Юридическая ошибка и казус при нарушении профессиональных обязанностей

 

Мирошниченко Н.В. к.ю.н., доцент

Заведующая кафедрой права ФГБОУ ВПО «Ставропольский государственный аграрный университет»

 

Когда вменяемое лицо при исполнении тех или иных профессиональных функций, нарушает определенные правила, стандарты, инструкции и иные нормативы собственной профессиональной деятельности, в силу чего наступают общественно опасные последствия, ответственность такого субъекта исключается при отсутствии вины. В соответствии с предписаниями ч. 1 ст. 28 УК РФ это означает, что во время выполнения деяния лицо не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействий) либо не предвидело наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было и не могло их предвидеть.

Представляется, что применительно к преступлениям, связанным с нарушением специальных профессиональных обязанностей, эта общая законодательная формула имеет некоторую специфику, связанную как с личностными особенностями субъекта преступления, который по определению должен обладать определенными специальными навыками для выполнения профессиональной деятельности, так и с характеристикой деяния, которое представляет собой нарушение официально установленных стандартов и нормативов профессиональной деятельности.

В преступлениях, совершаемых при исполнении профессиональных функций, всегда фигурирует специальный субъект преступления – лицо, включенное в систему производственно-служебных отношений, урегулированных теми или иными нормативными актами. Соответствующий занимаемой должности уровень профессиональной подготовки и квалификация субъекта гарантируют, что лицо усвоило установленные стандарты безопасной профессиональной деятельности, в связи с чем его поведение, в принципе, не может стать источником опасности. Опасность возникает лишь в ситуации, когда субъект отклоняется от требований правил и его поведение приобретает свойства противоправного поступка. В этом случае вменяемость и профессиональная подготовка субъекта гарантируют, что противоправный характер действия (бездействия) всегда будет им осознан, а это выступает обязательным и необходимым в данном случае компонентом вины.

О невиновном причинении вреда, соответственно, речь может идти лишь в случае, когда лицо не осознает, что нарушает правила выполнения профессиональной деятельности. В основе отсутствия такого осознания могут лежать обстоятельства двух видов: а) лицу неизвестны соответствующие правила в силу извинительных причин; б) лицу неизвестны правила в силу причин неизвинительных.

В первом случае мы имеем дело с так называемой юридической ошибкой или ошибкой в запрете. Традиционно такая ошибка понимается в науке как заблуждение лица относительно юридической сущности или уголовно-правовых последствий собственного поведения и разрешается в соответствии с известной формулой «незнание закона не освобождает от ответственности». Не возражая против такого понимания, заметим, что в случае преступного нарушения профессиональных функций ошибка в запрете требует несколько иной, более широкой трактовки, поскольку речь должна идти не только о заблуждении лица собственно в уголовно-правовой оценке содеянного, но и о заблуждении его в оценке соответствия поведения профессиональным стандартам и правилам. Это, как представляется, два относительно самостоятельных вида заблуждения, требующие дифференцированной оценки.

Между тем, в науке они, как правило, не рассматриваются порознь. В.В. Лунеев фактически объединяет эти два вида ошибки, когда распространяет ошибку в уголовно-правовом запрете на ошибку в знании специальных правил и иных нормативных актов, описанных в бланкетной диспозиции уголовно-правовой нормы[1]. Б.В. Волженкин. включая осознание противоправности поступка в содержание умысла, фактически утверждает о том, что отсутствие осознания «отраслевой противоправности» поступка будет означать отсутствие осознания его общественной опасности, то есть вины[2]. Об этом же ведут рассуждения И.В. Шишко, И.А. Клепицкий[3].

