Философия/ Философия науки

Д.ф.н., проф. Стоцкая Татьяна Геннадьевна

Самарский государственный архитектурно-строительный университет

Понятие «норма»: классическая интерпретация

Одним из наиболее показательных элементов классической рациональности является понятие «нормы» и производные от него представления о нормировании и упорядочивании. Латинский термин «норма» (буквально — «инструмент») в античную эпоху не имел той гносеологической и концептуальной нагрузки, которую он приобрел в Новое время. В период античности, собственно, речь о данном термине как о единице специального философского анализа еще не идет: использование этого слова, в частности, у римлян не простиралось дальше конкретно-бытового (в лучшем случае — поэтического) словоупотребления. В эпоху Средневековья слово «норма» вообще не встречается в обыденном языке, сохранившись, однако, в лучших образцах ученой латыни позднего Средневековья, откуда оно затем и перекочевало в новоевропейские языки.

В отечественной литературе словарно-справочного характера, прежде всего, отмечается многозначность данного термина. Так, к примеру, о норме говорится как о

(а) средней величине, характеризующей какую-либо совокупность событий или явлений. В качестве отдельного, более частного, понятия говорят также о «социальной норме», понимая под последней некий

(б) образец социального действия или какое-либо

(в) правило, носящее обязательный и интерсубъективный характер.

Указывается также, что именно социальная норма (как субстрат социальной жизни как таковой) ответственна за (г) упорядочивание и регулирование любых социальных взаимодействий индивидов и групп, то есть, как сказали бы современные социологи, — за схемы «интеракций».

В истории западной мысли можно выделить также три основных способа интерпретации этого понятия. Первый из них — так называемая статистическая норма. На этом уровне норма понимается как средняя величина, фиксируемая с помощью точных математических и — шире — естественнонаучных методов. Однако сводить содержательные определения социальной, когнитивной или этической нормы только к такому виду нормирования означало бы существенно упрощать проблему, скатываясь в вульгарный биологизм или пучину нигилистического истолкования.

Второй способ истолкования понятие нормы можно условно обозначить как научно-эпистемологический или же собственно философский. Базовый инструментарий, который задействуется этим подходом в Новое время, сводится к традиционным философским терминам: «самообоснование», «автономный субъект», «должное», «свобода», «природа», «ценность». Весь круг классических методологических и гносеологических вопросов, как правило, замыкается на смыслы указанных терминов.

Третий способ концептуального обоснования нормативных вопросов следует охарактеризовать как этносоциологический. Сюда можно отнести позднейшие (по сравнению с Новым временем) социологические теории Вебера, Дюркгейма, Парсонса и др., а также все многообразие учений и концепций их последователей. Говорить о норме (понятой как социальная норма) в данном случае означает, в первую очередь, использовать такие категории и понятия, как «идентификация», «целостность», «система», «социальное взаимодействие», «социальная роль» и целый ряд других, преимущественно социологических терминов.

Что же касается понятия нормы в специфически моральном контексте, то его применение в истории западной мысли осуществляется как в философском смысле (тогда моральная норма получает интерпретацию с позиций классического субъекта), так и социологическом (тогда она понимается как объективный феномен).

Во втором случае часто используются социопсихологические понятия, когда моральная норма трактуется как «интериоризация требований общества» (Т. Парсонс, Э. Дюркгейм). В первом же случае моральная норма интерпретируется как один из видов «нравственных требований», составляющих предмет изучения сугубо философских дисциплин. Однако можно выделить и то общее, что действительно есть у приведенных выше подходов к моральной норме — это сами парадигматические основы классической рациональности, которые в первом случае проявляются в философских учениях о долге и ценности, а во втором — в этносоциологических концепциях с их фундаментальной идеей общественной солидарности. Кроме того, общее проблемное поле обозначенных выше областей мысли сводится к фундаментальной классической предпосылке о целостности субъекта, с той лишь разницей (впрочем, существенной), что в первом случае речь идет об индивидуальном субъекте, а во втором — об обществе как единой системе и «Субъекте», но уже в этом особом смысле.

Взятые в своем единстве, перечисленные выше понятия нормы, в общем и целом выстраивают все здание классического рационализма.

Иными словами, главное методологическое требование классической рациональности сводится к монизму собственных оснований. Классический субъект не может не считаться с тем фактом, что все формы мышления, поскольку они могут считаться «правильными» (то есть соответствующими правилу), он должен добывать только и исключительно из самого себя, т.е. из первичного и самотождественного «Я».

Литература:

1. Карпеев А.М. Практическая рефлексия после морали и после общества: социальное и моральное нормирование в оптике классической и постнеклассической рациональности: монография/ А.М.Карпеев. – Самара: изд-во Самарюгуманит.акад.,2007. – 212 с.

2. Философский энциклопедический словарь/ гл.ред.Ильичев Л.Ф. и др. – М: Сов.энцикл., 1983. – 839 с.