К.и.н. Силаева И. А.

ООО «СОТАКС», Россия

Н.Н. ОГЛОБЛИН КАК ИССЛЕДОВАТЕЛЬ

СИБИРСКОЙ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ XVII В.

Видный сибиревед рубежа XIX – XX вв. Н.Н Оглоблин обращался, между прочим, к дипломатической деятельности русских в Сибири XVII века. Проанализированные им документы отражают установление отношений с Монголией и Китаем и решение спорных вопросов представителями обеих сторон.

По определению Н.Н. Оглоблина, в Сибири в XVII веке служилые люди выступали как администраторы, дипломаты, мореходы, финансисты, работники сельского хозяйства, горные инженеры и др. В российской столице действовал Посольский приказ, в котором москвичи обучались на дипломатов. В Сибири подобного рода школы не существовало. Несмотря на это, как замечал Н.Н. Оглоблин, каждому служилому человеку могли поручить дипломатическую работу, направляя его, к примеру, к «мунгальскому царю». Сибирские дипломаты, несмотря на отсутствие специального обучения, старались выполнять свои обязанности, соблюдая писанные и неписаные законы. В их ведении часто оказывалось решение важных вопросов, таких, как установление политических и торговых отношений с независимыми и полунезависимыми правителями граничащих с Сибирью территорий и мирное покорение отдельных земель путем проведения посольских переговоров (1, с. 156).

Н.Н. Оглоблин указывает, что деятельность сибирских дипломатов отразилась в «статейных списках» столбцов Сибирского Приказа (в Московском Архиве Министерства юстиции), содержащих богатый материал по политической истории, географии и этнографии. Так, один статейный список содержит сведения о посольстве тобольского толмача Панфила Семенова к мунгальскому Цысану-хану в 1649 – 1651 гг. (1, с. 157).

Н.Н. Оглоблин отмечает, что дипломатами обычно в Сибири назначались представители местного населения или русские подданные – бухарцы. Толмачи служили в основном для установления взаимоотношений с коренными жителями. Так, главой посольства к Цысану-хану был назначен тобольский сын боярский Ерофей Заболоцкий, у которого толмачем служил Панфил Семенов. По дороге Заболоцкий был убит, и тогда во главе посольства встал П. Семенов. Несмотря на его желание вернуться в Тобольск, поневоле толмач продолжил путь к Цысану-хану. Перед прибытием делегации последний умер, и П. Семенов провел переговоры с вдовой хана Тайкою и его зятем Турукай-Табуном, потребовав уплаты дани и присяги русскому государю.

Данные о пребывании у мунгальского Цысан-хана енисейского казачьего десятника К.И. Москвитина (1647 г.) содержатся в еще одном статейном списке. По определению Н.Н. Оглоблина, здесь имеются расспросные речи Москвитина и служилых людей, попавших к хану. В ходе беседы выяснилось, что русские были посланы для поиска серебряной руды, а роль дипломатов приняли неожиданно. При осуществлении посольской миссии, как отмечал Н.Н. Оглоблин, Москвитин держался вежливо, соблюдал дипломатические традиции (1, с. 158). Н.Н. Оглоблин оценивает его как хорошего наблюдателя.

По указанию историка, аудиенция Москвитина с самим мунгальским Цысан-ханом не состоялась, так как служилые люди не отправились изначально к хану с поклоном и подарков не передали. Несмотря на это, Чичин (Цысан-хан) дружелюбно отпустил их из своего улуса, выделив провожатых.

Соответствующий статейный список, по свидетельству Н.Н. Оглоблина, заключает рассказ Москвитина о пути к мунгальскому царю, наполненный подробными географическими и этнографическими данными (1, с. 159).

Как писал ученый, о посольской деятельности сибирских служилых людей свидетельствуют 28 статейных списков, отражающих дипломатические связи воевод Азиатской России с правителями смежных территорий. Общее количество списков, посвященных посольству к мунгальскому правителю, – 10, к колмыцкому – 13, к киргизскому – 5. Списки содержат расспросные речи послов перед воеводами, фиксировавшиеся после завершения посольства и «послованья» (переговоры воевод с мунгальскими дипломатами, посещавшими Томск и Иркутск) (2, с. 211, 212).

По данным Н.Н. Оглоблина, в посольствах участвовали томские служилые люди. Так, в Мунгалию во время царя Алтына направлялись сын боярский Казый Карякин (1631/1632 г.), сын боярский Яков Тухачевский (1633/1634 г.), подьячий Дружина Огарков (1633/1634 г., 1634/1635 г.). К князю Турокаю-Табунану и царю Чичину были направлены в 1646/47 гг. казачий десятник К.И. Москвитин, казак Иван Самойлов, Иван Ортемьев. К царю Чичину послали в 1648 – 1649 гг. из Тобольска сына боярского Ерофея Заболоцкого и подьячего Василия Чаплина.

Как указывал Н.Н. Оглоблин, сохранились статейные списки, раскрывающие ход и итоги посольства к царю Лобжану – сыну Алтын-хана –посланцев воевод Красноярска и Томска: казачьего пятидесятника Родиона Кольцова с товарищами (1656/1657 г.), сына боярского Петра Лаврова с товарищами ( 1661/1662 г.), казачьего головы Зиновья Литосова (1662/1663 г.), сына боярского Романа Старкова (1664/65 –1665/1666 гг.), сына боярского Степана Тупальского (1678/1679 гг.). Имеются и сведения о «послованьях» в Томске дипломатов царя Алтына (1634/1635 г.) и Саин-хана с иркутским приказным человеком письменного головы Л.К. Кислянского (1683/1684 гг.).

