Мякшева О.В.

Саратовский государственный университет

МЕСТОИМЕНИЯ И СПЕЦИФИКА ИХ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ

В ТЕКСТАХ РАЗНЫХ ЖАНРОВ ОДНОГО ЛИЦА

Современная лингвистика, оставив в своем активе достижения системоцентрической парадигмы, активно разрабатывает вопросы, связанные с особенностями функционирования языковых единиц в речи, в тексте, исследует язык в реальном функционировании. И здесь для нее открываются новые горизонты, связанные с экстралингвистическими проблемами, которые, в свою очередь, обусловили интерес к личности говорящего, слушающего, и шире – особенностям сферы и среды общения, в которых осуществляется коммуникация. Термин лингвистика конкретизируется сегодня разными определениями-прилагательными, что демонстрирует ее внимание к разным аспектам изучения языка: функциональная, прагматическая, коммуникативная, когнитивная и так далее, и тому подобное, хотя нередко эти аспекты нечетко дифференцированы и очерчены. Это, безусловно, для науки нежелательно, но и неизбежно, как бы ни хотелось нам видеть в лингвистике больше четкости, ясности и логичности. Сфера функционирования языка динамична, подвижна и изменяема, на особенности этого функционирования влияет множество факторов, которые с большим трудом поддаются выявлению и систематизации.

Как утверждал К.Ф. Седов, эволюция филологического знания, с одной стороны, социальные процессы, изменившие облик нашего общества, – с другой, привели к тому, что, разорвав цепи системоцентрической парадигмы, лингвистика возвращается в лоно гуманитарных наук, в центре которых располагается не столько язык как самодостаточная структура, сколько «человек говорящий», человек в его способности общения с другими людьми [Седов 2011: 25]. Однако хотелось бы заметить, что эмоциональная метафора «разорвав» не совсем здесь уместна. Справедливым предупреждением звучит следующее мнение: «Мы не можем согласиться с высказываемыми рядом ученых суждениями об устарелости классификационного (таксономического) подхода. Подход, стремящийся отразить в лингвистическом описании и объяснении те единства и отношения, которые существуют в языковой системе и языковом знании, сопряжен с перспективой дальнейшего развития» [Бондарко 2010: 12].

Объект нашего исследования со стороны языка – местоимения, со стороны его функционирования – тексты одного лица разных жанров, создание которых отдалено большим временным промежутком – более 50 лет. Предмет изучения – специфика функционирования этих местоимений в текстах. Целью работы мы поставили задачу объяснить мотивы отбора местоимений в текстах разных жанров, пытаясь сделать это объяснение как можно многостороннее. Специфика функционирования местоимений в данной работе выявлялась на основе их количественной представленности в текстах по отношению к словам других частей речи.

Материал изучения – личные дневники ныне известного в России и за рубежом профессора-лингвиста, написанные им в годы Великой Отечественной войны (сердечно благодарю автора за разрешение воспользоваться в научных целях этим материалом), расшифровки диктофонных записей воспоминаний этого профессора, сделанные в 2008 году (компьютерная версия личных дневников и расшифровок хранится на кафедре русского языка и речевой коммуникации Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского). Записи в дневниках делались в предвоенные и военные годы, их начало датировано 09.10.1939 г., когда автору едва исполнилось 16 лет, конец записей – 03.03.1954 г., однако после окончания войны дневниковые записи были эпизодическими. Третий исследуемый нами текст – книга воспоминаний этого же автора, опубликованная в 2009 году и носящая название «Жизнь вопреки, или я счастливый человек» [Сиротинина 2009]. И из расшифровок, и из книги анализу были подвергнуты фрагменты, связанные с детством и юностью автора. Тематическая соотнесенность материалов рассматривается нами как еще одно основание (наряду с авторством) обоснованности их сопоставления и на основе этого достоверности наблюдений и выводов.

Количественные характеристики исследуемого материала следующие – из всех трех текстов были взяты связные фрагменты объемом каждый около 140 000 языковых единиц, методом сплошной выборки выписаны из этих фрагментов все местоимения. Результаты выборок таковы: в расшифровках 4657 местоимений, в мемуарах – 4103, в дневниках – 3705.

