Д. филол. н. Четверикова О.В.

Армавирская государственная педагогическая академия

Семантическое описание имени «счастье»

в произведениях И.А. Бунина

Счастье – весьма сложная разновидность интеллектуально-эмоциональной оценки, логическая структура которой включает такие компоненты, как субъект и объект, между которыми устанавливаются ценностные отношения. Действительно, счастье – это желанное настоящее, а оценка исполненности желания во многом зависит от психологического типа личности, ее максималистского или компромиссного взгляда на мир. Метафорические ассоциации – единственный способ дать «наглядное» моделирование чувственно не воспринимаемых сущностей, поэтому семантическое описание имени «счастье» возможно через типичную ситуацию возникновения и через уподобление.

Исследованный языковой материал даёт основания говорить о том, что в произведениях И. Бунина счастье уподобляется некой жидкости, заполняющей человека изнутри, в которой он купается и которой жаждет: Нет, - упоенный счастьем жизни, / Я лишь до солнца отдохну! («Затрепетали звезды в небе»); Но дни идут, наскучило ненастье - / И сердце жаждет блеска дня и счастья («Запустение»). Частотна у Бунина и персонификация счастья – оно где-то живет, просыпается, обольщает, обманывает, уходит: И подумай, что годы идут, / Что с весной, как минует ненастье, / Нам они не вернут./ Обманувшего счастья… («Осыпаются астры в садах»); Но не сказочное ли это счастье, которое уходит за темные леса и горы все дальше по мере того, как идешь за ним? («Тишина»); Но весело бродить и знать, что все проходит,/ Меж тем как счастье жить вовеки не умрет… («Лесная дорога»). В поэтическом дискурсе И.А.Бунина встречается и синестезическая метафора счастья – хроматическая: И шлем ты снял – и холод счастия / По волосам твоим прошел…(«Геймдаль искал родник…»); Где ты закатилось, счастье золотое? / Кто тебя развеял по чистым полям? («На хуторе»). Многочисленны в текстах И. Бунина «вещные образы» счастья: Домой он шел медленно – чаша его любви была полна с краями. И так же осторожно носил он ее в себе и следующие дни, тихо, счастливо ожидая нового письма («Митина любовь» 1924); И счастлив я печальною судьбой, / И есть отрада сладкая в сознанье, / Что я один в безмолвном созерцанье, / Что всем я чужд и говорю – с тобой (вечерняя звезда. – О.Ч.). («За все тебя, Господь, благодарю!»).

В рассказе И. Бунина «Заря всю ночь» (1902-1926) героиня – молодая красивая девушка, живущая в гармонии с окружающим ее миром, умеет наслаждаться «сладкой свежестью мокрой майской зелени» и пеньем соловьев, радоваться дождю и даже тому, что ей «легко ходить и бегать, работать что-нибудь по дому или отдавать какое-нибудь приказание». Но счастье может вызывать и чувство тревоги, грусти: Утро вечера мудренее», - пришли мне в голову успокоительные слова отца, и опять мне стало легко и как-то счастливо-грустно.

В рассказе Бунин показывает как бы две разновидности счастья: счастье житейское – удачное замужество; оно маркировано именем Сиверс. В семантическое поле «Сиверс» входят такие лексемы, как красивый, умный; веселый, хозяйственный. Девушке казалось, что она любит Сиверса. Её воображение рисовало образ романтического героя. Другой род счастья – желание духовной близости с любимым, гармонии, дарующей сопричастность вечному и прекрасному. В таинственный час ночи героине вспомнилось шутливое обещание Сиверса прийти ночью в сад на свидание с нею. Героине хотелось, чтобы чудесное обещание сбылось. Семантическое поле «Счастье как жизнеутверждающая гармония» вербально организовано иначе: счастье→ заря в душе; бьющееся сердце, замирающее сердце; нежные слова в душе; кто-то неслышно и крепко обнимет; неуловимое веяние счастья; сладкая песнь соловья; беззвучные слезы; любовь во всем. Но никто не ждал девушку в саду. Некому было сказать нежные слова: Прислонившись к стволу сырого тополя, я ловила, как чье-то утешение, слабо возникающий и замирающий лепет листьев и была счастлива своими беззвучными слезами. Утешением и высшей истиной был и начинающий бледнеть сумрак, и заалевшее сквозь вишенник белесое облачко, и в светлеющем просторе дрожащая «чистой яркой каплей Венера». Высокий тон и ритм души героини отдан переживаниям, навеянным гармонией и красотой природы: Я кого-то любила, и любовь моя была во всем: в холоде и аромате утра, в свежести зеленого сада, в этой утренней звезде. Утром Сиверс стрелял в саду галок, а девушке казалось, «что в дом вошел пастух и хлопает большим кнутом».

На грани поворотов судьбы, как показывает И.Бунин, видны счастье и потери, нетленное и преходящее, значимость земного существования и его великая бесцельность. Тема «вечного» дана в бунинских текстах в образах бессмертной природы, освобождающей душу из плена суеты. Героиня отказывает жениху. Ее повседневность полна поэзии, тайны, ее счастье – это возможность сохранить свой мир, чистоту души. Обыденность души Сиверса исчерпывается «внешними» буднями. Таким образом, счастье принимает форму своего субъекта.

В рассказе «Заря всю ночь» мы встречаемся с концепцией контраста: счастье сохранения героиней своего мира, своей свободы предваряется несчастьем, разрушением иллюзий, что в русском менталитете в целом согласуется с представлениями о счастье. Само страдание может переживаться как блаженство.

Для самого И.А. Бунина счастье – это гармония, это всегда высота, которую можно покорить, но трудно на ней удержаться. Потому так грустна, а порою трагична мелодия счастья, которой суждено оборваться. Может ли быть счастливой любовь в несовершенном мире? В рассказе «Натали» героиня размышляет: Разве самая скорбная в мире музыка не даёт счастья? Этот вопрос, видимо, волновал и самого автора, верившего в то, что любовь наполняет человека энергией жизни; трагедия же предопределена тем, что правит ею «беспощадный кто-то к человеку».

Литература

1. Бунин И.А. Собрание сочинений в 4-х томах. Т. 2.– М.: Правда, 1988.

2. .Четверикова О.В. «Своё» в художественном мире И.А. Бунина и способы его вербализации // Кафедра. – 2006. – № 2 (6). – Тверь, 2006. – С. 22-25.

3. Четверикова О.В. И.А. Бунин и Н.С. Гумилев: знаки авторства // Вестник Тверского гос. ун-та.– Серия «Филология». – 2011. – № 28. – Вып. 4 «Лингвистика и межкультурная коммуникация». – С. 135-146.