Филологические науки/4. Синтаксис: структура, семантика, функция

Залялетдинова И.М.

НОУ ВПО «Челябинский институт экономики и права им.М.В. Ладошина», Россия

Виды структур грамматических категорий (на примере  русского и английского языков)

Разнообразна и многоаспектна роль языка в познании мира и в различного рода ментальных процессах человеческого мышления.

Языковые категории представляют собой орудия языкового мышления, формирующегося в процессе языкового бытия (речевой деятельности), которое, по выражению А.Ф. Лосева, «есть третий вид бытия, наряду с чисто логическим и чисто вещественным» [8, с.99]. В этом особом языковом мире царят свои законы, своя особая языковая логика (в каждом языке – своя), языковой смысл, являющийся преломлением и интерпретацией универсальных законов познания, чистой логики, общих смыслов [10].

О.А. Турбина подразделяет языковые категории на грамматические и понятийные, подчёркивая связь логики и языка. Понятийные категории определяются как смысловые компоненты общего характера, свойственные не отдельным словам и системам их форм, а обширным классам слов, выражаемых в языке разнообразными средствами [11, с.4-5].

Существующие в лингвистике определения грамматической категории (ГК) достаточно однотипны. Приведем несколько примеров для подтверждения единства взгляда ученых на толкование данного понятия.

«ГК – это совокупность элементов языка (слов, значимых частей слов и сочетаний слов), объединенная грамматическим значением при обязательном наличии выражающего его грамматического способа» [9, с.137].

«ГК (англ. grammatical category) – одно из наиболее общих свойств лингвистических единиц вообще или некоторого их класса, получившее в языке грамматическое выражение» [1, с.191].

Согласно О.А. Турбиной, «ГК – это результат обобщения знаний о мире, формально-смысловая абстракция, обозначающая статус единицы в системе языка и определяющая способ ее функционирования. ГК позволяют единицам языка отвлеченным способом передавать (обозначать, интерпретировать) порядок явлений и вещей в природе, в чем и состоит их грамматическое значение» [10, с.6].

Приведенные выше толкования согласуются с академическим определением ГК, на котором мы основываемся: «ГК – это система противопоставленных друг другу рядов грамматических форм с однородными значениями» [7, с.115], где грамматическая форма это «языковой знак, в котором грамматическое значение находит свое регулярное (стандартное) выражение» [7, с.116], а грамматическое значение (ГЗ) – «обобщенное, отвлеченное языковое значение, присущее ряду слов, словоформ, синтаксических конструкций и находящее в языке свое регулярное (стандартное) выражение» [7, с.116].

В отличие от понятийных категорий ГК имеет более строгую, четкую структуру. Обычно основным признаком структуры ГК признается оппозиция.

Отношение лингвистов к теории обязательности бинарных отношений (оппозиций) во всех явлениях и сферах языка неодинаково. Она является основой учения американских структуралистов; среди отечественных лингвистов придерживаются этой схемы, в частности, Л.С. Бархударов, Т.И. Вендина, А.А. Гируцкий, Б.А. Ильиш, А.И. Смирницкий; не пользуются методом чисто бинарного анализа В.Г. Адмони, А.В. Бондарко, В.Н. Ярцева; категорически отрицает его Г.С. Щур.

Так, А.А. Гируцкий утверждает, что для ГК важна противопоставленность ГЗ: если таких семантических оппозиций не существует, то и категория в языке не образуется [4]. Подобная мысль прослеживается и у Л.С. Бархударова и Д.А. Штелинга: «ГК выявляется всегда на основе противопоставления рядов форм, а, следовательно, и на основе противопоставления определенных значений» [2, с.22].

