Филологические науки/ Синтаксис: структура, семантика, функция.

Д.ф.н. Урунова Р.Д.

Ульяновский государственный университет, Россия

О вариативности местоимения 1-го лица, единственного числа в текстах восточных славян X-XIV вв.

Местоимение 1-го лица единственного числа унаследовало все основные признаки индоевропейского рефлекса, и часто встречается в письменных памятниках восточных славян X-XIV веков. Это обусловлено отчасти тем, что тексты того периода имели тесную, можно сказать, непосредственную, связь с коммуникативным актом, и различие между говорящим и автором текста пока еще никак не обнаруживалась. Хотя, конечно, в разных текстах это проявляется в разной степени. Уже в самых ранних древнерусских текстах используются три местоименных варианта со значением 1-го лица, единственного числа в именительном падеже (азъ, ├αзъ, ├α), которые могли использоваться автором для указания на самого себя: 1. Азъ грѣшныи рабъ бжии недостоиныи дъмъка написахъ кънигы си├α (Новгородские служебные минеи). 2. Се ├αзъ кнѧзь смоленьскыи федоръ · соудилъ есмь · бирелѧ съ армановичемь про колоколъ (Грамота 1284г. смоленского князя Федора Ростиславича о немецком колоколе). 3. Идѣте съ данью домови а ├α возъвращюсѧ похожю и еще (Повесть временных лет). Между тем, в славистике хорошо известно, что нормированными конструкциями того периода были определенно-личные односоставные предложения с опущенным местоименным подлежащим, и что эта синтаксическая особенность имела масштаб общей индоевропейской тенденции (А.Мейе 1938; В.И.Борковский 1949; Г.А.Хабургаев 1990). Следовательно, наличие трех номинативных вариантов местоимения 1-го лица единственного числа можно рассматривать как характерную особенность древнерусского языка, требующую объяснения в соответствии со специфическими условиями их функционирования.

В славистике наличие трех номинативных вариантов личного местоимения объясняется фонетическими причинами, исходя из тех исторических процессов, которые были характерны звуковому строю языка праславянского, древнерусского и старорусского периодов (В.В.Иванов 1990). Данная интерпретация является вполне убедительной с точки зрения традиционной концепции, но последовательность появления вариантов номинатива местоимения 1-го лица в текстах связывает их с определенными временными периодами, и как раз в этом отношении наблюдается несоответствие фонетической интерпретации и хронологии фактического материала. Так, по этой теории, последний вариант должен был появиться не ранее XII века, т.е. после того, как произошло падение редуцированных - важнейший в восточнославянском диалекте процесс. Между тем уже в самых древних восточнославянских текстах варианты αзъ и ├α используются параллельно, и, следовательно, фонетические процессы, хотя и являются механизмом внешней переработки местоименных вариантов, не могут быть причиной появления современного варианта этого местоимения. На этот факт обратил внимание Г.А.Хабургаев, который считает, что αзъ и ├αзъ бесспорно являются двумя вариантами одной формы, а вот «вариант я следует рассматривать как очень древнюю, видимо праславянскую диалектную черту, объединяющую восточнославянские языки с западнославянскими» (1990, с. 218).

На наш взгляд, наличие трех вариантов номинатива одного местоимения в древнерусских и старорусских текстах было обусловлено разными сферами их функционирования. Так, в восточнославянских текстах X-XIV вв. вариант αзъ используется как атрибут речевого этикета социально-значимых лиц и имеет явно официальный характер. В большинстве случаев его употребление оправдано двумя факторами:

1) Местоимение используется в прямой речи как официальный вариант при общении социально значимых лиц, например князей, со своими подданными: «Ни имамъ убѣжати. Но станемъ крѣпко. Азъ же предъ вами поиду» ; «Се азъ отхожю свѣта сего, сынове мои». (ПВЛ).

2) Местоимение необходимо для соблюдения правил логической стройности и последовательности прямой речи: «А неволя ми своее головы блюсти. и не азъ его ослѣпил. но Давыдъ». «Со слезами отвѣщеваху другъ другу глаголюще. Азъ бѣхъ сего города. и други. Азъ сея вси (село)» (ПВЛ).

Форма ├α используется говорящим для указывания на самого себя в неофициальных, житейских ситуациях и при этом очень часто в противительных конструкциях. Так, например, в тексте «Смерть Олега»: Wлегъ же посмеасѧ и оукори кудесника ·река то ти неправо глють вол^ъсви ·но всѧ ло^ж є^с ·а конь оумерлъ є^с а ├α ·^живъ.

Вариант ├αзъ появился позже двух первых и является элементом быстро развивающегося бюрократического стиля, сферой его употребления являются всякого рода грамоты. Хотя протетический j в его фонетическом составе указывает на русское произношение, этот вариант является исключительно книжным. Он используется как стилистическое средство деловой письменности, со временем становится основным и прочно закрепляется в формулярной части правовых актов (договорных, дарственных, купчих и т.д.). Не только местоимение, но и вся конструкция в этих документах имеет явно церковно-книжное происхождение. Се ├α^з кнзь петръ дмитриєви^ч пожалова^л єсмь игумена никона…(1423г.). Во имѧ wца и сна и стго ду^х се ├α^з рабъ бо^жи . ива^н кн├α^ж юрьє^в сы^н патрекѣеви^ч . пишу грамот^у дшевную…(до 1499г.).

Литература:

Борковский В.И. Синтаксис древнерусских грамот (Простое предложение). Львов, 1949;

Иванов В.В. Историческая грамматика русского языка. М., 1990

Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.-Л., 1938;

Хабургаев Г.А. Очерки исторической морфологии русского языка (Имена). М., 1990