Мамаева С

#Мавмаева Преступления и наказания по правовым сводам народов Дагестана: сравнительно-правовой анализ

Мамаева С.И.

2к. С/Э ЮИ,ДГУ

Научный руководитель

проф.Исмаилов М.А

Преступления и наказания по правовым сводам народов Дагестана: сравнительно-правовой анализ

Вступление. К вопросу о дефинициях. Обычное право народов Дагестана хоть и не подразделялось на отрасли в современном понимании, но существенно разграничивало проступки и деликты от наиболее осуждаемых общественно-опасных деяний путём установления правовыми сводами или существовавшими в силу обычая соразмерными совершённым деяниям наказаниями, представлявшими собой материальные или иные связанные с материальными в 1- случае изгнания 1-обременения.

Ввиду небольшой локализации дагестанских народов, хотя имела место и значительная их изолированность друг от друга, понимание наиболее осуждаемых деяний у жителей разных государственно-правовых образований практически совпадало. Однако понимая под преступлениями те из деяний, за которые среда наиболее осуждала, возлагая на нарушителя достаточно обременительные обязанности, разница в применяемом размере наказания даёт основание полагать, что круг таких деяний иногда мог не совпадать даже в близкорасположенных государственных образованиях.

Например, в период существования Дагестанской области у лакцев за рану различной глубины повреждения с виновного взыскивалось от 30-ти до 60-ти рублей, в то время как у даргинцев – 3 рубля. [1] Применяя к определению понятия «преступление» у народов Дагестана характеристику наибольшего осуждения общества, наказание исходя из этой правовой конструкции, можно определить через применение к нарушителю мер личной или имущественной ответственности, а в свою очередь, имущественную ответственность не только по отношению к потерпевшему, но и по отношению к сельскому обществу.

Сущность данных определений преступления и наказания характерна для некоторых правовых актов, таких как Гидатлинский судебник, в п. 10 главы первой указано: виновный в домашней краже подвергается взысканию штрафа в размере одного быка, который стоит 6 баранов, - в пользу общества и двукратной стоимости краденого – в пользу потерпевшего.

Общая характеристика уголовного права в Дагестане. Уголовное наказание за убийство у народов Дагестана к 17 веку предполагало две свои формы: плата за пролитую чужую кровь - дият и кровомщение – кисас,[2] причём в некоторых случаях они не исключали друг друга. Интересен с одной стороны, но и закономерен с другой тот факт, что за убийство женщины на определённых территориях Дагестана не предусматривалось кровомщение, как например, в «Своде» законов Кайтага первой половины XVII века, действовавших на территории нынешних Дахадаевского, Кайтагского и Каякентского районов, либо предусматренная плата за кровь равнялась половине той платы, которая на этой, же территории предусматривалась за убийство мужчины.

Соотношение шариата и адата в регулировании уголовных дел. Цели наказания. Наказанию как необходимому элементу общественной жизни горцев служили цели восстановления равновесия между родами, предупреждение и пресечение возможных нарушений в будущем[3] и прагматичные цели - возмещение ущерба семье потерпевшего, как в случае, если посягательство было совершено в отношении главы или любого работающего члена семьи. Карательный же элемент в институте наказания у народов Дагестана либо отсутствовал, либо был выражен незначительно, в основном, под влиянием ислама. Примечательно, что шариат, подразумевая калечащие наказания, объективно зачастую не принимался горцами, адаты которых шли в противоречии с шариатом не столько с позиции целей наказания, сколько по причине разнящихся условий жизни, общественного строя и следовательно – другого правосознания людей. Так, В одном из документов 1741 года говорится: «Жители села Асса согласились передавать в шариатский суд все тяжбы, за исключением тяжб за убийство, кражу; согласились также на взыскание одного котла с того, кто не пошел в шариатский суд от обеих сторон ». [4] С приходом ислама правовое поле общественного строя горцев было поделено между шариатом и адатом, предоставив гражданские и административные дела в современном понимании в подсудность шариатскому суду, а в аналогичном понимании уголовные – под правовое регулирование адата. К подсудным шариатскому суду Комаров относил к категории первых дела, касающиеся религии, семейных отношений, завещания, наследства, ко второй – дела по убийствам, поранениям, против права собственности и по нарушению общественных постановлений, а также некоторые дела о нарушениях правил религии.[5] Нейтральное положение занимал институт посредничества, называвшийся маслаатом. Продолжая вопрос о целях наказания, можно отметить, что наказание посредством осуществления кровной мести обидчику применялось и даже было обстоятельно нормировано в различных правовых сводах, что говорит о том, что целью существования этого вида наказания также была защита чести и «доброго имени» рода, ответная и необходимая реакция по восстановлению равенства в селе.

Для разумного и целесообразного сравнительного анализа норм и институтов уголовного права народов Дагестана имеет смысл проводить такое исследование по каждому временному периоду среди всех существовавших в них государственно-политических образований, 9которые могли представлять собой как союз сельских обществ, так и феодальное владение.9, выявляя при этом сходства и различия в правовом регулировании, а затем выявить тенденции развития и эволюции права во времени в каждом из государственных образований. В данной статье рассматриваются кодифицированные правовые своды временного периода с 17-го по 19-ый века.

