К.ф.н. Вшивцева Л.Н.

Ставропольский государственный университет, Россия

Ненасилие: бытие, сущность, типизация

Признание ненасилия в качестве значимой социокультурной ценности на мировом уровне активизировало его исследование в современном отечественном социогуманитарном знании. Однако для российской культуры данная проблема является неоднозначной. С одной стороны, ненасилие было развито целой плеядой русских философов, чьи идеи получили признание на мировом уровне, с другой – изучение его проблематики ограничивалось советской тоталитарной идеологией, оправдывающей насильственные способы классовый борьбы. Вследствие этого ненасилие долгое время воспринималось только в качестве этического принципа, выражающего абсолютный отказ от насилия, основанный на непротивлении, покорности и пассивности. Наметившийся в современной российской культуре отказ от марксистской парадигмы, отрицательно оценивающей идею примирения и делающей упор на роль конфликта и борьбы, способствовал становлению ненасилия в качестве значимой категории не только этики, но и политологии, социологии, психологии, педагогики. Выход проблемы ненасилия за рамки этики потребовал его философского обоснования и поставил новые задачи в его изучении.

В обобщенном виде ненасилие – это принцип взаимоотношений в природе и обществе, отрицающий любые формы принуждения по отношению к окружающему миру. На основе данного принципа можно выделить пассивное, активное, принципиальное и прагматическое ненасилие.

Пассивное ненасилие – это принцип взаимодействия в природе и обществе, не предусматривающий применения действия. Такая трактовка исходит из определения насилия как любого воздействия на человека, включая психическое и моральное, совершающееся против его воли. Пассивное ненасилие отвергает использование насилия в любых обстоятельствах, то есть негативно (через то, чего нельзя делать) очерчивает пространство морали, человечности. Оно является ограничивающим условием деятельности, но не ее позитивным содержанием.

В некоторых случаях под «пассивным ненасилием» понимают любой отказ от насилия, связанный со смирением, покорностью, неделанием. Такое понимание ненасилия укоренилось в советском общественном сознании. В такой трактовке ненасилие не будет таковым, так как приравнивается к равнодушию.

Под активным ненасилием в современном отечественном и зарубежном гуманитарном знании понимается активная, инициативная, целеустремленная, справедливая стратегия и техника социально-политичекой борьбы, разрешения конфликтов и посредничества, гражданского (невоенного) сопротивления агрессору, требующего от ее участника совершения нравственного выбора и самоотверженного вызова несправедливости [1]. Оно заявило о себе в социальной борьбе, развернутой М. Ганди за независимость Индии, и М.-Л. Кингом, отстаивающим расовую несправедливость в США. Они разработали и использовали тактику массового ненасильственного сопротивления (бунты, бойкоты транспорта, «сидячие», «лежачие», «коленопреклоненные», «купальные» демонстрации).

Сама идея гражданского неповиновения была введена в западную политическую теорию почти 150 лет назад Д. Торо [2]. Он первый практиковал отказ от уплаты налогов как знак протеста против проводимой американским правительством политики. Данный отказ стал первой в новейшей истории акцией сознательного гражданского неповиновения. В современной науке эта концепция получила развитие в трудах американского социального философа Дж. Ролза [3], создателя широко обсуждающейся концепции справедливости. Согласно его концепции, гражданское неповиновение представляет собой временную, публичную и демонстративную приостановку обычно принимаемых правил и норм (законов), имеет смысл лишь при условии, что в обществе имеется некое согласие относительно действующих правил и норм (законов), которые обычно всеми исполняются; осуществимо только в демократическом режиме. Гражданское неповиновение является существенным социальным принципом деятельной оппозиции отдельным законам и государственным решениям, противоречащим общему духу конституции, и одновременно социальным принципом гражданской поддержки конституции.

