И.Г. Абашин

Омский государственный аграрный университет им. П.А. Столыпина

 

Социально-философские истоки феномена и понятия «политическая идентичность»

 

Обращаясь к философским истокам феномена, заявленного в заглавии статьи, необходимо вспомнить некоторые идейные находки западных и отечественных философов: П. Флоренского, И.Канта, Б.Спинозы, Р.Декарта, И. Г.Фихте.

Так, мысли знаменитого российского теолога и философа П. Флоренского, о том, что человек живёт ради цельности, ни одним днем не исчерпываемой, но вместе с тем всяким днем символически знаменуемой, можно отнести к общеизвестной проблеме образа «Я» [2]. Р.Декарт также человеческие ценности «духовность» и «бессмертную, устремлённую к Богу человеческую душу», тесно увязывал со свободой человека. Его самостоятельностью, ответственностью и деятельной активностью. Знаменитое высказывание мыслителя «cogito ergo sum» учило человека активно формировать своё «Я» во взаимодействии с миром, быть свободным и ответственным в мысли и действии, полагая свободным и ответственным каждое другое человеческое существо [7].

Б.Спиноза, философ гуманистической ориентации, считал человека общественным по своей сущности, и видел невозможным формирование «разумного» человека вне общения с другими. Здесь Спиноза указывает на интерсубъективную природу  такой личности [7,8]. Иными словами, голландский мыслитель подчёркивал социально-философские аспекты феномена, который в середине XX века Э. Эриксоном был обозначен понятием «идентичность». Оно стало инструментом для решения проблем о структуре, содержании и функциях субъективного переживания, осознания «Я» или того, что индивид считает собой [5,8]. «Я» - ядро личности, динамическая система, направляющая поведение человека и помогающая ему пережить идентичность или, иначе, самотождественность, как принадлежность самому себе, субъективную целостность и постоянство во времени и пространстве. Понятие «идентичность» как семантическая категория синонимична понятиям «аналогичный», «тождественный» [7].

И.Кантом было отмечено, что собственно способность человека обладать представлением о своем «Я» делает его личностью и в силу единства сознания, при всех изменениях, которые он может претерпевать, он - одна и та же личность.  В своих трудах И.Кант подчёркивал изначальное единство человеческого «Я», то есть тождество, идентичность субъекта, без которого невозможна была бы «синтетическая» деятельность человеческого рассудка. Исследуя это «единство» со стороны сознания субъекта, философ  назвал его «трансцендентальным единством апперцепции», когда каждый из нас в своём сознании, действии, да и вообще в жизни, при всех, даже кардинальных жизненных изменениях, остаётся одним и тем же человеком. По мнению И.Канта, когда человек «мыслит» какой-либо предмет, в нём как бы разворачивается веер представлений, которые могут соединяться, разъединяться, а человек в это время живёт и существует как единое существо. Причём, единство сознания и самосознания человека, согласно И. Канту, существует, функционирует независимо от того, объективирует он его для себя, для других или нет, сознает его или нет [7].

Имея в виду обычное сознание, И.Г. Фихте отмечал, что невозможно отделить «Я» от индивидуальности. Это не что иное, как тождество сознающего и сознаваемого. При этом философ указывал и на неразрывное единство «Я» как объекта и «Я» как субъекта познания. В фихтеанской «теории идентичности» ключевым моментом становится вопрос о том, каков человек есть эмпирически и фактически. В рамках его концепции «есть» человеческого существа  носит характер долженствования. Человек должен быть тем, «что он есть», то есть тем, что относится к его «чистому Я» или к его «яйности» как таковой. Следовательно,  идентичность человеку не дана, она задана. Человеческое «есть» или бытие человека, определяется, его предназначением, которое в своё время сформулировал И. Кант: сам человек есть цель – он должен определить себя самим собой и никогда не позволять определять себя чем-то чуждым ему и посторонним [7].

