Философия / 2. Социальная философия

 

К.ф.н. Чернов А.В., Семенов П.П.

Уральский государственный экономический университет, Россия

Социально-философский идеал русского православия

 

Без сомнения, сегодня человечество вступает в острую фазу неминуемой развязки охватившего его экономического, политического, социального и духовного кризиса. Комплекс указанных проблем все отчетливее сплетается в единый гордиев узел, который в скором времени будет невозможно «развязать» дипломатическими методами. Научный анализ происходящих в мире событий свидетельствует о том, что попытка выхода из кризиса, скорее всего, будет вновь осуществлена силовым путем. Особенности нарастающей мировой катастрофы заключаются в том, что на этот раз состав участников включает в себя почти все государства земного шара, в том числе обладающие ядерным оружием и средствами его доставки.

В связи с указанными обстоятельствами, сегодня главным приоритетом в гуманитарном знании, в первую очередь, в социальной философии, должно стать исследование контуров будущего общественного устройства, которое сложится после краха и на обломках нынешнего ordo seclorum. Уже сейчас существует множество альтернатив развития мировой цивилизации после так называемого «кризиса»: от неорабовладельческих до неокоммунистических. Мы не знаем, какие социально-экономические и идейно-политические новообразования возникнут в тех или иных макрорегионах планеты, но что касается России, то в онтологической основе ее социальных метаморфоз будут лежать не столько экзогенные причины, сколько причины эндогенного характера, в первую очередь, исчерпание остатков советского потенциала [5]. Это, в свою очередь, имманентно вызовет глубокий политический кризис в стране, где государство все последние 20 лет занималось лишь социальным паразитизмом. А эта глубокая политическая депрессия приведет в конечном итоге к фундаментальному перевороту в социальном, политическом, экономическом и духовно-культурном бытии России и составляющих ее народов.

Россия, пожалуй, как ни одна другая страна в мире, имеет уникальный исторический опыт апробации и смены различных идейно-политических и социально-экономических систем. Учитывая огромный накопленный теоретический и практический материал, можно с уверенностью констатировать, что предстоящий нам в XXI веке выбор должен быть сделан на основе учета национального менталитета, или, выражаясь терминами идеал-реализма, духа народа. А русский менталитет носит явно выраженные черты религиозности, что даже не нуждается в доказательствах за очевидностью данного факта. При этом, доминирующим элементом в сложившейся на Руси религиозной и в целом мировоззренческой системе является, конечно же, христианство в его православном виде. Поэтому исходить в поисках наиболее оптимальной для России социально-экономической системы нужно именно из его идеологических постулатов.

Православие во многом отличается от западного протестантизма тем, что признает духовный авторитет не только Священного Писания, но и Священного Предания. А так как центральным элементом последнего является творческое наследие отцов Церкви, то именно к нему нам и придется обратиться. Протестантизм, возникший в ходе Реформации XVI века, пошел во многом своим путем, отличным от святоотеческого, т.е. православного. Часть направлений протестантизма в своей доктринальной основе максимально сблизилась с иудаизмом, особенно в его отношении к богатству в целом и к собственности в частности. Ж.Кальвин всего лишь огласил этот старый ветхозаветный тезис, сказав, что Бог награждает праведников богатством, а злодеев наказывает его отсутствием. Как пишут современные авторы: «Традиционная доктрина христианства держала капитализм «в черном теле», не давала ему расцвести, как это произошло, например, в Византии. На Западе случилось иначе: капитализм активно наступал на «традиционное» общество и в Реформации наконец нашел для себя освобождение» [4].

