О научности и пользе филологического знания

Н.А.Никулина

Тюменский государственный нефтегазовый университет

Почти у всякой гуманитарной науки найдутся недоброжелатели, которые попытаются оспорить её научность и устроить дискуссию относительно её современного значения. Филология не исключение. Чаще говорят о сугубо прикладном (дидактическом, воспитательном) характере этого гуманитарного знания, скептически кивая в сторону тех, кто изучает ямбы и хореи, образы и мотивы. В перспективе такого дискурса несколько лучше лингвистам, поскольку лингвистика не всегда включается в филологию: для лингвистики характерна большая близость к точным наукам, чем для других дисциплин, традиционно относимых к филологии. Следует напомнить, что в некоторых странах, в частности в Америке, под филологией подразумевают изучение древних (классическая филология) и средневековых текстов, а изучение языков и особенно теории языка считается отдельной дисциплиной. Соответственно, в наиболее проблемной позиции находятся именно литературоведы, сосредоточенные на изучении текстов, их интерпретации, поисках связей между произведениями, на выявлении скрытых мотивов, изучающие ямбы и хореи, фантазирующие относительно тем, идей, уровней и структур. Именно о современном значении литературоведческого поиска и пойдет речь в нашем докладе.

Для начала вспомним о критериях научности и поищем их в литературоведческом опыте. Среди критериев (если не углубляться в дебри логистики) обычно называют, во-первых, наличие своей узкоспециальной терминологии; во-вторых, наличие объекта научного знания; в-третьих, точности. По первому признаку сомнений нет, можно привести грандиозный перечень слов, порой даже неизвестных людям, живущим за пределами филологического знания, специфичных именно для филологии. Более того, количество таких слов постоянно растет, поскольку филологи любят изобретать новые понятия или наделять известные (взятые, например, из точных дисциплин) особенным смыслом. Например, к числу известных терминологических изобретений можно отнести «хронотоп» М.М.Бахтина или современный «перевертыш» этого понятия – «топохрон».

Следующий пункт доказательства научности филологии связан с объектом. В справочниках и т.п. источниках он решается без лишних фантазий. Филология – учение о Слове (несомненно, в сакральном смысле, т.е. слове как божественном даре, способности говорить и писать, вступать в общение с себе подобными и творить мир «словом»), языкознание – учение о языке (прежде всего, его устройстве, системе знаков, выражающих определенные смыслы, средстве общения). Соответственно, литературоведение имеет своим объектом (с формальной точки зрения) литературный текст. В перспективе противоположных суждений, которые логически выводимы из базовых, мы можем говорить о том, что объектом литературоведения формально является литературный текст, но в свою очередь темой всякого литературного произведения является человек, то, соответственно, в определенной степени человек и есть объект научного литературоведческого знания, а точнее – дух и душа человека и человечества.

Теперь о точности. Считается, что литературоведение страдает неточностью. Именно эта формулировка имеет авторитетного оппонента в лице академика Д.С.Лихачева («О филологии», 1989), который считает главным объектом литературоведческого знания - не текст, не слово, а человека. Позиция академика формируется на сопоставлении категориальных составляющих точных наук и филологии. Так, например, категория образа сопоставима с представлениями точного знания о модели. Оговаривая проблему формализации, Лихачев приближает нас к поиску более адекватного для литературоведения критерия: а именно, глубины познания человеческой природы чрез глубину прочтения литературного произведения.

Прикладные функции литературоведения традиционно реализуются в сфере педагогической. Образование и воспитание посредством литературы – известный человечеству путь, который актуален и сегодня. В этом аспекте может быть интересным одно из последних интервью, опубликованных в Интернет-издании государственного института русского языка имени А.С.Пушкина. Герой публикации – заведующий кафедрой русской словесности Владимир Иванович Аннушкин. По мнению ученого, филология — основная наука на сегодняшний день, поскольку слово организует всю нашу жизнь и формирует человека будущего, более того, он уверен в том, что «цель филологии — сделать человека счастливым с помощью Слова». В этом интервью много говорится о современном прикладном значении филологического знания (например, о том, как важно наряду с дотациями государства на поддержку семьи как социального института, продвигать культуру говорения и общения в качестве фактора, формирующего пространство всякого сообщества, в т.ч. и семьи). В интервью делается акцент на значении риторике, на поиске новых ценностных концептов и т.д., но мысль о филологии как о науке, способной делать мир красивее и даже счастливее, является центральной. Продолжая мысль ученого, мы можем говорить о том, что, если лингвистика способна повлиять на все коммуникативные сферы современного общества, явится инструментом его гуманизации, то литературоведение исследует сам опыт человеческого существования, становясь базовой дисциплиной для многих гуманитарных наук. И, конечно, в итоге именно филология призвана помогать человеку любой эпохи, на фоне любых соблазнов и идеологий оставаться человеком, т.е. жить, памятуя о вечных ценностях, осознавать уникальность каждого индивидуального жизненного опыта и по возможности быть счастливым.