Ж.Н. Сарангаева

Калмыцкий государственный университет (Россия, г. Элиста)

Этнокультурные особенности концептов «родственность» и «сиротство» в калмыцком и русском языках

К числу наиболее актуальных проблем современного языкознания относится изучение лингвокультурных концептов. Согласно классификации лингвокультурных концептов, предложенной В.И. Карасиком, данные ментальные образования относятся к классу регулятивных концептов, основным содержанием которых является фиксация норм и ценностей как ориентиров поведения (Карасик 2008: 18).

В данной работе в качестве предмета исследования выступает описание понятийных, образно-перцептивных и ценностных характеристик концептов «родственность» и «сиротство» в языковом сознании калмыков и русских, а также выделение их общих и специфических признаков в сопоставляемых лингвокультурах.

Лексико-семантический анализ слов-номинатов, репрезентирующих понятия «родственность» и «сиротство» позволил выявить следующие универсальные и специфические признаки. В содержании понятийной составляющей концепта «родственность» в калмыцком и русском языках выделяются такие конститутивные признаки, как «уважение», «поддержка», «доверие», «взаимопомощь», «верность». К отличительным признакам концепта «родственность» в калмыцком языке относятся такие семы, как «кровное родство», «приобретенное родство», «степень родства» (см. подробнее: Сарангаева 2010: 132).

Содержательный минимум концепта «сиротство» в калмыцком и русском языках можно представить в виде следующего набора признаков: 1) состояние, положение человека, 2) лишение, 3) одиночество, 4) бесприютность. В отличие от калмыцкого языка в русском языке на лексическом уровне более полно представлены такие дифференциальные признаки, как «беспомощность», «унылость», «ничтожность» (см. подробнее: Сарангаева 2012: 62).

С целью уточнения понятийных признаков данных концептов были проанализированы их образно-перцептивные и ценностные характеристики.

Основные специфические характеристики образной и ценностной составляющих концепта «родственность» в сравниваемых лингвокультурах заключаются в следующем. В калмыцкой лингвокультуре доминирует идея о сохранении общности, целостности семьи (рода). Состоятельность, благополучие человека в калмыцком языковом сознании измеряется не материальными благами, а количеством родственников. В русской лингвокультуре родственность также играет важную роль, в значительной степени разработана линия родственных связей с референцией на братство, родню. Отмечено, что в русской лингвокультуре делается акцент и на духовное родство, т.е. на идейные и душевные связи.

Изучение концепта «сиротство» раскрывается через описание смежного концепта «сирота». Исследование образной и ценностной составляющих показывает, что образ сироты в калмыцкой и русской языковой картине мира ассоциируется, в первую очередь, c обездоленностью и зависимым положением, о чем свидетельствуют следующие изречения: калм. «у сироты нет поддержки и опоры, у тощей лошади нет рыси», «у сироты много господ, на обеденную похлебку много хозяев»; рус. «в сиротстве жить – только слезы лить», «кто ни сделает беду, все говорят на сироту».

В калмыцкой традиции сироту не принято было оставлять одного, его воспитывала родовая община (улус). Родственники считаются главными наставниками и опекунами сирот до совершеннолетия или вступления в брак. Данный факт объясняется тем, что существование вне рода, вне социума в условиях кочевого образа жизни было невозможным. Единение родственников является залогом благополучия и защищенности, а отсутствие родни рассматривается как бедствие и несчастье. Однако в калмыцкой традиции жестоко обращались с сиротами, которые принадлежали другому (женскому) роду. Таких людей называли «оруд» (досл. вошедший, пришлый).

В то же время в калмыцкой лингвокультуре подчеркивается идея о том, что не следует жаловаться на свою судьбу, семью и родственников. В калмыцких пословицах говорится, что «счастье сироты за пазухой (т.е. в собственных руках), «человек не умирает от того, что он сирота, собака не подыхает от того, что она тощая». Сиротам не принято жаловаться на судьбу, поскольку согласно народным представлениям, жизненный путь человека предначертан свыше, божественными силами.