Так, действовавший в 18 веке на территории Аваристана Кодекс Умма-хана аварского[6] за убийство предусматривал изгнание убийцы из села в течение 10 дней, если же родственники убитого соглашатся на очное примирение с убийцей до истечения этого срока, то с них взыскивается 1 бык. Такая мера, возможно, была установлена по моральным соображениям. Также примечателен факт, что убийство кровника до истечения 3-х лет влекло возвращение дията и всех взысканных расходов- это можно расценивать не иначе как покупку кровником трёх лет жизни. Имевшие юридическую силу в этот же период Постановления Рустама-Хана[7] – Уцмия Кайтага в отличие от вышеназванного кодекса не регламентировали сроки, но подробно регламентировали институт изгнания – канлы. Так, если произошло убийство с грабежом, взыскивалось семь пеней и семь канлы. Если изгнанный возвращался, его принимали, однако, если он уезжал, никому не разрешалось ехать с ним, и за убийство такого человека наказания не следовало. В этот же временной период действовал и судебник Гидатлинского общества[8], предусматривавший выкуп – дият - в размере 30 коров, и не только в пользу родственников убитого, но и в пользу всего Гидатлинского общества. Такие же общественные штрафы предусматривались и за многие другие преступления, например, штрафом за совершение домашней кражи устанавливался 1 бык, а непосредственная ответственность вора перед потерпевшим была установлена в размере двукратной стоимости краденого. Таким образом, отличительной особенностью Гидатлинского судебника являлось существование наряду с частным также и публичного обвинения, что свидетельствует о заметном преобладании властно-государственных начал в обществе. Бежтинские адаты[9] также предусматривали такие штрафы, но с отличительными особенностями – штрафы могли доходить и до Шамиля, и в пользу села. Например, в случае убийства матерью незаконнорожденного ребёнка – имаму, по адату – деревне. Другой особенностью является то, что выкуп платился и за убийство ребёнком ребёнка. За убийство ребёнка мужского пола – полный размер дията, за убийство женщины любого возраста – половина дията. Также не были не признавались обстоятельства, увеличивающие или уменьшающие вину. Адаты Джара[10] устанавливали специфическое наказание, наряду с общедагестанским – жилище убийцы предавалось огню, а деревья и виноградники его вырубались и разрушались, причём такая мера наказания применялась ко всем родственникам убийцы, чей быт был с ним единым, но в случае, если движимое и недвижимое имущество родственника никак не было связано с убийцей, то родственник только подвергался высылке. Помимо этого устанавливалось изгнание и выкуп в размере 12 туманов в пользу родственников убитого. Другая особенность в регламентации наказания за убийство – то, что неосторожная форма вины при убийстве в драке исключала ответственность.

Что касается калечащих преступлений, то наказания за них могли быть как и совсем мягкими, так и теми же, которые устанавливались за убийства.

Кодекс Умма-Хана аварского достаточно подробно регламентировал наказания за различные виды поранений, которые были предусмотрены в 28 статьях. При этом, в зависимости от характера поранения, с виновного взыскивалась компенсация в пользу потерпевшего в виде различного количества овец. Также оговаривалась возможность подозреваемого очистить себя присягой, если стоимость раны не превышала двух овец. Несквозные колотые ранения измерялись пальцами средней толщины, и за каждое такое расстояние уплачивалось по одной овце. Минимальное взыскание равнялось одной овце, максимальное – 200 овец за изувечивание рук, ног и глаз. В постановлениях Рустам-Хана, напротив, не предусмотрена такая развернутая классификация видов поранений, а лишь в нескольких статьях указывается на наказания за поранения, приведшие к смерти. В Гидатлинском судебнике более сурово подходили к вопросу об ответственности за поранения – если рана признана тяжёлой, то за такое деяние предусматривалось, помимо взыскания по одному котлу потерпевшему и в качестве штрафа в пользу общества, также и кровная месть. Аналогичная суровость наказания устанавливалась и по Бежтинским адатам: за калечащие ранения – ½ платы за кровь. В случае смерти от ран – полный дият.

В постановлениях Рустам-Хана уцмия Кайтага предусматривалась ответственность и за кражи вещей убитого в виде удесятерённой цены украденного. По кодексу Умма-Хана аварского устанавливалась возможность смягчения наказания: основанием служило добровольное признание в краже, после чего виновный должен был только вернуть украденное и заплатить штраф. Также в отношении краж действовал срок давности – 1 год. В качестве наказаний устанавливались штрафы и другие взыскания в пользу потерпевшего. По Гидатлинскому судебнику виновный в домашней краже обязан был выплатить штраф в размере одного быка в пользу общества, и всего лишь двукратную стоимость краденого в пользу потерпевшего. По Бежтинским адатам штраф варьировал в размере от двух до пяти стоимостей украденного. За воровство из мечети – двенадцатикратная стоимость. По адатам Джара за кражу, равно как и за нахождение краденой вещи, взыскивался штраф в три тумана.

Таким образом, регламентированные в правовых сводах народов Дагестана системы правовых институтов, регулирующих виды преступлений и наказания за них, во многом были схожи. В одних большую ценность составляли интересы общества, поддерживаемые штрафной системой, в других – личные интересы потерпевшего, которому предоставлялись широкие права для отмщения и восстановления справедливости.

[1] http://www.rusnauka.com/31_ONBG_2011/Pravo/1_96733.doc.htm

[2] http://www.rusnauka.com/26_OINXXI_2009/Istoria/52322.doc.htm

[3] http://anthropologie.kunstkamera.ru/07/14online/albogachieva_1/

[4] http://www.rulit.me/books/povsednevnaya-zhizn-gorcev-severnogo-kavkaza-v-xix-veke-read-231768-31.html

[5] http://www.sogratl.net/imperia1/imperia1.html

[9] Адаты Бежтинского округа, М-С.А. Исмаилов, Махачкала, 2004г