Понятие активного ненасилия разрабатывалось в учении Дж. Шарпа [4]. Его трактовка ненасилия строится на особом понимании категории «сила» в обществе и политике. Сторонники применения насилия в политической и общественной жизни игнорируют силу вообще, так как последняя в шарповской теории может относиться только к сфере ненасильственной борьбы, использующей социальные, психологические, экономические и политические методы воздействия на оппонента, с целью достижения взаимопонимания, диалога. Ненасильственная борьба включает 198 методов (оружие ненасильственной борьбы), которые подразделяются на три большие категории: 1) ненасильственный протест и убеждение; 2) отказ от сотрудничества (социального, экономического и политического); 3) ненасильственное вмешательство. Они представляют собой огромную силу в современном несовершенном мире, направленную против наращивания военной мощи и других форм организованного насилия.

Среди современных российских ученых понятие активного ненасилия наиболее полно разработал А.А. Гусейнов [5]. Его понимание ненасилия можно представить в следующих положениях: 1) ненасилие есть борьба за социальную справедливость; 2) ненасилие отрицает силу в деструктивной, разрушительной форме насилия, но не силу вообще. Оно само есть выражение силы, которая является более сильной, чем сила насильственной борьбы; 3) программа ненасилия исходит из взаимной связанности людей в добре и зле. Это значит, что человек не может, не должен полностью снимать с себя вину за то зло, против которого он борется, и отлучать оппонента от того добра, за которое тот борется; 4) ненасилие является единственным средством, способным искоренить зло насилия. Оно направлено на устранение причин, источника насилия, а не его конкретных носителей. Следовательно, А.А. Гусейнов понимает активное ненасилие как принцип социального практического действия, требующего постоянного духовного роста от каждого из его участников.

Для понимания активного ненасилия характерно то, что оно представлено не столько как теория, но прежде всего как практика, которой свойственны две существенные особенности. Во-первых, ненасилие органически увязано с борьбой за справедливость, оно рассматривается как действенное, при том более действенное, чем другие, и адекватное средство в этой борьбе. Ненасильственная борьба есть единственно возможный и реальный путь к справедливости. Она вносит изменения в мир, является завязью нового – справедливого, отвечающего идеалам любви и правды, – типа отношений между людьми. Во-вторых, ненасилие, способное преобразовать отдельного человека и межличностные отношения, способно также преобразовать общественные институты, взаимоотношения больших масс людей, классов, государств.

В соответствии с пассивным и активным ненасилием выделяют принципиальное и прагматическое ненасилие. Среди современных ученых изучению принципиального ненасилия отвели большое место в своих работах Х. Госс-Майер и Ж. Ванье, наполнившие его позитивным смыслом и понимающие его как нравственную установку. Х. Госс-Майер [6] в первую очередь указывает на различие «пассивного ненасилия» и «принципиального ненасилия», подчеркивая, что первое, в отличие от второго, не требует большой работы ума и сердца, знаний и убеждений, смелости. Главной силой принципиального ненасилия в ее концепции выступают человеческие и божественные силы любви, истины, справедливости. Последние выступают средствами, целью же являются создание человеческого братства и единения. Цель и средства ненасилия неразрывно взаимосвязаны. Принципиальное ненасилие в концепции Х. Госс-Майер содержит в себе основной антропологический принцип, заключающийся в том, что человек изначально наделен совестью, а следовательно, способен к различению правого и неправого, могущего изменить не только свой, но и оппонентский, духовный мир.

Согласно Ж. Ванье, в основе понятия принципиального ненасилия лежит умение превращать собственную агрессию в сердечность. Для этого необходимо, во-первых, обнаружить в себе возможные зачатки ненависти; во-вторых, преодолеть, овладевший человеком страх, вызывающий агрессивность, которая является системой самозащиты; в-третьих, открыть в себе умение сочувствовать другим, стать братом для них, и через это, а не через насилие, доказать свою значимость и ценность.

Таким образом, принципиальное ненасилие понимается как принцип нравственного совершенствования человека, проявляющийся в нежелании совершать насилие по отношению к окружающим. Значимость принципиального ненасилия современные ученые видят в том, что оно может послужить идейной основой для приложения моральных принципов к социальной практике, а также способствовать продуктивному социальному межкультурному взаимодействию людей.