В 1694 г. иркутский воевода Афанасий Савелов направил сына боярского Сидора Шестакова к китайским порубежным властям. Переговоры касались набегов «мунгальских людей» на Селенгинский острог.

Н.Н. Оглоблин подчеркивал сходство церемониала монгольских посольских встреч с русскими (изначальная встреча и сопровождение послов особо назначенными людьми, специально предназначенные костюмы, используемые для приема послов) (2, с. 213).

Н.Н. Оглоблин выделяет посольства тобольских воевод к калмыцким контайшам: в 1637 г. – Меньшова Ремезова с целью поднесения государева жалованья, в 1641 г. – сына боярского Данилы Аршинского, в 1648 г. – сына боярского Ивана Байгачовича. Переговоры с калмыцким царевичем Давлет-Киреем в 1641 г. вел тобольский казачий голова Гаврила Грозин.

Как показывает Н.Н. Оглоблин, князя белых калмыков Кока Абакова посещали томский сын боярский Петр Сабанский (1641 г.), томский казак Василий Бурнашов (1644 г.), томский казачий пятидесятник Дмитрий Вяткин (май и июль 1658 г.), томский сын боярский Д.Е. Копылов (июль 1658 г.). Дипломаты из Красноярска также посещали с визитами правителей Белых калмыков (1644 г.) (2, с. 214).

Сохранились и сведения, приведенные Н.Н. Оглоблиным, статейных списков о посещении томским сыном боярским Василием Лутасовым (1665 г.), томским сыном боярским Василием Бубенновым (1665 – 1666 гг.), Василием Былиной (1668 г.) «черных» калмыцких тайш Сенге, Чокуру, Абаша и Кутухту. К томским статейным спискам были приложены расспросные речи служилых людей, побывавших в посольстве у калмыцкого царевича Кучука (1669 г.).

Внимание Н.Н. Оглоблина привлекли и сношения с правителями киргизских земель, о чем свидетельствует 5 статейных списков. Так, в 1621 г. послом был тобольский сын боярский Петр Сабанский, в 1622 г. – тобольский сын боярский Дмитрий Черкасов, в 1641 г.– томский сын боярский Петр Копылов, в 1678 г. – красноярский казачий атаман Родион Кольцов с товарищами. Статейный список, содержащий сведения о поездке Родиона Кольцова к киргизскому князцу Ереняку, повествует о челобитной Ереняка с просьбой принять его земли в российское подданство. Того же киргизского князьца посещал томский сын боярский Иван Петров и подьячий Андрей Поспелов в 1682/83 г.(2, с. 215).

Из документов, свидетельствующих о приемах мунгальских и других послов, сохранились доклады. Н.Н. Оглоблин приводит данные из доклада 1680 г., запрещающего приезжим послам (из Мунгалии и др.) совершать покупки пороха, свинца и другого оружия в Москве и остальной части Российского государства.

Следующий доклад (1686 г.) посвящался вопросу о допуске калмыцкого посла Зайсана, направленного правителем Баштыханом в Москву. Доклад упоминает о фактах, с отрицательной стороны характеризующих Зайсана, и приговор от 10 декабря 1685 г. на докладе государями Иваном Алексеевичем, Петром Алексеевичем и государыней царевной Софьей Алексеевной, предписывающий Зайсана и других посланцев Баштыхана не допускать в Москву (3, с. 8).

Н.Н. Оглоблин фиксирует и другие доклады, касающиеся дипломатической деятельности. Так, доклад 1652 г. свидетельствует о сношениях с калмыками. Доклад 1692 г. рассказывает о принятии «под государеву руку» киргизского тубинского князька Шанды и его рода.

Сведения из доклада 1699 г., заинтересовавшие Н.Н. Оглоблина, свидетельствуют об установлении правил ведения переговоров с представителями служилых из соседних с ним российских городов (3, с. 14).

Из документов, отражающих деятельность Сибирского и Посольского приказов, Н.Н. Оглоблин отмечает памяти. Так, память 1635 г. сообщает «о кормах», отправленных с дипломатами томских служилых людей. Другая память 1635 г. свидетельствует о передаче русским послам, отправляемым в Крым, пушнины (3, с. 53).

Еще один такой документ (1691 г.), отмеченный Н.Н. Оглоблиным, перечисляет пушнину, переданную «цесарскому», французскому, венецианскому, дохтурскому, английскому, польскому государям. Дипломаты из Сибири, согласно этой памяти, передавали пушнину персидскому, армянскому, донскому, калмыцкому правителям.

По данным известного сибиреведа, в 1669 г. были посланы в Бухару из Тобольска конный казак Онуфрий Федоров и служилый татарин Назар Надыров. Поданные послами челобитные содержат сведения об отпуске из плена бухарцев.

Таким образом, как показывает Н.Н. Оглоблин, дипломатами в Сибири XVII века назначались служилые люди там, где необходимо было установить посольские связи. Сохранившиеся документы свидетельствуют о начале отношений с порубежными государственными образованиями и решениях спорных вопросов представителями обеих сторон.

Литература:

1. Оглоблин Н.Н. Сибирские дипломаты XVII века (посольские «статейные записки»)//Исторический вестник. 1891. Т. 46.

2. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768 гг.) / Сост. Н.Н. Оглоблин. Ч.1. Документы воеводского управления. М., 1895.

3. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа (1592-1768 гг.) / Сост. Н.Н. Оглоблин. Ч.4. Документы центрального управления. М., 1901.