Аянова Асем Мухтаркызы

г. Алматы

СОВРЕМЕННАЯ НЕМЕЦКАЯ ПРОЗА

В последенее десятилетие ХХ века возникло почти необозримое количество романов и рассказов, которые, по существу, являются эстетической реакцией на исторические события падения Берлинской стены и объединение двух немецких государств, поэтому воз­никшую литературу в дискурсе поворота рационально так и обо­значить — литературой поворота. К этому термину обращаются Джулия Корманн и Ф.-Т. Груб [1].

Окидывая взором прошлое немецкой литературы, обращаешь внимание на несоответствие литературных рубрик в изданиях и литературной продукции в них. И это несмотря на то, что уже практически с падением Берлинской стены наступило осознание необходимости и востребованности произведений, широко охва­тывавших современный перелом 1989-90 годов. Размышления по этому поводу содержатся в докладе Ханса Кристофа Буха «Берлин­ская стена и немецкая литература». По окончании доклада 9 ноября 1989 г. в американском университете литературоведу из Германии был задан вопрос: «Когда появится крупный роман о том дне, ког­да пала Берлинская стена? Есть ли готовые рукописи в портфеле?» [2, с. 11]. Ханс Кристоф Бух, располагая сведениями по изданию отечественной продукции, отвечая на заданный вопрос, высказал­ся очень осторожно и скептически: «К сожалению, я должен разо­чаровать своих слушателей. Большой роман о Берлинской стене на сегодня не написан. Так же, как не написан подобный роман и о французской революции или о студенческих волнениях 1968 г. Большой роман о том дне, когда пала Берлинская стена, возможно, никогда не будет написан. Такие исторические события не нужда­ются в писателях-хроникёрах...» [2, с. 11].

Похожую точку зрения по поводу обязанностей литераторов- хроникёров разделял целый ряд литературных деятелей, в числе которых Тайнер Мюллер, Микаэль Рутчки, Кристоф Хайн и веду­щие критики. Так, Микаэль Рутчки считал вероятность существо­вания разделённых писателей слишком большим событием [3]. И действительно, авторы бывшей ГДР с самого начала 1990-х годов довольно сдержанно реагировали на новейшие исторические фак­ты. Этот короткий исторический промежуток, изменившиеся усло­вия литературной работы отразились в немецко-немецких спорах по поводу рассказа Кристы Вольф «Что остаётся». У коллег с Запа­да, напротив, поворот, как определил Андреас Изеншмидт, прин­ципиально не имеет «литературной даты» [4, с.175].

За редким исключением, к началу 1990-х, времени поворота, у немецких писателей не было доминирующей темы. И соответ­ственно не умолкали голоса, требующие крупного романа по­ворота. Слишком велико было и требование литературной обще­ственности обоснованного эстетического и критического разбора данного исторического периода, национального объединения. По­лучила широкое распространение гипотеза о том, что исторический перелом должен повлечь за собой принципиальные эстетические последствия. Только этим можно объяснить сетование Фолькера Хаге по поводу того, что «поворот якобы лишил немецких писате­лей дара речи» [5, с.204].

В середине 1990-х этот подведомственный паралич, разумеет­ся, разрешается в литературном буме поворота, который возник, вероятно, вследствие увеличивающейся дистанции между отцами и детьми и продвинутым поколением авторов. В 1994 году Фритц Рудольф Фрис издает восходящий к испанскому плутовскому ро­ману «Монахини из Братиславы. Государственный и криминаль­ный роман», в вихре эпизодов которого отображен крах ГДР. Бонн­ской насосной станции угрожают бомбой. Во дворце Республики (Берлин) провозглашена Демократическая Республика Германия. Русский автор получает премию за книгу, которой нет. В том же году появляется роман Бригитты Бурмайстер «Под именем нор­ма», в котором жители старого, в центре Берлина дома, сдаваемо­го в аренду, рассказывают историю своей жизни после поворота, представляющую собой крушение новых жизненных планов и ма­ленькие мечты и побеги.

В этом же ряду необходимо указать роман Фолькера Брауна «Флюгер» (1995), представляющий сатирический диалог между безработным «Я» и «ОН», а именно: сначала развернувшимся, за­тем успешно перешедшим в экономику политическим «флюгером», давшим название роману. Роман Эрика Лоеста «Церковь Николая» (1995), напротив, лишь приближается к повороту. В центре произ­ведения — вроде бы адаптировавшаяся семья Бахер, которая в конце 1980-х годов начинает сомневаться «в реальном социализме» ГДР.