Однако мы не разделяем эту точку зрения, а придерживаемся мнения И.П. Ивановой, В.В. Бурлаковой, Г.Г. Почепцова, что схематическое описание языка в виде бинарных оппозиций, находящихся на иерархически расположенных уровнях, весьма удобно, создает симметрию изображения и известную прозрачность структуры. Зато те сложные связи и взаимоотношения, которые существуют между единицами морфологии, синтаксиса и лексики, передаются упрощенно, причем учитывается только отношение инвариантов. Стремясь к логической непротиворечивости описания, эти схемы не раскрывают подлинных отношений между единицами языка, которые зачастую весьма противоречивы по своей природе. В языке существует ряд явлений и единиц, не укладывающихся в рамки схематического описания, основанного на теории обязательной бинарности: сближение единиц одной части речи с единицами другой (например, субстантивация прилагательных: «the poor», «бедные (как класс)»); возможность категориальных форм для какой-то группы единиц данной части речи и невозможность их для другой (например, отсутствие формы множественного числа для ряда существительных вещественных и абстрактных: «oxygen», «love», «happiness», «кислород», «любовь», «счастье»); наличие единиц, совмещающих признаки различных частей речи (например, «much», «many», «little», «few», «много», «мало», обладающие признаками прилагательных, числительных и местоимений); взаимодействие грамматической формы и лексико-грамматической семантики целого ряда единиц [5].

Одновременно с тезисом о бинаризме в морфологию было перенесено из фонологии понятие оппозиции. Это понятие приложимо в тех случаях, где имеется действительно бинарное отношение [5].

Не отрицая значимости грамматических оппозиции, А.В. Бондарко стремится показать, что содержа­тельная структура ГК может включать не только оппозиции, но и неоппозитивные различия [3]. Яркий пример можно наблюдать в фонологии, где так называемые эквиполентные оппозиции вряд ли можно считать оппозициями.

Нам близка позиция И.П. Ивановой, В.В. Бурлаковой, Г.Г. Почепцова, что в морфологии при трехчленных категориях этот термин означает даже не «противопоставление», а скорее «соотнесённость» [5], (например, степени сравнения прилагательных «easy – easier – the easiest», «легкий – легче – самый легкий»).

Наиболее существенным свойством категориальной структуры представляется объединение членов ГК (граммем). Базой для их интеграции является общекатегориальная семантика – свойствен­ное данной категории значение (значение наклонения, времени, числа и т. п.), объединяющее категориальные значения отдельных членов категории (значения отдельных наклонений, времен, чисел и т. п.). Эти категориальные значения представляют собой разновидности значения категории в целом, т. е. видовые понятия по отношению к родовому. Что же касается оппозиций, то они трактуются лишь как один из возможных способов объедине­ния компонентов ГК; другим способом (средством) является отношение неоппозитивного различия. Говоря об отношениях оппозиции и неоппози­тивного различия между компонентами ГК, имеется в виду план содержания, отвлекаясь от характеристики отношений в плане выражения. Тем не менее подчеркивается принципиальное значение единства содержания и плана выражения граммем [3, с.8].

Эта мысль развивается далее у Е.С. Кубряковой в том, что классы жестко друг другу не противо­поставлены, что в одной и той же категории (знаке) критериальные свойства входящих в нее единиц расходятся и не совпадают и что, таким образом, сама категория оказывается объеди­нением или набором единиц с нетождественными свойствами и в то же время группировкой единиц, характеризующихся неким общим свойством – быть пред­ставителем чего-то вне знака [6].

При выде­лении категории люди руководствуются более простыми представлениями о един­стве и целостности категории как объединяемой неким условным сходством ее членов. Степень подобия единиц, подводимых под одну категорию, может быть поэтому различной: от полного совпадения всего набора свойств для каждой еди­ницы категории (в категориях аристотелевского типа) до попарного совпадения признаков в ряду единиц, причисляемых к одной категории (в категориях, прояв­ляющих «фамильное сходство» ее членов), и, наконец, до частичного совпаде­ния по большему набору признаков у одних единиц категории и по меньшему на­бору – для других. Категории последнего типа получили название прототипических, поскольку идею категории наиболее полно выражает ее прототип как «лучший представитель» своего класса [6, с.310].

Существенные черты организации и структуры естественных категорий, к которым относятся и языковые категории, представлены в теории прототипов (Л. фон Витгенштейн, Д. Круз, Э. Рош, С. Цохатзидис и др.).

