Филологические науки/Родной язык и литература

Смольникова Е.И.

Павлодарский государственный университет, Казахстан

А.П. Чехов и Г. Флобер. Проблема типологии. («Дама с собачкой» - «Мадам Бовари»)

В современном литературоведении в течение последнего десятилетия появилось множество работ по теме «Чехов и западная литература» [1, с.1-17]; [2, с.1-27]; [3, с.1-24]; [4, с.1-22]; [5, с.1-171]; [6, с.1-18]; [7, с.1-22]; [8, с.1-22]; [9, с.1-30]; [10, с.1-211].

Что касается темы «А.П. Чехов – Г. Флобер», то в настоящий момент она остается до сих пор неразработанной.

Нет никаких прямых указаний на то, что А.П. Чехов был знаком с творчеством Г.Флобера и, в частности, с романом «Госпожа Бовари», хотя такое знакомство вполне естественно предположить : процесс знакомства русских писателей с французской литературой начался уже в ХV111-ом веке , а в Х1Х-ом столетии все русские писатели активно читали и переводили французскую литературу.

Нужно сказать и об обратном процессе : французская публика уже в 90-ые годы Х1Х-го века начитает активно читать и переводить произведения А.П. Чехова. Имя Чехова еще при жизни становится известным европейскому и мировому читателю.

Очевидно также предположить, что уж Чехов тем более читал французские романы и «Госпожу Бовари» в частности.

Целью нашего исследования является установление типологического сходства рассказа А.П. Чехова «Дама с собачкой» и «Госпожа Бовари».

В Комментариях к Полному собранию сочинений А.П. Чехова перечисляются многочисленные версии по поводу реальных прототипов рассказа «Дама с собачкой» [11, с.488-492]. Однако, в фабуле рассказа, его мотивах и системе образов можно установить несомненную типологию с фабулой, мотивами и системой образов известного французского романа и, возможно, все-таки именно роман Г.Флобера «Госпожа Бовари» заставил Чехова обратить внимание на типологическую тематику в русской жизни, а затем отразить ее в своем произведении.

На наш взгляд, самую точную оценку этому рассказу Чехова дал М. Горький в своем письме от 6 января 1900 года : «Читал «Даму» Вашу. Знаете, что Вы делаете ? Убиваете реализм. И убьете Вы его скоро – насмерть, надолго. Эта форма отжила свое время – факт ! Дальше Вас – никто не может идти по сей стезе, никто не может писать так просто о таких простых вещах, как Вы это умеете» [12, 28, с.112-113]. Такое точное, на наш взгляд, высказывание великого русского писателя, современника Чехова, отражает бытописательную и нравоописательную природу реализма Чехова, очень близкую к флоберовскому натурализму («Я лишь даю записанную реальность» (Флобер) [13, 1, 123].

Чехов также в своем рассказе «Дама с собачкой» исследует ситуацию адюльтера, но в ином жанре, в жанре короткого рассказа. Жанр короткого рассказа был наиболее популярным в конце девятнадцатого века : Л.Н. Толстой в это время пишет исключительно в жанре повести и рассказа, Ф.М. Достоевский пишет свой рассказ «Вечный муж», в это же время появляются произведения великих новеллистов, В.М. Гаршина и В.Г. Короленко.

Рассказ Чехова тяготеет к жанру романизированной новеллы : в емкой художественной форме, средствами малого жанра русский писатель воссоздает драму всей человеческой жизни. Новелла в его творчестве приобретает особенности произведения большого эпического масштаба.

В жанре рассказа-новеллы русский писатель воссоздает так же, как Флобер в жанре большого эпического произведения трагедию скучного, заурядного брака Анны Сергеевны Дидериц.

В образе «мужа» Анны Сергеевны явно прослеживаются все те же черты «вечного мужа», флоберовского Шарля Бовари . Образ «мужа» дается глазами «жены», Анны Сергеевны Дидериц, как и в романе Флобера : «Мой муж, быть может, честный, хороший человек, но ведь он лакей ! Я не знаю, что он делает там, как служит, а знаю только, что он лакей» [11, 10, с. 175].

Типологична мотивация брака со стороны женщины в рассказе Чехова : «Мне, когда я вышла за него, было двадцать лет, меня томило любопытство, мне хотелось чего-нибудь получше ; ведь есть же, – говорила я себе, другая жизнь. Хотелось пожить ! Пожить и пожить… Любопытство меня жгло…» [11, 10, с.176].