Прагматическое ненасилие часто отождествляется с активным ненасилием и понимается как принцип активного ненасильственного сопротивления во имя справедливости, основанный на категориях всеобщей любви, ценности каждого человека, правды, интереса. Однако понятие прагматического ненасилия уже понятия активного ненасилия, так как выступает принципом ненасильственных действий, направленных на разрешение конфликтных ситуаций, но не принципом ненасильственных движений за справедливость в целом. Следовательно, понятие прагматическое ненасилие ограничено проблемной ситуацией. Оно построено на четком разграничении понятий «сила» и «насилие», и ввиду этого его сущность заключается в том, что не всякая сила, включая даже физическую, может считаться насилием. Последнее при этом означает применение силы, сопряженное с несправедливостью и злом.

Важную составляющую понятия прагматического ненасилия – ненасильственное действие, разработал А. Гжегорчик. Под ненасильственным действием он понимает «последовательное в этическом отношении поведение, направляемое отчетливым моральным идеалом, основанным на уважении и любви к противнику» [7]. Используя категорию намеренного воздействия, к ненасильственным действиям он относит совет, предложение и некоторые виды нажима, так как они не ограничивают свободу действия, не разрушают биологической и психической жизни человека, не относятся к насильственным действиям. Помимо «намеренного воздействия» его прагматическая концепция ненасилия строится на категориях: 1) «ненасильственного нажима с целью распространения истины», основными признаками которого признаются – а) истинность информации, б) познавательная иерархизация структуры передачи, в) передача, приспособленная к интегрированию с предыдущим знанием данного лица, г) передача, не вызывающая отрицательных последствий в других частях психики; 2) «равноправного диалога», основанного на доброжелательности и самопожертвовании; 3) «засвидетельствования ценности», смысл которой заключается в том, что успех ненасильственных действий зависит от «веры в принципиальную способность каждого человека переживать духовные ценности, в особенности же переживать ценность справедливого поведения, поведения полного уважения и снисходительности». Также А. Гжегорчик разработал инструкцию подготовки к ненасильственным действиям, строящуюся на полном уважении к противнику.

Таким образом, ненасилие – это сложное и многоплановое понятие, представленное в нескольких различающихся значениями и смысловыми оттенками ракурсах. Во-первых, оно рассматривается как принцип взаимодействий в природе и обществе, предусматривающий неприменение действия с целью ненанесения вреда окружающим. Во-вторых, как принцип деятельности, направленный на преодоление ситуации, в которой возможны применение разрушительной силы, конфронтация, нетерпимость, недоверие. В культуре ненасилие может проявляться как: 1) пассивное ненасилие – принцип жизни, заключающийся в непричинении страдания ничему и никому, ни помыслом, ни словом, ни делом; 2) активное ненасилие – принцип социально-политических ненасильственных движений за справедливость; 3) принципиальное ненасилие – принцип нравственного самосовершенствования человека, проявляющийся в последовательном неприятии зла и добром отношении к людям; 4) прагматическое ненасилие – принцип социальных действий, направленных на разрешение проблем и конфликтов без причинения физических страданий его участникам и без человеческих жертв.

Литература:

1. Апресян Р.Г. Ненасилие от идеи к практике // Опыт ненасилия в ХХ столетии: социально-этические очерки. – М., 1996. – С. 5.

2. Thoreau H.D. Оn the duty of the civil disobedience. – New York, Bantam Books, 1962.

3. Ролз Дж. Теория справедливости. – Новосибирск, 1995.

4. 198 methods of non violent action from The Politics of Nonviolent Action by Gene Sharp Boston, Porter Sargent, 1973.

5. Гусейнов А.А. Ненасилие и перспективы общества // Философские науки. – 1990. – № 11. – С. 83-89.

6. Госс-Майер Х. Основы ненасилия: пояснение понятия // Философские науки. – 1990. – № 11. – С. 69-72.

7. Гжегорчик А. Духовная коммуникация в свете идеала ненасилия // Вопросы философии. – 1992. – № 3. – С. 54-63.