Как видим, наибольшее количество местоимений встретилось в устной речи, что показывает, вероятно, что форма речи (устная – письменная) является важным фактором в специфике соотношения местоименных слов по отношению к словам других частей речи, точнее – их более выраженной представленности в устных текстах. Здесь же следует учесть и то, что наибольшей спонтанностью из анализируемых текстов характеризуются именно расшифровки, хотя, по признанию самого автора, перед процедурой записи воспоминаний она строила в голове общую стратегию будущего текста.

Для конкретного лингвистического анализа приведем близкие по теме и типичные по форме фрагменты текстов и проанализируем их в аспекте правомерности только что сформулированного и некоторых других выводов.

// Я начала готовиться / сама для себя писать рецензии на спектакли и конспектировать литературу по истории театра / воспоминания актеров помогала мама школьной подруги которая работала в Пединституте <…> И писала ему но не объяснения в любви / ведь он был женат и это было для меня абсолютное табу / никаких посягательств на него у меня не было // Я ему писала все что он сделал неправильно / логическое ударение не на том слове на котором нужно вообще криминал вместо любит она его а не меня, произнес но любит-то она меня, а не его // На это третье письмо с «криминалом» он ответил оправдываясь и просил писать и дальше так как эти письма ему помогают // (расшифровки). В этом фрагменте 107 слов и 28 местоимений.

Я начала готовиться – писала рецензии на спектакли, которые посещала, и конспектировала литературу по истории театра, воспоминания актеров. Мне помогала мама школьной подруги, которая работала в Пединституте <…> И, конечно, писала Ему, но не объяснения в любви: он был женат, и это для меня абсолютное табу. Я очень внимательно следила за его ролями в спектаклях и указывала в письмах на то, что он делал неправильно: логическое ударение не на том слове, вообще криминал: вместо любит она его, а не меня, произнес но любит-то она меня, а не его. На третье письмо с «криминалом» он ответил оправдываясь и просил писать и дальше, так как эти письма ему помогают [Сиротинина 2009: 68-69]. В этом фрагменте 105 слов и 23 местоимения.

Как скучно и грустно. Хочется писать Саше письмо. Жду Сашиного письма. На приход-то уже не надеюсь. А вот письма жду. Неужели не ответит? Следующее пошлю на дом заказным <…> О, какая радость! Я уже совсем не ждала, а Саша прислал письмо. Я так рада, так рада! Но только очень много синтаксических и одна морфологическая ошибка («находиться» без мягкого знака написал). «Варвар» в родительном падеже поставил. Неужели он не понимает смысла? Нет, я так рада, так рада! Страшно рада. Ответил миленький мой, ответил. И в университете учится. Замечательно просто. Что просто, сама не знаю. Наверно, описалась. Ой, как хорошо! Я только об этом и говорю, прочла его бабушке. Она ничего не сказала (из личных дневников). В этом фрагменте 110 слов и 10 местоимений.

Как можно заметить, два первых фрагмента имеют значительно больше сходств между собой, чем третий. Эти различия вполне объяснимы, во-первых, жанровыми характеристиками: в первых двух мы видим воспоминания (в устной, спонтанной и письменной, обработанной формах) человека о пережитом когда-то, а в третьем – передача самого только что произошедшего события вместе с гаммой сопутствующих чувств и эмоций. Во-вторых, нельзя не учесть и влияния возраста автора: в воспоминаниях – почтенного, в дневниках – юного. В третьем фрагменте, в связи с этим, наблюдаем обилие эмоциональных слов, в частности, восклицательных частиц или близких к ним употреблений: как, какая, так, только, уже, совсем и т.д. В связи с эмоциональной напряженностью текста не часты в нём и вероятные для более нейтрального варианта текста местоименные замены: Хочется писать Саше письмо. Жду Сашиного письма. На приход-то уже не надеюсь. А вот письма жду. Неужели не ответит? Следующее пошлю на дом заказным <…> О, какая радость! Я уже совсем не ждала, а Саша прислал письмо. На месте этих замен либо полнозначная номинация (Сашиного, Саша), либо значимое отсутствие (А кто же еще? Мысли-то только о нем!): На приход-то уже не надеюсь. А вот письма жду. Неужели не ответит? и т.д. Представляется, что эти особенности связаны с такими чертами разговорной бытовой речи, как неофициальность, непосредственность (общение сама с собой), спонтанность (хотя особого рода, ведь текст записывается). Нельзя не учитывать и чисто психологического фактора, влияющего на употребление полнозначной номинации, а не местоимения, – молодой девушке хочется как можно чаще произносить имя любимого. Личные дневники как жанр и как произведение конкретной, данной личности – это жизненная потребность их автора, во многом благодаря дневнику в тот сложный, и возрастной и конкретно-исторический, период девушка смогла «избежать наихудшего страдания – полного одиночества и сомнений» [Седов 2011: 32]. Влияние письменного характера текста доказывается следующими фразами: И в университете учится. Замечательно просто. Что просто, сама не знаю. Наверно, описалась.