В образе «любовника», Дмитрия Дмитрича Гурова, воссоздаются типологические черты «вечного любовника», откровенного Дон-Жуана (Родольф Буланже из романа «Госпожа Бовари») : «Его (Дмитрия Дмитрича) женили рано, когда он был еще студентом второго курса, и теперь жена казалась в полтора раза старше его…. Изменять ей он начал уже давно, изменял часто и, вероятно, поэтому о женщинах отзывался почти всегда дурно, и когда в его присутствии говорили о них, то он называл их так : - Низшая раса ! Ему казалось, что он достаточно научен горьким опытом, чтобы называть их как угодно, но все же «без низшей расы» он не мог бы прожить и двух дней. В обществе мужчин ему было скучно, не по себе, с ними он был неразговорчив, холоден, но когда находился среди женщин, то чувствовал себя свободно и знал, о чем говорить с ними и как держать себя ; и даже молчать с ними ему было легко. В его наружности, в характере, во всей его натуре было что-то привлекательное, неуловимое, что располагало к нему женщин, манило их ; он знал об этом, и самого его тоже какая-то сила влекла к ним» [11, 10, с.172] ; «От прошлого у него сохранилось воспоминание о беззаботных, добродушных женщинах, веселых от любви, благодарных ему за счастье, хотя бы очень короткое ; и о таких, - как, например, его жена, - которые любили без искренности, с излишними разговорами, манерно, с истерией, с таким выражением, как будто то была не любовь, не страсть, а что-то более значительное ; и о таких двух-трех, очень красивых, холодных, у которых вдруг промелькало на лице хищное выражение, упрямое желание взять, выхватить у жизни больше, чем она может дать, и это были не первой молодости, капризные, не рассуждающие, властные, не умные женщины, и когда Гуров охладевал к ним, то красота их возбуждала в ненависть, и кружева на их белье казались ему тогда похожими на чешую» [11, 10, с.174-175].

В образе «жены» Дмитрия Дмитрича сквозят явно черты первой жены Шарля Бовари : «…и теперь жена казалась в полтора раза старше его. Это была женщина высокая, с темными бровями, прямая, важная, солидная и, как она сама себя называла, мыслящая. Она много читала, не писала в письмах ъ, называла мужа не Дмитрием, а Димитрием, а он втайне считал ее недалекой, узкой, неизящной, боялся ее и не любил бывать дома» [11, 10, с.171].

Ситуация взаимоотношений Гурова и Анны Сергеевны развивается в жанре типичного адюльтера, по заранее составленному Гуровым сценарию, (примерно так же планирует этот сценарий Родольф Буланже в романе Флобера) : «И потом он встречал ее в городском саду и на сквере, по нескольку раз вдень. Она гуляла одна, все в том же берете, с белым шпицем ; никто не знал, кто она, и называли ее просто так : дама с собачкой. «Если она здесь без мужа и без знакомых, – соображал Гуров, – то было бы не лишнее познакомиться с ней» [11, 10, с.171] ; «Опыт многократный, в самом деле горький опыт, научил его давно, что всякое сближение, которое вначале так разнообразит жизнь и представляется милым и легким приключением, у порядочных людей, особенно у москвичей, тяжелых на подъем, нерешительных, неизбежно вырастает в целую задачу, сложную чрезвычайно, и положение в конце концов становится тягостным. Но при всякой новой встрече с интересною женщиной этот опыт ускользал из памяти, и хотелось жить, и все казалось так просто и забавно» [11, 10, с.172] ; «Потом у себя в номере он думал о ней, о том, что завтра она, наверное, встретится с ним. Так должно быть» [11, 10, с.173] ; «…должно быть, это первый раз в жизни она была одна, в такой обстановке, когда за ней ходят и на нее смотрят, и говорят с ней с одною тайною целью, о которой она не может не догадываться» [11, 10, 173] ; «…он говорил Анне Сергеевне о том, как она хороша, как соблазнительна, был нетерпеливо страстен, не отходил от нее ни на шаг, а она часто задумывалась и все просила его сознаться, что он ее не уважает, нисколько не любит, а только видит в ней пошлую женщину» [11, 10, с.177].

В образе самой Анны Сергеевны автор так же, как и французский писатель в образе Эммы Бовари, подчеркивает черты нервной экзальтации, нравственной неустойчивости : «Анна Сергеевна, эта «дама с собачкой», к тому, что произошло отнеслась как-то особенно, очень серьезно, точно к своему падению, - так казалось, и это было странно и некстати. У нее опустились, завяли черты и по сторонам лица печально висели длинные волосы, она задумалась в унылой позе, точно грешница на старинной картине» [11, 10, с.175] ; «Анна Сергеевна была трогательна, от нее веяло чистотой порядочной, наивной, мало жившей женщины ; одинокая свеча, горевшая на столе, едва освещала ее лицо, но было видно, что у нее нехорошо на душе» [11, 10, с.175].

В коротких, динамичных описаниях всех участников любовного треугольника прослеживаются черты обычных, заурядных людей.

Эпический фон произведения Чехова – это фон толпы, массы, массовидного сознания : «Какие дикие нравы, какие лица ! Что за бестолковые ночи, какие неинтересные, незаметные дни ! Неистовая игра в карты, обжорство, пьянство, постоянные разговоры все об одном. Ненужные дела и разговоры все об одном охватывают на свою долю лучшую часть времени, лучшие силы, и в конце концов остается какая-то куцая, бескрылая жизнь, какая-то чепуха, и уйти и бежать нельзя, точно сидишь в сумасшедшем доме или в арестантских ротах» [231, 10, с.180].

