к.ю.н., доцент Мамычев А.Ю.

Таганрогский государственный педагогический институт
имени А.П. Чехова

 

 ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ КАК ПРАВОКУЛЬТУРНЫЙ
ФЕНОМЕН: ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

 

Статья написана при финансовой поддержке РГНФ,
проект №12-33-01274 а2

 

Современные достижения в политико-правовой науке  в области исследования публичной власти и теория государства не обобщаются и комплексно не переосмысляются с целью адекватного познания феномена государственной власти и его развития в современном политическом процессе. В целом следует признать отсутствие междисциплинарного диалога в рамках исследования государственной власти, ее институционально-нормативных, структурно-функциональных, формальных и неформальных форм организации и  функционирования. Сегодня можно констатировать значительный «дефицит анализа и понимания природы, наиболее общих параметров (изменений) государственности» [1, 15], – пишет современный государствовед  Л.С. Мамут.

Бесспорно и то, что «чистое» юридическое осмысление государственной жизни общества далеко не всегда способно давать ощутимые (как в теоретическом, так и в практическом плане) результаты, ибо различные ипостаси социальности никогда не существуют изолированно, но взаимодополняют и развивают друг друга [2, 33]. Поэтому с нашей точки зрения необходим комплексное социально-политическое исследования данного феномена.

Такой взгляд на проблему указывает на то, что при рассмотрении государственной власти в конкретном обществе исследователь всегда сталкивается с преемственно воспроизводящейся системой представлений о государственном властвовании, т.е. с социокультурным механизмом производства и воспроизводства образа власти. Роль этих социокультурных факторов, по справедливому замечанию А.И. Соловьева, «зачастую оказывается значительно выше, чем воздействие на политический процесс институциональных структур или конституционных и законодательных правовых норм (курсив мой – А.М.)» [3, 126.]. Можно вообще сказать, что употребление понятий «власть», «политическая власть», «государственная власть» всегда несет большой объем ценностной и духовно-нравственной нагрузки.

Следовательно феномен государственной власти привязан к определенному временному геополитическому и геоюридическому континууму, в рамках которого последний получает свой бытийственный статус в пяти взаимосвязанных проекциях:

- во-первых, в ценностно-нормативной (аксиологической), отражающей социокультурный аспект, влияющий на идейно-теоретическое, доктринальное, идеологическое и понятийно-смысловое восприятие, понимание и интерпретацию сущности, социальной роли и значения государственной власти, определяет ее устойчивость и легитимность;

- во-вторых, в структурно-функциональном, в этом контексте государственная власть связывается с устойчивой системой публичных институтов власти, ее структурно-функциональными характеристиками,  публичными и скрытыми моделями взаимоотношений и взаимосвязей в системе осуществления государственной власти, а также с вопросами оптимальности, адекватности и эффективности ее функционирования,  регулирования общественных отношений, реализации интересов и потребностей, доминирующих в системе «личность – общество – государство», разрешения конфликтов и противоречий;

- в-третьих, в институционально-нормативном, здесь государственная власть рассматривается в качестве системы легальных полномочий, составляющих содержание государственной власти, осуществляемой для достижения законодательно определенных целей;

- в-четвертых, в инструментально-технологической, согласно которому государственная власть анализируется как система организационных, материальных и символических ресурсов, необходимых для реализации управленческим аппаратом своих функциональных целей и задач, в качестве особого субъекта политической деятельности участвующего в накоплении, обмене и реализации вышеуказанных ресурсов;

- в-пятых, в социологической, в этом аспекте система государственной власти рассматривается, с одной стороны, как взаимосвязанная совокупность специфических политических практик, направленных на осуществление публичной власти в обществе, а с другой – интерпретируется с точки зрения адекватности последней социальным структурам и культурным контекстам, а также возможности реализации социально ориентированной правовой политики, управленческих решений, учитывающих национально-культурные особенности;

- в-шестых, в геополитической, государственная власть рассматривается в качестве суверенной политической организации на определённой территории, обладающей верховенством, единством и целостностью.  

С учетом выделенных элементов познания государственной власти как социально-политического и публично-правового феномена можно сформулировать рабочее определение последнего. При этом подчеркнем, что государственная власть как сложный политико-правовой феномен выступает специфическим видом (звеном) общей системы публичной власти, которую реализуют различные политические субъекты (политические партии и движения, общественные организации и движения, профсоюзы и т.д.) и иные институты гражданского общества (например, институты власти местного самоуправления), которя имеет жесткую привязку к социокультурному и территориальному пространству.

Кроме того, политический феномен государственной власти всегда реализуется в строгих легальных формах, режимах и процедурах, что является одним из фундаментальнейших отличий данного вида публичной власти. Понять функционирование государственной власти в современном политическом процессе, основные формы и режимы государственного властвования, перспективы развития данного феномена вне институционально-нормативного измерения также представляется невозможным.

Итак, государственную власть, с нашей точки зрения, следует трактовать в качестве системы официально признанных (легитимных и легальных) властных практик, процедур и институтов, действующих на основе социокультурно обусловленных идей, образов, символов в определенном политически и территориально организованном пространстве, характеризующейся суверенностью, функциональностью и устойчивостью. В этом плане любая государственная власть территориальна, суверенна, национальна и имеет устойчивый характер. При этом государственная власть реализует связь различных общественных (публичных) ценностей, интересов и потребностей с общим политическим порядком, а также сообразно с ними осуществляет свои функции и направляет развитие политической и правовой системы общества, отдельных политических институтов, формальных и неформальных институтов гражданского общества.