Возможность более детального анализа специфики употребления местоимений имеем при рассмотрении первых двух текстов. Напомним, что их отличает форма представления: расшифровки, прежде чем стать книгой воспоминаний, подверглись обработке, переводу в письменный вариант, печатное издание. Как уже показал количественный анализ (о чем выше), отличия в первую очередь связаны с «потерей» местоимений при этой обработке. Интересно проанализировать, от каких местоимений письменный текст освободился. В расшифровке имеем фразу сама для себя писать рецензии на спектакли, в книге – писала рецензии на спектакли. Эту «потерю» можно рассмотреть как стремление к более точной передаче смысла и возможной в связи с этим экономии печатного пространства: автор писала рецензии, потому что это было требованием к поступлению в театральный вуз и поэтому субъективное уточнение сама для себя, употребленное в устном варианте воспоминаний, просто не соответствует действительности. Фраза никаких посягательств на него у меня не было, которое содержит личное и отрицательное местоимения, целиком не вошла в текст книги. Можно только предположить причину, скорее она находится в области психологии и связана, с одной стороны, с общим снижением в печатном тексте уровня субъективности, личностного начала, снижением эмоциональной напряженности, с другой – большим контролем автора при обработке своего материла в связи с ответственностью за печатный текст, контролем за соблюдением нравственных норм в том числе. Уточнение эту в предложении На это третье письмо он ответил при редактировании также оказалось избыточным, оно очевидно в процессе диктофонной записи было употреблено как эмоциональный, а не рациональный, содержательный компонент.

Наконец, обратим внимание на замену местоимения всё в устном тексте на местоимение то в письменном (ср.: Я ему писала всё что он делал неправильно; Я очень внимательно следила за его ролями в спектаклях и указывала в письмах на то, что он делал неправильно). Эта замена (кстати в данном случае самим автором воспоминаний), конечно, следствие обдуманного выбора более точного, соответствующего действительности слова, а вот употребление категоричного всё в устной, в определенной мере спонтанной речи, думается, признак того неотстраненного, субъективного, личностного начала, которое характерно для устных текстов. В письменных, предназначенных для широкого круга читателей печатных текстах это начало «вуалируется», градус субъективности снижается.

Итак, предложенный анализ фрагментов текстов, поддержанный количественными характеристиками, показывают, что на характер отбора языковых единиц в процессе конкретного реального функционирования языка влияет множество факторов, выявление и систематизация которых необходимы для дальнейшего исследования языка, речи, текстов, жанров, то есть для дальнейшего исследования языка в предлагаемых наукой направлениях.

Библиография

Бондарко А.В. Системные членения в сфере грамматики и их речевые реализации / А.В.Бондарко // Русский язык: исторические судьбы и современность. IV Международный конгресс исследователей русского языка. М., 2010. С. 11–12.

Мякшева О.В. Предметный мир личности как отражение особенностей мировосприятия (на материале жанра личный дневник) // Коммуникация. Мышление. Личность: Матер. междунар. науч. конференции, посвященной памяти проф. И.Н. Горелова и К.Ф. Седова. Саратов, 2012. С. 543-552.

Мякшева О.В. Прилагательные в тексте как способ отражения мировосприятия его автора // В лабиринте сознания, времени и языка: сборник статей в честь 80-летия В.Г. Руделёва. Тамбов, 2013. С. 227-233.

Седов К.Ф. Речежанровая идентичность как компонент коммуникативной компетенции личности // Жанры речи. Саратов, 2011.Вып. 7. Жанр и языковая личность.

Сиротинина О.Б. Жизнь вопреки, или я счастливый человек: Воспоминания / Запись и подгот. текста, предисл., справ. аппарат О.В. Мякшевой. Саратов, 2009.