Нам представляется, что такой подход основан на неоправданном отождествлении противоправности и общественной опасности, не учитывает оттенков умышленной и неосторожной вины, а потому обедняет теорию и может привести к неправильной оценке ситуации на практике. Основания для того, чтобы усомниться в правильности суждений специалистов дает и судебная практика. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 23 апреля 1991 г. «О судебной практике по делам о нарушениях правил охраны труда и безопасности при ведении горных, строительных и иных работ» отмечается, что ответственность по ст. 143 УК РФ могут нести только лица, на которых непосредственно возложена обязанность обеспечивать соблюдение правил и норм охраны труда на определенном участке работы, а также руководители предприятий и организаций, их заместители, главные инженеры, главные специалисты предприятий, если они не приняли мер к устранению заведомо известного им нарушения правил охраны труда либо дали указания, противоречащие этим правилам, или, взяв на себя непосредственное руководство отдельными видами работ, не обеспечили соблюдение тех же правил. Именно эти субъекты знают правила охраны труда и осознают противоправность отклонения от них. Однако фактически (объективно) эти правила могут быть нарушены и иными субъектами. Пленум указывает: «если нарушение правил и норм охраны труда допущено работником, не являвшимся лицом, указанным в ст. 143 УК РФ, и повлекло последствия, перечисленные в этой статье, содеянное должно рассматриваться как преступление против личности». В данном случае общий субъект не сознает факта нарушения специальных правил безопасности. Но его действия могут повлечь уголовную ответственность за так называемую «бытовую неосторожность», за нарушение общих норм безопасности, поскольку незнание специальных правил не исключает отсутствия осознания опасности поведения и предвидения возможности наступления опасных последствий.

Эти обстоятельства, как представляется, правильно оценены Ю.Е. Пудовочкиным, который предложил следующие правила квалификации содеянного при наличии «разрыва» в осознании специально-отраслевой и уголовно-правовой противоправности поступка:

- Если законом установлена ответственность за нарушение специальных правил, которое влечет по неосторожности наступление тяжких последствий, то само по себе незнание правил не исключает неосторожной вины в отношении наступивших последствий, а следовательно и возможности квалификации содеянного по статье об ответственности за неосторожное причинение вреда без признака «нарушение правил»;

- Если Уголовным кодексом установлена ответственность за заведомое нарушение законов иной отраслевой принадлежности, то незнание этих законов исключает вину в таком преступлении; однако при этом не исключается возможность привлечения лица к ответственности за неосторожное преступление, обусловленное незнанием этих отраслевых законов[4].

Такой подход к оценке юридической ошибки позволяет более тонко реагировать на сложные ситуации в профессиональной деятельности и оптимально сочетает повышенные требования и ожидания общества от профессиональных работников, чья деятельность связана с источниками опасности, с гарантиями субъективного вменения. Лишь в той ситуации, когда по извинительным причинам лицо не осознавало «отраслевую противоправность» своего действия или бездействия (например, не было знакомо с той или иной инструкцией в силу того, что она не поступил на предприятие), когда оно не предвидело возможности наступления опасных последствий и не могло их предвидеть с учетом имеющихся знаний и опыта, можно говорить о юридической ошибке как о невиновном причинении вреда.

Вторая из выделенных ранее ситуаций, при которых специальный субъект не осознает, что его поведение нарушает профессиональные стандарты безопасности, это ситуация, обусловленная неизвинительными причинами.

В отечественной науке распространено мнение о том, что причины, в силу которых вменяемое лицо не осознает опасности своего поведения и не предвидит его последствия, не имеют уголовно-правового значения. А.И. Рарог, в частности пишет: «Отсутствие возможности предвидеть последствия исключает уголовно-правовую вину независимо от причин, по которым лицо не могло предвидеть эти последствия»[5].

Однако это мнение, разумеется, не является в науке единственно возможным. П.С. Дагель признает, что в некоторых случаях, когда осуществляя деятельность, требующую специальных познаний, субъект причиняет общественно опасные последствия, наступления которых он не мог предвидеть, есть основания для уголовно-правового упрека, поскольку психическое отношение субъекта к своему деянию не укладывается в границы казуса и приобретает черты особого вида неосторожной вины, которую автор называет невежеством[6]. Аналогичную позицию занимают М.С. Гринберг[7] и М.Д. Шаргородский[8].

Невежество имеет тесные отношения с имеющимися видами неосторожности и с казусом. Они детально проанализированы в цитированных работах П.С. Дагеля и М.С. Гринбера, основываясь на которых можно представить следующую логику разграничения этих психических феноменов (см. табл. 1).