О выдающемся событии бума поворота, вероятно, размышляет и Гюнтер Грасс, издавший глубоко уходящий в XIX век и в то же время соединяющий различные временные планы роман «Широ­кое поле», который в 1995 году призывал к литературному остра­кизму [6, с.177]. В центре произведения - фигуры последователя Фонтане - Тео Вуттке, прозванного Фонта, который хранит куль­турные и исторические знания о Фонтане, и вечный шпион, его «дневная и ночная тень» Хофталлер. Подобный персонаж был в романе Ганса Иоахима «Талльхофер» (1986) и развит Г. Грассом далее. В пересечениях времён и под углом зрения «обиженных и оскорблённых» Г. Грасс пытается не только сбалансировать новей­шую немецкую историю, но и в параллелях эпох - от основания империи в 1870-71 годах до нового объединения 1988-90-х годов — постичь историю как континуум и предостеречь от опасных путей развития. Литературными критиками, главным образом Марселем Райх-Раницким, произведение Г. Грасса было воспринято неодно­значно. Критика, главным образом, сконцентрировалась на поли­тическом уровне текста, а эстетического феномена лишь коснулась [7].

Но не только старые, маститые авторы помещают в центр своих творческих интересов полемику с новейшей немецкой историей, но и ряд молодых писателей посвящает свои тексты изображению поворота и его последствий. Своим многозвучием (за что моло­дых авторов упрекали в сухости или, наоборот, горячности) они привнесли в немецкую прозу новый, юмористически-ироничный тон. Его примером может служить роман Томаса Бруссига «Герои как мы» (1995).

Рассказчик Клаус Ульцшт, глупый антигерой, сотрудник штази, повествует о своём детстве и юности в ГДР. Подобный приём даёт возможность сделать обзор истории восточно-немецкого государ­ства в форме гротесковых анекдотов. Но прежде всего читатель узна­ёт, кто действительно «ответственен» за падение берлинской стены. Клаус Ульцшт продемонстрировал пограничникам свой чудовищно увеличенный после операции половой орган, и они в замешатель­стве ослабили защиту границы. Характерно, что об этом мифиче­ском падении стены рассказывается в главе «DergeheiltePimmel» («Исцелённый член»), тем самым автор иронизирует над романом Кристы Вольф «DergeteilteHimmel» («Расколотое небо»), а в лице Вольф —над всей литературой ГДР. В дальнейшем мифическое паде­ние стены находит место в произведении Томаса Хетче «Нокс» (1995), тайному герою которого, молодому писателю, перерезают горло. Да нес мертвец рассказывает, как его убийца в ночь на 9 ноября 1989 I' 1.1 убегает через Берлинскую стену, которая олицетворяет рубец,

В финале этого курсорного обзора литературы о повороте не­обходимо отметить, что завершение разделения Германии и по­следствия этого стали центральной темой литературы 1990-х го­дов. Хотя интерес к данному дискурсу со стороны писателей и читателей был значительным, всё ещё существует необходимость эстетической переработки немецко-немецкого прошлого. Это под­тверждается взглядом на две новинки и их восприятие в литератур­ной критике. Когда вышел роман Кристофа Гейнса «Захват земли»(2004), он оказался в центре внимания читателей и критики как поман поворота. Такая судьба выпала и объемному роману Инго Цульце «Новые жизни» (2005), вышедшему в свет непосредствен- о вслед за «Простыми историями».

ЛИТЕРАТУРА

1.     Литература и «поворот». Восточно-немецкие авторы после 1989 года. - Висбаден, 1999. - С. 107-117; Груб Ф.-Т. «Поворот» и «единство» в зеркале немецкоязычной литературы. - Т. 2.: Иссле­дования. - Берлин, 2003 - С.68-95.

2.      Бух Ханс Кристоф. Берлинская стена и немецкая литература // Избранное. Речи, эссе и письма о состоянии нации. - Франкфурт- на-Майне, 1994.-С. 11-20.

3.      Слишком большое событие, разделённые писатели. Пред­положения по поводу романа поворота // NeueDeutscheLiteratur. - 1995.-№43.-С. 228-234.

4.      Изеншмидт Андреас. Литература после «поворота» - ситуации на Западе // NeueDeutscheLiteratur. - 1993. - №41. - С. 172-178.

5.      Хаге Фолькер. Ночь с последствиями // DerSpiegel. - 1995. -№15,- С.200-205.