Далее отметим, что все пять измерений взаимосвязаны и взаимообусловливают друг друга, складываются не стихийно, а вырастают на опреде­ленном национально-историческом фундаменте, и имеют особый, свойственный конкретному обществу стиль публично-властного мышления. Все это форми­рует неповторимый колорит государственной жизни наро­да, вектор ее развития, который позволяет не только управлен­ческой элите, но и самому обществу обрести свою «самость» (в ее гегелевском понимании).

Таким образом, изучение государственной власти, её концептуально-политическая трактовка должны протекать по следующим основным направлениям, раскрывающим различные обобщенные (сгруппированные) дискурсы госу­дарственной власти: идеократический дискурс (макродискурс), институциональный дискурс (мезодискурс) и социологический дискурс (микродискурс). Каждой исторической эпохе свойствен определенный дискурс власти, порождаемый и поддерживаемый в рамках определенной социальности, где под дискурсом (в философском смысле) понимается условие (языковое, коммуни­кативное, историческое и т.п.), которое раскрывает и актуализи­рует бытие для субъекта, создаёт особый «фон», контекст сущест­во­вания реальных феноменов[*].

В свете этого дискурс можно пред­ставить как особый стиль мышления, действия и высказыва­ния о бытии (или одним понятием – «мыследеятельности»), характерный для определенной социокультурной среды (политической, религиозной, научной и т.п.).

В рамках настоящего политического анализа системы государственной власти под дискурсом будет пониматься контекст, особая логика порождения и функционирования коммуникативных публично-властных практик и стратегий. Это не только специфи­ческий арсенал «инструментов» социальной деятельности (языко­вые, символические и др. структуры), но и социокуль­турная обусловленность, закономерность их существования и развития. Дискурс позволяет увидеть культурный фон, т.е. рассмотреть влияние социальных, идеологических, политических, правовых, религиозных и прочих факторов на формирование конкретных социальных трендов развития феномена «государственная власть» и его воплощение в конкретно-исторической практике. Поэтому для характеристики социальной природы какого-либо феномена, в частности власти, в тот или иной исторический отрезок времени необходимо «погрузиться» (реконструировать) в определённое дискурсивное пространство[†], связывающее традиции и современность, создающее интенцио­нальную направленность восприятия и предпосылки развития определенных социальных феноменов (например, понимания власти и развития властных отношений).

В рамках указанных выше проекций исследования власти, во-первых, реконструируются образы и стили мыследеятель­­ности субъектов власти, т.е. осуществляется путь от культурно-антропологического момента власти к более общим аксиологическим формам; во-вторых, исследуются специфические технологии, техники и способы осуществления государственной власти, где институционально-нормативное начало является одним из элементов (факторов) упорядочения и организации публичных властных отношений; в-третьих, анализируются сами властные отношения, складывающиеся в повседневной практике, в которых все властные образы и техники «рождаются», «оживляются» и эволюционируют. Это область исследования, где рассматриваются конкретные властные отношения и стратегии, здесь они получает свою социально-политическую и правовую (или неправовую) реальность, здесь возникают соответствующие властные знания и смыслы.

Литература:

 

1.      Мамут Л.С. О государстве и государственности /Основные концепции права и государства в современной России (по материалам «круглого стола» в Центре теории и истории права и государства ИГП РАН) // Государство и право. 2003. № 5.

2.      Розин В.М. Юридическое мышление (формирование, социокультур­ный контекст, перспективы развития). Алматы, 2000.

3.      Соловьев А.И. Политическая культура: к проблеме идентификации национальных моделей // Принципы и практика политических исследований. М., 2002.

 

 


[*] Сегодня под термином «дискурс» понимается некая языковая вставка, сцепка между субъектом и объектом, это условие (языковое, коммуника­тивное, историческое), которое раскрывает и актуализирует бытие для субъекта (т.к. любая реальность, особенно гуманитарная, возможна как реальность, о которой говорят – А. Кожев). В отличие от классической европейской мысли, которая рассматривала нечто «третье» между Думать и Говорить, дискурс в постклассической рациональности понимается как первичное событие, предопределяющее бытие, задающее ему смысл /См.: Мамычев А.Ю. Роль «дискурса» в методологии научного познания// Совре­менная философия науки: состояние и перспективы развития /XVI ежегод­ная научно-практическая конференция кафедры философии РАН. М., 2003.

[†] Дискурсивное пространство можно охарактеризовать в данном кон­тексте как определённую целостность (включающую всю совокуп­ность дискурсов-знаний: представлений, теорий, концепций и т.п.), внутри которой развертывается коммуникативный диалог, воссоздающий в целом определенный вид реальности. Таким образом, политико-правовое пространство приобретает свою реальность, действенность в сознании граждан, поэтому власть не столько вовне, сколько внутри людей, ибо представления о ней, её принципах, механизмах и способах оценки всегда зависимы от ментальной огранки субъективных представлений.