Вообще, кальвинизм исторически формировался как секта, находившаяся во враждебном социальном окружении (по аналогии с еврейскими и старообрядческими общинами), которая в силу внешних обстоятельств могла выжить только при наличии строгой организации и специфической аутентичной ментальности. Эта ментальность была очень схожа с мировоззрением указанных общин, что и привело к их своеобразной экономической конвергенции, а именно – к накоплению капитала. О том, насколько протестантская этика отстоит от традиционного русского менталитета, равно как и от советского мировоззрения, пишут сами протестанты: «Кальвинизм особое внимание уделяет благосостоянию граждан. Еще древние говорили, что государство богато, если богаты его граждане… Нестяжательство культивировалось прежним коммунистическим режимом, поскольку считалось, что забота о накоплении не соответствует понятию о советском человеке. Но рано или поздно за марксистский утопизм должна была наступить расплата» [12]. Такие авторы предлагают свое решение проблемы, на которое мы и указываем, как на преступное и в высшей степени несовместимое с русской ментальностью: «Надо менять менталитет!» [Там же].

Таким образом, современная западная религиозно-философская мысль во многом сблизилась с ветхозаветной имущественной этикой. А так как религия является совокупностью главных метафизических постулатов и вытекающих из них нравственных императивов, исповедуемых обществом, то именно она и определяет в конечном итоге то, каким это общество будет. Данную мысль на большом эмпирическом материале блестяще доказали еще Э.Дюркгейм [6] и М.Вебер [3]. Можно с ними соглашаться или не соглашаться, но в любом случае, идеология Запада (назовем это явление мировой культуры метафорически) и ее практическое воплощение в виде конкретных социально-экономических отношений, с одной стороны, и мировоззрение православия – с другой стороны, суть две разные системы. Причем не столько разные, сколько разнонаправленные.

Мы стараемся здесь показать, что попытки привить чужеродную для нашего общества либерально-капиталистическую (а по сути – ветхозаветную) этику не будут иметь дальнейшего успеха до тех пор, пока не будет насильственно изменен наш национальный менталитета. Русский менталитет является глубоко религиозным (в основном православным, но с отчетливыми рудиментами славянского язычества) и органически невосприимчивым к ветхозаветным социально-экономическим отношениям. Для русского традиционного мировоззрения наиболее оптимальной является коллективная, общинная психология, которая на государственном уровне неминуемо приводит к тем или иным формам социализма. Как бы это ни показалось странным современному исследователю, но философский анализ социально-экономических систем содержался уже в трудах христианских мыслителей древней Церкви, которые, кстати, были издавна известны на Руси.

В прежних наших работах мы уже указывали на тот факт, что «учитывая длительность идеологического воздействия православия на русский этнос, включая высочайший авторитет христианских святителей, можно с уверенностью заявить о том, что русский менталитет во многом обязан православию своим историческим генезисом и философским наполнением» [16], неотъемлемой частью которого является социалистическая идея. Таким образом, чтобы лучше понять, какая социально-экономическая система является наиболее оптимальной для России, нужно в первую очередь всесторонне изучить менталитет главного государствообразующего этноса – русского (в конце концов, гносеологический императив «nosce te ipsum» еще никто не отменял). А для этого нужно знать те исторические и идеологические условия, в рамках которых этот менталитет формировался. Именно данное обстоятельство и заставляет нас обратиться к новозаветной имущественной этике, наиболее полно изложенной в трудах святых отцов и учителей Церкви.

Можно с уверенностью констатировать, что уже детальный анализ книг Ветхого Завета наводит на мысль о социальной бесперспективности и личной сотериологической несостоятельности богатства. Так, например, еще Соломон писал в Екклесиасте: «Видел я недуг великий и страшный, богатство хранимо от стяжателя во зло ему» (Еккл. 5, 12). Иов Многострадальный произнес свое бессмертное: «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» (Иов. 1, 21). И, наконец, кульминацией ветхозаветного осуждения богатства является знаменитая история с золотым тельцом: «Когда народ увидел, что Моисей долго не сходит с горы, то собрался к Аарону и сказал ему: встань и сделай нам бога, который бы шел перед нами… И сказал им Аарон: выньте золотые серьги, которые в ушах ваших жен, ваших сыновей и ваших дочерей, и принесите ко мне… Он взял их из рук их, и сделал из них литого тельца, и обделал его резцом. И сказали они: вот бог твой, Израиль… Когда же Моисей приблизился к стану и увидел тельца и пляски, тогда он воспламенился гневом и бросил из рук своих скрижали и разбил их под горою; и взял тельца, которого они сделали, и сжег его в огне, и стер в прах…» (Исх. 32). Как повествует Книга Исхода, наказанием за измену Богу стала смертная казнь для провинившихся, которых было, кстати, довольно много, что дает объективное основание обвинять Моисея в массовых репрессиях. Заметим, однако, что религиозный и экономический либерализм карался в то время смертью, сегодня же – это доминирующая в мире идеология.

