаях, когда речь идет о расторжении без какой-либо связи с нарушением договора (в любое время без объяснения причин в одностороннем порядке отказаться от исполнения договора).

Если же встает вопрос о нарушении договора со стороны контрагента, то условие об одностороннем отказе от договора будет считаться действительным в рамках ч.3 ст. 450 ГК РФ. Введение каких-либо ограничений на включение в договор оговорки об одностороннем отказе в случае, когда одна из сторон нарушает договор, ведет к предоставлению нарушителю договора чрезмерной защиты и побуждает к злоупотреблению своим правом. Ведь следует иметь в виду, что интересы должника (имеется в виду стороны, нарушившей договор) (выделено нами) и так в достаточной степени защищаются правилом о существенности нарушения. С учетом этого запрет на право пострадавшей от нарушения стороны воспользоваться правом в одностороннем порядке отказаться от нарушенного договора явно нарушает баланс интересов сторон, направлен на неуместную защиту интересов правонарушителя и не может быть оправдан с точки зрения здравого смысла.

Мы предлагаем руководствоваться ст. 310 ГК РФ как статьей, подразумевающей запрет на согласование сторонами права на произвольный односторонний отказ от ненарушенного договора. В случае же когда стороны предусматривают право на односторонний отказ на случай нарушения (любого) (выделено нами) договора, такое условие следует считать действительным в силу расширительного толкования ч. 3 ст. 450 ГК РФ. Н.А. Амирова придерживается иной точки зрения: «Действие ч. 2 ст. 405 ГК РФ следует ограничить договорами, подлежащими исполнению к строго определенному сроку, а не применять к просрочке исполнения любых договоров».

Однако считаем важным отметить, следующий факт: пока в ч. 3 ст. 450 ГК РФ отсутствует указание на то, что указанная норма применяется только в случае расторжения договора по причине его нарушения, а в ст. 310 ГК РФ отсутствует положение – «в случаях, не связанных с нарушением договора», то претворение в жизнь таких рассуждений несколько уязвимо. Если бы такое уточнение имело место, то без труда можно признать норму ч. 3 ст. 450 ГК РФ специальной по отношению к соответствующей норме ст. 310 ГК РФ.

Хотя, нужно признать, что в практике суды применяют положение о том, что ч. 3 ст. 450 ГК РФ является специальной по отношению к ст.310 ГК РФ. В частности, по делу о признании недействительной односторонней сделки по расторжению договора аренды, совершенной путем направления уведомления, Седьмой арбитражный апелляционный суд разъяснил, что положения ст. 310 ГК РФ распространяется на все виды обязательств. Однако, как следует из п. 3 ст. 450 ГК РФ, являющегося специальной нормой по отношению к ст. 310 ГК РФ, применительно к договорным обязательствам правило о возможности одностороннего отказа от исполнения или одностороннего изменения условий обязательства на основании соглашения сторон применимо к отношениям с участием любых субъектов гражданского права, а не только субъектов предпринимательской деятельности.

Таким образом, предлагаем спорную норму, содержащуюся в ст. 310 ГК РФ, либо вовсе исключить, либо определить ее соотношение с ч. 3 ст. 450 ГК РФ как соотношение общей и специальной норм таким образом, что в случае, если условия договора не исполнены одной из сторон, то применяется положение ч.3 ст. 450 ГК РФ, а в случае если расторжение осуществляется без нарушений условий договора – ст. 310 ГК РФ.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Амирова Н.А. Закрепление права на односторонний отказ от исполнения обязательства в российском и зарубежном законодательстве// «Законодательство», 2009. N 8.

2. Карапетов А.Г. Расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве. М.: Статут, 2007.

3. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный). 3-е изд., испр., доп. и перераб., с использованием судебно-арбитражной практики / Рук. авт. кол. и отв. ред. проф. О.Н. Садиков. М., 2005. (автор коммент. - М.Г. Розенберг).

4. Оболонкова Е.В. Односторонний отказ от исполнения обязательства: научно-практическое исследование. М.: КОНТРАКТ, Волтерс Клувер, 2010.

5. Решение Арбитражного суда Амурской области от 11 декабря 2008 г. по делу N А04-5674/2008 // [Электронный ресурс] / Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 14.04.2014).

6. Соменков С.А. Расторжение договоров в гражданском обороте: теория и практика. М., 2002.