Таблица 1. Преступное невежество, неосторожность, казус

 

Осознание общественной опасности действия

Предвидение общественно опасных последствий

Обязанность предвидеть последствия

Возможность предвидеть последствия

Легкомыслие

Да

Да

Да

Да

Небрежность

Нет

Нет

Да

Да

Невежество

Да

Нет

Да

Нет

Казус

Нет

Нет

Нет

Нет

При невежестве лицо осознает общую (абстрактную) опасность своих действий (бездействия), не предвидит возможности наступления конкретных общественно опасных последствий и не может их предвидеть в силу отсутствия необходимых знаний и опыта, хотя и обязано было предвидеть. Специалисты разрабатывают различные варианты нормативной фиксации невежества в УК РФ: П.С. Дагель предлагает сконструировать самостоятельный вид неосторожности в Общей части уголовного закона, М.С. Гринберг конструирует в этих целях норму Особенной части об ответственности за «незнание специалистом правил своей профессии, повлекшее несчастные случаи с людь­ми или иные тяжкие последствия». Общий смысл предложений состоит в ограничении объема казуса для лиц, чья профессиональная деятельность сопряжена с потенциальными источниками опасности, и дисциплинировании работников. При всем несомненном интересе, который представляет категория невежества, нельзя не согласиться с А.И. Рарогом в том, что она не в состоянии претендовать на самостоятельный статус в уголовном праве. Аргументированная критика представленной позиции со стороны А.И. Рарога избавляет нас от необходимости дополнительного самостоятельного анализа проблемы. Уточним лишь несколько принципиальных позиций. Если лицо, не имеющее специальной подготовки и опыта, по своему «невежеству» не предвидит возможности наступления конкретных последствий своего поведения, но, как утверждает П.С. Дагель, осознает общий, абстрактный опасный характер своей деятельности, то надо предполагать, что такое «общее осознание» с необходимостью базируется на «общем предвидении», т.е. лицо предвидит, что его действия (бездействие) в принципе могут привести к тем или иным (любым) опасным последствиям. Такой вывод основан на логических и психологических законах: лицо сознает опасность деяния именно в силу того, что предвидит его возможные опасные результаты. В итоге – «общее осознание» сопряжено с «общим предвидением», что составляет достаточное содержание интеллектуального компонента вины, форма которой будет определяться по преимуществу волевым отношением субъекта к последствиям. И в таком случае вина субъекта не может ограничиваться только неосторожностью (легкомыслием); здесь становится вполне возможным и косвенный неопределенный умысел. Невежество, таким образом, не может быть позиционировано исключительно как вид неосторожности, на что, кстати, обращал внимание М.С. Гринберг. Однако при таком подходе невежество не вписывается в логику градации форм вины и приобретает значение эмоционально окрашенной характеристики высшей степени профессиональной некомпетентности безотносительно к ее уголовно-правовой оценке.

И еще. Поскольку «невежественный субъект» не осознает так называемую «отраслевую противоправность» собственного поведения (не осознает, что нарушает те или иные конкретные правила своей профессии), не предвидит возможности наступления конкретных последствий, он в силу отмеченной выше специфики ошибки в праве, не может нести ответственность за преступление, совершенное при исполнении профессиональных обязанностей, на основании той или иной специальной нормы. Содержание вины в данном случае обуславливает возможность наказания лишь по общим нормам об ответственности за неосторожное (или умышленное) причинение вреда.

Лишь в той ситуации, когда при проявленной лицом внимательности и предусмотрительности, его профессиональная некомпетентность («невежество») не позволяет ему предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий, можно ставить вопрос о применении ч. 1 ст. 28 УК РФ и признании поведения невиновным (извинительным).


[1] Лунеев В.В. Субъективное вменение. М., 2001. С. 51 – 52.

[2] Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России. СПб., 2007. С. 105.

[3] Шишко И.В. Экономические правонарушения: вопросы юридической оценки и ответственности. СПб., 2004. С. 282; Клепицкий И.А. Система норм о хозяйственных преступлениях: основные тенденции развития. Автореферат дис. … д-ра  юрид. наук. М., 2006. С. 27 – 28.

[4] Пудовочкин Ю.Е. Учение о составе преступления. Учебное пособие. М., 2009. С. 185.

[5] Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. С. 128.

[6] Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление // Дагель П.С. Избранные труды. Владивосток, 2009. С. 92.

[7] Гринберг М.С. Преступное невежество // Правоведение. 1989. № 5. С. 76, 79.

[8] Шаргородский М.Д. Научный прогресс и уголовное право // Шаргородский М.Д. Избранные работы по уголовному праву. СПб., 2003. С. 391.