Однако по-настоящему философия социализма была привнесена в общественные отношения лишь Новым Заветом. Один из самых известных моментов Евангелия звучит так: «Иисус…сказал: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие! Ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Лк. 18, 24-25) [9]. В другой истории повествуется о раскаявшемся начальнике мытарей Закхее, или, как бы сказали сегодня, типичном российском олигархе, нажившим свое состояние неправовым, преступным путем: «Закхей же, став, сказал Господу: Господи! Половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лк. 19, 8). Согласитесь, это девиантное, крайне нетипичное для олигарха поведение.

В книге «Деяний Апостольских», написанной апостолом и евангелистом Лукой, и являющейся неотъемлемой частью Нового Завета, находим следующую характеристику первой христианской общины: «Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого» (Деян. 2, 44-45). «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее… Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам апостолов; и каждому давалось в чем кто имел нужду» (Деян. 4, 32; 34-35).

С кратким анализом Священного Писания на этом закончим и перейдем к социально-экономическим воззрениям Священного Предания, т.е. святоотеческого наследия. Так, ранний апологет Климент Александрийский пишет: «…богатство уже само в себе имеет силу надмевать души собственников, губить и сводить с пути, коим достигается спасение» [8].

Один из выдающихся богословов и основателей доктринальной части православного богослужения Василий Великий писал о роскоши и ее социальной опасности буквально следующее: «Скажи мне, к какому выгоднейшему употреблению служат серебряные ложа и серебряные столы, постели и седалища из слоновой кости, между тем как ради их богатство не переходит к бедным, хотя они тысячами стоят у дверей и оглашают их всяким жалобным голосом?.. Попечение о нуждающихся расточительно для богатства… Поэтому, кто любит ближнего, как самого себя, тот ничего не имеет у себя излишнего перед ближним… Поэтому чем больше у тебя богатства, тем меньше в тебе любви»! [2].

Величайший христианский святитель Иоанн Златоуст оставил целое творческое наследие на тему социально-экономических отношений. Рассмотреть его в рамках одной статьи не представляется возможным, поэтому ограничимся лишь самыми знаменательными цитатами, составляющими своеобразную квинтэссенцию его социальной этики. «Ведь мы видим и то, что большое богатство многими собрано путем хищения, или обманом погребения, или колдовством, или прочими подобными способами, видим и то, что имеющие его недостойны даже жить – пишет Златоуст. – Что же, скажи мне, скажем, что это богатство от Бога? Да будет это далеко от нас! Но – откуда же? От греха» [14]. «Если ты хочешь узнать, отчего Иуда сделался таким, то найдешь, что он погиб от сребролюбия… Поистине, сребролюбие – ужаснейшая из всех страстей. Отсюда расхитители гробниц, отсюда убийцы, отсюда войны и битвы, отсюда всякое зло, какое бы ты не назвал» – писал Иоанн Златоуст [7]. И далее: «Невозможно разбогатеть тому, кто не делает несправедливости» [14]. Современный исследователь этого вопроса Н.В.Сомин комментирует данный отрывок следующим образом: «Способы обогащения разные – рента с земли, прибыль с капитала, банковский процент – но результат один: простое обладание собственностью дает прибыль» [15]. Именно указанная практика составляет не только функциональное, но и мировоззренческое основание капитализма. Все остальное, присутствующее в логике капиталистических отношений, является лишь производным из этого.

