Повесть Л.Н.Толстого
«Холстомер» [1] до настоящего времени не рассматривалась в системно-структурном
плане. Традиционное литературоведение также не представило анализ этой повести
и в плане выявления метода. Системное исследование текста состоит из четырех
этапов [2].
Первый этап. Название указывает на доминирование знакового уровня
(«мерить холст» - простонародное изречение). Знаковый смысл – в необычности имени коня. Но лишь после прочтения
уточняется смысл названия через связь
формы и содержания. Это говорит о доминировании сюжетно-композиционного уровня.
Наблюдается спор (Холстомер - Серпуховской, животное – человек), что
свидетельствует о нереалистическом методе
изображения, который выявляется нами при изучении активного центра (АЦ, т.
е. развязки). Фабула «Холстомера»,
судя по анализу названия, в конфликте естественного и социального.
На втором этапе мы определяем границы
настоящего времени, в котором содержится объектная тема – конфликт эпохи и личности 80-90х годов ХIХ века, их противостояние – системный признак
нереалистического метода. Верхняя граница настоящего времени - заключительная
двенадцатая глава текста - последнее
событие, близкое по времени к читателю (второй критерий определения границ).
Нижняя граница – активный центр, последний
миг настоящего времени. Он
раскрывает содержание и тип объектной
темы.
Третий этап. Активный центр - два последних, графически выделенных абзаца, выражающих
одномоментность повествования, переживания и события, обусловливающих синтез
родовых признаков эпоса, лирики и драмы (в данном случае форма монолога). Развязка
отделяется от предыдущей смысловой части – фокуса
- по тематическому принципу, как критерия разграничения смысловых частей текста
в обратном движении. Тип его начальной
синтагмы: «Табун…» [1, с. 364] – социально-психологический: акцент на доминанте
среды. В последнем предложении
ключевые реальные знаки («был не нужен»-«нашли нужным») указывают на
социально-психологический конфликт пригодности и бесполезности (тип и содержание объектной темы).
Потенциальный смысл – в пригодности. Первичное читательское восприятие
адекватно ему: смысл повести сводится к чувству понимания, т. к. в активном центре есть реальные знаки.
Метод изображения – постмодернистский: тексту свойственна «текучесть, многовариантность,
относительность в восприятии явлений действительности, отсутствие положительных
и отрицательных героев, деление на которых было обусловлено идеологическим, а
не эстетическим фактором» и т. д.[3]. В то же время наблюдаются элементы сюрреализма
в описании «мертвого, кишащего червями» тела Серпуховского, «загнившее тело»
которого «никуда не пригодилось», в отличие от Холстомера. Внимание к смерти
как закономерному концу жизни экзистенциалистское по сути, трансформируется
Толстым: акцент не на смерти, а на позитивности и негативности завершившейся
жизни. Следующий этап системного
анализа - исследование текста в обратном движении от активного центра для обозначения в смысловых частях признаков
содержания (объектная тема) и формы (род, метод). В связи с ограниченностью
объема статьи мы остановимся лишь на раскрытии прогностического смысла последней
смысловой части экспозиции и на основной кульминации (последнем фокусе).
Экспозиция - одиннадцать глав. Конец ее соотносится с микроактивным центром одиннадцатой
главы. Это графически выделенный
социально-психологический абзац по первой синтагме («Хозяин» [1, с.362]).
Эпизод передает мнение супружеской пары о Серпуховском, которого они терпели в
своем доме из приличия. Реальные детали и знаки отсутствуют. Последнее предложение:
«И так, с ногой в голенище, повалился и захрапел, наполняя всю комнату запахом
табаку, вина и грязной старости» [1, с. 362]. Потенциальный смысл - в
отталкивающем, прогнозирующем дальнейшее изображение (закон изоморфизма). Он выражает
естественное чувство (рассудочное – антоним). Все это говорит
о романтическом содержании эстетического идеала Толстого, исходящем из
противопоставления антропологического и просветительского мировоззренческих
принципов в нем. При сопоставлении значения потенциального смысла и смысла
названия (отталкивающее - необычное) явно отсутствие противоречия: необычно в
дворянине отталкивающее начало (признак постмодернистской относительности).
Подтекст отсутствует, что уже обусловлено системно антонимами в активном центре. Элементы натурализма,
характерного для постмодернизма: «брюхо», «грязная старость». Таковы
прогностические функции содержания и формы последнего микроактивного центра экспозиции.
Мы видим социально-психологический конфликт отталкивающего и привлекательного
(связь с борьбой в объектной теме). Наряду с повествовательной частью
наблюдается переживание и событие (синтез трех родов). Функция прогностического
смысла микроразвязки экспозиции – в подтверждении верности определения верхней
границы настоящего времени, т.е. завязки. Отметим и жанровую функцию того, что
экспозиция содержит кульминацию и микроразвязку: это признак повести.
Двенадцатая глава, состоящая из фокуса (развязки) и активного центра, является последней в
повести. Фокус выделен графически.
Именно с этой главы начинается настоящее время. В ней говорится о болезни
Холстомера и решении позвать драча. Никто даже не пожалел пегого, доверчиво
думающего, что его будут лечить. «Облегчилась
вся тяжесть» жизни пегого, он умирает. Начальная синтагма («Ежели Холстомер…»)
– социально-психологическая. Последнее предложение без реальных деталей и
знаков: «Кабы посытее, хороша бы кожа была, - сказал драч» [1, с. 364].
Потенциальный смысл– в сожалении. Перед нами социально-психологическая борьба сожаления
и равнодушия. Налицо следы объектной темы:
смерть породистого коня вызывает сожаление (пригодность) у драча, однако при
жизни Холстомера люди недооценили его назначение (непригодность). Метод проявляется
в «текучести» сожаления и равнодушия.
