к.и.н.,доцент,   ДГПУ г. Махачкала

 

 

Судебно-правовые нормы России в Дагестане 

до Судебной реформы 1864 г.

 

К моменту присоединения Дагестана к России в 1813 г. и в течение последую­щего столетия большое влияние на правовую систему края продолжала оказывать мусульманская культура как в целом, так и правовая в частности. Поэтому есть смысл рассмотреть влияние исламского фактора и его место в формировании светской судебной системы Дагестана в XIX в.

При рассмотрении данной проблемы следует учесть, что характерной чертой развития системы права России в XIX в. являлось включение в неё правовых устоев тех народов, которые к ней присоединялись либо доброволь-но, либо силой оружия; на протяжении десятилетий они действовали парал-лельно с государственным правом. Этим самым обеспечивался учёт регио-нальных и национальных особенностей населения страны, в том числе народов Северного Кавказа. Исход первого этапа включения его в Россию совпал по времени с оформлением в первой половине XIX в. системы российского права. Эта система без особых изменений дожила в своей основе до развала Российской империи. Она включила и впитала определён-ные нормы и институты зарубежного права, прежде всего мусульманского1.

Поскольку Российское государство изначально создавалось как полиэт-ничное и поликонфессиональное, то и ислам, и мусульманское право стали в XIX веке, в особенности после присоединения мусульманских народов Кавказа, Средней Азии и Казахстана, неотъемлемой частью культуры России и её правовой панорамы[1].

Отношение к правовым нормам ислама и традициям коренных народов в процессе организации российского государственного управления на Се-верном Кавказе стало принципиально важным моментом.[2]

 Это хорошо осознавали и с этим фактором вынуждены были считаться Российские государственные чиновники, которым было поручено не только замирить «немирный край», но и установить там российские порядки, в том числе правового характера1. По поводу политики М.С.Воронцова в этом вопросе большой знаток Кавказа и Дагестана С. Эсадзе писал следующее: «Воронцов, желая располагать высшее мусульманское сословие, требовал относиться осторожно к религиозным верованиям мусульман. Высшие политические соображения требовали, чтобы при издании свода мусульманских узаконений для закавказского края соотнестись с должной осторожностью»2. И далее он отмечает: «Я всегда стараюсь показать магометанам, говорил Воронцов, что правительство не имеет намерения касаться в чём-либо их законоположений и очень часто представляет решения важнейших между ними споров и дел собственному их суду Шаро (имеется ввиду шариат). Изменить вдруг и без всякой в глазах их достаточной причины это законное направление было бы с нашей стороны очень неосторожно и могло бы иметь неприятные последствия».

При установлении, как компромиссной формы регулирования правовых отношений светских правовых норм в сочетании с мусульманским местным руководителям приходилось исходить из того положения, что нормы адата и шариат, как составляющая часть мусульманского права, в значительной мере не совпадают и даже в какой-то мере они часто противоречат друг другу. Регла-ментируемые адатом социально вредные обычаи - кровная месть, умы­кание девушек, предвзятое отношение к соплеменнику, распространенные среди кав-казских горцев, прямо противоположны нормам шариата.

За подобные нарушения и многим другим в сферах общественной и духовной жизни шариатом предусмотрены более жёсткие и чёткие нормы,

Для народов Дагестана, точно так же как и других мусульманских народам Северного Кавказа проблема взаимосвязи адата и шариата имеет не только теоретическое, но и практическое значение. Как отмечают исследователи, архаические правовые нормы ислама, точно так же, как и некоторых других конфессий, инкорпорированы в общественную и духовную жизнь многих северокавказских этносов[3].

В условиях нынешнего этнического возрождения и связанными с ними модернизационными процессами в России в целом, так и в Дагестане, важным, моментом является учет укоренённых в быту, образе жизни исламских норм, в т.ч. числе правовых, и приспособление современной прогрессивной исламской духовности и культуре во многом определили отношение общества к исламу в целом.

Ретроспективный анализ соотношения норм ислама адата в Дагестане XIX века показывает, что одним из мотивов предпочтения адата явилось желание правительства как можно больше ограничить применение шариата, являвше-гося, как известно, одним из основных законов имамата Шамиля, способство-вавшем объединению горцев[4][5]. В политике царизма в отношении мусульман-ской культуры Дагестана явно проглядывает двойственность. С одной сторо-ны, как указано выше, царское правительство предпринимало меры ограниче-чения ислама как одного из важнейших, организующих начал освободительной борьбы, а с другой стороны правительство предоставило горцам свободное отправление веры, так как его вмешательство могло быть расценено мусульманами посягательством на их религиозный духовный быт.

На начальном этапе включения различных этносов в Российское право­вое поле, приходилось считаться с тем, в области суда шариат с некоторыми

ограничениями становился единой правовой системой для всех обществ Дагестана. По шариатским нормам было организовано судопроизводство Дагестана в сферах семейной (дела наследования) и гражданской. Не меньшее место в традиционной правовой системе дореволюционного Дагестана отводилось адату.