Преподобный Иоанн Лествичник, всегда пользовавшийся на Руси огромным нравственным авторитетом, в своей знаменитой «Лествице» дал такое резкое заключение: «Стяжавший любовь – расточил деньги; а кто говорит, что имеет и то и другое, тот сам себя обманывает» [11]. Один из великих подвижников XX века, святитель Николай Сербский, писал следующее: «Не оставляйте, братья, детям никакого имения. Научите их трудиться и это оставьте им в наследство. Все остальное богатство раздайте сиротам перед своей смертью» [13].

Вообще, вопрос о необходимости ограничивать предпринимательскую свободу индивида (основу современной либеральной экономики) уходит в далекое прошлое. Хотелось бы сейчас отойти от религиозной тематики и рассмотреть на предмет социально-экономических отношений классическую философию, политологию и социологию в творческом наследии их лучших представителей. Например, прообразом социализма в европейской цивилизации можно смело считать общественно-экономическое устройство «идеального государства» Платона, где должна была наблюдаться безоговорочная ликвидация частной собственности и последующая ее передача в полное распоряжение государства. Именно это дало впоследствии повод К.Попперу назвать Платона идейным предшественником тоталитаризма [10], ведь он в своих социальных, политических и экономических выводах замахнулся на идеологическую основу либерализма и институциональную основу капитализма.

Схожие прокоммунистические взгляды наблюдались в знаменитой «Утопии» Т.Мора, передававшего контроль над экономическими отношениями не столько государству, сколько породившему его «идеальному обществу». Коллективистское, резко антибуржуазное мировоззрение было заключено и в социально-политическом учении Ж.-Ж.Руссо, и в классово-революционном учении К.Маркса, и в анархических идеях М.А.Бакунина и П.А.Кропоткина, и в революционных интенциях А.И.Герцена и Н.Г.Белинского, и в общественных взглядах Л.Н.Толстого, и в социологических построениях Э.Дюркгейма, а также у многих других классиков философской и социально-политической мысли. Все это дает полное право назвать социалистическую идею, во-первых, очень древней; во-вторых, очень распространенной; и в третьих, очень полиморфной, разнообразной.

При этом, почти во всех случаях отмечалось, что даже простой факт существования частной собственности вредит как отдельным индивидам, морально их разлагая, так и всему обществу, резко его поляризируя. Частная собственность как институциональное основание капиталистических отношений рассматривалась указанными авторами в качестве первопричины всех социальных конфликтов и общественных зол. При этом следует помнить, что чем больше размер частной собственности, тем большую опасность она представляет для общества. Следовательно, первоочередной социальной задачей является ликвидация института частной собственности путем ее коллективизации.

Этот вопрос для современной России является одним из самых злободневных. Отказавшись от советской социально-экономической и идейно-политической системы, Россия так и не смогла построить классическое либеральное общество, создававшееся в течение последних десятилетий под контролем и по заказу наших геополитических противников. Ни колоссальные финансовые вливания, ни административная мощь нашего коррумпированного государственного аппарата, ни пропагандистское давление со стороны мировых и отечественных СМИ, не смогли достичь своей стратегической цели. Все попытки привить русской культуре западные либеральные ценности потерпели историческое фиаско. А это наталкивает на мысль о какой-то странной, почти мистической, духовной несовместимости и, более того, противоположной направленности традиционного русского менталитета и западного либерального идеала.

В ближайшей перспективе российское общество ждут все те же навязчивые, при этом абсолютно нелегитимные попытки идеологического реформирования. Чем больше современная государственная власть старается утвердить в русском менталитете ветхозаветные социально-экономические идеалы, тем сильнее возникает к ним отторжение в большей части российского социума. Без сомнения, государство не изменит вектора социально-экономического развития страны, а народ – не примет навязываемый ему ветхозаветный культ золотого тельца, что со временем будет только усиливать сложившиеся антагонизмы. К чему это приведет в дальнейшей перспективе – покажет время: либо власть все-таки изменит менталитет нации, либо нация в конце концов сменит власть. Однако надо ясно помнить, что мирными способами сменить власть, полностью сросшуюся с олигархическим капиталом, в том числе иностранным, не удастся. Дело в том, что суровый закон истории гласит: «во всех без исключения странах, от России до Китая, от Вьетнама до Кубы, от Чили до Никарагуа, где возникала угроза существования капитала, он отвечал яростной интервенцией, блокадой, гражданской войной» [1].