Понимая прототипичность как свойство категории, Д. Круз указывает, что у такого пред­ставления есть как бы две стороны – одна касается отношений между категорией и ее членами, внутренней организации категории, возможности выделить у нее ядро и периферию, другая – определения границ категории и совокупности представляющих ее признаков [12].

Представление о том, что естественные категории обладают прототипической структурой равносильно утверждению о том, что у этой категории есть особое внутреннее строение, что не все ее члены одинаковы и равны, что в основе ее лежит определенная когнитивная модель знания, отражающая не столько тожде­ство членов категории, сколько понимание того, в виде каких вариантов может быть встречен ее идеальный образец (инвариант) и какими сторонами может повернуться к нам отдельный представитель категории [6].

Элементы одной категории объединяются не потому, что они обладают свойствами, необходимы­ми и достаточными для каждого члена и обязательными для каждого из них, но потому, что они демонстрируют, причем иногда в большей, а иногда в меньшей степени, некоторые черты подобия или сходства с тем членом категории, кото­рый выбирается в качестве ее лучшего представителя и полнее всего репрезен­тируют эту категорию [13]. Т.е. между членами категории нет равенства, но их моти­вированную связь друг с другом можно установить, возвращаясь к исходной идее (группе признаков, свойств или одному такому свойству) категории.

По мнению Е.С. Кубряковой, появление теории прототипов способствует пониманию приро­ды естественных классификаций, где жестких границ не то что вообще не суще­ствует, нет, но где определяемые такими жесткими границами явления сосуще­ствуют с явлениями градуируемыми. А поскольку весь язык–явление естествен­ное, он и демонстрирует нам такие же естественные категории, и их описание достигается скорее с помощью такой теории, которая позволяет оперировать раз­мытыми множествами и характеризуется поэтому лучше с помощью понятия про­тотипических категорий [6].

Развивая ее мысль дальше, получить представление о категории можно не только через описание ее критериальных свойств, но и через ее истолкование с помощью образца, эталона, гештальта, когда прототип мыслится скорее как целостность, не­жели как пучок признаков.

Мы же считаем, что правомерно рассматривать структуру ГК как объединение элементов в отношениях неоппозитивного различия, так и в свете теории прототипов, поскольку оба эти подхода не только не противоречат друг другу, но и представляют структуру ГК в разных плоскостях, что необходимо для более полного исследования конкретной, отдельно взятой ГК.

Литература:

1.                 Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – 2-е изд., стереотип. – М.: Сов. Энциклопедия, 1969. – 608 с.

2.                 Бархударов Л.С., Штелинг Д.А. Грамматика английского языка. – М.: Изд-во литературы на иностранных языках, 1960. – 424 с.

3.                 Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. – 2-е изд. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 208 с.

4.                 Гируцкий А.А. Введение в языкознание: учеб. пособие. – 2-е изд., стер. – Мн.: ТетраСистемс, 2003. – 288 с.

5.                 Иванова И.П., Бурлакова В.В. , Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка: учебник. – М.: Высш.школа, 1981. – 285 с.

6.                 Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / Рос. академия наук, Ин-т языкознания. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 560 с.

7.                 Лингвистический энциклопедический словарь /  под ред. В.Н. Ярцевой. – М.: Сов. энцикл., 1990. – 685 с.

8.                 Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. – 480 с.

9.                 Реформатский А.А. Введение в языковедение / Под ред. В.А. Виноградова. – М.: Аспект Пресс, 1996. – 536 с.

10.            Турбина О.А. Отношения между языковыми и логическими категориями // Вестник ЮУрГУ: Серия Лингвистика. – Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2004. – Вып. 1. – № 7 (36). –  С. 4 – 8.

11.            Турбина О. А. Формирование французского классического предложения: системный и структурный аспекты: моногр. – Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 1994. – 269 с.

12.            Cruse D.A. Prototype theory and lexical semantics // Meaning and prototypes. Studies in linguistic categorization. – L.; N. Y., 1990. – P. 382 – 402.

13.            Tsohatzidis S.L. (Ed.) Meaning and prototypes. Studies in linguistic categorization. – L.; N. Y., 1990. – 567 p.