Аюбова Ш.И. к. и. н., ст. преп. каф.

теории и истории  государства и права ДГПУ.

Абдуллабекова А.Э., к. и .н., доцент каф.

 теории и истории государства и права ДГПУ.

 

 Роль новометодных школ в модернизации образования Дагестана.

В начале XX в. в системе арабского мусульманского образования России появляются новые тенденции, отражающие поиск путей реформирования конфессиональной школы. «После застоя и неподвижности в продолжении  длинного ряда веков, – отмечалось в записке департамента духовных дел, – эти учебные заведения (мектебы и медресе) в течение последних 15–20 лет стали подвергаться весьма серьезной эволюции, стремясь перейти от конфессионального преподавания, искони составляющего их прямую задачу, к типу общеобразовательных школ»[1].

Они сводились к включению в учебный процесс обучение общеобразовательных дисциплин, введению звукового метода обучения грамоте взамен буквослагательного и классно-урочной системы, использование школьного оборудования, и т.д. «Школы эти должны носить светский характер и не только применять усовершенствованные приемы обучения, выработанные европейской наукою, но и расширить круг преподаваемых наук включением в их состав общеобразовательных светских предметов»[2].

В 1905 г. по инициативе представителей местной интеллигенции создается «Общество просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области» с целью реформирования религиозной мусульманской школы. Собрание членов этого общества 26 марта 1906 г. отметило, что: «дело народного образования в области пошло бы вперед крупными шагами, если бы в мечетских школах преподавались кроме арабского языка и закона божьего также и общеобразовательные предметы… Преподавателями в них должны быть, разумеется, муллы и кадии, получившие серьезную современную воспитательно-педагогическую подготовку»[3].

Первоначально жители коренных национальностей не стремились к обучению в светских школах. Стереотип времен Кавказской войны, поддерживаемый мусульманским духовенством, культивировал враждебность ко всем проявлениям русской культуры и препятствовал ее восприятию. Пользуясь своим влиянием, они запугивали крестьян-мусульман тем, что всех молодых людей, умеющих писать и, говорить по-русски, будут брать в солдаты, крестить, объявляли тяжким грехом обучение детей мусульман в русских школах языку «гяуров». Типичным примером является свидетельство активного участников гражданской войны в Дагестане М.Гасанова: «Отец отдал меня сначала в русскую школу в с. Ходжал-Махи. Но через год мой дядя, попав под влиянием местных мулл- фанатиков, стал упрекать отца в том, что он, кадий отдал сына в руки гяуров, в русскую школу. Отец вынужден был забрать меня из школы и определить в медресе»[4].

Для подготовки кадров для новометодных школ предлагалось открыть «мусульманскую духовную учительскую семинарию», в которую бы принимались наиболее способные ученики примечетских школ по рекомендации сельских обществ[5]. Однако этой идее не суждено было сбыться.

Рост авторитета новометодных школ и их количества объяснялся успехами, достигнутыми в обучении грамоте новым звуковым методом. Вместе с тем количественный рост новометодных школ еще не означал качественных изменений в школьном образовании, поскольку новации вводились прежними муллами и кадиями, занимавшимися религиозным обучением и воспитанием детей. Требования горского населения ускоренного обучения грамоте вынуждали их объявлять о своей приверженности новому методу. По своему разумению они вводили некоторые изменения в своей школе. Более заинтересованные и способные выписывали новые учебники и учебные пособия, и, изучив их сами, начинали обучать детей по новой методике.

Новометодные школы этого периода, представляли собой различные ступени школ переходного типа от конфессионального обучения к светскому. Существование одновременно различных ступеней школ переходного типа объясняется тем, что этот процесс у горцев проходил при отсутствии единого руководящего светского центра, подготовленных учительских кадров, единых программ и учебников. Часть этих школ оставались чисто конфессиональными, и их единственным отличием от старых школ было обучение грамоте новым звуковым методом, что в 2–3 раза ускоряло обучение. В других вводилась еще и классно-урочная система, с учетом деление на классы по названиям книг, изучаемых учениками. Ученик, окончивший одну книгу, переходил в другой класс и т.д. Этот переход мог совершаться в любое время учебного года. Такие школы, оставаясь чисто конфессиональными, в то же время начали отход от своей догматической основы.