Кардинальным отличием произведения Чехова является то, что сюжетом его короткого рассказа-новеллы становится процесс внутреннего прозрения человека. В рассказе русского писателя такой процесс переживают главные герои, Анна Сергеевна и Дмитрий Дмитрич .

Особенно сильно этот процесс душевного прорыва выражен во внутреннем сознании Гурова : «Он всегда казался женщинам не тем, кем был, и любили они в нем не его самого, а человека, которого создавало их воображение и которого они в своей жадно искали ; и потом, когда замечали свою ошибку, то все-таки любили. И ни одна из них не была с ни счастлива. Время шло, он знакомился, сходился, расставался, но ни разу не любил ; было все, что угодно, но только не любовь. И только теперь, когда у него голова стала седой, он полюбил как следует, по-настоящему – первый раз в жизни» [231, 10, с.186] ; «Анна Сергеевна и он любили друг друга, как очень близкие, родные люди, как муж и жена, как нежные друзья ; им казалось, что сама судьба предназначила их друг для друга, и было непонятно, для чего он женат, а она замужем ; и точно это были две перелетные птицы, самец и самка, которых поймали и заставили жить в отдельных клетках» [231, 10, с.186].

Отличительным качеством пейзажа в рассказе Чехова является то, что он открывает космический, вселенский масштаб мышления автора и героев : «Ялта была едва видна сквозь утренний туман, на вершинах гор, неподвижно стояли белые облака. Листва не шевелилась на деревьях, кричали цикады и однообразный, глухой шум моря, доносившийся снизу, говорил о покое, о вечном сне, какой ожидает нас. Так шумело внизу, когда еще тут не было ни Ялты, ни Ореанды, теперь шумит и будет шуметь так равнодушно и глухо, когда нас не будет. И в этом постоянстве, в полном равнодушии к жизни и смерти каждого из нас кроется, быть может, залог нашего вечного спасения, непрерывного движения жизни на земле, непрерывного совершенства» [231, 10, с.176-177] ; «…Гуров думал о том, как, в сущности, если вдуматься, все прекрасно на этом свете, все, кроме того, что мы сами мыслим и делаем, когда забываем о высших целях бытия, о своем человеческом достоинстве» [231, 10, с.177].

Литература:

1 Маслова Е.А. Ницшевский слой в пьесах А.П. Чехова «Дядя Ваня» и «Три сестры». Автореф. дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. 10.01.01. – Тюмень, 2008. – 17с.

2 Соколовская Ж.В. А.П. Чехов и Ги де Мопассан : национальное своеобразие малой прозы. Автореф. дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. 10.01.01. – Волгоград, 2005. – 27с.

3 Полунина М.Н. Художественное время в драматургии М. Метерлинка и А.П. Чехова. Автореф. дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. 10.01.01. – М., 2006. – 24с.

4 Полякова А.А. Готический канон и его трансформация в русской литературе второй половины Х1Х века : на материале произведений А.К. Толстого, И.С. Тургенева и А.П. Чехова. Автореф. дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. 10.01.01. – М., 2006. – 22с.

5 Коваленко Т.В. И.В. Гете в восприятии А.П. Чехова и литературно-критический процесс 60-90-ых годов Х1Х века. Дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. 10.01.01. – М., 2004. – 171с.

6 Виноградова Е.Ю. Шекспир в художественном мире А.П. Чехова. Автореф. дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. 10.01.03. – М., 2004. – 18с.

7 Забелина Л.Н. Рецепция творчества А.П. Чехова в Италии. Автореф. дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. 10.01.01. – Тверь, 2009. – 22с.

8 Адам Е.А. Рецепция драмы А.П. Чехова «Три сестры» в немецкоязычных странах. Автореф. дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. 10.01.01. – – Томск, 2008. – 22с.

9 Аленькина Н.И. Комедия А.П. Чехова «Чайка» в англоязычных странах : феномен адаптации. Автореф. дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. 10.01.01. 10.01.03. – М., 2006. – 30с.

10 Олицкая Д.А. Рецепция пьесы А.П. Чехова «Вишневый сад» в Германии. Дис. на соиск. уч. степени канд. филол. наук. 10.01.01. – Томск, 2004. – 211с.

11 Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем : в 30-ти т.т. – М. : Наука, 1986. – Т.10. – 496с.

12 Горький М. Полное собрание сочинений и писем. – М. : Наука, 1967. – Т.28. – 455 с.

13 Флобер Г. О литературе, искусстве, писательском труде. Письма. Статьи. В 2 – х т.т. – М. : Художественная литература, 1984. – Т.1. – 356с.