В русской лингвокультуре сирота рассматривается как социально и ритуально ущербное лицо. Окружающие к сиротам часто несправедливы и жестоки: их преследуют, бьют, заставляют много работать. Сирота не мог участвовать в некоторых семейных обрядах (в свадебных, родильных), т.к. считалось, что его обездоленность могла перейти другим. Не разрешалось также связывать судьбу с сиротами, т.к. они, по народным верованиям, представляли опасность.

Одновременно в русской культуре отмечается и иное отношение к сиротам. Главным опекуном, покровителем и родителем сирот выступает Бог, о чем свидетельствуют следующие пословицы: «дал Господь сиротинке роток – даст и хлеба кусок», «за сиротою сам Бог с калиткою», «за бедным в мире сиротою сам Бог ходатай с калиткою», «сиротскую обиду Бог оплатит сторицей».

В русском языке сиротами называют вдов и их детей, оставшихся без опекуна и защитника. Сиротами принято называть детей солдат, что свидетельствует о низком социальном статусе солдата-рекрута в русской культуре. В фольклорных текстах (в лирических песнях, частушках) под словом «сирота» подразумеваются оставленные и брошенные. В этом случае описывается эмоционально-психологическое состояние человека, которое соотносится с чувством одиночества. Сиротой называет себя человек, оказавшийся на чужбине. Сиротство воспринимается как вынужденное изгнанничество и вечное скитальчество.

Ассоциативные представления концепта «сирота» позволили выявить его современные характеристики. В ответах русских респондентов встречаются следующие определения: «горькая сирота», «бедная сирота», «бездомная сирота», «несчастная сирота», «нищий», «сирота горбатая», «брошенный(ая) всеми», «безродный», «беззащитный», «безземельная», «горькая», «горемычная», «беспомощная», «одинокий изгнанник в мире», «незначительный», «незаметный». В реакциях калмыцких информантов отмечены такие ответы: «угатя – бедный», «ядуч кÿн – неимущий», «ÿг уга – бессловесный», «hуульhнч – нищий», «ÿг даадг – терпеливый», «őнчн кÿн дууч – у сироты талант певца», «őőч – обидчивый». Вместе с тем отмечается, что сирота может быть «простым», «добрым / сян седклтя», «добродушным / цаhан саната», «сочувствующим / угатя кÿн туслач, őнчн кőн хяярляч – бедный всегда поможет, сирота всегда посочувствует», «милосердным», «робким/ әәмтхә», «покорным/ соңсврта, ÿгд ордг», «находчивым, сообразительным/ олмhа». В калмыцкой лингвокультуре понятие «сирота» в целом соотносится с «ребенком, потерявшим родителей», тогда как в русской лингвокультуре концепт «сирота» имеет более широкое значение и включает не только детей-сирот, но и тех, кто потерял опекуна и защитника.

Таким образом, анализ исследуемого материала показывает, что бинарные концепты «родственность» и «сиротство» в калмыцком и русском языковом сознании имеют как сходные, так и отличительные черты, что связано со спецификой материальной и духовной культуры, менталитетом народов.

Список использованной литературы

Карасик В.И. Регулятивные концепты буддистской культуры// Этнокультурная концептология и современные направления лингвистики. Элиста: Изд-во Калм. ун-та, 2008. – 246 с. – С. 19-24.

Сарангаева Ж.Н. Концепт «родственность» в калмыцком и русском языковом сознании // Гуманитарные исследования. – Астрахань: Издательский дом «Астраханский университет», 2010. – С. 131-136.

Сарангаева Ж.Н. Осмысление сиротства в калмыцкой и русской лингвокультурах // Известия Волгоградского педагогического университета. – Волгоград «Издательство Волгоградского государственного социально-педагогического университета», 2012. – С. 62-66.