Следующей ступенью были школы, в которых помимо письма и чтения, вводилось изучение основ светских предметов – арифметики, географии и истории за счет постепенного сокращения часов на религиозные предметы, чтобы не вызвать недовольства населения, привыкшего видеть в школах очаги религиозного обучения и воспитания.

Новометодные школы, получившие некоторое распространение, не имели разработанных программ, типовых учебников. Не было учреждения, по подготовке, подбору и назначению учительских кадров. Не было учебно-методического органа, ведающего вопросами методического руководства, разработки программы, организации учебного процесса новометодных школ. Правда, часть учителей, владевших русским языком, самостоятельно изучали русские методические источники, пользовались педагогическими журналами. Но таких учителей было крайне мало.

Открытие новометодных школ было хлопотно, поскольку они, в отличие от старометодных, могли открываться только с официального разрешения властей. Этим отчасти и объясняется то, что новометодные школы не получили заметного развития в Дагестане. Число учащихся в этих школах не превышало
10 % от численности обучавшихся в старых примечетских школах[6].

Одним из перых организаторов новометодного обучения в Дагестане был просветитель Абусупиян Акаев. Для изучения новых методов обучения в 1900г. Абусупиян Акаев вместе будущим основателем типографского дела в Дагестане Магомед-Мирзой Мавраевым при содействии инженера Адильгерея Даитбекова едет «в сторону Казани для изучения алфавита по новометодной системе (усул джедид)». Свое обучение по данной системе Акаев и Мавраев продолжили в г. Каргалы под Оренбургом «у преподавателя Абдуллаха, а у известного ученого Фатых-эфенди Каримова изучали арифметику, геометрию и другие математические науки»[7].

По возвращении на родину А. Акаев обучил новометодной системе группу учителей, которые, по его примеру открыли в своих селениях школы и занялись обучением детей. А. Акаев, ведя пропаганду новометодных школ в Дагестане, доказывал их преимущества: «Новые методы обучения учащихся отличаются от прежних 8-ю признаками. Раньше обучение чтению не сопровождалось обучением письму. Теперь же обучение ведется воедино. Прежде обучали по буквам, а теперь – по словам. Раньше Коран читали без ознакомления учащихся с таджвидом, теперь – с ним. Прежде каждому ученику давали отдельные уроки, а теперь – одинаковые для всех или большинства. Раньше в школу принимали в любое время года, а теперь – один или два раза в год. Прежде учащихся знакомили только с буквами, а теперь с буквами и звуками одновременно. Ранее учащихся знакомили с разными формами написания буквы на разных уроках, теперь же – на одном уроке. Теперь учащихся экзаменуют каждый год, а раньше – нет[8].

Подобные преимущества новометодных школ А. Акаев выявлял повседневно. Он призывал дагестанцев последовать своему примеру, показывал преимущество новых школ. А. Акаев считал необходимым внести дополнительно в перечень изучаемых дисциплин такие светские предметы, как математика, история, геометрия и т.д.

Обновленные религиозные школы получили название джадидские, или новометодных, в отличие от школ кадимистских, или старометодных. В новометодных школах также не было единых учебных программ. Как и в традиционных примечетских школах содержание образования в них значительно отличалось и часто зависело от тех, кто занимался обучением детей.

К 1913 г. в Дагестане насчитывалось несколько новометодных школ, большая часть которых, находились в Темир-Хан-Шуринском округе. Учителя новометодных сельских школ, не имели специальной подготовки и обучали детей читать и писать по-арабски (в некоторых школах и по-турецки), а также выполнять 4 действия арифметики. Типичным примером являлась новометодная мусульманская школа при квартальной мечети с. Ахты в Самурском округе: «В школе детям преподаются по новой методике чтение, письмо и арифметика (4 правила) с чтением Корана. Некоторые книги изданы в Турции, но большую часть получают из Бахчисарая. Мулла не получал особой подготовки. Преподает по соглашению с родителями за плату в 50 коп. в месяц. Особого разрешения на открытие школы не было, т.к. само учреждение школой назвать нельзя. В настоящее время там учатся 30 мальчиков и девочек»[9].