В сложившихся исторических реалиях возможность эволюционных преобразований современной российской государственности фактически отсутствует. Боимся, что единственный вариант развития дальнейших событий – революционный механизм смены власти и, по всей видимости, новая гражданская война в России. Такие настроения, кстати, часто выражаются студентами на семинарах, особенно студентами с Кавказа. Создается впечатление, что нация каким-то непонятным для нее, метафизическим образом предчувствует грядущие катаклизмы. Но нация чутко чувствует и то, что социальная практика нашего государства, его экономическая эмпирика, его внутренняя политика бесконечно далеки от нравственного народного идеала.

Каким будет будущее России и всего остального мира – неизвестно, т.к. социальная, политическая и экономическая структура этого самого будущего зависит от множества разных факторов. Но в одном мы глубоко убеждены: в теорию и практику построения нового общества в будущей России обязательно войдут как элементы патриархально-религиозного самосознания, так и элементы советского социализма. Вероятность появления того мировоззренческого синтеза, на необходимости которого мы настаиваем, и который мы условно называем русским православным социализмом, наиболее высока именно в «посткризисный» период.

 

Литература:

1.                 Андерсон П. Постскриптум. – Режим доступа: http://scepsis.ru/ library/id_1805.html

2.                 Василий Великий. Беседа 7. К обогащающимся / Святоотеческое наследие: библиотека творений святых отцов и учителей Церкви. – Режим доступа: http://tvorenia.russportal.ru/index.php?id=saeculum.iv.v_01_2207

3.                 Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. Избранные произведения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н.Давыдова; Предисл. П.П.Гайденко. – М.: Прогресс, 1990. – 808 с.

4.                 Влияние протестантизма на имущественную этику и экономическую теорию. – Режим доступа: http://chri-soc.narod.ru/posobie_10.htm

5.                 Делягин М.Г. Распил советского наследства / Завтра. – Режим доступа: http://zavtra.ru/ content/view/ raspil-sovetskogo-nasledstva

6.                 Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни. – Режим доступа: http://sbiblio.com/ biblio/archive/ durkgeym_elementarnie

7.                 Иже во святых отца нашего Иоанна Златоустого, архиепископа Константинопольского, избранные творения: Беседы на Книгу Бытия. Т.II. – М.: Изд. отдел Моск. Патриархии, 1993

8.                 Климент Александрийский. Кто из богатых спасется? / Увещевание к язычникам. Изд. 2-е, испр. – СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2009. – 288 с.

9.                 Новый Завет. Псалтирь. Молитвослов. – М.: Трифонов Печенгский монастырь, 2001. – 1120 с.

10.            Поппер К. Открытое общество и его враги. Т.1. – М.: Феникс, 1992. – 448 с.

11.            Преподобный Иоанн Лествичник, игумен горы Синайской. Лествица. – М.: Изд-во Моск. подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2006. – 575 с.

12.            Свойкин А. Кальвинизм. Ч.III. – Режим доступа: http://calvin.tvcom.ru/ 1/12.htm

13.            Святитель Николай Сербский. Десять Божиих заповедей. – М.: «Ковчег», 2009. – 64 с.

14.            Сомин Н.В. Климент Александрийский и святитель Иоанн Златоуст: два взгляда на богатство и собственность. – Режим доступа: http://chri-soc. narod.ru/ Klim_ Zlat.htm

15.            Сомин Н.В. Святые отцы о праве собственности. – Режим доступа: http://chri-soc.narod.ru/ svat_1.htm.

16.            Чернов А.В. Социально-экономическая система: экзистенциальный выбор России в XXI веке // Русский экономический вестник: науч.-публицист. журнал. Тематический выпуск № 9-10 / Матер. VIII Междунар. Ильинских чтений «Духовно-нравственный путь развития России» (14-15 июня 2012 г.). – Екатеринбург: Изд-во УрИБ, 2012. – 742 с.