Исторические науки/1 Отечественная история

К.и.н. Тумаков Д.В.

ГБОУ ВПО Ярославская государственная медицинская академия Минздравсоцразвития России

Слухи начального периода Великой Отечественной войны и их последствия (по материалам Ярославской области)

Неудачное для нашей страны начало Великой Отечественной войны привело к кризису доверия к официальной информации со стороны части населения. Следствием этого стало широкое распространение различного рода слухов, серьёзно подрывавших авторитет правящего режима и нередко приводившего к панике. Данные явления были характерны как для фронта, так и для тыловых регионов страны. Не являлась исключением и типичная в ряду последних Ярославская область, осенью 1941 года на короткий миг находившаяся в прифронтовой полосе. Государство вело жёсткую борьбу с такими явлениями – уже 6 июля 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР принял указ «Об ответственности за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения». В общей сложности, в военные годы на территории Ярославской области за распространение слухов судом Военного трибунала (ВТ) на сроки от 2 до 5 лет были осуждены 618 человек – рабочих, колхозников, служащих, интеллигентов [7, с. 114].

Изучение рассекреченных архивных документов позволяет выделить следующие группы подобных слухов. Во-первых, необходимо упомянуть слухи пораженческого характера. Государство трактовало их крайне широко. Например, в первые дни войны в Ярославле и на периферии (Угличский и Антроповский районы) среди жителей наблюдались разговоры о разрушительных бомбардировках Москвы, Рыбинска и других городов Советского Союза, а также о нападении немцев на Ленинград и захвате ими половины территории страны в первый же день войны [8, д. 308, л. 12, 17-19, 28]. Слесарь завода «Красный Перекоп» Страхов даже распространял слухи о крушении воинского эшелона Красной Армии под Ярославлем и высадке десанта немецких парашютистов в окрестностях города [8, д. 308, л. 41-42]. Согласно другому слуху, такой воздушный десант якобы был высажен в ноябре 1941 г. под Даниловым [3, д. 1, л. 5-9].

Распространение пораженческих слухов, как и общий пессимизм в отношении военных перспектив СССР, были характерны и для большей части 1942 г. Например, в информационных сообщениях командования Управления НКВД по Ярославской области выделяются разговоры о падении Калинина, Сталинграда и Воронежа, окружении немцами Москвы, лёгком захвате ими всей территории Северного Кавказа, антисоветских выступлениях народов Прибалтики, Западной Белоруссии и Северного Кавказа в тылу Красной Армии в 1941-1942 гг., а также широком размахе «петлюровского движения на Украине» [3, д. 3, л. 53-55, 120-123; д. 4, л. 34]. В отдельных случаях паникёры утверждали о наступлении вермахта на Горький, предвещали его скорое появление в Ярославской области и вновь пугали скорым уничтожением Рыбинска с воздуха или посредством газовой атаки [3, д. 3, л. 97, 117-119; д. 4, л. 35]. Кроме того, они считали вполне реальным захват немцами Баку, распространяли информацию о полном бездействии или уничтожении Военно-Воздушных Сил и бронетанковых войск Красной Армии [8, д. 308, л. 108-110, 133-136].

Во-вторых, ярославцы неоднократно распускали слухи о предательстве со стороны высшего военно-политического руководства СССР, считая его главной причиной военных неудач. В частности, в дни обороны Москвы осенью 1941 г. высказывалось мнение о предательстве самого народного комиссара обороны СССР Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко, который якобы уже был расстрелян за сговор с А. Гитлером [3, д.1, л. 7-8]. О «предателях, прикрытых доверием и орденами» утверждали и в других случаях. Так, в августе 1942 г. в присутствии партийно-советского актива велись разговоры о серьёзных разногласиях среди высшего командования Красной Армии. Годом ранее начальник цеха №4 завода «Победа рабочих» высказал коллегам мнение о том, что командиры Красной Армии с семьями якобы перелетели на сторону врага, предварительно сняв вооружение с самолётов и выпустив из их баков бензин [3, д. 4, л. 33]. Именно поэтому советская авиация оказалась небоеспособной.