Совершенно иначе было поставлено обучение в новометодных школах г. Темир-Хан-Шуры, где существовали 2 мусульманские школы, по 3 отделения в каждой. Новометодная школа «Общества Просвещения туземцев мусульман Дагестанской области» была открыта 10 октября 1905 г. с разрешения наместника Кавказа графа И.И. Воронцова-Дашкова, крупного государственного деятеля 2-й половины XIX–начала XX века[10]. Школа и общежитие при ней содержались на ежегодные взносы членов общества, частной благотворительности, плату за право учения приходящих учеников. Проценты с капиталов и находились под наблюдением правления общества.

В школе на русском языке преподавались: русский язык, арифметика, геометрия, русская история, естественная история, география и законоведение и на местном родном языке: родной язык, мусульманское вероучение (Закон Божий) и арабский язык. Преподавание велось по программе Министерских начальных сельских школ двумя учителями. Общеобразовательные предметы на русском языке преподавал Л.И. Симонов, выпускник педагогические курсы при Петровском городском Николаевском училище. Мусульманское вероучение и родной язык вел житель с. Гочоб Гунибского округа Магома-Дибир оглы, окончивший примечетскую школу и имеющий свидетельство Дагестанского Народного Суда на занятие должности сельского кадия. В школы принимались дети в возрасте от 8 до 12 лет. К январю 1913 г. в ней обучалось 62 мальчика и 29 девочек[11].

В отчете окружного начальства Карабудахкентская мусульманская школа «нового типа» характеризуется следующим образом: «Школа открыта в 1905 г. и обучает 62 мальчика и девочек. Главный предмет обучения – чтение и письмо по-турецки. Курс обучения для детей старшего школьного возраста – от 14 до 15 месяцев, младшего возраста – от 2 до 3 лет. Школа помещается в доме учителя, который для усовершенствования ездил на 6 месяцев в медресе «Султан-фати» в Константинополе... Все учебники изданы в Константинополе, за исключением одного, в Бахчисарае»[12].

Во второй новометодной русско-персидской школе «Меджлис» (г. Темир-Хан Шура) преподавались русский язык, арифметика, азербайджанский язык и мусульманское вероучение на персидском языке на основе программ начальных одноклассных училищ. Успешные выпускники, по соглашению с Инспектором Народных училищ Дагестанской области, продолжали обучение в Темир-Хан-Шуринском 3-х классном городском училище. К 1913 г. в ней обучалось 30 мальчиков и 6 девочек[13].

Среди наиболее активных реформаторов ислама на Северном Кавказе были дагестанские исламские лидеры, в том числе депутаты Государственной Думы И. Гайдаров, М. Долгат. Это во многом было обусловлено тем, что к началу XX века ряд дагестанских городов, и и особенно, Темир-Хан-Шура, стали крупными исламскими центрами на всем Северном Кавказе,в том числе и по широте организации исламского образования и издательской деятельности[14].

Реформа конфессионального образования воспринимались в «штыки» консервативным духовенством, воспринимавшие малейшее отклонение от традиционного обучения покушением на догмы Ислама. Именно это и использовали муллы-кадимисты и их сторонники, разжигая в своей пастве вражду ко всему новому. Царские власти отслеживали новометодные школы более внимательно, чем старые примечетские школы18.

Царское правительство опасалось, что новые школы, распространившиеся в Крыму, Поволжья и на Северном Кавказе, могут стать рассадником антирусской агитации и турецкого влияния. Ему хорошо было известно, что во многих новометодных школах занимались по учебникам, изданным в Стамбуле, а значительная часть преподавателей прошла подготовку в Турции, и впоследствии ездила в эту страну для повышения квалификации[15].

Архивные документы свидетельствуют, с какой бдительностью царская администрация следила за деятельностью новометодных школ в Дагестане. Циркуляр канцелярии Кавказского наместника от 23 октября 1913 г. предлагал «представить сведения относительно тех из новометодных мектебов и медресе, кои по числу учащихся или по популярности своей среди магометан представляются наиболее заслуживающим внимания»[16].