Таким образом, в философском контексте «звучит» идея о базовой призванности субъекта к необходимости познания и жизненного воплощения своей личностной уникальности в мире. При этом в собственно социально-философском изложении социальные же  аспекты идентичности звучат не в полном объёме. Поэтому, данный «пробел» восполнили другие исследователи.

Так, Г.Бриквел высказывает мысль о том, что личностная и соци­альная идентичность являются «просто двумя полюсами в процессе развития индивида» [6,с138]. Личностная идентичность является продуктом социаль­ной идентичности. Социальное давление на индивида и адаптация его к нему это, по мнению автора данной идеи, активный и селективный процесс и лично­стная идентичность является его остаточным образованием.  А С.Московичи [2] и У.Дойс [6], в частности, выдвинули и подтвердили гипотезу о том, что личностная идентичность просто является одним из социальных представлений человека и общества. Проще говоря, самоопределение личности в качестве члена социальной группы, как отмечает Г.М. Андреева, отражает содержание понятия «социальная идентичность» [1,3]. Сразу отметим, что самоопределение личности в качестве члена политической группы отражает понятие «политическая идентичность». Вторая является подвидом первой идентичности.

Опуская ряд аналогичных трактовок проблем социальной идентичности, остановимся на более интересном подходе к этой проблеме, предложенной Ж.Дешампом и Т.Девосом. Они предлагают пересмотреть вышеприведённые положения. Анализируя так называемый «эффект аутгруппового подобия» (то есть, мысль о том, что в глазах членов ин­группы собственная группа выглядит менее сплочённой, чем аутгруппа), исследователи приходят к выводу о том, что дифференциация между груп­пами вовсе не всегда означает ингрупповое подобие. И наоборот, акцент на внутригрупповом подобии вовсе не ведёт к усилению межгрупповых отличий. Поэтому они приходят к следующему выводу: чем сильнее личность ото­ждествляет себя с социальной группой, тем более значима межличностная дифференциация внутри группы; чем более личность идентифицирует себя с группой, тем более у неё выражена тенденция воспринимать себя отличной от других её членов в том плане, что человеку важно считать, что он более чем другие члены социальной группы соответствует её нормам и стандартам [6]. На этой основе, как представляется, в политической жизни общества можно рассмотреть, например, проблему стремления к политическому лидерству в российском истэблишменте.

В нашем же случае интерес представляют социально-философские истоки проблемы политической идентичности [4]. Какова, например, практическая значимость, этих истоков? Социально-философские истоки аналогичного по своей сути понятия «политическая идентичность», посредством понятия «социальная идентичность», являются структурообразующими компонентами первого из названных понятий. Это определяет, в свою очередь, методологическую основу исследования данного феномена. Конкретно, наталкивают на мысль к использованию в исследовании политической идентичности теста Р.Куна «Кто Я?» и других аналогичных методик.

 

Литература

1. Андреева Г.М. Психология социального познания. М., 2000

2. Алёхина С.Н. Проблема идентичности в русской философии // Власть. 2010. №3. С.39-43.

3. Абульханова-Славская К.А., Гордиенко Е.В. Представление личности об от­ношении к ней значимых других // Психологический журнал. 2001. №5. С.38-47.

4. Егорова Н.И. Системно-политические представления о потребностях, интересах и политико-идеологических ценностях социальных групп // Общественные и гуманитарные науки. 2010 №2. С.78-84.

5. Кузьмина Н.В. Структура мировоззренческого уровня как основание идентичности // Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова 2009. №1. С.287-291.

6. Павленко В.Н. Представления о соотношении социальной и личностной идентичности в современной западной психологии // Вопросы психологии.  2000. №1. С.135-141.

7. Писаренко Н.В. Идентичность в аспекте коммуникации: теоретические подходы // sun.tsu.ru/mminfo/000063105/286/image/286-118.pdf

8. Пелипенко А.А. Идентичность: смыслотворческие основания // Вопросы социальной теории 2010. Том IV. С.147-152.