Известный специалист по первобытной истории А.И. Першиц совершенно справедливо указывает на причины того, почему на дореволюционном Се-верном Кавказе и в Дагестане гражданско-правовые нормы были заменены шариатом, а уголовные остались, регулируемы адатом. Как он полагает, «в шариате гражданско-правовые нормы более модернизированы, чем отличающиеся поистине варварской жестокостью уголовные». Здесь он имеет ввиду отсечение рук при воровстве, заточение в яму и подобные меры, поистине жестокие и сравнимые лишь с ордалиями, истязаниями и кострами инквизиции средневековой Европы[6].

Другой исследователь этнографии и истории Кавказа и Дагестана - А.В. Комаров - тоже обращался к проблеме соотношения норм наказания в шариате и по адату. По мнению исследователя, шариат определял слишком строгие наказания даже за те преступления, которые по понятиям общественного мнения были малозначительны. Однако для приведения в исполнение строгих санкций шариата нужна была сильная власть, которой в вольных обществах Дагестана не было.

Интересно мнение этого специалиста по адату и судопроизводству Кавказа также о том, что изучение мусульманского законоведения весьма затруд­нительно даже для людей, посвятивших себя этому, так как применение адата требовало особых познаний и больше было связано с жизненным опытом и знанием традиционной культуры[7].

Мы исходим из того, что столь долгое сохранение адата поддерживалось еще тем, что шариатские книги, писанные на арабском языке, были вовсе недоступны для народа. И по этой причине, суд по шариату не гарантировал от произвола судей. Авторитеты в этой области исследований отмечают, что изучение мусульманского законоведения представляло непреодолимые затруднения, «тогда как применение адата не требовало особых познаний, и всякое дело, на которое нет прямого решения в шариате, легко кончается по адату, большинством голосов; решение это - скорое и для всех понятное - служить руководством в решении подобных же дел и на будущее время»[8].

Какими причинами можно объяснить поддержку государством судопро­изводство по адату и шариату в дореволюционном Дагестане? Основная из них заключена в том, что формальное разделение государственной властью адата и шариата потребовалось для осуществления провозглашённой империей политики управления посредством права, через правовые учреж­дения и размежевание светской и духовной власти среди мусульманского населения.

При этом можно предположить следующее: правительство исходило из того, что при правильном устройстве духовных судов оно будет иметь возможность подчинить под своё влияние всё мусульманское духовенство. И, возможно, для этого оно считало необходимым направить действия духовенства согласно шариатским постановлениям. Правительство исходило из того, что шариат даст право правительству по своему усмотрению назначать и утверждать членов суда и устанавливать им жалование[9].

Расчет, очевидно,  был здесь прост: поскольку по шариату судья получает жалование из общественных сумм, то правительство могло обложить мусульманский народ налогом для устройства их духовных судов. [10]

Вполне резонным нужно считать шаги правительства, когда в Дагестане, также как в на Северо-Западном Кавказе, в Чечено-Ингушетии были запрещены кровная месть и другие нормы адата и шариата, не совместимые с российским уголовным законодательством.

Понадобились долгие одиннадцать после окончания Кавказской войны, пока правительство решилось на разграничение компетенций конфес­сиональных и официальных правовых норм в Дагестане. Так, институционализация мусульманского права была оформлена, утверждёнными Государственным советом России Положениями об управлении соот­ветственно Дагестанской, Кубанской и Терской областями 1870-х годов, в которых разграничивалась компетенция российского и мусульманского,  традиционного адатного права народов Дагестана и права России.

 


[1] История отечественного государства и права /  Под ред. О.И.Чистякова.            

    -   М., 2001. Ч.1.С.419.

[2] История России. В 2 т. – М.. 2006. Т.2. С.114.

[3]  Акаев В.Х.   Ислам и горские адаты на Северном Кавказе // Взаимо­-
     действие государства и религиозных объединений. - Грозный, 1992. С.

[4] Мисроков З.Х.    Адат и шариат в российской правовой системе.

     – М., 2002. С.44.

[5]    Цит. по:   Магомедов М.А., Гаджиев М.М.   Шариат и его распростра-

    нение в Дагестане. - М., 1996. С. 153.

 

 

[6] Першиц А.И.    Проблемы нормативной этнографии // Исследования
      по общей этнографии. - М., 1979. С.225

[7] Комаров А.В. Адаты и судопроизводство по ним // ССКГ. - Тифлис,
      1868. Вып. 1.С.49.

Можно высказать еще мнение, схожее с мыслью указанного выше

[8] Халифаева А.К.   Дагестанское судоустройство по правовым источникам второй половины Х1Х века // Российский судья. 2005. №2. С.36-38.

[9] Мисроков 3.Х.   Указ. соч. С.62.