Далее требовалось сообщить, «не поступало ли к местным властям неблагоприятных данных о той или иной школе или отдельных преподавателях» служащие основанием «к возбуждению о подлежащих лицах административного или уголовного преследования»[17].

Центральная российская администрация рассматривала идеи модернизации ислама, все более распространявшиеся на мусульманских окраинах империи, как попытку государственного переворота. Подъем мусульманского движения начала XX века был воспринят главой российского правительства и министром внутренних дел П.А. Столыпиным как серьезная угроза «историческим задачам русской государственности». Он активизировал деятельность всех структур центрального и местного аппарата МВД, других министерств и учреждений по ограничению деятельности исламских реформаторов[18].

В этот период появились новые мусульманские общественные организации. Члены мусульманской фракции Государственной Думы придавали большое значение просвещению мусульман. В 1905 г. депутат М.М. Долгат предлагал на средства российской казны открыть во Владикавказе первую мусульманскую духовную семинарию для подготовки мулл и кадиев для работы в мечетях и шариатских судах Северного Кавказа[19]. Предложения М.М. Долгата не нашли поддержки в правительственных кругах, но преемник И.И. Воронцова-Дашкова наместник Кавказа великий князь Николая Николаевич в своем докладе императору Николаю II о политическом положении на Кавказе, 23 сентября 1916 г. практически повторил его идеи, но в более развернутом виде. В кратком виде он сводился к следующему: «Народному просвещения на Кавказе, определяющей степень культуры местного населения, необходимы серьезные и широкие реформы, особенно в деле просвещения мусульманских народностей края. Нельзя не признать, что после присоединения Кавказа к Русской империи этой богатейшей окраине было уделено чрезвычайно мало внимания, и проявлялась забота не столько об экономическом и культурном ее преуспеянии, сколько о поддержании в полицейского порядка и спокойствия»[20]. Уровень культуры кавказских мусульман невысок. Интеллигенция в их среде растет медленно и не имеет влияния на массу, которая всецело подчиняется авторитету фанатичного и малообразованного духовенства. Далее он предлагает пути решения проблемы: «Еще недавно значительная часть его получала образование в Турции и Персии и, могла являться проводником вредных политических идей. В последние годы лица, получившие образование за границей, не назначаются на духовные должности на Кавказе, но искоренить это явление совершенно – не возможно. Вопрос о положении мусульманского духовенства и его благонадежности связан с постановкой специальных мусульманских школ в России. Они находятся в весьма неудовлетворительном состоянии и без правительственного надзора. Недостатки в организации учебного дела приводят к тому, что мусульмане, готовящиеся к духовной деятельности, стремятся в заграничные учебные заведения, где воспринимают взгляды и убеждения, опасные для русской государственности. Правительство должно обратить внимание на то, что в России быстро нарождается мусульманская интеллигенция, получившая духовное образование и находящаяся под влиянием турецких мусульманских кругов. Государству надлежит принять меры к тому, чтобы мусульманское духовенство получило в России школу высшего типа. Следует поощрять их учреждение, ассигнуя необходимые средства из казны и подчинив их надзору. Хорошо организованные духовные школы государства ослабили бы влияния зарубежных мусульман на их русских единоверцев[21].

Новометодные мусульманские школы (джадидские) по указанным выше причинам не получили достаточно широкого распространения в Дагестане и не могли составить серьезной конкуренции старометодным (кадимитским) школам и русскоязычным светским школам. Появление новометодных школ и их популярность свидетельствовали о достаточно высоких образовательных потребностях населения и показали резервы внутренней перестройки традиционной арабо-мусульманской школы. Однако, они имели ограниченные возможности к преподаванию светских дисциплин, распространению знаний, потребность в которых усиливалась с каждым разом. Начавшееся реформирование религиозно-мусульманских школ была прервано Первой мировой войной и революциями.

Таким образом, новые социально-экономические, общественно-полити­ческие и духовные реалии начала XX века сказались и на дагестанской мусульманской школе. Новое реформаторское течение, возникшее во многих мусульманских окраинах Российской империи, затронуло и дагестанскую школу. Ее суть свелась к тому, чтобы, сохранив в основе традиционное мусульманское содержание образования, ввести в школах преподавание светских дисциплин. Эта была своеобразная попытка приспособить мусульманскую школу к потребностям новых реалий. Таким образом, процесс модернизации мусульманского образования затронул и Дагестан, но, революции 1917 г., и новая Советская власть привели к постепенному свертыванию конфессионального образования в Дагестане.

