Исторические науки/ 1. Отечественная история

Пашкин А.Г.

Ульяновский государственный университет, Россия

К вопросу о динамике имущественных преступлений в Ульяновской области в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг.

В годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг. суровые военные условия, эвакуация оказали значительное влияние на уровень жизни и качество потребления населения области, что отразилось на количестве преступлений. Так как основные потребности человека заключались в пище, одежде и материальных средствах, объёмы поступления которых к гражданину в годы войны были полностью лимитированы государством, представляется актуальным исследовать динамику численности имущественных преступлений.

Предметами простых краж в Ульяновской области стали предметы обихода, одежда, карточки на продуктовые товары. Это явилось следствием необходимости устраивать быт заново. [13; 7] Местами совершения простых краж становились квартиры, территории промышленных предприятий. Похитителями зачастую становились соседи либо случайно оказавшиеся в данном месте люди.[8; 142 – 340] С января 1941 г. по март 1942 г. количество зарегистрированных простых краж в г. Ульяновске снижалось, а начиная с апреля по декабрь 1942 г. резко возрастает в 2 – 3 раза. Пиковое значение краж в этот период отмечается в 3 квартале 1942 г.[9; 1 – 356] В то же время, количество квалифицированных краж, которые отличались от простых взломом замка двери или сундука, в городе за период с июля 1941 г. по декабрь 1942 г возросли с 15 до 90 случаев за квартал. Таким образом, рост имущественных преступлений в регионе относится ко времени эвакуаций, происходивших осенью – зимой 1941 г. и во втором полугодии 1942 г.

Хищения социалистической собственности в исследуемый период квалифицировались по ст. 162 п. «в» и «г», «е», а так же по Закону от 7 августа 1932 года (хищение в особо крупных размерах). Под чч. «г» и «д» ст. 162 подпадали кражи с токов, амбаров, зернохранилищ. При этом одно и то же преступления могли квалифицировать как по Закону, так и по ст. 162 чч. «г» и «д». Так, в конце 1943 г. председатель сельсовета Инзенского района вместе со своей дочерью совершил хищение зерна, принадлежащего отделению Госсортсемфонда. Выездной сессией Ульяновского облсуда председатель сельсовета был осужден по Закону от 7 августа 1932 г. к 10 годам лишения свободы, в то время как его дочь – по ст. 162 ч. «д» УК РСФСР к 5 годам лишения свободы.[15; 2] В постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об уборке урожая и заготовке сельскохозяйственных продуктов в 1944 г.» судебным органом было рекомендовано применять к расхитителям колхозного имущества суровые меры, вплоть до Закона от 7 августа 1932 г. [16; 2]

Большую часть имущественных преступлений в Ульяновской области составили преступления по ст. 162 ч. «г» и «д». На эту статью пришлось более 50% всех осужденных по статьям об имущественных преступлениях за 1943 – первое полугодие 1945 гг. (6716 осужденных из 12055). Количество осужденных за совершение хищений социалистической собственности со складов и в период с января по декабрь 1943 г. повышалось с отметки в 479 человек до 1177, а я января 1944 г. по июнь 1945 г. снизилось до отметки в 303 человека. [11; 2 – 14 об.]

В хлебосдаточную компанию 1942 года в ряде районов хищение хлеба достигло 6500 кг. Самое меньшее количество похищенного зерна – 1110 кг – приходилось на Чердаклинский район. [2; 63] Особо крупным было хищение в пункте Заготзерно Сенгилеевского района, где на протяжении нескольких месяцев 1942 – 1943 гг. действовала группа из девяти человек, в которую, входили заведующий пунктом и председатель колхоза. Участники этой группы продавали зерно, обменивали его на ценные вещи и вино. Вскрыть деятельность группы удалось лишь только тогда, когда при уполномоченном Облпрокуратуры на пункте попытались совершить фиктивную приёмку зерна по подложным документам. За всё время деятельности группе удалось расхитить 323 центнера зерна.[10; 53]

Основной причиной хищений в сельской местности оставалось отсутствие охраны токов, складов, амбаров. Работа по усилению охраны стала проводиться ещё с августа 1941 г., однако, не везде была успешной.[14; 2] Осенью 1941 г. в Мелекесском пункте Заготзерно и крупнейшем в регионе зерносовхозе им. Крупской под открытым небом без охраны хранилось 10 тысяч пудов зерна. [4; 31]

Сезонность преступлений связана с проводимыми в определённое время года сельскохозяйственными работами. Хлеб расхищался из амбаров, токов, при вывозе государству. Ворованное зерно списывали в отходы, прятали в не обмолоченные снопы, в солому при выдаче фуража на просушку. [1; 150] [5; 11] Осенью 1943 года в одном из колхозов Павловского района группа лиц перевозке ржи на ссыпной пункт похищала зерно, дополняя недостающее количество зерна песком. Таким образом им удалось похитить более одной тонны ржи.[10; 60] В Барановском районе за хлебоуборочную компанию 1943 года, было вскрыто 20 случаев воровства, из 39 человек, привлечённых к уголовной ответственности, было осуждено 30. Количество похищенного хлеба составило 570 пудов. В Барановском районе произошло 22 случая воровства хлеба в количестве 360 пудов.[6; 12, 14] В летний период, с июля по август, самыми распространёнными преступлениями были стрижка колосьев и выкапывание молодого картофеля в полях. [7; 5]