Интересно, что подобное мнение высказывалось даже о близких родственниках членов советского правительства. В марте 1942 г. рабочий завода «Победа рабочих» В. передал коллегам слух о переходе на сторону немцев сына Сталина по причине «несогласия с политикой отца, который защищает только евреев». Он упомянул также факт разбрасывания немцами листовок с портретом военнопленного Якова Джугашвили (хотя и не называл его имени) над окружённым Ленинградом [3, д. 4, л. 37]. Старший сын советского лидера действительно попал в плен в Белоруссии летом 1941 г., а не сдался добровольно, и уже осенью того же года на Москву с немецких самолётов сбрасывались листовки с его фотографиями [2, с. 126]. Другой слух на похожую тему, циркулировавший среди рабочих г. Ярославля в ноябре 1941 г., гласил о бегстве членов семей народных комиссаров на Дальний Восток, а оттуда в США. В связи с этим упоминались имена детей И.В. Сталина и А.А. Жданова («разные Светланы, Юрики и т.д.»), выражалось мнение о скором бегстве за рубеж и самого советского правительства [3, д. 1, л. 10-13]. Распространялся и слух об умышленном заключении наркомом иностранных дел В.М. Молотовым пакта о ненападении с Германией 28 августа 1939 г. – «чтобы СССР проиграл войну» [8, д. 308, л. 133-136]. Тем самым, далеко не все граждане СССР после неудачного начала войны верили в устойчивость советского режима и в его готовность держаться до конца.

В-третьих, жителями тыловых регионов страны распространялись слухи о своём возможном будущем после прихода немцев. Ярославская область и здесь не была исключением. Информационные записки ярославского обкома ВКП (б) сообщают о распространении уже в июле-августе 1941 г. в городах и сельской местности слухов о грядущей эвакуации всего населения в Сибирь [8, д. 308, л. 143, 166, 174]. При этом в октябре 1941 г., после выхода вермахта на подступы к Ярославлю, жители областного центра открыто опасались уличных боёв или уничтожения города коммунистами в случае его сдачи врагу путём подрыва или сожжения [3, д.1, л. 12]. В целом, некоторые горожане считали такую участь Ярославля вполне реальной, пересказывая в подтверждение слух о взятии немцами Ленинграда и его уничтожении советской артиллерией со стороны Кронштадта [3, д. 1, л. 12]. Хотя вышеприведённый факт истине не соответствовал, нельзя не отметить, что определённую толику правды он содержал – достаточно вспомнить о подрывах в оккупированных Киеве и Харькове, осуществлённых после оставления этих городов Красной Армией. Подобного рода мероприятия подготавливались и в Ярославле [6, с. 252-256]. Кроме того, приказ Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина от 17 ноября 1941 г. декларировал разрушение любыми средствами «всех населённых пунктов в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 километров в глубину от переднего края и на 20-30 километров вправо и влево от дорог» [1, с. 284]. Подобная участь предписывалась и освобождаемым городам – в директиве Ставки Верховного Главнокомандующего от 11 января 1942 г. за подписью И.В. Сталина предписывалось силами артиллерии, миномётов и авиации «громить вовсю город Ржев, не останавливаясь перед серьёзными разрушениями» [1, с. 283-284]. Таким образом, некоторые горожане не питали иллюзий по поводу отношения правящего режима к собственному народу во время войны.

В ряде случаев прямым последствием такого рода слухов была паника. Ей были подвержены многие руководящие работники, что неудивительно – именно они должны были подвергнуться репрессиям со стороны захватчиков в случае их появления на территории области. Наиболее высокопоставленным чиновником, наказанным за «панические настроения», стал прокурор Ярославской области Н.В. Шляев [3, д. 1, л. 27]. Он был снят с работы 22 октября 1941 г., но в целом его карьера в будущем успешно развивалась – Шляев в 1942-1949 гг. занимал пост прокурора Челябинской области, где был награждён орденом Ленина, а до лета 1952 г. работал прокурором Краснодарского края [9, с. 142]. Панические настроения тогда же проявили начальник Санчасти Управления НКВД (УНКВД) по Ярославской области Шмаглит, начальники отделов УНКВД Лопатин и Бондаренко, оперуполномоченный Контрразведывательного отдела УНКВД Волков, старший оперуполномоченный Управления Рабоче-крестьянской милиции (УРКМ) Шиманов. Их вина выражалась в безосновательном снятии жён с работы и попытке их эвакуации. Высокопоставленные сотрудники УНКВД и УРКМ были наказаны административным арестом на 10-15 суток, либо получили строгие выговоры [4, д.10, л. 212-213].