 

 

Литература.

1.  Исаев А.А. Печатные книги Абусуфьяна Акаева на кумыкском языке (1902–1917 гг.) // Литературное и научное наследие Абусуфьяна Акаева: сборник статей и материалов. – Махачкала, 1992.

2.   Исмаил-Заде Д. И.И. И. Воронцов-Дашков. Кавказский наместник. – М.: Центрполиграф, 2005. – 512 с.

3.     Протокол общего собрания «Общества просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области», состоявшегося 26 марта 1906 г. – Темир-Хан-Шура, 1907.

4.     Каймаразов Г.Ш. Просвещение в дореволюционном Дагестане. – Махачкала: Дагучпедгиз, 1989. – С. 159

5.     Муцалханов М.С. Проблемы подготовки подрастающего поколения Дагестана к труду и самостоятельной жизни в творческом наследии Абусупияна Акаева // История и география Дагестана: Труды преподавателей ДГПУ. – Махачкала, 2002. – Вып. 4. – С. 49.

6.     Северный Кавказ в составе Российской империи. – М., 2007. – С. 280.

7.      Кавказ и Российская империя: проекты, идеи и реальность. начало ХIХ–начало ХХ вв. – СПб., 2005. – С. 549.

8.       ЦГА РД. Ф. 821. Оп. 150. Д. 420. Л. 5, 6.

9.       ЦГА РД. Ф. 1-п. Оп. 2. Д. 20. Л. 16.; Д. 148. Л. 46; Лл. 12–13.

10.   ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 2. Д. 171. Л. 23;  Л. 16; Д. 148. Л. 2.

 


[1] ЦГА РД. Ф. 821. Оп. 150. Д. 420. Л. 5.

[2] ЦГА РД. Ф. 821. Оп. 150. Д. 420. Л. 6.

[3] Протокол общего собрания «Общества просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области», состоявшегося 26 марта 1906 г. – Темир-Хан-Шура, 1907.

[4] ЦГА РД. Ф. 1-п. Оп. 2. Д. 20. Л. 16.

[5] Там же.

[6] Каймаразов Г.Ш. Указ. соч. – С. 78.

[7] Цит. По Муцалханов М.С. Проблемы подготовки подрастающего поколения Дагестана к труду и самостоятельной жизни в творческом наследии Абусупияна Акаева // История и география Дагестана: Труды преподавателей ДГПУ. – Махачкала, 2002. – Вып. 4. – С. 49.

[8] Цит. по: Исаев А.А. Печатные книги Абусуфьяна Акаева на кумыкском языке (1902–1917 гг.) // Литературное и научное наследие Абусуфьяна Акаева: Сб. статей и материалов. – Махачкала, 1992. – С. 66.

[9] ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 2. Д. 148. Л. 46.

[10] Исмаил-Заде Д. И.И. Воронцов-Дашков. Кавказский наместник. – М., 2005. – С. 2.

[11] ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 2.Д. 148. Лл. 12–13.

[12] ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 2. Д. 171. Л. 23.

[13] ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 2. Д. 171. Л. 16.

[14] Северный Кавказ в составе Российской империи. – М., 2007. – С. 280.

[15] Кавказ и Российская империя: проекты, идеи и реальность. Начало ХIХ–начало ХХ вв. – СПб., 2005. – С. 549.

[16] ЦГА РД. Ф. 2. Оп. 2. Д. 148. Л. 2.

[17] Там же.

[18] Северный Кавказ в составе Российской империи. – М., 2007. – С. 281.

[19] Северный Кавказ в составе Российской империи. – М., 2007. – С. 281.

[20] Кавказ и Российская империя: проекты, идеи и реальность. Начало ХIХ–начало ХХ вв. – СПб., 2005. – С. 543.

[21] Кавказ и Российская империя: проекты, идеи и реальность. Начало ХIХ–начало ХХ вв. – СПб., 2005. – С. 549–550.