В 1943 году на пунктах Заготзерно Старомайнского, Барышского и Астрадамовского районов был выявлен новый тип нарушения закона – выдача приёмных квитанций за подложно сданный государству хлеб. Всего за 1943 и первое полугодие 1944 года хищения и недостачи хлеба по области составили 120 тысяч пудов.[3; 147]

Из 683 осужденных за хищение и разбазаривание сельскохозяйственных продуктов 2 полугодии 1944 г. 440 человек были приговорены к лишению свободы сроком до двух лет. [12; 64] Это свидетельствует, что более половину преступлений такого рода не нанесли тяжёлый ущерб экономике государства.

Менее распространёнными в Ульяновской области были карманные кражи. В первом полугодии 1941 г. в г. Ульяновске регистрировались около 40 случаев в квартал. В 3 квартале 1941 г., во время активной мобилизации, количество зарегистрированных случаев возросло до 63, а с ноября 1941 года по июнь 1942 г. среднеквартально регистрировалось около 25 случаев. Пик зарегистрированных карманных краж (92 случая) в городе пришёлся на 3 квартал 1942 г. [8; 1 – 368], [94; 1 – 356] За период с января 1943 по июнь 1945 гг. на территории Ульяновской области по чч. «а», «б», «в» ст. 162 (кражи личного имущества) был осужден 2901 человек. С января 1943 г. по июнь 1944 г. количество осужденных за совершение кражи личного имущества возросло со 144 человек за квартал до 545 человек за квартал. Пик количества осужденных пришёлся на 2 квартал 1944 г., когда сельская местность оказалась под воздействием последствий неурожая 1943 г., вызванного засухой. Затем, с июля 1944 г. по июнь 1945 количество осужденных снизилось с 436 человек за квартал до 207. При этом нами была выявлена следующая закономерность: как только в сельской местности происходило снижение численности осужденных по чч. «а», «б», «в» ст. 162 УК РСФСР, начинало возрастать количество осужденных по чч. «г» и «д» ст. 162 УК РСФСР – то есть в то самое время, когда происходит сбор первого урожая. Такой процесс является ярким примером перетекания одной группы преступлений в другую, вызванный природными и экономическими условиями. За совершение краж личного имущества в Ульяновской области за 1943 – первую половину 1945 г.г. на долю городов и ПГТ пришлось 43,6 % осужденных, а на сельскую местность 56,4%. [11; 2 – 14 об.] Следовательно, количество осужденных за кражи личного имущества на душу населения было преобладающем в городах и ПГТ.

Следует отметить, что 60 % осужденных ст. 165 УК РСФСР 1926 г. совершили грабежи в городах и ПГТ Ульяновской области. [11; 2 – 14 об.] Органами милиции НКВД Ульяновской области за 1 – 3 кварталы 1941 г. было зарегистрировано 3 ограбления, за аналогичный период 1942 г. – 22 ограбления, 1944 г. – 22, за январь – ноябрь 1945 г. – 56. Следовательно, динамика ограблений здесь представляла собой рост количества зарегистрированных преступлений.

Таким образом, динамика имущественных преступлений на территории региона была тесно связана с экономическим состоянием населения, проблемами снабжения промышленными и продовольственными товарами, а так же услугами бытового обеспечения.

Литература и источники:

1. Государтвенный архив новейшей истории Ульяновской области (ГАНИУО) Ф. 12. Оп. 1. Д. 450.

2. ГАНИУО Ф. 25. Оп. 2. Д. 92.

3. ГАНИУО Ф. 25. Оп. 2. Д. 210.

4. ГАНИУО Ф. 31. Оп. 1. Д. 598 а.

5. ГАНИУО Ф. 425. Оп. 1. Д. 126.

6. ГАНИУО Ф. 425. Оп. 1. Д. 165.

7. ГАНИУО Ф. 425. Оп. 1. Д. 194.

8. Государственный архив Ульяновской области (ГАУО) Ф. Р–634. Оп. 8. Д.32.

9. ГАУО Ф. Р–634 . Оп. 8. Д. 41.

10. ГАУО Ф. Р–2520. Оп. 7. Д. 2.

11. ГАУО Ф. Р–3027. Оп. 1. Д. 1.

12. ГАУО Ф. Р–3027. Оп. 1. Д. 2.

13. Козлов, Н.Д. Условия труда и быта в годы Великой Отечественной войны [Текст] / Н.Д. Козлов // Вестник ЛГУ им. А.С. Пушкина. №4. Сер. История. – 2008. – С. 5 - 23

14. Колхозная стройка. – 5 февраля 1942 г. – №12 (1284).

15. Ударник. – 27 января 1944 г. - №4.

16. Ударник. – 3 августа 1944 г. - №28