В отдельных случаях паникёры успевали покинуть Ярославль. Так поступил, в частности, заместитель начальника Рыбинского эвакогоспиталя по политчасти А.Г. Лягин. Он эвакуировался вместе с семьёй в Уфу под фальшивым предлогом, за что был исключён из ВКП (б). В результате задержать правонарушителя удалось лишь случайно: Лягин прибыл в Рыбинск в командировку и был задержан за спекуляцию табаком на городском базаре [8, д. 171, л. 24].

Панике осенью 1941 г. были подвержены также администрация ликёроводочного и деревообделочных заводов Ярославля, сырзавода в Угличе – они пожелали немедленно эвакуироваться в глубь страны, но для проведения таких эвакуаций не было вагонов. В итоге для наведения порядка потребовалось личное вмешательство В.М. Молотова и А.Н. Косыгина [8, д. 10, л. 25].

Говоря о причинах данных непатриотических явлений, следует выделить общую ситуацию на фронтах войны в 1941-1942 гг., неблагоприятную для Красной Армии. В первые две недели войны немцы продвинулись на всех направлениях на глубину от 300 до 600 км вглубь территории страны, а к концу 1941 г. СССР лишился всего первого стратегического эшелона, то есть кадровой армии [5, с. 149-150]. Несмотря на умолчание официальной пропаганды, население имело определённую информацию о поражениях на фронте.

Важную роль играло и недоверие к официальной информации по причине низкой квалификации партийных агитаторов, ответственных за неё. В Рыбинске, а также в Первомайском и Пречистенском районах Ярославской области агитаторы райкома ВКП (б) не имели никакого представления о боевых действиях на всех фронтах войны, не знали о таких личностях, как Ш. Де Голль и Э. Роммель, считали Испанию и Норвегию военными противниками СССР, а нейтральную Швецию – оккупированной страной [8, д. 666, л. 85, 126]. Ситуация усугублялась крайне низким уровнем чтения лекций на общественно-политические темы, столь же низким уровнем партийной прессы. Поэтому население более охотно доверяло слухам и другой неофициальной информации.

Нельзя сбрасывать со счетов и особенности политического режима Советского Союза 1930-1940-х гг. Репрессии предвоенной эпохи вкупе с массированными пропагандистскими кампаниями в СМИ порождали в народе представления о прячущихся повсюду предателях, в числе которых могли оказаться даже прославленные военачальники, члены правительства и их дети. В силу этого следует считать живучесть слухов в начальный период Великой Отечественной войны абсолютно объективным явлением.

Использованные источники и литература:

1. Абатуров В.В. 1941. На Западном направлении. – М.: Яуза, Эксмо, 2007. – 448с.

2. Аллилуева С.И. Двадцать писем к другу. – М.: Известия, 1990. – 176с.

3. Архив Управления ФСБ РФ по Ярославской области, ф. 1, оп. 35.

4. Государственный архив Ярославской области, ф. Р-2223, оп. 1.

5. Другая война: 1939-1945. – М.: РГГУ, 1996. – 490с.

6. Скибинская О.Н. Спектр жизни ярославского лакокрасочного: Три завода. Три века. Три России: Завод Вахрамеева – «Победа рабочих» - «Русские краски»: историко-экономический очерк о предприятии (1838-2008). – Ярославль: Издатель Александр Рутман, 2008. – 480с.

7. Стяжкин С.В. Тайная война на Волге (1941-1945 гг.). – Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2002. – 250с.

8. Центр документации новейшей истории Ярославской области, ф. 272, оп. 224.

9. Ярославские прокуроры. XVIII – XXI века. – Ярославль: Академия 76. – 2010. – 192с.