На основании анализа можно сделать следующие системные выводы. В повести Л. Толстого «Холстомер», раскрытой через связь смысловых частей, тридцать два
микрофокуса, четыре фокуса, три микроактивных центра. Это
характеризует среднюю эпическую форму - малую повесть. Большое количество
микрофокусов связано с
многотемностью, а фокусов – с
многопроблемностью. Очевидно доминирование социально-психологических начальных
синтагм в тексте, совпадающих и с главенствующими структурными уровнями в
названии и в активном центре. Они
определяют социально-психологическую
жанровую разновидность. В этом заключается системное раскрытие и жанровой
разновидности произведения. Доминирование знаков в ключевых парах микрофокусов, фокусов, микроактивных центров
и активного центра подтверждает
связь современного писателю и общечеловеческого планов изображения. Суть
противоречий в них подготавливает содержание объектной темы – борьбу между пригодным и бесполезным. Противоречие
в микрофокусах отражает зеркально
конфликт фокуса настоящего времени, а
он, в свою очередь, - конфликт объектной
темы; все смысловые части строятся на ее содержании. Рассмотренная система
всех смысловых частей текста передает борьбу социального и антропологического
мировоззренческих принципов эстетического идеала. А их потенциальный смысл -
представление писателя о прекрасном: духовность и естественные нравственные
чувства в толстовском понимании неразрывны (суть инвариантной темы). Их единство может изменить общество. Известная
нравственная программа мыслителя («непротивление злу насилием») сказывается и в
его повести «Холстомер». Толстой не принимал революционного преобразования
общества, уповая на нравственное самосовершенствование. В свете инвариантной темы переосмысливаем суть фокуса и активного центра.
В фокусе речь идет о смерти
Холстомера, который до конца верил человеку и не подозревал о плохом. В активном центре мы видим, что даже после
смерти коня проявляется его «нужность». Тело Холстомера стало пищей для
голодных волчат, кости и череп тоже нашли свое применение у мужика. Толстой не
случайно разграничивает описание кончины Серпуховского. «Ни кожа, ни мясо, ни
кости его никуда не пригодились… Никому… он давно был не нужен», «в великую
тягость было ходившее по свету мертвое тело» [1, с. 364]. Таким образом, во
главу угла писатель ставил нравственные и естественные чувства (Холстомер –
символ естественного, а человек – социального). В обратном движении также
переосмысливаются ключевые хронотопы произведения.
Повесть открывается ранним утром, утром же пегого кастрировали, в начале дня Холстомера забили, на заре было съедено волками его тело.
«Утро» - знак начала, ожидания нового. «Ночь» (время, когда Холстомер рассказывает
о своем прошлом) – знак тайны. Величие мастерства Л. Толстого в том, что он
использует хронотоп не в прямом значении («утро» у него не является положительным
знаком; тогда как «ночь» - время, когда
человек освобождается от естественной суеты). На отсутствие подтекста указывают
следующие признаки: наличие реальных знаков в активном центре; совпадение первичного и вторичного восприятий
читателем текста, т. е. чувство согласия с автором и одобрение эстетического
идеала (инвариантная тема);
соотношение прогнозирующего смысла экспозиции со смыслом названия. В повести
очевиден синтез трех родов литературы: повествование (признак эпического рода),
переживания героя (признак лирики) и событие (признак драматического рода).
Стиль выявляется по следующим критериям. Дополнение объектной темы и инвариантной
темы, принцип художественной приближенности» [4] - критерии реалистического
стиля. Однако наблюдаем романтическое содержание эстетического идеала -
контраст антропологического и социально-психологического аспектов изображения
(контраст между породой коня и неадекватного отношения окружающих к пегому при его
жизни); акцент на более значимых событиях в судьбах героев; отсутствие в
некоторых смысловых частях и в последних предложениях реальных деталей и
знаков; сочетание в системе типов образности поэтического (романтизм) и
психологического начала (реализм); к тому же в активном центре есть реальные
знаки и он имеет повествовательную интонацию. Все это свидетельствует о романтико-реалистическом стилевом синтезе текста.
Таким образом, «Холстомер» Л. Н. Толстого – малая повесть
социально-психоло-гического содержания, романтико-реалистическая по стилю (синтез),
написана постмодернистским методом с элементами сюрреализма.
Литература;
1.
Толстой Л. Н.
Холстомер// Л. Н. Толстой. Повести и рассказы. - М.,: ХЛ – 1986. С.335-365.
2.
Нигматуллина Ю. Г.
Комплексное исследование художественного творчества. – Казань, 1980. С. 51; А.Е. Кулумбетова. Стиль казахского рассказа
и повести. Автореферат. – Алматы, 1993; Ее же: А. Е. Кулумбетова. Системный
анализ: теоретические и методологические проблемы // Научные труды ЮКГУ им. М.
Ауезова. №1, 2001.С. 66-68.; Ее же: А. Е. Кулумбетова. Введение // Системный
анализ художественного произведения: Научно – методический сборник. / Под
научн. ред. А.Е. Кулумбетовой / Алматы: Казак университетi, 2002. С.3-15.
3.
Нигматуллина Ю. Г. Типы культур и цивилизаций в историческом
развитии татарской и русской литератур. – Казань: Фэн, 1997. С.
133-134,153-154, 174.; Д. В. Затонский. А был ли Франсуа Рабле ренессансным
гуманистом? / Опыт «постмодернистской» интерпретации «Гаргантюа и Пантагрюэля»
// Вопросы литературы. №5, 2000. С. 208-234.; Его же: Д. В. Затонский.
Модернизм и Постмодернизм. М.: Аст-Фолио, 2000. С. 45-68.
4.
Гаджиев А.А. Романтизм и реализм. – Баку: Элм, 1972.
С.68, 174.